2015-10-22
5255
Иногда аналитическую философию отождествляют с неопозитивизмом, главные направления которого носили название «логический анализ», «лингвистический анализ». Но под этим названием во второй половине ХХ в. действует отдельное направление в англо-американской философии, многие представители которого не разделяли главных идей позитивизма.
Основной предмет исследования в аналитической философии — соотношение мышления и языка, проблема взаимосвязи знака (создания человека) и значения (создание самого мира, природы).
Родоначальником аналитической философии считается Г. Фреге (1848-1925). Он разработал теорию имени, в основе которой лежит представление о семантическом треугольнике. В одной из вершин этого треугольника располагается имя, в другой — обозначаемая этим именем вещь, в третьей — выраженный этим именем смысл. Отсюда он предположил, что решение любых логических и философских проблем кроется в анализе языковых выражений, так как для того, чтобы адекватно познавать мир, человеку надо сначала упорядочить язык познания, в первую очередь, употребление слов естественного языка. Он исследует различие между понятиями «знак», «денотат», «смысл». Так, он говорит, что если смотреть на Луну в телескоп, то Луна — это денотат, изображение Луны на линзах телескопа — смысл, а изображение на сетчатке глаза — представление (знак Луны). Далее была поставлена задача создания универсального логического языка.
К выдающимся представителям аналитической философии относят также Б. Рассела и Л. Витгенштейна.
Б. Рассел доказывал, что предложения метафизики бессмысленны, что логика составляет сущность философии. Предмет философии — логический анализ наук с целью обнаружения атомарных фактов (элементарных предложений). По его мнению, этот «логический атомизм» с помощью идеального логического языка позволит создать научную картину мира.
Л. Витгенштейн выдвинул идею «языковой игры» — устранения ловушек естественного языка путем перевода непонятных предложений в более ясные и отчетливые. Философия для него не теория, а деятельность по прояснению языка, а следовательно, и мира.
Наиболее значительным представителем аналитической философии является американский философ Виллард ван Орман Куайн (1908-2000).
По Куайну, совокупность наших знаний (или мнений) является результатом человеческой (аналитической) деятельности. Оно сталкивается с опытом (с природой) только по краям. Наука похожа на силовое поле, чьим предельным [то есть на краях, у предела] состоянием является опыт. В случае конфликта знания с опытом все силовое поле перестраивается в силу его логической взаимосвязи. Внутри поля высказывания связаны с опытом не напрямую, а только из-за соображения равновесия во всем поле. Это означает, что опыт можно интерпретировать по-разному, лишь бы сохранялась логическая взаимосвязь всего научного знания. Это означает, что все синтетические суждения [выводы из опытов] можно считать и аналитическими [результат мышления]. Получается, что наука обусловлена и языком — это лишь инструмент «для предсказывания будущего опыта в свете прошлого опыта». Физические объекты при этом только посредники при построении различных концептуальных схем. Сами схемы могут быть любыми. Их выбор определяется практическими соображениями, удобством использования и предсказания. Таким образом, физика (описание природы) является метафизикой (надприродными, выходящими за рамки природы мыслями человека). Единственное различие между ними в том, что физические схемы более эффективны для вмешательства в опыт. Но они не содержат абсолютного знания. Отсюда, единой картины мира (описание мира как он есть сам по себе) не может быть. Такой подход называют онтологическим релятивизмом.
Современная аналитическая философия объединяет совершенно различные концепции и представляет собой не столько направление в философии, сколько определенный стиль философского мышления, предполагающий строгость и точность использования терминов, осторожность в философских обобщениях. Большое внимание уделяется исследованию языка.
В) Герменевтика
Наряду с постпозитивизмом из логического анализа языка выросло еще одно направление, которое получило название «герменевтика». Наиболее важными для развития герменевтики являются труды Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Г. Гадамера.
Герменевтика («истолкование») анализирует тексты, считая, что за ними стоит их смысл, который познаваем. Если наука занимается объяснением, то герменевтика — пониманием. Понимание означает понимание смысла предмета. При объяснении задача состоит в том, чтобы указать эмпирическое происхождение предмета. При понимании — в том, чтобы указать смысловое происхождение. Важнейшей особенностью понимания является герменевтический круг: для понимания целого необходимо понимать его части, но для понимания отдельных частей необходимо иметь представление о смысле целого. Так, в науке факты отбираются на основе теории, а теория объясняется на основе фактов. Двигаясь по кругу, человек понимает все больше и больше. Он всегда должен находиться в герменевтическом круге. Предрассудки человека — это форма первичного понимания («пред-рассудок»).
Для Хайдеггера само бытие предстает в языке. Философия должна заниматься языком, так как язык — обиталище человека. По Гадамеру, понимание есть универсальный способ освоения мира человеком.
Г) Постпозитивизм
В 1959 г. вышла работа английского философа Карла Поппера (1902-1994) «Логика научного открытия». Считается, что с этого времени наступил «постпозитивизм». Постпозитивизм отходит от ориентации на логику и обращается к истории науки. Основное внимание уделяется анализу развития научного знания. Его интересует, как возникает научная теория, как находит признание и т.д.
Постпозитивизм рассматривает ряд важных методологических проблем науки. Одна из них — проблема проверки истинности теории. По мнению Поппера, научные теории — это не законы природы, это универсальные утверждения, которые нельзя проверить, так как нужно бесконечное число опытов, но их возможно опровергнуть, для этого нужен лишь один противоречащий теории факт. Это факт фальсифицирует теорию и вынуждает ученых отказаться от нее. Пока нет противоречащих фактов, действует старая теория. Метод получил название метода «фальсификации», а философия Поппера — философии «фальсификационизма». Другие названия этой философии: «критический рационализм», «критический эмпиризм», «критицизм».
К. Поппер предложил свою концепцию роста научного знания. Для него рост знания не является повторяющимся или кумулятивным процессом, он есть процесс устранения ошибок, напоминающий дарвиновский отбор. Он состоит в выдвижении смелых гипотез и наилучших (из возможных) теорий и осуществлении их опровержения, в результате чего и решаются научные проблемы. Рост научного знания осуществляется, по его мнению, методом проб и ошибок и есть не что иное как способ выбора теории в определенной проблемной ситуации — вот что делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс.
Фальсификационизм К. Поппера не совсем соответствовал реальной картине развития научного знания. Получалось, что пока нет факта, фальсифицирующего теорию, мы не можем утверждать, что эта теория научна — она может оказаться философией или религией. Только опровержение теории фактами убеждает нас в ее научности. Но что это за наука, если она опровергнута. К тому же в реальной науке ученые не отказываются от своей теории, сразу, как только встретят факт, фальсифицирующий ее. Долгое время происходит накопление таких фактов, пока не появится новая теория, объясняющая их.
Томас Кун (1922-1996) предложил новую теорию развития науки. В книге «Структура научных революций» он показал, что революция в науке есть исключительное событие. В период нормального развития науки научные теории не реагируют на противоречащие ей факты. Научные теории в это время являются образцами для решения частных проблем — они «парадигмы» — концептуальные схемы, которые в течение определенного времени признаются научным сообществом в качестве основы его практической деятельности. Парадигма выражает совокупность убеждений, ценностей и технических средств, принятых научным сообществом и обеспечивающих существование научной традиции.
Развитие науки включает в себя этап «нормальной науки», где безраздельно господствует парадигма, и «научная революция» — распад парадигмы, конкуренция между альтернативными парадигмами и, наконец, победа одной из них.
Имре Лакатос (1922-1974) увидел недостаток концепции Т. Куна в том, что изменение научного знания от одной парадигмы к другой, в том виде как его описывает Т. Кун, происходит как мистическое преображение, у которого нет и не может быть рациональных правил, то есть изменение научного знания подобно перемене религиозной веры.
Сам же он рассматривает рост зрелой науки как смену ряда непрерывно связанных теорий, — причем не отдельных, а серии (совокупности) теорий, за которыми стоит «научно-исследовательская программа». Программа включает в себя:
a. «жесткое ядро» — целостную систему фундаментальных, частнонаучных и онтологических допущений, сохраняющихся во всех теориях данной программы;
- «защитный пояс», состоящий из вспомогательных гипотез и обеспечивающий сохранность «жесткого ядра» от опровержений;
- правила-регулятивы, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования («положительная эвристика»), а каких путей следует избегать («негативная эвристика»).
Рост науки — это смена непрерывно связанных совокупностей теорий, за которыми стоит конкретная научно-исследовательская программа — «фундаментальная единица оценки» существующих программ. Новая программа должна объяснить то, что не могла старая. Смена программ и есть научная революция.
Американский философ и методолог науки Пол Фейерабенд (1924-1994) считает, что наука может развиваться только в соответствии с демократическими принципами. Она должна быть отделена от государства, как церковь. Наука обладает не большим авторитетом, чем религиозные сообщества, племена, объединенные мифом, и др. П. Фейерабенд недопустимым такое положение, когда «шайки интеллектуальных паразитов разрабатывают свои убогие проекты на средства налогоплательщиков и навязывают их молодому поколению в качестве «фундаментальных знаний».
Он критикует «научный шовинизм», согласно которому все, что несовместимо с наукой и ее результатами, должно быть устранено (например, древневосточная медицина — иглоукалывания, прижигания и т. п.).
Он не принижает роль науки, а наоборот, подчеркивает ее значение для общества и человека. Но он считает, что наука — лишь один из главных инструментов, которые человек изобрел для того, чтобы овладеть своим окружением, один из способов изучения мира. Причем это отнюдь не единственный и совсем не непогрешимый инструмент. Наука в наше время стала слишком влиятельной, и очень опасно оставлять ее в состоянии непогрешимости, абсолютизировав ее роль в обществе.
Из анализа реальной истории науки философ делает вывод о том, что не существует правила, которое в то или иное время не было бы нарушено, и такие нарушения не случайны. Научные открытия и есть нарушения прежних методологических правил. Поэтому недопустимо, когда какой-либо метод объявляется единственно верным и универсальным. Для объективного познания необходимо разнообразие мнений. Ученый должен использовать все методы и идеи, а не только какую-либо произвольно выбранную их часть.
Следовательно, плюрализм теорий, концепций, гипотез, философских воззрений является существенной частью гуманизма. Только плюрализм, нацеленный на человека во всей полноте его проявлений, способен обеспечить свободу творчества в любой сфере деятельности людей, а не только в познании. Отсюда фундаментальный вывод: все методологические предписания имеют свои пределы, и единственным правилом, которое сохраняется, является правило «все дозволено». Такой подход называют «эпистемологическим анархизмом» или «методологическим анархизмом».
Согласно Фейерабенду, общество должно быть настолько демократичным, чтобы позволить каждому своему члену (чем бы он ни занимался: наукой, бизнесом и т. д.) свободно выбрать любые стандарты и способы своей деятельности, не третируя инакомыслие других.
Американский философ Стивен Эделстон Тулмин (р. 1922) предложил эволюционистскую концепцию науки, которую он описывает такими понятиями, как «рациональная инициатива», «концептуальный отбор», «матрица понимания» и др. Так как главная проблема в понимании науки — это проблема согласования общего и единичного, теории и опыта, Тулмин исходит из компромисса между реализмом и номинализмом:
· эволюционное объяснение развития науки должно объяснять ее генеалогическую последовательность и непрерывность, а с другой стороны — глубокие длительные изменения;
· и преемственность, и изменения должны объясняться в терминах единого двухстороннего процесса концептуальных инноваций и отбора;
· должны быть «формулы конкуренции» и «экологические ниши» для отбора и для выживания.
Сами нормы научной рациональности тоже меняются в ходе развития науки. Тулмин сравнивает эти изменения с прецедентами в юриспруденции. Рациональность определяется не логическими нормами, а человеческими действиями.
Экзистенциализм
Одной из форм антропологии ХХ в. стал «экзистенциализм» [от слова existentia — (лат.) — существование]. Это одно из самых модных философских учений современности.
Экзистенциализм — непосредственный преемник философии Ф. Ницше, А. Бергсона, Э. Гуссерля и С. Киркегора.
Анри Бергсон (1859-1941) утверждал, что жизнь есть переживание, длительность, познать ее можно только с помощью интуиции. Источник жизни — сверхсознание — Бог. Из его центра выбрасываются миры. Жизненный порыв из божественного сверхсознания оживляет куски материи. Это и есть «творческая эволюция», в ходе которой появляются новые формы. Наиболее достоверный факт — свое собственное существование.
Сорен Киркегор (1813-1855) — датский писатель и философ, считал, что мышление никогда не постигнет действительности, так как оно абстрактно. Конкретно только существование. Род — фантом, только единичные люди — реальность.
Центральная проблема экзистенциализма — это проблема отчуждения индивида от общества. Человек понимается как изолированный, одинокий.
Предметом философии является бытие человека. Доступ к нему — через существование (экзистенцию), через его переживания, страх и т.д.
Способ существования бывает подлинный и неподлинный. Неподлинный — это существование в сфере «ман» (то есть в обыденной действительности, где человек безличен). Человеку трудно быть личностью, чем жить в сфере «ман», где нет ни свободы, ни ответственности. Постигнуть существование трудно, оно не поддается рациональному познанию. Единственный способ познать его состоит в том, чтобы пережить непосредственно самому. Наиболее полно существование раскрывается в страхе. Это страх перед ничто, перед смертью (то есть это метафизический страх). Во время страха мир как бы выносится за скобки и человек оказывается наедине с собой. В это время происходит освобождение от «ман».
Жан Поль Сартр (1883-1969) утверждал, что человек есть его страх.
Карл Ясперс (1883-1969) полагал, что существование человека раскрывается в «пограничных ситуациях». Это состояние страдания, борьбы, болезни, смерти.
По мнению экзистенциалистов, свобода человека — это свобода выбора, она основа его существования. Но для выбора у человека нет надежной точки опоры. Каждый свободный акт подтверждает, что человек «не от мира сего». Свобода — это настроенность, переживание. Любой выбор не лучше другого и, в конечном итоге, лишен смысла.
Человек свободен, но ситуация ограничивает выбор. Человек не сам выбирает условия своей жизни. Он «брошен в мир» помимо своей воли и подвластен судьбе. Судьба же зависит от страны, времени, характера, интеллекта. От человека не зависит начало и конец его существования. Время — это переживание своей ограниченности, временности. Говорить о том, что будет после времени, — бессмысленно.
Как же личность связана с обществом? По мнению экзистенциалистов, человек, преследуемый страхом перед смертью, ищет прибежища в обществе. Растворяясь в нем, он утешает себя, что все люди умирают, и тем самым отгоняет мысль о собственной смерти. Но его жизнь в обществе неистинна. Это лишь поверхностное, повседневное существование человека. В его глубине скрыто истинное, одинокое существование. Это открывается страхом перед смертью. Ибо никто не может умереть за другого. Человек живет, чтобы умереть. Смерть — это конец всех возможностей для человека. Вывод: жизнь бессмысленна.
Альбер Камю (1913-1960) выразил суть этого в «Мифе о Сизифе». Презрение Сизифа к богам, ненависть к смерти и желание жить стоили Сизифу несказанных мучений. Получается, что не сам мир, а жизнь человека абсурдна. Абсурд ставит под сомнение все ценности (например, войну оправдывали на основе христианских заповедей). Отсюда и бунт человека. Сначала метафизический (Ницше. Богоубийцы отрицают и нравственный порядок), затем исторический (Людовика казнили во имя торжества добродетели, еще шаг — и восставшими массами руководят освободившиеся от морали человекобоги).
Феноменология
Основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль (1859-1938) считал, что философия представляет собой различные точки зрения, но ее можно сделать строгой наукой (чистым, абсолютным знанием). Для этого надо отрешиться от всего, что связывает нас с внешним миром, переключить сознание на явления сознания, но воспринимать их не как видимость внешних вещей, а как единственно существующую для человека реальность. Этот предмет мысли он называет феноменами. Истинное знание есть знание этих феноменов. Сознание существует только благодаря его направленности на предметы. Это свойство сознания он называет интенциональностью. Сознание надо рассматривать «вынося за скобки» как существование предметов, так и саму психологическую деятельность самого субъекта. В результате такой «феноменологической редукции» остаются только — феномены. [Мы называем их явлениями сознания.]
Таким образом, феноменология пытается преодолеть характерную для классической философии пропасть между разумом и миром. Феномен — это не сам предмет (о котором, по Канту, мы ничего не знаем) и не психическое состояние (о природе которого нам тоже ничего неизвестно). Феномен — это то, что дано нам непосредственно.
Так как феномен не является субъективной видимостью, то сознание не есть субъективное состояние. В этом случае бытие вещей — это бытие актов сознания о них. Переживание этих актов называется очевидностью, а признание их бытия — истиной. Привычное полагание бытия предметов и мира Гуссерль называет «естественной установкой».
Единственное бытие, в существовании которого нельзя усомниться, — это бытие Я. Оно и конструирует бытие предметов в сознании (опредмечивается). После опредмечивания остается «чистое Я».
Кроме Я в сознании существуют такие структуры, как поток переживаний — внутреннее время — сознание. Это точка «теперь» (только что бывшее) и горизонт сознания (возможное будущее). У Мартина Хайдеггера интенциональность не характеристика сознания, а способ бытия человека, точка «теперь» превращается в «забегание вперед» (то есть сознание всегда в настоящий момент направлено в будущее). Будущее делает бытие подлинным, в отличие от настоящего «ман», которое заслоняет от человека его временность, конечность. Будущее призывает человека к бытию путем страха. Страх исходит от ничто (смерти). Заглянув туда, человек получает подлинное понимание бытия. Dasein («тут-бытие») проектирует свою возможность быть в будущем. В этом и проявляется его забота. Поскольку бытие человека временное, то время — основная характеристика тут-бытия (присутствия). Прошлое, будущее и настоящее проникают друг в друга, определяют друг друга.
Так как бытие есть всегда присутствие, то понять бытие можно вслушиваясь в него. Домом бытия является язык. Не люди говорят языком, а язык говорит людям. Нужно слушать, что язык «сказывает», он открывает нам истину бытия, и Хайдеггер слышит, как «временит» время, как «ничтожит» ничто. Так Хайдеггер описывает бытие-вообще. Оно отличается от бытия сущего (существующего). Бытие сущего разнообразно. Но бытие-вообще есть потаенное Простое. Его может раскрыть только человек. Никакому существу оно не открыто, так как никому кроме человека неведома конечность его бытия. У всех вещей нет бытия, а есть только существование, они есть сущее. Прежняя метафизика (философия) искала лишь общее для всех видов бытия, которое мало чем отличалось от многообразного сущего. Вопрос же о том, чем является потаенное Простое, есть фундаментальная онтология.
У Хайдеггера человек понимает мир не потому, что понимает вещи, а через них и мир, а, наоборот, вначале понимает мир, а потом и все вещи (сущее) как присутствие в этом мире.
Как видим, феноменология и экзистенциализм близки друг к другу. И Гуссерль, и Хайдеггер исходят из тождества бытия и сознания. У Сартра сознание есть бытие для себя — ничто, и бытие в себе — феномен (бытие). Бытие и ничто, реальность и сознание не сводимы. По мнению современных феноменологов, эта двойственность сознания обеспечивает различие Меня и Другого и является предпосылкой существования многомерного мира. Отсюда существуют Другие, а взаимодействия Меня и Других описывает феноменологическая этика.
