Действие третье

Гостиная в поместье м-ра Уординга. Гвендолен и Сесили, стоя у окна,смотрят в сад. Гвендолен. То, что они сразу не пошли за нами в дом, как можно былоожидать, доказывает, по-моему, что у них еще сохранилась капля стыда. Сесили. Они едят лепешки. Это похоже на раскаяние. Гвендолен (помолчав). Они, видимо, не замечают нас. Может быть, выпопробуете кашлянуть? Сесили. Но у меня нет кашля. Гвендолен. Они смотрят на нас. Какая дерзость! Сесили. Они идут сюда. Как самонадеянно с их стороны! Гвендолен. Будем хранить горделивое молчание. Сесили. Конечно. Ничего другого не остается. Входит Джек, за ним Алджернон. Они насвистывают мотив какой-тоужасающей арии из английской оперы. Гвендолен. Горделивое молчание приводит к печальным результатам. Сесили. Очень печальным. Гвендолен. Но мы не можем заговорить первыми. Сесили. Конечно, нет. Гвендолен. Мистер Уординг, у меня к вам личный вопрос. Многое зависитот вашего ответа. Сесили. Гвендолен, ваш здравый смысл меня просто восхищает. МистерМонкриф, будьте добры ответить мне на следующий вопрос. Для чего выпытались выдать себя за брата моего опекуна? Алджернон. Чтобы иметь предлог познакомиться с вами. Сесили (обращаясь к Гвендолен). Мне кажется, это удовлетворительноеобъяснение. Как по-вашему? Гвендолен. Да, моя дорогая, если только ему можно верить. Сесили. Я не верю. Но это не умаляет удивительного благородства егоответа. Гвендолен. Это так. В важных вопросах главное не искренность, а стиль.Мистер Уординг, чем вы объясните вашу попытку выдумать себе брата? Незатем ли вы на это пошли, чтобы иметь предлог как можно чаще бывать вЛондоне и видеть меня? Джек. Неужели вы можете сомневаться в этом, мисс Ферфакс? Гвендолен. У меня на этот счет большие сомнения. Но я решила имипренебречь. Сейчас не время для скептицизма в духе немецких философов.(Подходит к Сесили.) Их объяснения кажутся мне удовлетворительными,особенно объяснение мистера Уординга. Оно звучит правдиво. Сесили. Мне более чем достаточно того, что сказал мистер Монкриф. Одинего голос внушает мне абсолютное доверие. Гвендолен. Так вы думаете - мы можем простить их? Сесили. Да. То есть нет. Гвендолен. Верно! Я совсем позабыла. На карту поставлен принцип, и намнельзя уступать. Но кто из нас скажет им это? Обязанность не из приятных. Сесили. А не можем ли мы сказать это вместе? Гвендолен. Прекрасная идея! Я почти всегда говорю одновременно со своимсобеседником. Только держите такт. Сесили. Хорошо. Гвендолен отбивает такт рукой. Гвендолен и Сесили (говоря вместе). Неодолимым препятствием по-прежнемуявляются ваши имена. Так и знайте! Джек и Алджернон (говоря вместе). Наши имена? И только-то? Но насокрестят сегодня же. Гвендолен (Джеку). И вы ради меня идете на такое испытание? Джек. Иду! Сесили (Алджернону.) Чтобы сделать мне приятное, вы согласны этоперенести? Алджернон. Согласен! Гвендолен. Как глупы все разговоры о равенстве полов. Когда делодоходит до самопожертвования, мужчины неизмеримо выше нас. Джек. Вот именно! (Пожимает руку Алджернону.) Сесили. Да, порой они проявляют такое физическое мужество, о каком мы,женщины, и понятия не имеем. Гвендолен (Джеку). Милый! Алджернон (Сесили). Милая! Все четверо обнимаются. Входит Мерримен. Поняв ситуацию, он вежливопокашливает. Мерримен. Хм! Хм! Леди Брэкнелл. Джек. Силы небесные!.. Входит леди Брэкнелл. Влюбленные испуганно отстраняются друг от друга.Мерримен уходит. Леди Брэкнелл. Гвендолен! Что это значит? Гвендолен. То, что я помолвлена с мистером Уордингом. Только и всего,мама. Леди Брэкнелл. Поди сюда, сядь. Сядь сейчас же. Нерешительность - этопризнак душевного упадка у молодых и физического угасания у пожилых.(Повертываясь к Джеку.) Поставленная в известность о внезапномисчезновении моей дочери ее доверенной горничной, чье усердие я раз инавсегда обеспечила посредством небольшой денежной мзды, я тотчас жепоследовала за ней в товарном поезде. Ее бедный отец воображает, что онанаходится сейчас на несколько затянувшейся популярной лекции о влиянии,которое рента оказывает на развитие мысли. И это очень хорошо. Я ненамерена разуверять его. Я стараюсь никогда не разуверять его ни в чем. Ябы считала это недостойным себя. Но вы, конечно, понимаете, что обязаныотныне прекратить всякие отношения с моей дочерью. И немедленно! В этомвопросе, как, впрочем, и во всех других я не пойду ни на какие уступки. Джек. Я обручен с Гвендолен, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. Ничего подобного, сэр. А что касается Алджернона...Алджернон! Алджернон. Да, тетя Августа? Леди Брэкнелл. Скажи мне, не в этом ли доме обитает твой больной другмистер Бенбери? Алджернон (запинаясь) Да нет. Бенбери живет не здесь. Сейчас Бенбериздесь нет. По правде говоря, Бенбери умер. Леди Брэкнелл. Умер? А когда именно скончался мистер Бенбери? Судя повсему, он умер скоропостижно. Алджернон (беззаботно). О, Бенбери я сегодня убил. Я хочу сказать -бедняга Бенбери умер сегодня днем. Леди Брэкнелл. А что было причиной его смерти? Алджернон. Бенбери?.. Он... он лопнул, взорвался... Леди Брэкнелл. Взорвался? Может быть, он стал жертвой террористическогоакта? А я не предполагала, что мистер Бенбери интересуется социальнымипроблемами. Ну, а если так, поделом ему за такие нездоровые интересы. Алджернон. Дорогая тетя Августа, я хочу сказать, что его вывели начистую воду. То есть доктора установили, что жить он больше не может, вотБенбери и умер. Леди Брэкнелл. По-видимому, он придавал слишком большое значениедиагнозу своих врачей. Но, во всяком случае, я рада, что он наконец-тоизбрал какую-то определенную линию поведения и до конца не был лишенмедицинской помощи. Но теперь, когда мы наконец избавились от этогомистера Бенбери, могу я спросить, мистер Уординг, что это за молодаяособа, которую сейчас держит за руку мой племянник Алджернон совершеннонеподобающим, с моей точки зрения, образом. Джек. Эта леди - мисс Сесили Кардью, моя воспитанница. Леди Брэкнелл холодно кланяется Сесили. Алджернон. Я помолвлен с Сесили, тетя Августа. Леди Брэкнелл. Как ты сказал? Сесили. Мистер Монкриф и я помолвлены, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл (вздрогнув, проходит к дивану и садится). Не знаю, можетбыть, воздух этой част Хартфоршира действует как-то особенно возбуждающе,но только число обручений, здесь заключенных, кажется мне много выше тойнормы, которую предписывает нам статистическая наука. Я считаю, с моейстороны уместно будет задать несколько предварительных вопросов. МистерУординг, мисс Кардью тоже имеет отношение к одному из главных лондонскихвокзалов? Мне нужны только факты. До вчерашнего дня я не предполагала, чтоесть фамилии или лица, происхождение которых ведет начало от конечнойстанции. Джек (вне себя от ярости, но сдерживается, звонко и холодно). МиссКардью - внучка покойного мистера Томаса Кардью - Белгрэйв-сквер 149,Ю.-З.; Джервез-парк, Доркинг в Сэррее; и Спорран, Файфшир, СевернаяАнглия. Леди Брэкнелл. Это звучит внушительно. Три адреса всегда вызываютдоверие к их обладателю, даже если это поставщик. Но где гарантия, чтоадреса не вымышлены? Джек. Я нарочно сохранил "Придворный альманах" за те годы. Они доступныдля вашего обозрения, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл (угрюмо). Мне попадались странные опечатки в этомиздании. Джек. Делами мисс Кардью занимается фирма Маркби, Маркби и Маркби. Леди Брэкнелл. Маркби, Маркби и Маркби. Фирма, пользующаяся авторитетомв своем кругу. Мне даже говорили, что одного из господ Маркби иногдавстречают на званых обедах. Ну что ж, пока это весьма удовлетворительно. Джек (крайне раздраженно). Как это мило с вашей стороны, леди Брэкнелл.К вашему сведению, могу добавить, что я располагаю свидетельствами орождении мисс Кардью и ее крещении, справками о кори, коклюше, прививкеоспы, принятии причастия, а также о краснухе и желтухе. Леди Брэкнелл. О, какая богатая приключениями жизнь, даже, может быть,слишком бурная для такой молодой особы. Я, со своей стороны, не одобряюпреждевременной опытности. (Встает, смотрит на часы.) Гвендолен, времянашего отъезда приближается. Нам нельзя терять ни минуты. Хотя этовсего-навсего проформа, мистер Уординг, но я должна еще осведомиться, нерасполагает ли мисс Кардью каким-либо состоянием. Джек. Да. Около ста тридцати тысяч фунтов государственной ренты. Вот ивсе. Прощайте, леди Брэкнелл. Очень приятно было поговорить с вами. Леди Брэкнелл (снова усаживается). Минуточку, минуточку, мистерУординг. Сто тридцать тысяч! И в государственной ренте. Мисс Кардью приближайшем рассмотрении представляется мне весьма привлекательной особой. Внаше время немногие девушки обладают по-настоящему солидными качествами,долговечными и даже улучшающимися от времени. К сожалению, должна сказать,что мы живем в поверхностный век. (Обращаясь к Сесили.) Подойдите,милочка. Сесили подходит. Леди Брэкнелл. Бедное дитя, платье у вас такое простенькое и волосыпочти такие же, какими их создала природа. Но это все поправимо. Опытнаяфранцузская камеристка в очень короткий срок добьется удивительныхрезультатов. Помню, я рекомендовала камеристку леди Лансинг-младшей, ичерез три месяца ее не узнавал собственный ее муж. Джек. А через шесть месяцев ее уже никто не мог узнать. Леди Брэкнелл (бросает грозный взгляд на Джека, а потом с заученнойулыбкой обращается к Сесили). Пожалуйста, повернитесь, дитя мое. Сесили поворачивается к ней спиной. Леди Брэкнелл. Нет, нет, в профиль. Сесили становится в профиль. Леди Брэкнелл. Именно этого я и ожидала. В вашем профиле есть данные. Стаким профилем можно иметь успех в обществе. Два наиболее уязвимых пунктанашего времени - это отсутствие принципов и отсутствие профиля. Подбородокчуть повыше, дорогая моя. Стиль в значительной степени зависит от того,как держать подбородок. Теперь его держат очень высоко, Алджернон! Алджернон. Да, тетя Августа? Леди Брэкнелл. С таким профилем мисс Кардью может рассчитывать на успехв обществе. Алджернон. Сесили самая милая, дорогая, прелестная девушка во всемсвете. И какое мне дело до ее успехов в обществе. Леди Брэкнелл. Никогда не говори неуважительно об обществе, Алджернон.Так поступают только те, кому закрыт доступ в высший свет. (Обращается кСесили.) Дитя мое, вы, конечно, знаете, что у Алджернона нет ничего, кромедолгов. Но я не сторонница браков по расчету. Когда я выходила за лордаБрэкнелла, у меня не было никакого приданого. Однако я и мысли недопускала, что это может послужить препятствием. Поэтому я думаю, что могублагословить ваш брак. Алджернон. Благодарю вас, тетя Августа! Леди Брэкнелл. Сесили, поцелуйте меня, дорогая. Сесили (целует). Благодарю вас, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. Можете впредь называть меня тетя Августа. Сесили. Благодарю вас, тетя Августа. Леди Брэкнелл. Свадьбу, я думаю, не стоит откладывать. Алджернон. Благодарю вас, тетя Августа. Сесили. Благодарю вас, тетя Августа. Леди Брэкнелл. Я, по правде говоря, не одобряю длительных помолвок. Этодает возможность узнать характер другой стороны, что, по-моему, нерекомендуется. Джек. Прошу прощения, что прерываю вас, леди Брэкнелл, но ни о какойпомолвке в данном случае не может быть и речи. Я опекун мисс Кардью, и досовершеннолетия она не может выйти замуж без моего согласия. А дать такоесогласие я решительно отказываюсь. Леди Брэкнелл. По какой причине, смею вас спросить? Алджернон вполнеподходящий, более того - завидный жених. У него нет ни гроша, а с виду онкажется миллионером. Чего же лучше? Джек. Мне очень жаль, но приходится говорить в открытую, леди Брэкнелл.Дело в том, что я решительно не одобряю моральный облик вашего племянника.Я подозреваю, что он двуличен. Алджернон и Сесили смотрят на него изумленно и негодующе. Леди Брэкнелл. Двуличен? Мой племянник Алджернон? Немыслимо! Он училсяв Оксфорде! Джек. Боюсь, что в этом не может быть никакого сомнения. Сегодня, вовремя моей недолгой отлучки в Лондон по весьма важному для меня личномуделу, он проник в мой дом, прикинувшись моим братом. Прикрываясьвымышленным именем, он выпил, как мне только что стало известно отдворецкого, целую бутылку моего "Перье-Жуэ-Брю" тысяча восемьсотвосемьдесят девятого года; вино, которое я хранил специально длясобственного пользования. Продолжая свою недостойную игру, он в один деньпокорил сердце моей единственной воспитанницы. Оставшись пить чай, онуничтожил все лепешки до единой. И поведение его тем более непростительно,что он все время прекрасно знал, что у меня нет брата, что у меня никогдане было брата и что я не имею ни малейшего желания обзаводиться каким быто ни было братом. Я совершенно определенно сказал ему об этом еще вчера. Леди Брэкнелл. Гм! Мистер Уординг, всесторонне обсудив этот вопрос, ярешила оставить без всякого внимания обиды, нанесенные вам моимплемянником. Джек. Весьма великодушно с вашей стороны, леди Брэкнелл. Но мое решениенеизменно. Я отказываюсь дать согласие. Леди Брэкнелл (обращаясь к Сесили). Подойдите ко мне, милое дитя. Сесили подходит. Леди Брэкнелл. Сколько вам лет, дорогая? Сесили. По правде сказать, мне только восемнадцать, но на вечерах явсегда говорю - двадцать. Леди Брэкнелл. Вы совершенно правы, внося эту маленькую поправку.Женщина никогда не должна быть слишком точной в определении своеговозраста. Это отзывает педантством... (Раздумчиво.) Восемнадцать, нодвадцать на вечерах. Ну что ж, не так уж долго ждать совершеннолетия иполной свободы от опеки. Не думаю, чтобы согласие вашего опекуна имело бытакое значение. Джек. Простите, я снова прерву вас, леди Брэкнелл. Но я считаю своимдолгом сообщить вам, что по завещанию деда мисс Кардью, срок опеки над неюустановлен до тридцатипятилетнего возраста. Леди Брэкнелл. Ну, это не кажется мне серьезным препятствием. Тридцатьпять - это возраст расцвета. Лондонское общество полно женщин самогознатного происхождения, которые по собственному желанию много лет крядуостаются тридцатипятилетними. Леди Дамблтон, например. Сколько мнеизвестно, ей все еще тридцать пять с тех самых пор, как ей исполнилосьсорок, а это было уже много лет назад. Я не вижу причин, почему бы нашейдорогой Сесили не быть еще более привлекательной в указанном вамивозрасте. К тому времени ее состояние значительно увеличится. Сесили. Алджи, вы можете ждать, пока мне исполнится тридцать пять лет? Алджернон. Ну, конечно, могу, Сесили. Вы знаете, что могу. Сесили. Да, я так и чувствовала, но я-то не смогу ждать. Я не люблюждать кого-нибудь даже пять минут. Это меня всегда раздражает. Сама я неотличаюсь точностью, это правда, но в других люблю пунктуальность и ждать- пусть даже нашей свадьбы - для меня невыносимо. Алджернон. Так что же делать, Сесили? Сесили. Не знаю, мистер Монкриф. Леди Брэкнелл. Дорогой мистер Уординг, так как мисс Кардью положительноутверждает, что она не может ждать до тридцати пяти лет, - замечание,которое, должна сказать, свидетельствует о несколько нетерпеливомхарактере, - я просила бы вас пересмотреть ваше решение. Джек. Но дорогая леди Брэкнелл, вопрос этот всецело зависит от вас. Вту самую минуту, как вы согласитесь на мой брак с Гвендолен, я с великойрадостью разрешу вашему племяннику сочетаться браком с моей воспитанницей. Леди Брэкнелл (вставая и горделиво выпрямляясь). Вы прекрасно знаете:то, что вы предложили, - немыслимо. Джек. Тогда безбрачие - вот наш удел. Леди Брэкнелл. Не такую судьбу мы готовили для Гвендолен. Алджернон,конечно, может решать за себя. (Достает часы). Идем, дорогая. Гвендолен встает. Леди Брэкнелл. Мы уже пропустили пять, а то и шесть поездов. Если мыпропустим еще один - это может вызвать нежелательные толки на станции. Входит доктор Чезюбл. Чезюбл. Все готово для обряда крещения. Леди Брэкнелл. Крещения, сэр? Не преждевременно ли? Чезюбл (со смущенным видом указывая на Джека и Алджернона). Оба этиджентльмена выразили желание немедленно подвергнуться крещению. Леди Брэкнелл. В их возрасте? Это смехотворная и безбожная затея.Алджернон, я запрещаю тебе креститься. И слышать не хочу о такихавантюрах. Лорд Брэкнелл был бы весьма недоволен, если бы узнал, на что тытратишь время и деньги. Чезюбл. Значит ли это, что сегодня крещения не будет? Джек. Судя по тому, как обернулись обстоятельства, досточтимый доктор,я не считаю, что это имело бы практическое значение. Чезюбл. Меня весьма огорчает, что вы это говорите, мистер Уординг. Этоотдает еретическими взглядами анабаптистов, взглядами, которые я полностьюопроверг в четырех моих неопубликованных проповедях. Однако, так как высейчас, по-видимому, полностью погружены в заботы мира сего, я тотчас жевозвращусь в церковь. Меня только что известили, что мисс Призм ужеполтора часа дожидается меня в ризнице. Леди Брэкнелл (вздрагивая). Мисс Призм? Вы, кажется, упомянули о миссПризм? Чезюбл. Да, леди Брэкнелл. Мне сейчас предстоит встреча с мисс Призм. Леди Брэкнелл. Позвольте задержать вас на одну минуту. Этот вопросможет оказаться чрезвычайно важным для лорда Брэкнелла и для меня самой.Не является ли упомянутая вами мисс Призм женщиной отталкивающейнаружности, но притом выдающей себя за воспитательницу. Чезюбл (со сдержанным, негодованием). Это одна из самых воспитанныхледи и само воплощение респектабельности. Леди Брэкнелл. Ну, значит, это она и есть! Могу ли я осведомиться,какое положение занимает она в вашем доме? Чезюбл (сурово). Я холост, сударыня. Джек (вмешиваясь). Мисс Призм, леди Брэкнелл, вот уже три года являетсявысокочтимой гувернанткой и высокоценимой компаньонкой мисс Кардью. Леди Брэкнелл. Несмотря на все ваши отзывы, я должна с ней немедленноповидаться. Пошлите за ней! Чезюбл (оглядываясь). Она идет; она уже близко. Поспешно входит мисс Призм. Мисс Призм. Мне сказали, что вы ждете меня в ризнице, дорогой каноник.Я ожидала вас там почти два часа. (Замечает леди Брэкнелл, котораяпронизывает ее взглядом. Мисс Призм бледнеет и вздрагивает. Она боязливоозирается, словно готовясь к бегству.) Леди Брэкнелл (жестоким прокурорским тоном). Призм! Мисс Призм смиренно опускает голову. Леди Брэкнелл. Сюда, Призм! Мисс Призм, крадучись, приближается. Леди Брэкнелл. Призм! Где ребенок? Всеобщая растерянность. Доктор Чезюбл в ужасе отступает. Алджернон иДжек заслоняют Сесили и Гвендолен, подчеркнуто стараясь оградить их слухот подробностей ужасающего разоблачения. Леди Брэкнелл. Двадцать восемь лет назад, Призм, вы оставили дом лордаБрэкнелла, сто четыре по Гровенор-стрит, имея на попечении детскуюколяску, содержавшую младенца мужского пола. Вы не вернулись. Черезнесколько недель усилиями уголовной полиции коляска была обнаруженаоднажды ночью в уединенном уголке Бэйсуотера. В ней нашли рукописьтрехтомного романа, до тошноты сентиментального. Мисс Призм негодующе вздрагивает. Леди Брэкнелл. Но ребенка там не было! Все смотрят на мисс Призм. Леди Брэкнелл. Призм, где ребенок? Пауза. Мисс Призм. Леди Брэкнелл, я со стыдом признаю, что я не знаю. О! Еслибы я знала! Вот как все это произошло. В то утро, навсегда запечатлевшеесяв моей памяти, я, по обыкновению, собиралась вывезти дитя в коляске напрогулку. Со мной был довольно старый, объемистый саквояж, куда янамеревалась положить рукопись беллетристического произведения,сочиненного мною в редкие часы досуга. По непостижимой рассеянности,которую я до сих пор не могу себе простить, я положила рукопись в коляску,а ребенка в саквояж. Джек (слушавший ее с большим вниманием). Но куда же вы дели саквояж? Мисс Призм. Ах, не спрашивайте, мистер Уординг! Джек. Мисс Призм, это для меня чрезвычайно важно. Я настаиваю, чтобы высказали, куда девался саквояж с ребенком. Мисс Призм. Я оставила его в камере хранения одного из самых крупныхвокзалов Лондона. Джек. Какого вокзала? Мисс Призм (в полном изнеможении). Виктория. Брайтонская платформа.(Падает в кресло.) Джек. Я должен вас на минуту покинуть. Гвендолен, подождите меня. Гвендолен. Если вы ненадолго, я готова ждать вас всю жизнь. Джек убегает в крайнем волнении. Чезюбл. Что все это может означать, как вы думаете, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. Боюсь что-нибудь предположить, доктор Чезюбл. Едва линадо говорить вам, что в аристократических семьях не допускают странныхсовпадений. Они считаются нереспектабельными. Над головой у них слышен шум, словно кто-то передвигает сундуки. Всесмотрят вверх. Сесили. Дядя Джек необычайно взволнован. Чезюбл. У вашего опекуна очень эмоциональная натура. Леди Брэкнелл. Весьма неприятный шум. Как будто он там с кем-тодерется. Я ненавижу драки, независимо от повода. Они всегда вульгарны инередко доказательны. Чезюбл (глядя вверх). Вот, все прекратилось. Шум раздается с новой силой. Леди Брэкнелл. Хотела бы я, чтобы он пришел наконец к какому-нибудьвыводу. Гвендолен. Это ожидание ужасно. Я не хочу, чтобы оно кончалось. Входит Джек. В руках у него черный кожаный саквояж. Джек (подбегая к мисс Призм). Этот, мисс Призм? Поглядите получше,прежде чем ответить. От вашего ответа зависит судьба нескольких человек. Мисс Призм (спокойно). Похоже, что мой. Да. Вот царапина, полученнаяпри катастрофе с омнибусом на Гауэр-стрит в лучшие дни моей юности. А вотна подкладке пятно от лопнувшей бутылки безалкогольного напитка - этослучилось со мной в Лимингтоне. А вот на замочке мои инициалы. Я и забыла,что из каких-то экстравагантных побуждений велела выгравировать их назамке. Да, саквояж действительно мой. Очень рада, что он так неожиданнонашелся. Мне все эти годы так его не хватало! Джек (торжественно). Мисс Призм, нашелся не только саквояж. Я -младенец, которого вы в нем потеряли. Мисс Призм (пораженная). Вы? Джек (обнимая ее). Да... мама! Мисс Призм (вырываясь и в полном негодовании). Мистер Уординг! Ядевица! Джек. Девица? Признаюсь, это для меня большой удар. Но в конце концовкто посмеет бросить камень в женщину, которая столько выстрадала? Неужелираскаяние не искупает минуты увлечения? Почему должен быть один закон длямужчин и другой для женщин? Мама, я прощаю тебя. (Снова пытается обнятьее.) Мисс Призм (еще в большем негодовании). Мистер Уординг, здесь какое-тонедоразумение. (Указывая на леди Брэкнелл). Ее сиятельство может сказатьвам, кто вы такой на самом деле. Джек (помолчав). Леди Брэкнелл! Простите, что докучаю вам, но скажитемне, кто я такой? Леди Брэкнелл. Боюсь, эти сведения придутся вам не по вкусу. Вы сынмоей покойной сестры, миссис Монкриф, и, следовательно, старший братАлджернона. Джек. Старший брат Алджи! Так, значит, у меня все-таки есть брат! Я таки знал, что у меня есть брат. Я всегда говорил, что у меня есть брат.Сесили, как могла ты сомневаться, что у меня есть брат? (ХватаетАлджернона за плечи.) Доктор Чезюбл, - мой беспутный братец. Мисс Призм, -мой беспутный братец. Гвендолен, - мой беспутный братец. Алджи, негодник,ты теперь обязан относиться ко мне с большим уважением. Ты никогда в жизнине относился ко мне как к старшему брату. Алджернон. Да, каюсь, дружище. Я старался, но у меня не было практики.(Пожимает руку Джеку.) Гвендолен (Джеку). Родной мой! Но кто же вы, если стали кем-то другим?Как вас теперь зовут? Джек. Силы небесные!.. Про это я совсем забыл. Ваше решениеотносительно моего имени остается неизменным? Гвендолен. Я неизменна во всем, кроме своих чувств. Сесили. Какой у вас благородный характер, Гвендолен. Джек. С этим вопросом надо покончить сейчас же. Минуточку, тетяАвгуста. К тому времени, как мисс Призм потеряла меня вместе со своимсаквояжем, я, вероятно, был уже крещен? Леди Брэкнелл. Все жизненные блага, которые можно приобрести за деньги,были вам предоставлены вашими любящими и заботливыми родителями, в томчисле, конечно, и крещение. Джек. Значит, я был крещен? Это ясно. Но какое же мне дали имя? Я готовк самому худшему. Леди Брэкнелл. Как старший сын, вы, разумеется, получили имя отца. Джек (сердится). Да, но как звали моего отца? Леди Брэкнелл (задумчиво). Сейчас не могу припомнить, как звали вашегобатюшку, генерала Монкрифа. Не сомневаюсь, однако, что его все жекак-нибудь звали. Он был чудак, это правда. Но только в преклонных летах.И под влиянием индийского климата, женитьбы, несварения желудка и прочегов этом роде. Джек. Алджи, ты-то можешь вспомнить, как звали нашего отца? Алджернон. Дорогой мой, мне ни разу не пришлось беседовать с ним. Онумер, когда мне еще и году не было. Джек. Его имя, должно быть, в армейских справочниках того времени. Нетак ли, тетя Августа? Леди Брэкнелл. Генерал был человеком весьма мирного характера во всем,кроме семейной жизни. Но я не сомневаюсь, что имя его значится в любомвоенном альманахе. Джек. Армейские списки за последние сорок лет - это украшение моейбиблиотеки. Мне бы надо было без устали штудировать эти воинские скрижали.(Бросается к книжным полкам и выхватывает одну книгу за другой). Значит,М... генералы... Магли, Максбом, Маллам, - какие ужасные фамилии - Маркби,Миксби, Моббз, Монкриф! Лейтенант - в тысяча восемьсот сороковом. Капитан,подполковник, полковник, генерал - в тысяча восемьсот шестьдесят девятом.Зовут - Эрнест-Джон. (Не торопясь ставит книгу на место, очень спокойно.)Я всегда говорил вам, Гвендолен, что меня зовут Эрнест, не так ли? Ну, я ина самом деле Эрнест. Как тому и следовало быть! Леди Брэкнелл. Да, теперь я припоминаю, что генерала звали Эрнест. Ятак и знала, что у меня есть особая причина не любить это имя. Гвендолен. Эрнест! Мой Эрнест! Я с самого начала чувствовала, что у васне может быть другого имени. Джек. Гвендолен! Как это ужасно для человека - вдруг узнать, что всюсвою жизнь он говорил правду, сущую правду. Вы прощаете мне этот грех? Гвендолен. Прощаю. Потому что вы непременно изменитесь. Джек. Милая! Чезюбл (к мисс Призм). Летиция! (Обнимает ее.) Мисс Призм (восторженно). Фредерик! Наконец-то! Алджернон. Сесили! (Обнимает ее). Наконец-то! Джек. Гвендолен! (Обнимает ее.) Наконец-то! Леди Брэкнелл. Дорогой мой племянник, вы, кажется, проявляете признакилегкомыслия. Джек. Что вы, тетя Августа, наоборот, впервые в жизни я понял, какважно Эрнесту быть серьезным! Немая картина. Занавес