Российский меркантилизм

Время образования русского централизованного государства почти совпадает со временем формирования крупнейших центра­лизованных монархий Западной Европы — Англии, Франции и Ис-

пании. Но природа и история наложили неизгладимый отпечатан на развитие самодержавной России, раздвинувшей к середине XVII в. свои границы до берегов Тихого океана и превратившейся начале XVIII в. в империю благодаря крутым преобразованиям Пе-| тра Великого.

Перед новой державой стояли задачи, во многом сходные с целя-4 ми западноевропейского меркантилизма, но отягощенные гораздо более худшими условиями для внешней и внутренней торговли, об­щей экономической и культурной отсталостью и жесткой почвой все усиливающихся крепостнических отношений.

В начале царствования Алексея «Тишайшего» — как раз тогда, ког­да территория страны приобрела грандиозные евразийские очерта­ния, - Соборное уложение 1649 г. подвело итог закрепощению крес­тьян и посадских людей, а с дуновением западных влияний в Россию стали проникать и идеи меркантилизма. Французский кондотьер де Грон познакомил в 1651 г. царя и его приближенных с доктриной тор­гового баланса, рекомендовав расширить производство товаров, поль­зующихся спросом на европейском рынке. Правительство и по его примеру бояре, дворяне и купцы, вняв совету, стали выжигать в сво­их вотчинах леса, чтобы изготовлять из древесной золы поташ для экспортной продажи.

На обилие производимого в стране поташа обратил внимание ученый хорват Юрий Крижанич (1618—1683), приехавший в 1659 г. в Россию с далеко идущими целями склонить московского царя при­нять католическую веру для объединения «растерянных» славян, страдающих от «окаянства» немцев и турок. Высокообразованному миссионеру не только не удалось, как он рассчитывал, войти в круг ближайших советников Алексея Михайловича, но и пришлось про­следовать в почетную ссылку в Тобольск, центр русского управле­ния Сибирью. На берегах Тобола, не желая смириться с тщетностью своих надежд, Крижанич писал обширные «Политичны думы», или «Беседы о правлении», - первое сочинение в ряду литературы про­ектов российского меркантилизма, рассчитанной на исключитель­ное внимание монарха, обладающего самодержавной властью («кру­тым владанием», как выражался Крижанич н-а своем «всеславянском языке»).

В то же самое время пережил свой звездный час реальный со­ветник царя Алексея, «ближних дел боярин» Афанасий Ордин-На-щокин (16O5-J68O), главный составитель Новоторгового устава 1667 г., нацеленного на накопление звонкой наличности в русской

i азне и поощрение отечественного купечества (в нерасторопности оторого Ордин-Нащокин отдавал себе отчет). Устав предусматри-.ш такие меры, как взимание с западных купцов пошлин в боль­шем размере, чем с русских, и исключительно золотой или серебря­ной монетой; запрет оплачивать золотом и серебром товары, поку­паемые у персидских купцов («кызылбашей»). Свою деятельность как государственного сановника, дипломата, предпринимателя Ор­дин-Нащокин подчинил проведению еще ряда мер практической по­литики в духе меркантилизма, рассчитанных на создание опорных пунктов российской торговли на Балтийском и Каспийском морях п извлечение страной выгод из посредничества между Европой и ^чией. «Петр Великий целиком унаследовал эти помыслы отцова пнистра»¹.

Среди многих заслуженных Петром у потомства восторженных и

коризненных оценок «отец отечества» может быть с полным правом

азван самодержцем-меркантилистом. Его реформы были во многом

■'[.обновлены «эталонным ареалом» меркантилизма² — «магазином

| иропы» Амстердамом и отразили всю палитру меркантилизма «от

1'лантики до Урала», точнее — «от Атлантики до Тобола», включая

■ рмано-скандинавскую камералистику (см. табл. I).

Современники и сподвижники первого российского импера->ра - саксонский инженер барон Людвиг Люберас; выучившиеся о велению царя за границей и приславшие ему из Англии свои ргкомендальные записки родовитые аристократы — корабельных и¹ л мастер Федор Салтыков (7-1715) и дипломат Иван Щербатов (1686—1761); активный участник крупномасштабной денежной реформы, даровитый самоучка, изобретатель и приобретатель, писатель и мыслитель Иван Посошков (1652—1726) — составили руг «литературы проектов» Петровской эпохи. Сочинения этих рожектеров-меркантилистов были обнародованы только в после-ующих веках — «Книга о скудости и богатстве» (1724) Посошкова IH42 г.; «Пропозиции» (1713) и «Изъявления прибыточные государ-чшу» (1714) Салтыкова- в 1892—1897 гг.; «Мнение о заведении бан­ив и бумажных денег для развития коммерции в России» (1720) Щер-птова - в 1970 г.

Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. п.2. М., 1994. С. 434.

«Меркантилисту страна представлялась в образе богатого купца напо->6ие амстердамского» (Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. 35).

Таблица 1

Меркантилизм и реформы Петра Великого

Государственные меры, предлагаемые меркантилизмом

Преобразования Петра Великого

Общая для всей страны денежная единица и хорошая монетная система Создание оживленного денежного оборота благодаря экспорту промышленных изделий, колониальной торговле и горному делу Охват национального хозяйства таможенными пошлинами, направляющими промышленность и торговлю Воинственность по отношению к другим странам, борьба с ними за сбыт, за колонии, за торговое преобладание Побуждение инертной народной массы сильной волей государственной власти

Денежная реформа (1698-1718), установившая десятичную монетную систему (1 серебряный рубль =100 медным копейкам), основанную на машинной чеканке Создание уральской железоделательной и медеплавильной промышленности, начало добычи серебра и свинца в Сибири; текстиль (холст, полотно, парусина). Составил более трети экспорта Таможенный тариф (1724), предписывавший взимание 75%-й пошлины с импорта железа, полотна, парусины, шелковых тканей, иголок и т.д. и беспошлинный импорт шелка-сырца и другого сырья Северная война со Швецией за выход к Балтике (1700-1721), Азовские< 1695-1696) и Прутский (1711) походы против Турции, Персидский поход (1722-1723) Комментарии не требуются

Размашистым шагам Петра Великого к достижению активною торгового баланса России (в год смерти царя вывоз из страны ндвог превысил ввоз) целиком соответствует лексический строй «литера туры проектов», выражающий полную убежденность российских ме кантилистов в действенной силе именных царских указов и прямс влияния государства на торгово-промышленную жизнь поддант «Заводы велеть заводить во всех губерниях купеческими людьми, i брав из них несколькое число в компании и от них к тому чин* складку, смотря по пропорции пожитков их» (Салтыков); «У нас |

нес денег имеет силу, но царская воля»; «Если б царь повелел на мед-пои монете положить рублевое начертание, то она бы за рубль и хо­дить в торгах стала во веки веков неизменно» (Посошков) и т.п. При­мечательно, что и боярский сын Салтыков, и выходец из оброчных i оргующих крестьян Посошков выступали за сословную монополию купечества на торговлю, причем Посошков был сторонником жест­кого контроля за ценами, чтобы «какова в первой лавке, такова была [ и в последней», а «за всякую излишнюю копейку взять по гривне или ftm две и высечь батогами и плетьми, чтоб впредь так не делал».

Важной линией в предложениях и практических действиях россий­ских меркантилистов, четко очерченной и протянувшейся сквозь по-ледующую русскую экономическую мысль, было внимание к терри-эриальным императивам экономического развития страны: ее огром­ной пространственной протяженности и геополитическим затрудне­ниям, обеспечению промышленности необходимыми ресурсами, пер­спективам торгового посредничества между Европой и Азией.

Юрий Крижанич находил Московское царство бедным прежде сего потому, что оно хотя и «безмерно велико», но со всех сторон <рыто для морской торговли. Неблагоприятны условия и для внут-|нней торговли: «мучительные пути» из-за болот, лесов и разбой-jx нападений. Со свойственной меркантилистам решительностью эижанич призывал московского царя не только к завоеванию «Пе-|копской державы» (Крыма), но и к переносу русской столицы на [врический полуостров, советовал «наполнить кораблями» и взять |>д контроль Каспийское море, искать северо-восточного морского >гового пути от заполярной Мангазеи до Индии.

Сетуя на скудость русских промышленных умений и скрупулезно 1речисляя природные pecypcbij которых в России нет, Крижанич (комендовал «накрепко установить, чтобы за рубеж не вывозилось ркакого сырого материала», и, напротив, дозволять чужеземным тор­ицам свободно приходить и торговать в России лишь при условии, 1и «на каждом возу и на каждой ладье сверх иных товаров привезут умного какой-нибудь руды (серебра, меди, олова, свинца, хоро-я о железа)».

А. Ордин-Нащокин на практике стремился дать разворот тран-riioio маршрута самого прибыльного товара того времени - шел-с территории Турции на российскую (договор 1667 г. с Джуль-1бской компанией купцов-армян об их торговле по Волге, строи-щ.ство в имении Нащокина первого русского военного корабля для (рамы торгового плавания на Каспии). Ф. Салтыков в своем проек-}l 714 г. посвятил отдельную главу «взысканию свободного пути мор-

ского от Двины реки, даже до Омурского устья и до Китая». Петр! настойчиво испробовал возможности установления «водяного и су хого, а особливо водяного» пути в в вожделенную «Ындею» — черс t Среднюю Азию, Иран и даже Мадагаскар; вернулся и к замыслам Ордина-Нащокинаоб евразийском шелковом транзите через Россию, завоевав по время Персидского похода шелководческие провинции прикаспийского Ирана. Наконец, многогранный Михаил Василье­вич Ломоносов (1711 — 1765) в «Письме о Северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном» (1755) и «Кратком описании разных путешест­вий по северным морям и показании возможного проходу Сибирским оке­аном в Восточную Индию» (1763) настаивал, что «российское могу щество прирастать будет Сибирью и Северным океаном», считал о<_ воение Северного пути решающим условием превращения России и морскую и влиятельную в мировой торговле державу, подчеркив.п значение разведки и разработки недр на севере и на востоке, разни тия в отдаленных районах азиатской России сельского хозяйства, pi.i боловства и промышленности.

Реализация планов евразийского транзита ставила проблему ко лонизации окраинных земель Российской Империи, и любопытная страница истории меркантилизма связана с интересом Петра I к фи гуре Джона Ло. Молодой князь И. Щербатов, следя из Лондона и финансовым экспериментом в Париже, перевел на русский язык со чинение Ло «Деньги и купечество» и послал царю свое «Мнение <> заведении банков и бумажных денег для развития коммерции в Рек сии». В духе идей «господина Ляуса» (Ло) Щербатов предлагал ожип ление внутренней торговли и России через «учинение банков» и вы пуск «банковых писем», гораздо более удобных в обращении, чем се­ребряные деньги: «домашний торг состоит на деньгах», и от больше­го их количества «купечество прибавиться может, и множество убо гих людей употребится в работу»'.

Но Петра в деятельности «бумажного змея Франции» привлекал,i не эмиссионная «система», а готовность красширению торговых сья^ зей с Россией, и через нее, через Ледовитое море - с азиатским В<| током вплоть до Японии. Русский посол в Париже по поручению! добился нескольких аудиенций у Ло, на которых были обсуждены: вопросы. После краха «системы Ло» Петр в начале 1721 г. передал «г подину Ляусу» приглашение приехать в Россию, обещая княжеск титул и прочие привилегии. Расчет царя состоял в том, что энерп| ный шотландец сможет развернуть свои деловые способности

¹ Троицкий С.М. «Система Ло» и ее русские последователи // Фран| русские экономические связи. М. — Париж, 1970.

Ззе

анизации заселения прикаспийских областей и создания там ма-Иуфактурной промышленности. Ло, однако, не соблазнился посула­ми российского императора.

После смерти императора наспех сшитый им для огромной и не­складной фигуры России меркантилистский костюм затрещал по днам монополий и привилегий, раздаваемых всякого рода искате-«разживы», близких императрицам. Тяжесть импортированного Меркантилизма придавила закрепощенное население; преобладаю­щи жанром экономической литературы стали сочинения крепост­ников об управлении имениями и об «искусстве» извлекать макси­мальную пользу из «лентяев»-крестьян (пример — «Краткие эконо-|Чсские до деревни следующие записки* (1742) «Птенцы гнезда Пет-она», историка В. Татищева). Экономическая мысль крепостничес-jfi империи осталась за обочиной дороги, по которой политическая Koi юмия Запада двигалась к своим первым теоретическим системам.