Явление 7

/Вустер стучит в дверь, открывает ее, поднимается по лестнице и в проходе сталкивается с мистером Литтлом. Тот с жаром пожимает руку Берти/

Литтл: Мистер Вустер, я счастлив… я польщен… большая честь…

Вустер: Ну что вы…

Литтл: Вы так молоды и уже столько успели сделать!

/Они проходят в гостиную. Звонит телефон, и Вустер идет брать трубку/

Бинго: Привет. Прибыл? Молодец! Я знал, что на тебя можно положиться. Послушай, старик, дядя очень тебе обрадовался?

Вустер: Просто без ума от счастья. Ничего не понимаю.

Бинго: Все идет как надо. Я звоню, чтобы тебе объяснить. Дело в том, старина, что я сказал ему, будто ты – автор книг, которые я ему читал. Ты ведь не против?

Вустер: Что?!

Бинго: Я сказал, что Рози М. Бэнкс – твой литературный псевдоним, так как ты человек очень скромный и застенчивый и не хочешь, чтобы на обложке стояло твое имя. Теперь он тебя послушается. Будет внимать каждому твоему слову. Блестящая идея, верно? Если предполагается, что в финальных кадрах фильма я держу свою невесту в объятиях, содержание должно быть по крайней мере удвоено. В общем, ты все понял. Счастливо!

/Берти кладет трубку. Звонят к обеду. Литтл и Вустер садятся за стол/

Литтл: Мой племянник, вероятно, рассказывал вам, что я за последнее время прочел много ваших книг.

Вустер: Да, он об этом упоминал. Ну и… э-э-э… как вам мои опусы-покусы?

Литтл: Должен признаться, мистер Вустер, когда племянник читал мне вслух ваши романы, слезы то и дело наворачивались мне на глаза. Я поражен, что такой молодой человек, как вы, сумел так глубоко проникнуть в самую суть человеческой природы, так умело играть на струнах сердца своих читателей, создать книги столь правдивые, столь трогательные и столь злободневные! На меня огромное впечатление произвела ваша жизненная философия. Лондон весьма и весьма выиграл бы, мистер Вустер, если бы в этом городе жило побольше таких людей, как вы. Позвольте вам сказать, мистер Вустер, что я восхищен вашим полным пренебрежением пережитками одряхлевшего общественного строя. Да, восхищен! У вас достало широты взгляда заявить, что общественное положение – лишь штамп.

Вустер: Я рад. Вы действительно так считаете?

Литтл: Да, мистер Вустер. Стыдно признаться, но было время, когда я, подобно многим другим, был рабом идиотских предрассудков, придавал значение классовым различиям. Но с тех пор, как прочел ваши книги…

Вустер: Значит, вы не видите ничего предосудительного в том, что молодой человек, занимающий высокое общественное положение, женится на девушке, принадлежащей к так называемым «низшим классам»?

Литтл: Совершенно ничего предосудительного, мистер Вустер.

Вустер: Бинго – ну знаете, ваш племянник – хочет жениться на официантке.

Литтл: Это делает ему честь.

Вустер: Вы его не осуждаете?

Литтл: Наоборот, одобряю.

Вустер: Надеюсь, вы не сочтете, будто я лезу не в свое дело, но… э-э-э… как насчет… этого самого?

Литтл: Боюсь, что не совсем вас понимаю.

Вустер: Ну, я имею в виду его содержание и все такое. В смысле денег, которые вы так любезно ему выплачиваете. Он рассчитывает, что вы ему немножко подкинете сверх прежней суммы.

Литтл: Увы, это невозможно. Видите ли, в моем положении приходится экономить каждый пенни. Я готов и впредь выплачивать племяннику прежнее содержание, но никак не смогу его увеличить. Это было бы несправедливым по отношению к моей жене.

Вустер: Жене? Но ведь вы не женаты!

Литтл: Пока нет. Но я рассчитываю сочетаться браком в самое ближайшее время. Женщина, которая в течение стольких лет так замечательно меня кормила, сегодня утром оказала мне честь и приняла мое предложение руки и сердца.