Исправление богослужебных книг

В 1654 г. был созван Собор, который в присутствии царя Алексея Михайловича и патриарха Никона, утвердил необходимость исправления церковных книг, испорченных еретиками. Понимая, что дело это требует осторожности и рассудительности, патриарх Никон обратился за помощью к восточным патриархам.

После собора 1654 г. царь приказал передать Печатный двор со всеми его учреждениями и справщиками книг, доселе находившегося в ведении Приказа Большого дворца, патриарху Никону в его непосредственное и полное распоряжение.[555]

Решение царя о передаче Печатного двора в ведение патриарха лишило ересиархов главного их оружия – порчи богослужебных книг, благодаря которым их ересь беспрепятственно могла распространяться. В ответ «боголюбцы» во главе со Стефаном Вонифатьевым объявили открытую войну патриарху Никону. Началась она с мятежной речи протопопа Неронова на ступенях вологодского собора.

«Выступление старика протопопа в вологодском соборе, и письмо в виде манифеста, отправленное в тот же день, 18 июля 1654 года, его друзьям в Москву, пишет старообрядческий писатель, были как бы открытым объявлением войны Никону и его новшествам и призывом к духовной мобилизации сил против козней Антихриста».[556]

Теперь понятно, какие новшества защищали расколоучители.

Важно отметить, что содержание соборных деяний в виде предисловий и приложений к новопечатным книгам незамедлительно доводилось до церковного общества.

Патриарх Никон, как заботливый архипастырь, желал дать православным не только исправленные книги, но и толкование на церковные священнодейства и обряды, чтобы верующие могли лучше понимать таинственный их смысл. Потому приказал перевести с греческого книгу «Скрижаль», которая, по просьбе его еще в 1653 г. прислана была ему от Вселенского патриарха Паисия. Книга эта, составленная греческим иеромонахом Иоанном Нафанаилом, была переведена на славянский язык одним из справщиков, старцем Арсением Греком, и в октябре 1655 г. была отпечатана.

При «Скрижали» Никон велел напечатать послание Вселенского патриарха Паисия с ответами Константинопольского Собора относительно церковных книг и обрядов и несколько статей по двум вопросам, считавшимся наиболее важными: по вопросу о крестном знамении и по вопросу о Символе веры. В их числе было слово монаха иподиакона Дамаскина Студита в неделю крестопоклонную с изложением учения о троеперстии для крестного знамения.

В нем довольно подробно опровергается учение о двуперстии, разбираются свидетельства Мелетия Антиохийского, Феодорита, Максима Грека и предлагаются убеждения православным оставить двуперстие и креститься тремя перстами. Впрочем, напечатав книгу «Скрижаль» с приложениями в октябре 1655 г., Патриарх Никон не дозволил выпускать ее в свет до тех пор, пока она не будет рассмотрена и одобрена Собором[557]. На этом Соборе он предполагал также произнести приговор против учения о двуперстии, которое упорнее всего отстаивали ересиархи, и потому хотел предварительно испытать для вразумления их еще некоторые, чрезвычайные меры.

В 1656 г., 12 февраля, в день памяти святого Мелетия Антиохийского, а вместе и святителя Московского Алексия, в Чудове монастыре совершалась праздничная заутреня, на которой присутствовали сам царь со всем своим синклитом, патриархи с другими архиереями и множество народа. Когда в положенное по уставу время прочитано было из Пролога в поучение православным известное сказание о святом Мелетии Антиохийском, как он сначала показал народу три перста, и «не бысть знамения», затем сложил два перста и к ним пригнул один, и от руки его произошел огонь, сказание, на которое обыкновенно опираются защитники двуперстия - тогда Никон во всеуслышание спросил патриарха Макария, как понимать это сказание. И Макарий возгласил:

«Мужие всего православия, слышите: аз - преемник и наследник сего святого Мелетия престолу; вам известно, яко сей святой Мелетий три первыя персты разлучены показа друг от друга, от нихже и знамения не бысть; тыя же паки три соедини, имиже и знамение показа. И аще кто сими треми персты на лице своем образ креста не изобразует, но имать творити, два последняя соединяя с великим пальцем, да два великосредняя простерта имети и тем образ креста изображати, таковый арменоподражатель есть, арменове бо тако воображают на себе крест». [558]

Прошло еще двенадцать дней, настала неделя православия (24 февраля). Собрались в Успенский собор на торжество все находившиеся в Москве архиереи со знатнейшим духовенством, царь со всем своим синклитом и бесчисленное множество народа. В то время, когда начался обряд православия и Церковь, ублажая своих верных чад, изрекала проклятие супротивным, два патриарха, Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил, и митрополит Никейский Григорий стали пред царем и его синклитом, пред всем освященным Собором и народом, и Макарий, сложив три первые великие перста во образ Святой Троицы и показывая их, воскликнул: «Сими треми первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение, а иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть». То же проклятие повторили вслед за Макарием Сербский патриарх Гавриил и Никейский митрополит Григорий.

Вот кем и когда была изречена первая анафема на ересиархов и упорных последователей еретического двуперстия. Она была изречена не Никоном, не русскими архиереями, а тремя иерархами - представителями Востока. И можно представить, как должна была подействовать эта анафема на православных, произнесенная в самое торжество православия.

Не ограничиваясь вышеуказанными мерами, патриарх Никон обратился с письменным посланием от лица своего и других русских архиереев к восточным патриархам и, указывая на то, что в Москве «неции воздвизают прю» относительно сложения перстов для крестного знамения, и при этом одни крестятся тремя перстами десницы, а другие двумя, просил дать письменный ответ, где истина и как следует креститься. В ответном послании Никону Антиохийский патриарх Макарий написал: «Предание прияхом с начала веры от св. апостолов, и св. отец, и св. седми Соборов творити знамение честнаго креста с тремя первыми перстами десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию Восточныя Церкве, еже держа с начала веры даже доднесь, есть еретик и подражатель арменом. И сего ради имамы его отлучена от Отца, и Сына, и Святого Духа и проклята; извещение истины подписах своею рукою». Вслед за Антиохийским патриархом то же самое проклятие повторил и подписал своею рукою Сербский патриарх Гавриил, а за ним повторили каждый особо и подписали митрополиты Никейский Григорий и Молдавский Гедеон.

Это ответное послание четырех святителей вместе со своим посланием к ним Никон немедленно велел напечатать и поместить в качестве приложения к книге «Скрижаль».[559]

Когда восточные иерархи, находившиеся в Москве, изрекли свой приговор на крестящихся двумя перстами не только устно в неделю православия, но и письменно, Никон счел благовременным созвать на Собор русских архиереев, чтобы и они постановили решение по тому же вопросу.

Собор состоялся 23 апреля 1656 г. Присутствовали на Соборе кроме патриарха три митрополита: Новгородский Макарий, Казанский Корнилий, Ростовский Иона; четыре архиепископа: Вологодский Маркелл, Тверской Лаврентий, Астраханский Иосиф, Псковский Макарий; один епископ Коломенский Александр; двадцать два архимандрита, семь игуменов, один строитель и один наместник.

Никон открыл заседания Собора довольно обширною речью. Он рассказал сначала, как «зазирали и поносили» его приходившие в Москву восточные святители, Афанасий Константинопольский, Паисий Иерусалимский, Гавриил Назаретский и другие за разные неисправности в церковных книгах и обрядах, в том числе и за употребление двуперстия в крестном знамении; как приступил он к исправлению книг, собрал множество древних харатейных рукописей, славянских и греческих; како на основании их он уже исправил некоторые церковные книги, а вместе с ними велел перевести и напечатать с нужными приложениями и книгу «Скрижаль», представляемую им теперь на рассмотрение Собора. В особенности обратил Никон внимание отцов Собора в своей речи на учение о двуперстии и говорил, что оно внесено в наши книги «от Феодоритова писания неведением» и в недавнее время: «Прежде бо того вси треми первыми персты изображали во образ Святой Троицы, якоже и ныне многих еще видети есть, елицы не ведают Феодоритова писания, якоже в простых мужех и во всех женах, от древняго обычая держащих»; напомнил, что отвечал Цареградский патриарх Паисий со своим Собором о сложении перстов для крестного знамения, как истолковал Антиохийский патриарх Паисий в церкви Чудова монастыря сказание о святом Мелетии Антиохийском, как изрекли в неделю православия проклятие на крестящихся двумя перстами три восточные святителя и как то же проклятие повторили они вместе с Молдавским митрополитом в своем письменном ответе, и предложил Собору русских святителей и духовенства сказать свое слово о том же предмете.

Присутствовавшие на Соборе занялись сначала свидетельствованием книги «Скрижали», «соборне чтоша ее во многи дни с великим прилежанием, всяку вещь и всяко слово со опаством разсуждающе», и обрели ее не только «безпорочну», но и достойною всякой похвалы и удивления, и много благодарили Бога за такое бесценное сокровище. Затем, обсудив то, что сказано о крестном знамении в трех статьях, помещенных в приложении к «Скрижали», в послании Цареградского патриарха Паисия, в Слове иподиакона Дамаскина и в ответном послании четырех восточных иерархов, находившихся в Москве, а с другой стороны, принимая во внимание, что до напечатания Псалтирей и других книг, в которые внесено учение о двуперстии, в России существовал древний обычай креститься тремя перстами, которого многие еще держались и тогда, во дни Собора, Собор постановил следующее правило: «Аще кто отселе, ведый, не повинится творити крестное изображение на лице своем, якоже древле св. Восточная Церковь прияла есть, и якоже ныне четыре Вселенстии патриарси, со всеми сущими под ними Христианы, повсюду вселенныя обретающимися, имеют, и якоже зде прежде православнии содержаша, до напечатания Слова Феодоритова в Псалтирях со возследованием московския печати, еже треми первыми великими персты десныя руки изображати во образ Святыя, и Единосущныя, и Нераздельный, и Равнопоклоняемыя Троицы, но имать творити сие неприятное Церкви, еже соединяя два малыя персты с великим пальцем, ихже неравенство Святой Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключати два Сына и два состава, по Несториеве ереси, или инако изображати крест, — сего имамы, последующе св. отец седми Вселенских Соборов и прочих Поместных правилом и св. Восточныя Церкве четырем Вселенским патриархом, всячески отлучена от Церкве, вкупе и с писанием Феодоритовым, яко и на Пятом (Соборе) прокляша его ложная списания на Кирилла, архиепископа Александрийскаго и на правую веру, сущая по Несториеве ереси, проклинаем и мы».

Это Правило свое, равно как и всю книгу «Скрижаль» с приложениями, все находившиеся на Соборе скрепили своими подписями 2 июня 1656 г. – так долго тянулся Собор!

А Патриарх Никон напечатал и поместил сказание об этом Соборе с изложением своей речи к нему в самом начале той же «Скрижали» под заглавием: «Слово отвещательно» и велел выпустить книгу из типографии в свет.

Таким образом, еще в 1656 г. было положено проклятие на неповинующихся Церкви последователей двуперстия в крестном знамении и вообще на несоглашающихся креститься так, как издревле учила и учит святая Церковь.

Важно отметить, что правка книг и обрядов проводилась осторожно, взвешено, на основании соборных решений Церкви. И причиной этой правки явились те неправые нововведения, которые были внесены еретиками в церковную жизнь посредством книг и устной проповеди ересеучителей, – Капитона, Аввакума, Иоанна Неронова, Антония Подольского, Логгина Муромского. Самый известный из них, Аввакум, исповедовал Несториеву ересь, о которой упоминалось на соборе 1656 г., и потому ратовал за двуперстие, «еже соединяя два малыя персты с великим пальцем, ихже неравенство Святой Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в нихже заключати два Сына и два состава»[560].

Существует еще одно устоявшееся мнение, что двуперстие всегда было единственным перстосложением на Руси, о чем якобы свидетельствуют материалы Стоглавого Собора.

Таким образом, обвинения Патриарха Никона в проведении церковной реформы, направленной на введение новых, греческих обрядов, не соответствует реальности. Борьба велась с еретиками, последователями ереси жидовствующих, манихеев и капитоновцев. Может быть, не будем обманывать себя и других рассуждениями о «равноблагодатности» старообрядчества?

Старообрядцы приводят доводы о том, что церковные соборы Русской Православной Церкви как бы оправдали старообрядчество и признали «равноблагодатность» обрядов староверов. Казалось бы, это идет вразрез с утверждением о том, что их вожди- еретики. Однако, ясность в этот вопрос внес Святитель Филарет (Дроздов). Он подчеркнул, что сами по себе обряды- это одно, а их еретическая трактовка- другое дело. На вопрос о том, кого проклял собор 1666-1667 г. он утверждает, что никого собор 1667 года не проклинал. Если кто-то крестится двумя перстами, но не вкладывает в это «еретического мудрования» и не противодействует Вселенской Церкви, то ничего страшного в этом нет.

Поэтому все старообрядцы, понятия не имеющие о смысле, который протопоп Аввакум вкладывал в двоеперстие, даже не грешат.

Вспомним, что и Патриарх Никон разрешал Неронову служить по старому.

Как пишет Святитель Филарет:

«Глаголемые старообрядцы, стараясь оправдать свои сомнения, проклятие Собора 1667 года называют страшным и ужасным. Проклятие всякое страшно для того, кто за не православное учение и за противление Святой Церкви подлежит проклятию, но кто удаляется от не православного учения, и пребывает в единении со Святою Церковью и в послушании ей, тому проклятие не угрожает, и потому не страшно для него». [561]

Таким образом, вожди старообрядчества придерживались манихейской ереси, отрицая единство Святой Троицы.