Советские историки периода Великой Отечественной войны о Семилетней войне

В историографии наличествует мнение, согласно которому советская историческая наука в годы Великой Отечественной войны имеет свои особенности.

Во-первых, принято делить советскую историографию периода Великой Отечественной войны на два этапа. Первый этап: июль 1941 — первая половина 1943 г. Второй: вторая половина 1943 — май 1945 г. На первом этапе в деятельности историков, какой бы проблемой они не занимались, должны были присутствовать элементы пропаганды и агитации, призванные мобилизовать советский народ на борьбу с фашизмом. Второй же этап считают возвращением к собственно научно-исследовательской работе, когда пропаганда и агитация отошли на второй план. Во-вторых, во главу угла были поставлены прошлые великие победам в истории России, и эти победы зачастую использовались для подъема национального духа в борьбе с врагом. В-третьих, крупные советские ученые оказались в вынужденной эвакуации, т.е. они были оторваны от библиотек, архивохранилищ, зачастую даже собственных наработок. В этих условиях их публикации не всегда оформлялись, в том числе и в части научно-справочного аппарата как научные публикации, неминуемо приобретали публицистический характер.

Данное мнение на этот период отечественной историографии принимается не всеми историками, но оно остается весьма популярным, особенно в учебных пособиях по историографии,например, «Историография истории СССР (эпоха социализма)»подредакцией Исаака Израилевича Минца.

Цель доклада – рассмотреть именно научную составляющую работ, написанных в период Великой Отечественной войны, независимо от того, в какой именно период они были написаны и изданы. Логично сравнить эти публикации с теми, которые были написаны до Великой Отечественной войны, все-таки мировая война началась в 1939 г., да и до нападения Германии на Польшу в воздухе ощутимо пахло порохом. В этом контексте мы и намерены выяснить, как изменялось отношение советских историков к Семилетней войне, и были ли эти изменения радикальными в условиях войны. Для достижения данной цели резонно обратиться так же к работам, написанным после победы, в том числе и современным. Все-таки историографический процесс характеризуется известной цельностью, помимо прочего. В докладе нет цели найти общие моменты во взглядах историков (они, к тому же, достаточно очевидны), а, напротив, мы сосредоточимся на противоречиях и попытаемся их объяснить.

Причины вступления России в Семилетнюю войну. Не удивительно, что, рассматривая эти причины, большинство авторов пишут об агрессии прусского короля Фридриха II, которая могла быть опасна в последствие и для России. В некоторых работах никаких причин, кроме этой, вообще не выделяется. Сошлемся на мнение К.Осипова, ставшее типичным: «На то были веские причины. Безудержная агрессия Прусского короля давно внушала беспокойство в Петербурге, Дальнейшее усиление Пруссии и в частности усиление её позиций в Прибалтике создавало непосредственную угрозу для России. Примыкая к Австро-французскому союзу, русское правительство желало обеспечить свои прибалтийские владения. Русское правительство справедливо полагало, что Фридрих не остановится в своих захватнических замыслах и, значит, война неизбежна»[1].

К иным выводам пришел Иван Иванович Полосин – советский историк, библиограф, исследователь отечественного Средневековья, доктор исторических наук. Он выделяет целый комплекс причин, повлиявших на вступление России в Семилетнюю войну. Во-первых, Полосин признает стремление России закрепиться в статусе великой европейской державы и не дать превратить себя (уступка духу времени) в колонию другого государства. Во-вторых, положить конец прусской агрессии в Прибалтике и и в центральной Европе, дабы сделать Фридриха II неопасным для России. В-третьих, вернуть Польше земли, захваченные Пруссией, и вернуть России украинские и белорусские земли, захваченные Польшей. В-четвертых, «укрепить идею политического равновесия европейских держав» [2].

В целом советские авторы не уделили большого внимания причинам вступления России в Семилетнюю войну, зачастую о них говорится в одном абзаце. Историки наибольшее внимание уделяют описанию природы прусской агрессии и повествуют об этом, начиная с 40-х годов XVIII века. В этом контексте обычно подается и жизнеописание Фридриха II. Советские авторы не стесняются называть Фридриха «тираном» и «лицемером». Если же речь у них заходит о России в период, когда Семилетняя война ещё не началась, то об этом пишется мало и только о том, что в правительстве Российской империи идут обсуждения политики Фридриха, и о том, что нужно быть готовым к его нападению. Такое манкирование данным вопросом можно связать с тем, что работы в принципе по объему были достаточно малы, поэтому мы понимаем, что авторы хотят дать общее представление о Семилетней войне и в таких небольших работах достаточно сложно описать все тонкости дипломатии и международных отношений, предшествующих Семилетней войне и вступлению в неё России.

Целесообразно сопоставить эти положения с монографией Николая Михайловича Коробкова, которая вышла в свет в 1940 году. Николай Михайлович был военным историком, и ряд его работ, посвященных Семилетней войне, остаются актуальны до сих пор. Над проблемами истории Семилетней войны он работал много лет, как до так и после Великой Отечественной войны. В 1943 г. под его редакцией вышел сборник документов, посвященных Семилетней войне. Коробков достаточно подробно рассмотрел предпосылки к войне, но он новаторски большое внимание уделил процессу принятия решений в правительственных кругах России и Пруссии, а также Австрии, Франции и Англии. И, несмотря на такой анализ, Николай Михайлович не решился называть конкретные причины, он лишь вскользь упоминает о наиболее очевидных для него: «Включившись в систему союзов, Россия должна была столкнуться с Пруссией не только для защиты своих ближайших, непосредственных интересов, но и в силу обязательства вмешаться в войну союзников против наступающей стороны, а Пруссия во второй четверти XVIII в. вела энергичную наступательную политику»1

    Таким образом, сравнивая эти работы, можно найти разницу даже не в причинах, которые называют авторы, а в самом подходе к описанию проблемы, то есть если Николай Михайлович просто постепенно погружает читателя в обстановку, которая предшествовала началу войны и лишь редко решает назвать что конкретно повлияло на решение России вступить в войну, понимая, что достаточно сложно выделить эти самые причины и в качестве них может быть огромный ряд факторов, то авторы времен Великой отечественной войны, во-первых, без опасения и достаточно уверенно эти причины называют, во-вторых, сводят все по большей части к опасению России перед нападением Фридриха, предварительно уделив внимание одностороннему описанию обстановки в Европе перед началом войны, а точнее описывают её лишь со стороны Пруссии.