Антропология Соловьева («Смысл любви»)

Предназначение человека, согласно Соловьеву, состоит в том, чтобы изменить мир, досотворить его. /Человек изначально был создан именно для этого, человеческое грехопадение, только отсрочило выполнение этой задачи, но не отменило ее/. Соловьев полагает, что законы материальной вселенной не являются чем-то неизменным, навсегда данным (мир не настолько закончен, чтобы усилия духа не могли влиять на принципы его существования).

И сила, которая, по мнению Соловьева, способна изменить мир – это любовь, любовь мужчины и женщины, («половая», «супружеская», как ее называет Соловьев).

Конечно, сначала, человек должен измениться сам.

Любовь, согласно Соловьеву, не служит целям продолжения рода: продолжение рода прекрасно обходится без любви (и даже, у некоторых организмов, - без самого полового разделения). В животном царстве мы обнаружим обратную зависимость между силой полового влечения и силой размножения (у животных, у которых половое влечение наиболее интенсивно и избирательно потомство малочисленно). У людей, дети, рожденные от великой любви, не вырастают более одаренными или жизнеспособными; такая любовь вообще не часто кончается браком.

Смысл и предназначение любви, пишет Соловьев, нужно искать не в сфере родовой жизни, но в сфере индивидуальной.

Когда человек влюбляется, он видит своего возлюбленного иначе, чем другие люди. Если любовь пройдет, то он скажет себе, что это был обман, он видел человека «сквозь розовые очки», а теперь он прозрел. Соловьев, конечно, не говорит, что любящий видит человека, как он есть, но, по Соловьеву, любящий и не заблуждается: он видит эйдос любимого человека (он смотрит на любимого глазами Бога и видит то, чем он мог бы стать, его суть)

Конечно, если он станет думать, что любимый сейчас, фактически является таким, то это будет глупостью /он будет подобен Дон-Кихоту, верящему в то, что пастушка является принцессой, Дульсинеей Тобосской /. Не в этом смысл любовной идеализации, а в том, что любящий может досотворить любимого, сделать так, чтобы он приблизился к своему божественному образцу (в большей степени стал собой)[5].

Разумеется, этот процесс может быть только взаимным (он творит тебя, а ты творишь его). И в этом процессе взаимного «досотворения» мужчине, пишет Соловьев, принадлежит только преимущество первого шага.

Любовь, согласно Соловьеву, не переживание (приятное или неприятное), а дело, задача, которая вновь и вновь ставится перед человеком. И она будет вставать перед ним вновь и вновь, потому, что любовь еще до сих пор не удавалась, но это не значит, что она является делом в принципе невозможным (любовь сейчас для мира человеческого, пишет Соловьев, является тем, чем был разум для мира животного).

Задача любви состоит в том, чтобы из двух несовершенных, ограниченных индивидуальностей создать индивидуальность совершенную. Человека, пишет Соловьев, еще не было, он еще только должен появиться. Пока что на лицо только половинки человека. «Пол» - означает «половину». Совершенный человек, по мысли Соловьева, был бы не мужчиной или женщиной, а свободным соединением того и другого (некой динамической системой, в которой не потерялась бы индивидуальность ни того, ни другого)[6].

Любящий придает предельное (божественное) значение любимому, а тот, в свою очередь, придает аналогичное значение ему. Любовь есть преодоление человеческого эгоизма и утверждение индивидуальности.

Смысл любви противоречит смыслу смерти. Любящий никогда не смирится с мыслью о смерти любимого существа, даже если он верит в бессмертие души. Когда мы любим, мы любим вот этого конкретного индивида, а не только его душу (а следовательно, вот этот конкретный индивид и должен быть сохранен). К смыслу любви, пишет Соловьев, относится то, что она должна победить смерть.

Разумеется, если одна какая-то пара обретет бессмертие, это не будет подлинной победой над смертью. Эта победа над смертью (как принципом разъединения и распада) включала бы в себя бессмертие всех человеческих индивидов и даже воскрешение предшествующих поколений людей. А это, в свою очередь, предполагало бы изменение физических характеристик вселенной.

И это, согласно Соловьеву, возможно, и даже произойдет в будущем с необходимостью (но не без человеческого участия).

[1] «Природа», как ее понимают поэты.

[2] В рукописи раннего, так и не опубликованного трактата Соловьева «София» (а так же в его более поздних рукописях) встречается то, что называют «автоматическим письмом». Так пишут медиумы, когда испытывают воздействие на свое сознание чего-то инородного: у Соловьева меняется почерк, исчезают интервалы между словами, он переходит с языка на язык, появляются бессмысленные слова. Иными словами, Солоьев переписывался с Софией, воспринимая ее как некую конкретную личность.

[3]«Непроницаемость»: если определенное место в пространстве занято телом А, то на этом месте уже не может находится тело В, одно исключает другое. Принципы существования духовного мира, очевидно, должны быть иными. Для него, как раз должно быть законом сосуществование и взаимопроникновение индивидов (без потери ими самоидентичности).

[4] Насколько я понимаю Соловьева, если бы это начало восторжествовало, то мы бы имели картину, описываемую гипотезой «тепловой смерти» вселенной.

[5] Любовь требовательна, под взглядом любимого хочется быть лучше, соответствовать его «идеализированному» представлению о тебе.

[6] Христианское богословие говорит о том, что Бог един в трех личностях: Божественная Троица, существующая «неслиянно и нераздельно». Соловьевский человек был бы подобной Ему двоицей (одна сущность и две личности).

____________________________________________________________________________

Павел Флоренский