Нарушение мотивационного компонента при восприятии

Процесс восприятия не только строится различно в зависимости от того, какие мотивы будут порождать и направлять деятельность испытуемых, но и можно ожидать разную структуру перцептивной деятельности у здоровых и больных людей, у которых клиника диагностирует те или иные изменения личности.

Соколовой был проведен эксперимент, который подтверждает это.

В эксперименте участвовали три группы испытуемых: здоровые испытуемые, больные эпилепсией и больные шизофренией, у которых по данным истории болезни на первый план выступали личностные расстройства.

Эксперимент состоял в предъявлении сложных сюжетных картинок (например, мать купает ребенка) и картинок с неясными сюжетами (например, пятна Роршаха) в условиях разной мотивации. Мотивация создавалась как разной степенью неопределенности изображений, так и с помощью изменения инструкций. Неопределенность перцептивного материала выступала непосредственным побудителем деятельности, роль смыслообразующего мотива играла инструкция.

Эксперимент включал три варианта исследования. В варианте А картинки предъявлялись с «глухой» инструкцией описать, что изображено. В варианте Б сообщалось, что целью эксперимента является исследование воображения, а в варианте В испытуемых предупреждали, что задачей исследования является определение их умственных способностей. В каждом варианте испытуемым предъявлялись разные наборы картинок, содержание которых надо было определить. Таким образом, цель задания не менялась, менялась лишь его мотивация.

Результаты исследования показали следующее. Большинство испытуемых (и здоровых, и больных) при решении перцептивных задач выдвигали гипотезы. Однако в условиях «глухой» инструкции не все испытуемые стремились интерпретировать картинки, давая формальные ответы. Особенность варианта А («глухая» инструкция) заключается в том, что мотивация процесса восприятия в нем не задавалась экспериментально. Разворачивающаяся в такой ситуации перцептивная деятельность, следовательно, задавалась какими-то другими мотивами. В качестве таких мотивов можно выделить «мотив экспертизы», который всегда актуализируется в психологическом эксперименте, и собственный мотив восприятия, который определяется свойствами перцептивного материала. Между этими мотивами существуют иерархические отношения: мотив экспертизы придает деятельности личностный смысл, а собственный мотив восприятия играет роль дополнительного стимула. Совместное действие этих двух мотивов и обеспечивает реализацию цели — содержательную интерпретацию предъявляемых карточек. Однако, как показали данные исследования, в некоторых случаях мотив экспертизы был выражен недостаточно, что приводило к увеличению формальных ответов. Это явление наиболее ярко проявлялось у больных шизофренией.

В вариантах Б и В, где экспериментально задавалась определенная мотивация восприятия, были показаны другие результаты. Прежде всего, изменилось отношение к эксперименту. У здоровых испытуемых появлялся интерес к заданию и оценке экспериментатора. У них исчезли формальные ответы. Изменения деятельности отмечались и у больных испытуемых. Причем, наибольшей силой для здоровых испытуемых обладала интеллектуальная инструкция, так как мотив подтверждения своей интеллектуальной состоятельности является социально значимым и занимает в структуре личности ведущее место.

Иная картина отмечалась у больных испытуемых. Если в норме изменение мотивации приводит к переструктурированию деятельности, причем характер восприятия обусловливается ведущим, смыслообразующим мотивом, то у больных шизофренией, например, он настолько затруднен, что не удается экспериментально сформировать их перцептивную деятельность. У таких больных ни в одной из экспериментальных ситуаций задание не приобретало субъективного, личностного смысла. Они руководствовались главным образом собственный мотив восприятия, вытекающим из особенностей перцептивного материала (на это указывает большое количество формальных ответов у больных шизофренией в любой ситуации).

У больных эпилепсией, напротив, можно отметить большую легкость, с которой экспериментально созданный мотив становится смыслообразующим. В ситуации «проверки воображения» больные эпилепсией демонстрировали излишнюю эмоциональность, много внимания уделяли придуманным ими характеристикам героев картинок, т. е. мотив воображения подменял собой цель интерпретации содержания картинки. То же самое наблюдалось и при проверке интеллектуального уровня, когда больные в соответствии с особенностями их заболевания излишне подробно и детализированно начинали рассуждать по поводу смысла картинки, опять же в ущерб основной цели задания (интерпретации).

Изменение мотивационного компонента восприятия, как вызванное экспериментально, так и обусловленное болезнью, приводит к изменению структуры перцептивной деятельности. Поэтому можно говорить о том, что в ряде случаев некоторые нарушения восприятия являются проявлением нарушения мотивационной сферы.