Гримм, 13
«Жил-был один человек, и умерла у него жена; и жила женщина, и умер у нее муж; была у человека дочь, и у женщины тоже была дочь».
Жило-было Я, и умерла у него душа, и жила-была душа, которая лишилась Я, духа. Эта оставшаяся без духа душа хочет соединиться с Я. Если это произойдет, то разыграется внутренняя драма, так как юные душевные силы (обе дочери) будут страдать от этого. Они столь же коренным образам различны в своих сущностях, как и те родители, которые приводят их с собой в брак.
«Девушки были между собой знакомы и ходили вместе гулять, и захаживали не раз к этой женщине в дом. Вот женщина раз и говорит дочери того человека:
— Послушай, скажи-ка своему отцу, что я хочу выйти за него замуж, и уж будешь ты у меня каждый день в молоке купаться да вино попивать, а дочь моя пусть в воде купается и пьет одну только воду».
Молоко появляется в живом существе под влиянием сил Луны в связи с продолжением рода и не является, таким образом, непосредственно земным продуктом. Однако оно делает существо сильным для жизни на Земле. В сказках молоко всегда указывает на космические силы, несущие здоровье. Совсем иначе обстоит дело, например, с вином. Оно - благородный продукт земли; оно возникает под влиянием Солнца; с точки зрения истории культуры оно действовало индивидуализирующе тем, что повышало Я-сознание. В античную эпоху этот момент праздновался во время дионисий.
Обещание женщины звучит так: ты будешь обогащать свою сущность космическими силами и повышать ее в ее развитии до индивидуальности, способной осознавать земное.
Ты будешь двигаться вперед, тебе будет хорошо. Вода для мытья и вода для питья у родной дочери указывают на противоположность. Мы узнали воду сначала как созидательную и дарящую жизнь стихию. В данном случае имеется в виду, без сомнения, негативный аспект: вода была тогда, когда не было еще молока и вина, развитие идет назад. Язык говорит: толочь воду (в ступе). «Иметь дело только с водой» означает: жить и волнующейся стихии чувствования и не прогрессировать в этом непостоянстве.
«Воротилась девушка домой и рассказала отцу то, что ей велела передать женщина. Говорит отец:
— Как же мне быть? Женишься раз, а наплачешься век, - оно ведь и радость, и горе.
И вот, не зная, как ему поступить, снял он с ноги сапог и говорит:
— Возьми-ка этот сапог — в нем подошва дырявая, отнеси его на чердак, и повесь на большой гвоздь, и налей в сапог воды. Коль вода из него не просочится, то придется мне во второй раз жениться, а просочится — так не стану жениться.
Девушка сделала, как было ей велено; но от воды дыра в сапоге затянулась, и сапог оказался доверху полой воды. Рассказала она о том своему отцу. Вот полез он на чердаки увидел, что дочь говорит правду; пошел к вдове и женился на ней — тут они и свадьбу сыграли».
То, насколько Я стало неуверенным с тех пор, как умерла соединенная с ним душа, его жена, видно из его вопроса к судьбе. Его возможность и способность уверенно идти по жизни израсходованы (сапоги прохудились). В языке сказок, как уже подчеркивалось, крыше дома соответствует голова в доме телесном. Мы ведь говорим: «У него крыша поехала». Итак, мужчина, думая, осознает повреждение в своей голове. Связь с материалистической душой становится его судьбой, в то время как он предоставляет року решить, жениться ли ему на женщине.
«На другое утро встали обе девушки, видят — стоит перед отцовой дочкою молоко для мытья и вино для питья, а перед дочкой жены — вода для мытья да вода для питья. На второе утро видят — стоит вода для мытья да вода для питья и перед отцовой дочкой, и перед дочерью жены. А на третье утро — глядь, стоит вода для мытья да вода для питья перед отцовой дочкой, а молоко для мытья да вино для питья — перед дочерью жены; так пошло оно и далее.
Невзлюбила мачеха падчерицу и не знала, что бы такое и придумать, чтобы было ей день ото дня и того хуже. А была она к тому же и завистлива: ведь падчерица была и мила и красива, а родная ее дочь — уродлива и противна».
Новая жена становится для дочери мужчины жестокой, чуждой всякому внутреннему прочувствованию псевдоматерью, она становится злой мачехой. Для суровой матери только материя, вещество имеют силу. Она любит только то, что постижимо чувствами, и чужда всему сверхчувственному. Сказки не могут изображать ее достаточно часто, потому что, когда душевная уверенность и духовное зрение погрузились во мрак, она стала судьбой всех людей нашего периода культурного развития.
«Однажды зимой, когда наступили лютые морозы и все кругом замерзло, горы и долины засыпало снегом, сшила мачеха платье из бумаги, подозвала девушку и говорит:
— Надень это платье, ступай в лес и принеси мне полное лукошко земляники: мне хочется ягод поесть».
Германский миф рассказывает: после того как наступило время волка Фенрира, время войн, нужды, прелюбодеяний, наступает зима Фимбул. Наши предки предвидели время, когда души погрузятся в оцепенение и холод и ледяное дыхание интеллекта будет убивать теплое, живое чувство, так что люди лишь с трудом будут находить путь друг к другу.
Эта зима Фимбул так подходит злой мачехе в качестве ландшафта! Она неэмоциональна и расчетлива и ненавидит добро. В середине зимы ей хочется земляники, и падчерица должна ей ее добыть.
Рассмотрим ягоды земляники, зреющие низко над землей среди сплетения состоящих из трех частей листиков, сладкие алые плоды, полные чудеснейшего аромата; подумаем об их большой лечебной силе, и тогда мы поймем, почему художники средневековья изображали Божьего Младенца с ягодами земляники, помещали кустик ее у яслей или далее вообще ставили ясли на грядку, полную земляничных ягод. Великий художник символов Иероним Босх изображает в своем «Саду небесного блаженства» целую группу людей, ищущих ягоды земляники и несущих их в руках и на головах, потому что пробуждающая жизнь, целебная, обновляющая кровь земляника становится символом тех сил, которые начинают действовать в нас, когда человека охватывает все исцеляющая любовь. Эта исцеляющая любовь пришла на землю с Младенцем Божьим, поэтому земляника находится рядом с Матерью и Младенцем. Этой любви жаждет затвердевшая душа, потому что она нужна ей, но сама она не может отыскать ее; эта любовь, как целительная сила, нужна душе, когда господствует зима Фимбул.
«— Господи, да ведь зимой земляника не растет, — молвила девушка, — земля-то ведь промерзла вся и снегом покрыта. И как пойду я в бумажном платье? На дворе ведь так холодно, что дух захватывает, ветер продует меня насквозь, а колючий терновник разорвет мне платье.
— Ты что это? Перечить мне вздумала? — сказала мачеха. — Ступай живей ил не смей мне и на глаза показываться, пока не наберешь полное лукошко земляники.
Она дала ей кусок черствого хлеба и сказала:
— Этого тебе хватит на целый день, — а сама подумала: «На дворе ты замерзнешь, и с голоду пропадешь, и никогда назад не вернешься».
Девушка послушалась, надела бумажное платье и вышла из дому с лукошком. А кругом одни только снега да снежные просторы и дали, и ни одного зеленого стебелька не видать».
Беднее и скуднее не может быть «оболочка» человеческой души, чем тогда, когда душа носит «бумажное платье». Злая мачеха дала его дочери, это значит, она отняла у нее изначальное душевное излучение.
Девушка послушна, она принимает на себя холод и в своем скудном одеянии готова отправиться на поиски земляники.
«Пришла она в лес, видит — стоит маленькая избушка, и выглядывают из нее три маленьких лесовика. Поздоровалась она с ними и робко в дверь постучала».
Вплоть до начала шестнадцатого века еще широкие слои населения могли переживать элементарный мир. Они видели не только предметное внешнее, как мы, но еще переживали сущностное. Это было возможно, потому что духовнодушевное существо человека, которое так крепко связано сегодня с телесным, было еще более подвижным. Оно могло частично освобождаться от телесного и погружаться в элементарный мир. Благодаря этому оно подходило к символам этих сил, к имагинациям. Существует бесчисленное множество сказании о природных духах, рассказов о сверхчувственных переживаниях, изображающих все это столь наглядно, что можно узнать в этих описаниях действительный опыт. Этот в большей или меньшей степени осознанный переход через порог к другой области восприятия случался с человеком как в степах дома, так и снаружи, на природе, и многие люди не могли разделить внутренний и внешний мир переживаний. Человек жил в целостном мире; предметно-чувственное и элементарно-внечувственное были одним миром. Народная мудрость создала поговорку:
«Будь внимательным, как гном!» Гномы изображаются как исключительно умные существа, умеющие очень быстро все замечать. Они выступают, как маленькие человечки с большими головами и в больших шапках, потому что они символы древней природной мудрости в области земли. Наша сказка исходит из реальности подобного переживания.
Там, где вступает в действие техника — продукт человеческого духа, — природа не может больше действовать так, как она хочет; природная духовность отходит на задний план.
Народная мудрость говорит: «Карлики и гномы ушли». Они не заметны для взгляда современного человека, но он все же ощущает различие в ландшафте — его концентрированную полноту или его оскудение. Во времена холодного расчета и эгоистической эксплуатации природы существует мало пространства для таких маленьких существ.
«Они крикнули: «Входи!» — и она вошла в комнату и села на скамейку у печки — ей хотелось согреться и съесть свои кусок хлеба. А маленькие человечки и говорят:
— Дай и нам кусочек.
— Хорошо, — ответила она и разломила свои кусок хлеба надвое и отдала им половину. А они потом спрашивают:
— Отчего ты в таком тоненьком платье зимою в лесу?
— Ах, — ответила девушка, — я должна набрать полное лукошко земляники, а без этого мне домой вернуться никак нельзя.
Когда она съела свой кусок хлеба, они дали ей метлу и сказали:
— Теперь подмети снег у черной двери избушки.
Она вышла, а маленькие человечки стали между собой говорить: “Что бы это нам ей такое подарить, ведь она прилежная и ласковая и хлебом своим с нами поделилась ”.
И сказал первый из них:
— Я одарю ее тем, что будет она день ото дня становиться все краше.
Второй сказал:
— А я одарю ее тем, что будут у ней изо рта, только скажет она слово, падать золотые монеты.
Сказал третий:
— А я одарю ее тем, что явится король и женится на ней».
Робко вступает добрая дочь в эту сферу, она несет навстречу гномам сочувствие и любовь, потому что природные существа тоже голодают и бедствуют, когда царит зима Фимбул. Большое значение имеет для природы то, с каким настроением встречает ее человек — либо он с холодным сердцем эксплуатирует ее и разрушает, либо он познает действующие в ней сущностные силы и тем самым признает ее. В то время, как повсюду царят отвердение и душевный холод, целительные силы любви все же присутствуют скрыто – силы любви, которые принес с собой на землю Младенец Божий: они выросли под снежным покрывалом и дали плоды. Нужно лишь быть способным размести снег. Эту способность размести снег получает тот, кто не поддается искушению бороться со злом его же орудием, а готов принять на себя нужду и холод. Он находит ягоды земляники, помогает природе и одновременно служит людям. Природа же одаривает его за это.
Истинный прообраз человека просвечивает в его чертах (девушка становится все краше и краше) там, где господствуют сострадание и любовь. Слова, выходящие из ее уст, наполняются содержанием и приобретают значение. Они полны мудрости и способны обогащать окружающий мир наподобие золотых монет; а душа зреет навстречу ее высшему, истинному Я (королю) и в конечном итоге станет с ним едина.
«Исполнила девушка то, что сказали ей маленькие человечки, промела метлой снег у избушки — и, как вы думаете, что же она нашла? Спелую землянику! Она пробилась темно-красной ягодкой из-под снега. И набрала девушка на радостях полное лукошко; поблагодарила маленьких лесовиков, попрощалась с каждым из них за руку и побежала домой, желая принести мачехе то, что та ей велела.
Воротилась она домой и только сказала “Добрый вечер”, как тотчас выпала у нее изо рта золотая монета. Потом она рассказала, что случилось с нею в лесу, и при каждом ее слове падали у нее изо рта золотые монеты, так что вскоре вся комната была завалена ими.
— Поглядите-ка на это чванство! — закричала ее сводная сестра. — Так деньгами и швыряется! — Но втайне она ей позавидовала, и захотелось ей тоже в лес пойти за земляникой.
Мать стала ее отговаривать:
— Нет, милая доченька, на дворе слишком холодно, ты можешь замерзнуть.
Но та все ее упрашивала, и мать наконец согласилась, сшила ей роскошную меховую шубку и дала ей на дорогу хлеб с маслом и пирожки».
Пребывающая во власти материи мачеха-душа заботится о своей дочери и препятствует тому, чтобы та испытала голод и холод. Ее дочь одета в теплую шубку: животно-влеченческое согревает ее.
«Отправилась девушка в лес и пошла прямо к той маленькой избушке. Три маленьких человечка, как и в тот раз, выглянули из окошка, но она с ними не поздоровалась и, не глядючи на них и не сказав им ни слова, ввалилась в комнату, уселась у печки и начала жевать свой хлеб с маслом и пирожки.
— Дай и нам немножко, — воскликнули маленькие человечки.
Но она им ответила:
— Мне и самой-то не хватит, чего ради буду я еще с другими делиться?
Когда девушка поела, они сказали:
— Вот тебе метла, вымети чисто перед черной дверью.
— Э, да метите вы сами! — ответила она. — Я вам не служанка».
У нее нет контакта с элементарными сущностными силами природы, она ничем не делится с ними, ведь она эгоистично занята лишь самой собой. Она не в состоянии приложить свои силы к тому, чтобы устранить, вымести прочь тот всепокрывающий холод. Ведь ей нужно было бы развить активность для того, чтобы любовь могла расти и приносить плоды.
«А когда она поняла, что они ей ничего дарить не собираются, она ушла от них.
И стали говорить между собой маленькие человечки: “Что бы это такое ей подарить за то, что она такая недобрая, и с таким злым, завистливым сердцем, и не хочет делать никому добра?”
Первый сказал:
— Я одарю ее тем, что будет она с каждым днем все уродливей.
Второй сказал:
— Я одарю ее тем, что при каждом слове, что вымолвит она, будет у нее изо рта выскакивать жаба.
А третий сказал:
А я награжу ее тем, что она умрет лютой смертью.
Стала девушка искать землянику, но не нашла ни одной ягодки и воротилась с досады домой. Только она открыла рот, чтобы рассказать матери, что случилось с нею в лесу, как стало у нее выскакивать изо рта при каждом слове по жабе, и все почувствовали к ней отвращение».
Уродство — это перевернутая красота. Душа, привязанная к низшей чувственной природе, все меньше и меньше может выражать добро. Рука об руку с этим идет и другой процесс: речь изменяется, при каждом слове выскакивает изо рта жаба.
Когда-то именно жаба была символом имеющей темный источник плодородности земли; она живет в трясине и тине, а трясина и тина были тем лоном, где зародилась жизнь. Позднее жаба стала символом сексуального начала. Средневековые художники, многие из которых черпали из тех же источников, что и наши творцы сказок, изображали жабу в этом смысле. Посмотрите и на жабоподобных чудовищ на наших соборах, стремящихся прочь от собора во внешний мир. В человеке, не испытывающем любви, отвернувшемся от настоящей природной духовности, половые силы становятся чуждыми их высшему смыслу, они сужаются до простой сексуальности — сжимаются и усыхают до жабы. Вследствие этого речь становится скользкой, двусмысленной и ядовитой, и то, что человек говорит, возбуждает неудовольствие и отвращение.
«Стала мачеха еще пуще прежнего злиться насбоюпадчерицу и придумывать, как бы ей досадить, а падчерица становилась с каждым днем все красивей и красивей.
Наконец достала мачеха котел, поставила его на огонь и стала кипятить в нем пряжу. Когда та проварилась, взвалила она пряжу на плечи бедной девушке, дала ей в руки топор и велела идти на речку, вырубить в ней прорубь и хорошенько помыть пряжу.
Девушка послушалась, пошла и вырубила во льду прорубь. Но когда она колола лед, подъехала пышная карета, и сидел в ней король».
Самоотверженность, доброта и терпение служат в жизни импульсом для честных людей, они всегда призывают их к подражанию. Но в душевной сфере имеет силу духовный закон, согласно которому усиление добра вызывает и усиление искушающего нас зла. Мачеха жаждет все большего.
Она сильно прокипятила пряжу, а прилежная девушка должна ее промыть. Нам известно выражение: «Es wurde maechtig Garn gesponnen» (Дословно: Кто-то сильно прял пряжу», то есть «кто-то плел небылицы». — Прим. перев.). Нам известно также образное слово «Hirngespinste» (От слова Hirn-«мозг» иGespinst — « пряжа», «плетение»; и значении «химеры, небылицы, пустые фантазии» — Прим. перев.). Если такие химеры являются снова и слова упрямо, горячо и страстно, то можно говорить о«кипячении пряжи». «Несущая» -Страдания оказывается при этом, однако, послушной судьбе, Стремящейся-к-Добру. На нее возложен груз этих химер, она должна нести их. (Мачеха взваливает пряжу ей па плечи.) В заключение мачеха посылает ее промыть пряжу. И снова это послушная судьбе девушка, которая вынуждена «расхлебывать» то, что «заварили» другие.
Оцепенение и отвердение стали еще более непроницаемыми. Для того чтобы прорубить прорубь, требуется еще больше напряжения, чем для того, чтобы размести снег метлой. Только величайшей активности удается проникнуть к текуще-живому; девушка даже должна воспользоваться топором: действенной силой удара пробить оцепенение и отвердение. Таким образом, она получает доступ к той очищающей стихии, в которой может быть прояснено то, что навыдумывала в своих химерах материалистическая душа. Это одно и то же — как во внешнем, так и во внутреннем мире.
«Но когда она колола лед, подъехала пышная карета, и сидел в ней король.
— Дитя мое, ты кто такая и что ты тут делаешь?
— Я бедная девушка, мою пряжу.
Король ее пожалел и, увидев, что она такая красивая, сказал:
— Хочешь, поедем вместе со мной?
— Ах, с большой охотой! — отвечала она, обрадовавшись, что ей не придется идти назад к мачехе и сестре.
И она села в карету и поехала вместе с королем. Прибыли они в замок и отпраздновали пышную свадьбу, и было это ей в награду от маленьких лесных человечков.
Спустя год родила молодая королева сына».
Если душа деятельна в хорошем смысле, она вызывает появление духовной активности; у нас есть для обозначения начинающегося здесь процесса слово «мужаться»; мужчина во внутренней сфере, Я, вызван, и это есть Умеющее, Могущее — именно королевское Я — то, которое душа призывает на свадьбу. Единение с убеждающей, оплодотворяющей силой духа называется на языке средневековья мистической свадьбой. Плод этой свадьбы мистики называли: дитя духа в лоне души. Это новое начало в человеке, событие тончайшего порядка требует, однако, добросовестного бодрствования, потому что так же, как тело женщины является в высшем смысле «созидательным», когда она дает жизнь ребенку, так и душа в высшем смысле творит и созидает, когда плод духа проявляется в ней. Каждый, кто совершил творческий акт, должен упражнять в себе это бодрствование; человек никогда не бывает более уязвим, чем тогда, когда он обессилел, израсходовав себя в своем труде. Тогда враждебные силы пытаются атаковать его.
«И когда мачеха услыхала о таком великом счастье, то пришла со своей дочерью в замок, будто желая ее проведать. Но как раз в ту пору король куда-то отлучился, и при ней не было никого; тогда схватила злая женщина королеву за голову, а дочка взяла ее за ноги, они подняли ее с постели и бросили через окошко в реку, протекавшую около самого замка. Потом мачеха положила в постель свою уродливую дочь и укрыла ее с головой одеялом.
Воротился король, и захотелось ему поговорить с женой, но старуха закричала:
— Тише, тише, сейчас нельзя, она лежит в сильной испарине, нынче ее надо оставить в покое.
Король, не подозревая ничего дурного, пришел только на другое утро, и, когда он заговорил с женой, то при каждом слове выскакивала у нее изо рта жаба, а прежде, бывало, падала золотая монета. Тогда король спросил, что это значит, и старуха объяснила, что это у нее, дескать, от сильной испарины и что это скоро пройдет.
А ночью увидел поваренок, как приплыла по водосточной канаве какая-то утка и спросила:
— Король, как ты поживаешь?
Бодрствуешь иль почиваешь?
Но когда он ей ничего не ответил, утка спросила:
— А как мои гости, сидят?
Ответил ей поваренок:
— Нет, они крепко спят.
Стала она тогда спрашивать:
А как родимый сыночек?
И ответил поваренок:
— Он спит себе в люльке всю ночку.
И обернулась тогда утка королевой и вошла в замок, покормила ребенка, покачала его в колыбельке, укрыла его и опять уплыла по канаве. Так являлась она подряд две ночи, а на третью сказала поваренку:
— Ступай и скажи королю, чтобы он взял свой меч и трижды взмахнул им надо мной на пороге.
Побежал поваренок и рассказал о том королю. Явился король и трижды взмахнул мечом над привидением; и только взмахнул в третий раз, вдруг видит — стоит перед ним его жена, жива, здорова и невредима, как была прежде».
Сущность сострадания и любви проявляется в том, что она с пониманием открывается всему и доверчиво идет навстречу каждому — в том числе и злу. Эта сущность всегда верит в силу превращения. Когда, однако, родилось новое семя, плод духа, сострадание и любовь должны объединиться с бдительностью. Необходимо познать зло, а не только перенести его. Юной паре не хватает еще этой бдительности. Сказка говорит: король отлучился, и королева осталась одна. Мы говорим: человек духовно отсутствует — а ведь именно сейчас было бы необходимо присутствие духа.
Королеву бросают в реку, и она превращается в утку. Душа должна «пойти на дно» по воле зла. Кто становится «расплывчатым» в душевном, тот, как известно, не способен к действию. Лишь в ночном царстве сновидений является истинная самость юной матери. Я же поддалось обману. На место королевы прокралось и приютилось там нечто неспиритуальное, уродливое, выражающее себя в скользкости и жабоподобности речи. Но наивная, свежая, юная сили восприимчива к призыву (поваренок). Три раза должен взмахнуть король мечом над своей законной супругой, духо-душой, потому что духо-душой она стала с тех пор, как обвенчалась с духом. Меч может помочь и защитить, но может и ранить и убить. Он в буквальном смысле обоюдоострый. Слово тоже обоюдоостро, оно может помочь и спасти, но может и ранить и убить. «Жаждать благословения мечом» означает: жаждать помощи от духовной мощи языка. Утонувшее снова поднимается в полноценную жизнь. Слово было орудием греха, когда оно было скользким и сексуальным; мощь слова может излечить и искупить грех.
«И был король в великой радости, но продержал королеву в потайной комнате до воскресения, когда должны были крестить ребенка. А когда его окрестили, король спросил у старухи:
— Как должно поступить с человеком, который стаскивает кого-нибудь с постели и бросает его в воду?
— Никак иначе, ответила старуха, — как посадить такого злодея в бочку, утыканную гвоздями, и скатить ее с горы в реку.
И сказал король:
— Ты сама себе вынесла приговор.
И он велел принести бочку, утыканную гвоздями, и посадить в нее старуху с дочкой. Забили бочку наглухо и спустили с горы, и покатилась она прямо в реку».
То, что открылось и совершилось ночью, требует защиты. Здесь снова видно, насколько глубоко христианской является и эта сказка, не тратя на это много слов. Во время крещения принимающий крещение получает свое имя и оказывается связанным с Христом посредством слов сакраментального действа. Лишь после этого может начаться борьба со злом. Перед вершащей суд силой теперь уже достигшего законченности человека (короля и его супруги) зло само выносит себе приговор. Здесь проявляется следующая закономерность: несправедливость, которую допускаешь по отношению к другому, рано или поздно возвратится к тебе самому. «Кто другому могилу роет, сам в нее упадет», — говорит народная мудрость. Слово «могила», которое выбирает пословица, указывает так же, как в этой сказке слово «бочка», на то, что зло оказывается «зажатым», загнанным на самое малое пространство.
Повествуя о том, что бочку еще дополнительно утыкают изнутри гвоздями, сказка хочет сказать: все ранящие речи, колкости, которым человек подвергает другого, должны теперь быть пережиты им самим как направленные против него же. Бочку заколачивают: зло закрыто и доверено воле потока жизни и судьбы. Клеветнический злой умысел и полное ненависти злое дело сами вынесли себе приговор.