АА – единственное ли что помогает?

Кто-то утверждает, что программа Анонимных Алкоголиков – единственное, что помогает (концепция «созависимости» работает на этой программе). Это неправда.

Такие авторы, как Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриева, в своей книге «Психосциальная аддиктология» в отношении только США упоминают о целом ряде альтернативных программ. Помимо прочего, в отношении программы АА приводятся следующие мысли: программа «стигматизирует людей на всю жизнь в их собственном сознании», «изолирует аддикцию как проблему от жизни в целом», «лимитирует социальные контакты, ограничивая их выздоравливающими аддиктами, общение с которыми, в свою очередь, усиливает сверхзанятость этой проблемой», «базируется и служит проводником по дальнейшему распространению ригидной программы терапии, которая основывается (согласно концепции Национального Института Злоупотребления Алкоголем и алкоголизма «NIAAA») «на мнении, а не на доказательстве и не на науке». Иллюстрацией этого положения является исследование Vaillant (1983), который предложил следующую программу лечения алкоголизма: детокс – терапия в госпитале, участие в работе «Общества Анонимных Алкоголиков» и последующее психологическое консультирование. Использование этой программы в течение 2.8 лет показало, что результаты проведённого лечения соответствовали результатам, полученным при обследовании нелечённых алкоголиков»[4].

Одна женщина сказала, что созависимые из программы – классные (сама очень авторитарно вела себя с мужем). В сообществе себе подобных – возможно. Важно, как ведут себя с другими.

Нет ли навязывания своей воли, диктата?

Один человек из программы часами говорит по телефону и смотрит сериалы. Издевался над сыном супруги (от первого брака), пытался сделать из него «мужчину» путем унижения. Супруга пыталась говорить с ним – не слышит.

Вот что другая женщина пишет о муже, живущем по программе АА – ВДА (взрослые дети алкоголиков): «Муж постоянно на сильных эмоциях говорит о себе, о своих потребностях.. А я вынуждена занять молчаливую сдержанную позицию… но его это именно и злит. И когда я говорю из этого состояния, то он решил, что я и сама не в чувствах и его хочу загнать туда же…

У меня от этого просто ужас нападает…

Его программа учит проговаривать свои чувства… и это верно. Но не мне.

А то, что он целыми днями говорит о себе, он не видит… Но я не помойка. Тем более мне сказать не удается ничего, перебивает и свое… программное… анализирует меня как букашку под стеклом…

Ему слышится везде наезд на его территорию… и он отстаивает СЕБЯ… это невыносимо… а куда мне тогда деваться…»

Программа приводит к риску, что человек свои страсти и проблемы сделает кумиром для самого себя. Уход от алкоголя достигается за счет переключения на иные активности, но внутренняя тревожность, внутренние проблемы, порождающие желание напиться или впасть в истерику, остаются.

Человека можно представить в таком виде: он стоит и держит возле виска пистолет, палец – на курке. Когда палец нажимает курок, человек напивается (или впадает в истерику по поводу зависимого родственника). Программа искривляет несколько дуло пистолета, но механизм остается тем же. Так же конвульсивно-компульсивно (игра слова, основанная на сопоставлении с словосочетанием «обсессивно-компульсивный синдром») палец нажимает на курок. Но только теперь пуля летит не в голову, а в других людей или во что-то другое. Человек проповедует трезвость, «прорабатывает» чувства. Такая навязчивость говорит о том, что он так и не стал свободным. Он отчаянно цепляется за внешние психологические инструменты, чтобы не остаться опять один на один с «дулом».