Теперь следует рассмотреть вопрос о свойствах, ко-торымих отличаются друг от друга части животных. Я имею в виду такие свойства частей, как голубой или черный цвет глаз, голюс, высокий или низкий, и различия в окраске волос или перьев. Некоторые из них присущи роду в целом, другие — случайны, как это чаще всего бывает у людей. Далее, одни возрастные изменения присущи одинаково всем животным, другие — нет, как это бывает с голосом и окраской волос: одни животные явно не седеют к старости, человек же испытывает это больше всех животных, и одни изменения появляются сейчас же после рождения, другие становятся ясно заметными по прошествии известного времени, при постарении. Относительно этих и всех подобных им свойств не следует думать, что причины их одинаковы: ведь* из тех, которые не являются по природе общими для всех или не составляют принадлежности отдельных родов, ни одно не существует и не возникает ради чего-нибудь. Глаз существует ради чего-то, а голубой он не существует ради чего-нибудь, поскольку это свойство не является принадлежностью рода, Свойства не входят также у некоторых в определение сущности, но причины их, как возникающих в силу необходимости, аледует сводить |К материи и движущему началу. Как сказано вначале, в первых книгах, 778i> каждый предмет из числа упорядоченных и определенных произведений природы не потому обладает такими-то качествами, что он возник таким-то, а скорее благодаря тому, что он есть то-то, возникают такие-то качества, ибо возникновение следует за сущностью и происходит ради сущности, а не сущность — за возникновением. Старые же физиологи думали иначе, не усматривая существования
АРИСТОТЕЛЬ
нескольких видов причин, а только мйериальную и движущую, и те без точного определения, а причину-сущность и причину-цель оставляли без рассмотрения. Итак, каждая вещь существует ради чего-нибудь; возникает же вследствие этой и вследствие других причин то, что заключается в определении сущности каждой вещи и является или средством (ради чего-нибудь) или целью (чего ради). Для вещей иного рода, которым не свойственно возникновение, причины уже следует искать в определенном движении и способе возникновения, как если бы они получали отличительные признаки в процессе самого образования. Ибо животное будет иметь глаз в силу необходимости (таково животное по предположению), но глаз с такими-то свойствами — хотя и в силу необходимости, по только не такой необходимости, а другого рода, потому что по своей природе он то-то или то-то делает и испытывает. Установив это, мы скажем по порядку о том, что происходит. Прежде всего все новорожденные животные, главным образом недозрелые, имеют обыкновение спать, так как они и в утробе матери, когда впервые получают ощущения, проводят время во сне. Можно сомневаться относительно начального состояния: бодрствуют ли вначале животные или спят. Так как они, по мере возрастания, очевидно больше бодрствуют, то естественно, что в начале жизни налицо противоположное состояние — сон. Далее, переход из небытия в бытие происходит через промежуточное состояние; сон же, повидимому, принадлежит по своей природе к такого рода состояниям, как, например, пограничное между жизнью и не жизнью, и спящий ни не существует вполне, ни существует, ибо состоянию бодрствования жизнь присуща главным образом благодаря ощущению. Если животное необходимо должно иметь ощущение и только тогда впервые становится животным, когда впервые начинает ощу-779а щать, то начальное состояние надо считать не сном, а сноподобным, какое, например, имеется у растений, ибо в течение этого времени животным приходится жить растительной жизнью. А у растений сон немыслим: ведь ни один сон не бывает без пробуждения, а у растений состояние, аналогичное сну, беспробудно. Спать большую