Великий борец за права и свободу женщины

(Памяти Августа Бебеля)

Г.

Бывают моменты, бывают события, когда человеческое слово кажется особенно бледным, бессильным, несовер­шенным, бывает большая скорбь, которая не умещается в принятые нами словесные формы. Такое именно чув­ство родила в августе 1913 года весть о кончине Августа Бебеля.

Широкой волной прокатилась скорбь по рабочему миру, отозвалась в миллионах сердец. Но рядом со скор­бью росло, подымалось и другое чувство — чувство гор­дой радости, что и это печальное событие превращается в новый источник единения тех, из чьих рядов вышел сам Бебель, нитью, связывающей еще теснее представите­лей рабочего класса всех стран и народов. Смерть Бебеля явилась не только тяжелой утратой для тех, кто стоял с ним под одним знаменем, его кончина — крупное полити­ческое событие, на которое счел своим долгом отозваться и весь буржуазный мир. Такой живой интерес в обществе и широкой прессе возбуждает обычно лишь смерть коро­нованной особы, популярного поэта, прославленного ар­тиста.

Но Август Бебель не был ни королем, ни поэтом, ни артистом. Он был только сыном пролетария, сам рабочий-токарь и вождь тех, кого буржуазный мир привык прези­рать ненавидя и ненавидеть презирая.

Чем же объясняется это исключительное внимание к вождю рабочей партии со стороны его непримиримых идейных врагов? Едва ли кто станет отрицать, что в дан­ном случае огромную роль сыграла сама кристально-чи­стая, величаво-благородная личность Бебеля. Но вызвала ли бы эти чувства смерть того же самого Бебеля, облада­теля тех же ценных человеческих качеств, если б это со­бытие совершилось 50 лет тому назад?

То почтение, искреннее или лицемерное, какое обна­руживают идейные противники Бебеля, обнажая голову перед его свежей могилой,— это дань буржуазного мира не только личности Бебеля, это своего рода симптом, по­казатель роста силы и могущества того движения, кото­рое он так любовно взращивал *.

Отдавая «последние почести» ушедшему вождю, бур­жуазный мир как бы признает открыто, что труды Бе­беля не пропали даром, что с организованным рабочим движением приходится считаться «старому миру» как с серьезной политической силой, как с противником, чья растущая мощь внушает опасливое почтение...

Но тем тяжелее для участников движения утрата того, кто вложил так много творчества для поднятия силы и значения рабочей партии...

Если смерть Бебеля является незаменимой потерей для всего рабочего класса, то для наиболее угнетенной и обездоленной его части — для женщин, для работниц, боль потери удваивается. Женщины-работницы потеряли в нем не только вождя, не только великого оратора, но и лишились бесстрашнейшего борца за идею всестороннего освобождения женщины. Бебель является истинным осно­вателем женского социалистического движения, его теоре­тиком. Его книга «Женщина и социализм», это по­истине «женское евангелие», послужила прочным фун­даментом для того здания женского социалистического движения, которое на наших глазах растет, крепнет и развивается.

Когда мы теперь перелистываем эту книгу, вышедшую 34 года тому назад (в 1879 г.), мысли и положения, в ней

* Бебель не любил, чтобы возвеличивали его личность или его заслугу. Вскоре после смерти Зингера мне пришлось слышать от него объяснения, как создавались такие крупные фигуры «ста­риков», какими являлись: Либкнехт, Зингер, Ауэр, сам Бебель. Такие личности могли складываться, по мнению Бебеля, только в начале движения, пока партия была слаба и малочисленна; в те времена поле для деятельности было необозримо и налицо име­лись все условия для развития дремлющих в человеке способ­ностей. Тогда еще не было практикующегося сейчас в партии разделения труда, специализации по функциям; каждому дея­тельному члену надо было быть и теоретиком, и практиком, и по­литиком, и организатором. «В те дни,— говорил Бебель,— нам приходилось каждому быть мастером на все руки». И все-таки не одни «благоприятные условия» создали Бебеля. Значение имел и великолепный, благородный человеческий материал.

заключающиеся, кажутся нам такими общепризнанными, неоспоримыми, знакомыми, что мы с трудом можем от­дать себе отчет в ее значении, в той громадной роли, ка­кую она сыграла в истории женского вопроса, в той рево­люции, какую она внесла в умы современников Бебеля. Оценить заслуги этой великой книги мы можем только, сравнив, хотя бы в беглых чертах, то, что есть сейчас, с тем, что было тогда.

Сейчас перед нами оформившаяся, крепкая, быстро
возрастающая в своей численности организация женщин-
социалисток, охватывающая не десятки, а сотни тысяч
работниц. Женское социалистическое движение — это
лишь необходимый, дополнительный кадр общей «крас­
ной армии». И едва ли найдется сейчас социалист, кото­
рый открыто посмеет усомниться в пользе и необходи­
мости этого кадра. Стремление работниц добиться в сов­
местной борьбе за освобождение класса восстановления
женщины в ее человеческих правах входит в число задач
общего движения. Одновременно с этим все отчетливее
обозначаются два резко отличающихся друг от друга
русла, по которым растекается женское движение: феми-
нистско-буржуазное и пролетарско-социалистическое.
В настоящее время нет и не может быть никакой опас­
ности, что эти два потока сольются, что женское рабочее
движение растворится в волнах феминизма, нанося и чис­
ленный и моральный ущерб рабочему движению, внося
в него раскол «по полу». По мере того, как женщины во­
влекаются все в большем и большем числе в водоворот
народнохозяйственной жизни, по мере того, как предста­
вительницы противоположных социальных полюсов стал­
киваются на почве борьбы взаимных интересов, иллюзии
об общеженском деле, о «сестринских чувствах» рассеи­
ваются как пар... Классовое разграничение выступает все
ярче и отчетливее и в области борьбы женщин за их права
и интересы.

Не то было в семидесятых годах, когда Бебель писал свою книгу, тогда еще скромную по размерам брошюру, которой суждено было вырасти в объемистый том, выдер­жать 51 издание и быть переведенной на все культурные языки³⁹. В те сравнительно недавние времена женского социалистического движения вообще еще не существо­вало. Женщины единицами, мелкими группами входили в рабочие организации, играя в них незаметную, пассив-

ную роль. В шестидесятых годах работница Патерсон де­лает попытку стянуть, централизовать слабые, разрознен­ные женские профессиональные союзы в Англии. В Гер­мании социалистки в конце шестидесятых годов и начале семидесятых годов пробуют вызвать к жизни первые орга­низации работниц *.

Но попытки эти гибнут либо под ударами полицейских репрессий, либо замораживаются холодом равнодушия со стороны товарищей-мужчин, не умевших еще в те дни учесть значение пробуждавшегося протеста среди жен­щин-работниц.

Однако немногим лучше обстояло дело в лагере жен­щин буржуазного класса. В те времена феминистское дви­жение еще не носило характера определенной обществен­ной организации. Не было ни международных женских советов, ни национальных союзов избирательных прав, ни женских съездов, ни шумных демонстраций. Сама идея эмансипации женщины выражалась в форме идеалистиче­ского принципа, в осуществимость которого верили лишь отдельные личности, носители «великих традиций» из­живающего себя либерализма. И только на чисто эконо­мическом поприще, на рынке квалифицированного руч­ного и умственного труда, женщины на практике, собст­венными локтями прокладывали себе путь к манящему заработку, заслоняемому широкими плечами конкурентов-мужчин. Борьба шла разрозненная, индивидуалистиче­ская; каждая боролась за себя, отвоевывала у судьбы своей новый, не «женский» жребий. Но так как на каж­дом шагу женщинам приходилось наталкиваться на со­противление конкурентов-мужчин, то именно в них, в представителях другого пола, усматривали женщины весь «корень зла». Отсюда было наивное «мужененавистниче­ство» феминисток, выдыхающееся сейчас и из буржуаз­ного движения.

Если феминизм в 70-х годах, как известное умонаст­роение, уже успел пустить более прочные корни в Анг­лии и Америке; если имена — Найтингель, Жозефины Бётлер, мистрис Фрей — характеризовали собою целые новые области социальной деятельности женщин, а группка, поддерживающая Д. С. Милля, решалась подни-* Е. Ihrer. Die Organisationen der Arbeiterinnen Deutschlands ihre Entstehung und Entwickelung. Berlin, 1893.

мать знамя политического равноправия женщин, то в Гер­мании, где тогда жил и действовал Бебель, женское бур­жуазное движение едва намечалось.

Но чем расплывчатее и неопределеннее были его кон­туры, тем легче было Луизе Отто Петерс и Августе Шмидт провозглашать единство общеженского дела и взы­вать к объединению всех женщин, без различия слоев и классов.

Окруженные злобно шипящими на них представите­лями консервативной мысли, осыпаемые клеветой, на­смешками и оскорблениями, первые женщины — борцы за «женское дело», за «общеженские интересы» видели один исход — сплотиться, стянуть свои ряды, восстать как угнетенная, единая «женская нация»... И просыпающиеся женщины всех слоев населения, естественно, тянулись к тому знамени, на котором стояли наиболее для них близ­кие и дорогие лозунги. Получалось сложное и запутанное положение. С одной стороны, необходимо было для пред­ставителей демократии взять под свою защиту эмансипа­ционные стремления женщин, с другой, выходило так, будто рабочий класс, поддерживая интересы женщин чуждых ему слоев, изменял своей еще и без того неустой­чивой классовой позиции. Книга Бебеля вывела социал-демократию из этого лабиринта социальных взаимоотно­шений, показала тот путь, по которому, не вредя классо­вому делу и все же служа идее женской эмансипации, может спокойно шествовать рабочий класс.

Раньше, чем напомнить основные положения книги Бебеля, полезно восстановить в памяти, каково было в те времена отношение организованной части рабочих к воп­росу женского равноправия и освобождения.

Признавая в теории принцип равноправия женщины, как неотъемлемую часть общедемократического идеала, большинство социалистов относило осуществление этого принципа в неизмеримую даль грядущего. О политическом равноправии не было и речи. Но и самому существен­ному вопросу женского труда — участию женщины в промышленности у социалистов еще в 60-х и 70-х годах существовало крайне путанное представление. На целом ряде съездов рабочих организаций того времени,— на съездах Интернационала, на съезде всеобщего германского союза рабочих обществ, обществ самообразования и т. д.— рабочими принимались постановления, в которых выра-

жалось требование полного исключения женщин из про­мышленности, запрещения им профессионального труда *.

Как ни доказывал Маркс в своей полемике с Куллери на первом съезде Интернационала всю реакционность подоб­ной меры, точка зрения эта нелегко изживала себя в ши­роких кругах. Даже на охрану женского труда законода­тельным путем социалисты смотрели в то время как на переходную ступень к полному воспрещению промышлен­ного труда женщинам. Мотивируя в рейхстаге законо­проект, регламентирующий женский труд, Моттелер еще в 1878 году говорил: «Мы — принципиальные противники профессионального труда женщин за пределами той сферы деятельности, которая отведена женщине самой природой. Мы желаем, чтобы женщина возвращена была своему ис­тинному назначению и потому требуем ее освобождения от физического и морального гнета капиталистической эк­сплуатации» **.

Такая точка зрения со стороны представителей со­циал-демократии сейчас была бы невозможна. Но в те времена она вытекала непосредственно из тех тяжелых, гнетущих условий жизни, какие создавались ростом жен­ского фабричного труда. Этот труд отнимал у рабочего по­следнее прибежище, лишал его последнего утешения — семейных радостей. Труд женщины вне дома тушил до­машний очаг, уносил из него последние искры уюта и от­дохновения, калечил детей, убивал младенца в утробе ма­тери, старил и изнурял женщину... Вся тяжесть этого но­вого явления обрушивалась как последнее, непосильное бедствие на рабочее население, заставляя судорожно цеп­ляться за остатки былых, привычных семейных форм. Надо было изжить всю горечь разрушения былого идеала семьи, чтобы примириться с фактом ухода женщины на работу вне дома и усмотреть в этом факте тяжелую, про­клятую, но неизбежную ступень к лучшему будущему...

Не меньшая неясность царила у социалистов и по воп­росу о равноправии женщины, как гражданки. Еще' на объединительном Готском съезде в 1875 году⁴⁰ при вы­* См. Otto Rose. Uber Fabrikarbeit verheirateter Frauen. Ka-pilel 4. Stuttgart, 1910 и А. М. Коллонтай. Социальные основы женского вопроса. Изд. «Знание», 1909 г., глава «Брак и семей­ная проблема».

** «Stenographische Berichte uber die Verhandhinge» des Deutschen Reichstags», 8 Mai 1878.

работке пункта, определяющего политические требования партии, вопрос о включении сюда и женщин вызвал го­рячие дебаты. Гассельман старался доказать, что следует отличать в вопросе женского равноправия двоякого рода требования: то, что годится для будущего, и то, что при­емлемо для настоящего. «Что касается избирательного права для женщин, то следует, прежде всего, уметь раз­личать, что соответствует современным условиям и что годится для будущего. Разумеется, лишение половины рода человеческого общественных прав — крупная не­справедливость, которую социальный мир должен будет устранить. Но сегодня женщина в общем сильно отстала от мужчины, что объясняется отчасти и худшим воспи­танием, какое она получает». Следовательно, по мнению Гассельмана, дать ей политическое равноправие еще не­своевременно.

Бебель тогда же восстал против этой ошибочной точки зрения и внес на съезде предложение поставить в про­грамму требование о распространении избирательного права на лиц обоего пола. Предложение Бебеля не про­шло, но ему сделана была все же уступка, и на место прежней редакции, говорившей лишь о лицах мужского пола, Готская программа поставила слово «каждого граж­данина», позволяющее подразумевать и женщину.

В такой еще смутной идейной атмосфере родилась и книга Бебеля.

Теоретику вопроса, социалисту, предстояла трудная задача. С одной стороны, надо было взять под защиту ра­бочей демократии принцип освобождения женщины от всяческого ее порабощения, показать ее право, при со­здавшихся социально-экономических отношениях, на вос­становление ее равноправия. С другой стороны — надо было внести ясность в само женское движение и разбить вредную для рабочего класса иллюзию об общеженском деле, стоящем якобы над классовыми интересами. Книга Бебеля сумела разрешить эту двойную задачу.

Его первая забота была: выяснить и установить нераз­рывную связь, какая существует между женским и об­щесоциальным движением наших дней. Пользуясь по­ложениями Энгельса и Маркса, он установил тесную зависимость между производственными отношениями на различных ступенях хозяйства и социальным положе­нием женщины в обществе. Но Бебель не остановился

лишь на прошлом, он сумел связать с ним будущее; в жи­вых красках, исходя из прошлого, набросал он тенденцию дальнейшего развития женского вопроса и судеб женского движения.

Являясь сторонником Бахофенской теории материн­ского права⁴¹, он бросил злобно ощетинившемуся буржу­азному обществу, рычавшему на женщин за их попытки сбросить надетое на них ярмо бесправия, что это беспра­вие вовсе не есть раз навсегда богом установленный поря­док вещей; что долгие тысячелетия царили иные отноше­ния, когда главенство в тогдашнем социальном коллек­тиве — роде принадлежало женщине-матери; что беспра­вие женщины есть лишь преходящая историческая категория *. Это были важные положения, колебавшие устои современного женского порабощения. Опираясь на материалистическое понимание истории, Бебель старался показать своей книгой, что положение женщины изменя­ется в зависимости от той роли, какая выпадает ей на долю в социальном коллективе. Там, где женщина участ­вует в производстве не для непосредственного потребле­ния, а для воспроизводства или обмена,— положение ее иное, труд ее получает большую оценку, чем там, где она занята только созданием предметов непосредственного

* Любопытно, что одной из главных противниц Бебеля по во­просу о материнском праве является женщина — Марианна Вебер. В ее солидном труде, очень почитаемом германским миром офи­циальной учености: «Mutterschaft und Ehe» Марианна Вебер утверждает, что материнское право никогда не было общерас­пространенным явлением и не является обязательной историче­ской ступенью, предшествовавшей патриархату. Материнское право существовало только при совершенно исключительных обстоя­тельствах у отдельных племен землепашцев, на относительно низкой ступени земледельческой культуры, племен, не окружен­ных воинственными народами и т. д. Ряд соображений, приводи­мых М. Вебер в доказательство того, что материнское право нельзя обобщать без оговорок, а еще больше — обилие нового, накопившегося со времен Бахофена социологического материала, заставляют признать правильность положения, что материнское право соответствовало лишь вполне определенной организации хозяйства и что далеко не все народы прошли обязательно через эту ступень. В своем последнем, исправленном, 50-м издании Бебель внес в этом направлении некоторые поправки, смягчаю­щие категоричность его прежних утверждений. Тем не менее, никакие возражения Марианны Вебер и др. академиков-ученых не колеблют основного положения Бебеля о неоспоримой связи, существующей между положением женщины в обществе и ее ролью в народном хозяйстве.

потребления, где труд ее ограничен домашним хозяйст­вом. Сейчас женский труд начинает играть серьезную и значительную роль в народном хозяйстве — отсюда и право женщин потребовать восстановления своих утра­ченных свобод. Но, утверждая право женщин на восста­ние и на борьбу за свое освобождение, Бебель всей своей книгой подчеркивает, что это освобождение не может со­вершиться в рамках современного общественно-трудового уклада. Освобождение женщины возможно только при со­циализме и только через социализм.

Раз угнетение женщины вошло в жизнь вместе с утвер­ждением частной собственности, установлением менового хозяйства и введением системы производства, основанной на эксплуатации чужого труда, оно может исчезнуть тоже только с устранением этих трех основных явлений. Ника­кое внешнее, формальное уравнение женщины в правах с мужчиной, ни политическое, ни профессионально-трудовое, не спасет женщину от социального и экономического раб­ства, если старый мир останется на своем месте. Отсюда тождество конечной цели женского и рабочего движения, если первое действительно хочет преследовать задачу все­стороннего освобождения женщины.

«Женский вопрос,— говорит Бебель,— является для нас лишь одной стороной социального вопроса...; он может по­этому найти свое окончательное решение лишь с уничто­жением общественных противоположностей и устранением вытекающего из них зла» *. Это одно из основных положе­ний, определивших собою отношение социал-демократии к борьбе женщин за свою эмансипацию. Этим положением Бебель разбивал иллюзии феминисток, рассчитывавших отвоевать себе равные права и привилегии с мужчинами, не нарушая основ современного классового общества.

Но рядом с этим общим положением Бебель выставлял и другое. Бебель был первый, кто указал на двойствен­ный характер бесправия и угнетения женщины. «Жен­ский пол в своей массе страдает в двойном отношении: во-первых, он страдает вследствие социальной и общест­венной зависимости от мужчин,— эта зависимость сменя­ется, но не устраняется формальною равноправностью перед законами и в правах; во-вторых, он страдает от эко-* Здесь и далее цитаты сверены и уточнены по кн. Август Бебель. Женщина и социализм. Пг., 1918, стр. 17.— Ред.

номической зависимости, в которой находятся женщины вообще и пролетарские женщины в особенности, наряду с пролетариями мужчинами» *.

Этот двойственный характер зависимости и угнетения, в котором находится женщина, особенно женщина-работ­ница, создает и двойственную задачу женского рабочего движения: 1) борьбу за освобождение себя наравне с товарищами по классу, как представительницы бесправ­ного и эксплуатируемого класса; 2) борьбу за освобожде­ние себя, как представительницы пола от специфического социального гнета, лежащего на ней. Эта двойственная задача легла в основу женского социалистического движе­ния и могла вместить задачу освобождения женщины в об­щую социалистическую программу без того, чтобы партия покинула отчетливую классовую позицию.

Всей книгой своей предостерегая женщин от увлече­ния феминизмом буржуазного типа, указывая повторно, исторически и с помощью фактического материала, взя­того из современности, что корень бесправия и угнетения женщины лежит в экономике, в существующих производ­ственных отношениях, Бебель постоянно напоминал, что положение женщины, даже в рамках собственного класса, неодинаково с положением мужчины этого же класса. «Много сходного в положении женщины и рабочего, но в одном женщина идет впереди рабочего: она первое чело­веческое существо, попавшее в рабство. Женщина сдела­лась рабой раньше, чем существует раб» **. Отсюда те спе­циальные задачи, которые выдвигает женское социалисти­ческое движение, напоминая о своих нуждах товарищам по классу, вовлекая партию в борьбу и за женские инте­ресы.

Книга Бебеля сыграла великую роль, не поддающуюся сейчас всей глубине оценки в смысле установления ос­новных принципов социал-демократии по отношению к женскому вопросу.

Но и в отдельных частях этого вопроса книга Бебеля оказала громадное воспитательное значение, особенно в области очищения половой морали от буржуазного налета. Кто, как не Бебель, поднял и поддержал знамя, на кото­ром стояло требование освобождения женщины, как пред-

Август Бебель. Женщина и социализм. Пг., 1918, стр. 19. Там же, стр. 21.

ставительницы пола? «Нет освобождения человечества без социальной независимости и равноправного положения полов» *. Все лицемерие современной морали, все хан­жество, все двуличие нашего общества беспощадно вскры­вал Бебель своей книгой. Он показал, что брак и прости­туция являются лишь двумя сторонами одной и той же медали, а страницы, посвященные вопросу о торге жен­ским телом, долго еще будут служить источником, обли­чающим двуличие и ханжество буржуазии. Показав, что такое современный нерасторжимый брак, основанный главным образом «на расчете» или «рассудке», Бебель бес­страшно заявил себя сторонником ниспровержения «двой­ной морали» и свободного союза, основанного на влечении сердца.

Страницы книги Бебеля, посвященные вопросу поло­вого освобождения женщины, проникнутые беспощадным сарказмом по отношению к практикующейся современ­ным обществом «двойной морали»,— самые красочные по силе изложения и красоте мысли. Ради одних этих стра­ниц следовало бы не только работницам, но женщинам других классов и слоев населений воздвигнуть в сердцах своих вечный памятник Бебелю...

Август Бебель является защитником женщины не только в области теории; он проводил свои убеждения и в жизненную практику. От него первого, как мы указали выше, исходила инициатива на Готском объединительном съезде включить в партийную программу требование по­литической правоспособности женщины. Бебель был пер­вым, кто в Германии созвал женское политическое собра­ние, в Лейпциге в 1876 году. Собрание было посвящено вопросу: «Положение женщины в современном государ­стве и ее отношение к социализму», и должно было по­служить привлечению женщин к предстоящей тогда изби­рательной кампании. Бебель в своих мемуарах⁴² сам рассказывает, что собрание имело громадный успех: зал оказался переполнен, и женщины своим интересом к по­ставленному вопросу показали, что и они просыпаются к общественной жизни **.

Бебель был также первым, кто в 1895—1896 годах внес в рейхстаг предложение о распространении на женщин

* Август Бебель. Женщина и социализм, стр. 20. ** См. Август Бебель. Из моей жизни (Мемуары), ч. II, вып. 2, М., 1912, стр. 175.— Ред.

избирательных прав. Здесь нет возможности перечислить случаи, когда голос Бебеля возвышался с трибуны для за­щиты трудовых, политических или иных интересов жен­щины. Это значило бы повторить всю историю социально-политических выступлений германской и международной социал-демократии. Нельзя не указать, однако, на то, что Бебель являлся всегда сторонником широкой охраны женского труда и обеспечения материнства. На известном съезде по охране труда в Цюрихе в 1897 году⁴³ позиция, занятая Бебелем в полемике с Картон-Виаром, положила конец старым, отжившим иллюзиям, будто бороться с тя­желыми последствиями женского труда можно только пу­тем исключения женщин из промышленности, и послу­жила руководящей нитью при разработке социалистиче­ских требований в области охраны женского труда на съезде в Ганновере в 1899 году⁴⁴.

О том, как тепло отзывался Бебель на каждую по­пытку женщин вступить на путь борьбы, русские работ­ницы имеют живой пример: у каждого в памяти его ду­шевные строки, присланные к первому женскому дню в Россию⁴⁵.

В Бебеле женщины, особенно женщины рабочего класса, потеряли не только великого учителя, но и отваж­ного борца за их освобождение, неизменного защитника их интересов, верного друга...

Впервые 1913 г.

опубликовано

в

Печатается

с

небольшими

сокращениями по книге: Август Бебель. Женщина и социализм. Пг., 1918. Вступительная статья к книге.

И В Р О С С И И БУДЕТ ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ!