Представления о предмете и методе социологии культуры П.Н. Милюкова

Историческая концепция Милюкова развивалась на основе, во взаимодействии, взаимосвязи и в противоречии с различными теоретико-методологическими и научно-историческими теориями как отечественной, так и зарубежной науки.

Непосредственным и значительным было влияние учителя Милюкова В.О. Ключевского, для которого основополагающее значение имела проблема самобытности и общности истории России с европейским историческим процессом, общих закономерностей, рассмотрения “местных историй” в качестве источника “общего культурного движения человечества”. Ученикам и последователям Ключевского, в числе которых был и Милюков, созвучны были идеи изучения политической и социальной истории в зависимости от экономических, социальных, географическо-экономических и этнографических условий, от признания “колонизации” “основным фактом русской истории”.

Своими учителями Милюков считал О. Конта и Г. Спенсера и признавал их огромные научные заслуги в создании позитивистской философии и социологии. Это не исключало и критического осмысления их взглядов. Главной ошибкой Конта Милюков считал построение учения о стадиях человеческого прогресса по всемирно-историческому принципу. Достижением позитивистской социологии, и в частности Спенсера, Милюков видел в представлении о “единообразном ходе национальных историй” и в признании аналогии жизнедеятельности животного и социального организмов. Недостатком системы Спенсера Милюков считал ее описательность, построение социологии на закономерностях физиологии, недооценку генетических связей.

Под «культурой» Милюков понимает «цивилизацию». Для описания стадий её развития он решает отказаться от хронологического и генеалогического принципов. Изложение строится, как он говорит, в «вертикальном разрезе», то есть проблемно.

В первом томе он подробнейшим образом проследил месторазвитие (понятие «месторазвитие» ввел в научный оборот один из теоретиков евразийства географ П. Н. Савицкий) русской культуры, иначе говоря, при­родные факторы становления русской цивилизации. Здесь же он рассматривает вопрос о происхождении русской на­циональности, по отношению к которому месторазвитие выступает исходным фактором исторического развития, а также прослеживает процесс расселения русских по регио­нам Евразии. Как определяет сам автор, здесь он знакомит читателя с тем «историческим зданием, в котором провел свою жизнь русский народ».

Далее, во втором томе, он сосредоточивается на том, «как жилось в этой исторической постройке ее обитателям». Он описывает духовную жизнь русского народа.

Решение вопроса о соотношении материальной и духов­ной культуры Милюков предваряет анализу верований, желаний, устремлений русского народа. Он полагает, что их надо не противопоставлять друг другу, а смотреть на них как на «продукт человеческой общественности».

Весь строй духовной жизни русского народа Милюков исследует в плане развития религиозности и церковного уклада, воздействия церкви на отечественную литературу. Процесс секуляризации искусства (архитектуры, живопи­си, музыки) прослеживается им с византийских влияний вплоть до начала XX в. В таком ключе во втором томе рас­сматривается эволюция школы и просвещения.

Третий том «Очерков…» полностью посвящен истории идеологических течений, раскрывающих ис­кания общественной мысли путей развития России в XV — XVIII вв. Рамки этих идеологических течений — между «национализмом» и «европеизмом». Под «европеизмом» Милюков понимал заимствование чуждого русской жизни «иностранного начала», основных устоев общеевропейской жизни. В свою очередь, «национализм» обретает черты евразийства, идейное оформление которого происходило в 20-х годах XX в. в среде русской эмиграции. Третий том оказался незавершенным.

Историографическую концепцию Милюкова характеризует стремление связать прошлое и настоящее исторической науки. На широком историографическом материале Милюков рассматривает одну из центральных историко-методологических проблем - проблему исторической закономерности. Так, сравнивая задачи историков XVIII века с задачами современной ему историографии, Милюков пишет, что для историков XVIII века конечной целью является рассказ, для историка XIX века - социологический закон.