Рапорт подполковника Н. Я. Аршеневского генерал-майору Ф. Ю. Фрейману об обстоятельствах захвата Салавата Юлаева в плен 25 ноября 1774 г

Подлинник 6 мая 1775 г.

Высокородному и превосходительному господину генерал-майору и кавалеру Федору Юрьевичу Фрейману

Рапорт

На репорт, поданной от Уфимской правинциалыной канцелярии к вашему превосходительству в дополнение поданных от меня допросов Салавата Юлаева сим донесть имею.

Прошлого 1774-го года ноября 24-го в деревне Мигдишкиной отряженною от меня сильною партиею под командою порутчика Лесковскаго, в лесу Салават Юла­ев 25 числа пойман[46], а каким обстоятельством и настав­лением от меня, о том моим рапортом вашему превос­ходительству донесено было того ж числа. Куда я чрез несколько часов со всем деташаментом прибыл и рас­положился в деревне Калмыковой, так как оное про­исходило в некотором расстоянии от оной.

При допросе ж между протчим Салаватка показал, что он, наконец, не имея уже другова средства к избав­лению, укрыватца намерился в лесу с тем, что как скоро услышит о приближении войска, уйтить прямо лесом и горами в киргисцы, к чему все ево товарищи соглас­ны были. Равно и уральской старшина Юламан Кушаев, поставленной от Пугачева главным в Башкирии, с ним же согласен был.

Над ним поиск зделан был после поимки Пугачева. И для усмирения еще бунтовавших тогда девяти воло­стей под начальством ево, Салавата, по дошедшим известиям, от вашей команды последовал отряд моего деташамента.

Между протчим, вашему превосходительству донесть могу к тому и то еще мое примечание, что народ, им бы вши столь подвласным и устрашенным от них, весь­ма рады и сами были, что сии два злодея пойманы, и что им от них нет уже никакой опасности, в таковом оне у них порабощении были. Злодействы их столь ве­лики, что оне и своих блиских, не щедя, сожигали и вешали за то: которые не хотели никак с ними приступать к такому же безчеловечию — в чем бывшею частию все единогласно башкирцы говорят и доносят на них. Пер­вые были возмутители, грабежи и убивства ими произ­водились, не щадя и малых детей, а особливо Юлай стар­шина, где он только был при разорении заводов, везде без жалости лил кровь и при всех случаях.

А, наконец, знавши о поимке Пугачева, и многократ­но имев в своих руках те объявлении, в коих им объяв­лено высочайшее соизволение помилованием всех тех, кои явятца сами и бунтовать перестанут. Но оне, вместо должнова повиновения, против деташамента господина коллежского советника Тимашева собрались иттить под начальством Юлая. А потом, за несколько дней до прибытия моего деташамента, под заводом Катавским завоцких крестьян перекололи, имели около онова всегда бекет, и на той дороге, откуда мы следовали, но зимнее время, и по дошедшим к ним слухам, что большое число войска к ним от Уфы следует, принудило уже Юлая, и то не сам, а присланной от реченного коллежского советника Тимашева для принесения повинной, ево с собою повес. А Салават, как выше сказано, взял на­мерение укрыватца.

Подполковник Аршеневский

Крестьянская война 1773—1775 гг. на тер­ритории Башкирии, № 201.