Н. Работнов Сколько же у нас беспризорников?

В своем предвыборном манифесте во время пре­зидентской кампании 2000 г. ГА. Зюганов привел несколько цифр в обличение «правящего режима». Вот первая из них: в стране пять миллионов бес­призорников. Двинем ее вниз. Я живу в городе со стотысячным населением, значит, в нем беспри­зорников должно быть примерно три тысячи. Всего в Обнинске около пятисот зданий. Значит, в каж­дом подвале должны ютиться по пять-десять без­домных, промышляющих воровством и нищен­ством ребятишек, а все улицы и дворы — кишеть ими. И так в каждом российском населенном пун­кте. Где это видели господин Зюганов и его това­рищи по партии, писавшие манифест? И вообще — откуда взялась эта цифра? Заинтересовавшись, я решил пошарить по электронному архиву россий­ской прессы за последний год, и вот что узнал о числе наших беспризорников. Привожу оценки в порядке убывающей величины; приведенная ли­дером КПРФ в манифесте цифра, как и следова-

ло ожидать, оказалась рекордной, правда, в одном из интервью ГА. Зюганов планку немного снижа­ет — «четыре миллиона детей стали беспризорни­ками» (РФ сегодня, 2001. 24 декабря). Виктор Озеров, руководитель комитета по вопро­сам безопасности и обороны Совета Федерации при подготовке к парламентским слушаниям о дет-

ской беспризорности и безнадзорности: «от трех до пяти миллионов» (Вечерняя Москва, 2001. 15 ноября). Он же двумя неделями раньше: «по раз­ным сведениям, от одного до четырех миллионов» (Парламентская газета, 2001. 3 ноября). Замести­тель Озерова Владимир Мельников: «от полутора

¹⁴⁰ Филатова Е.В. Теория социальной работы. Кемерово, 2003.

стве нормальные подростки, в силу социально-экономических обстоятельств вынужденные самостоятельно бороться за свое существование. Изучению образа жизни, социальной организации бездомных в городских условиях было посвящено (1993-1995) исследование С.А. Стивенсон¹⁴¹ (ВЦИОМ), основан­ное на методе углубленных биографических интервью (N = 95), анализе дел в московском спецприемнике-распределителе № 2 для лиц без определен­ного места жительства, статистическом анализе данных картотеки международ­ной благотворительной организации «Врачи без границ» (MSF) за май — июнь 1995 г. (948 карточек). Жизнь «на улице» может привести к необратимым последствиям.

Выяснилось, что в беспризорники многие дети, не получающие дома ро­дительской любви, убегают именно за реализацией своих мечтаний — о теп­лых странах, дешевом хлебе, добрых людях и т.д., в поисках своего детского Белозерья. Уход из дома может быть вызван импульсивно возникающим неодолимым влечением. При.этом подростки рассказывают, что желание уехать приходит неожиданно, без всяких раздумий, по типу «готового реше­ния». Дети, склонные к таким поступкам, отличаются избирательной общи­тельностью, они большей частью хмуры и недовольны окружающими, склонны к агрессивным реакциям. Побеги осуществляются в одиночку, без всякой подготовки и раздумий о возможных трудностях и лишениях. Под­ростки ночуют на вокзалах, чердаках и т.п., питаются впроголодь, попрошай-

до трех миллионов» (2001. 9 ноября). Много ссы­лок на цифру Института социально-экономических проблем народонаселения РАН — три миллиона. Директор института Наталья Римашевская уточ­няет: 2,8 миллиона. Любовь Кушнир, исполнитель­ный директор программы «Права ребенка»: «два миллиона» (Новые известия, 2001. 4 сентября). Начальник управления по делам несовершенно­летних и молодежи при (енеральной прокуратуре Александр Бичулов: «Число беспризорников в России приближается к двум миллионам, т.е. дос­тигло уровня далекого уже 1914г... Почти семьсот тысяч юных россиян нуждаются в социальной и юридической защите» (Время МН, 2001.29 марта). Почему в защите нуждается только треть беспри­зорников, не объясняется. Валентина Матвиенко на селекторном совещании по вопросам детской безнадзорности в декабре 2001 г.: «около одного миллиона». Цитируя различные источники, разные Цифры приводит еженедельник «Демос-Weekly»: «Статистика прокурорских проверок — 678 ты­сяч» (2001. 18 июля); Александр Починок: «За 2000 г. через все комиссии, через все органы внут-

ренних дел прошло 276 700 детей» (опубликова­но 17 декабря 2001 г., и в том же номере газета ссы­лается уже на другие «данные (енпрокуратуры» по беспризорникам — около ста двадцати тысяч). Сергей Шаповалов: «В Москве сорок тысяч, око­ло тридцати тысяч в Питере, а всего по России более двухсот тысяч» (Мир новостей, 2001. 25 де­кабря). Наконец, член Совета при Уполномочен­ном по правам человека, председатель комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин, автор книг «Как подростку защитить свои права», «Ког­да за спиною детский дом», «Дети-правонаруши­тели и тоталитарное государство»: «по Москве до десяти тысяч детей, которых можно считать бес­призорными. Всего же по России, наверное, трид-цать-сорок тысяч».

Как видим, крайние оценки различаются в сто с лишним раз! Можно ли на основании входной ин­формации такого качества принимать сколько-нибудь эффективные политические и экономи­ческие решения?

Сокращено оп источнику: Работнов Н. Демо*ра*ия и Демо*ра*ия // Знамя. 2002. № 9.

Стивенсон С.А. О феномене бездомности // Социологические исследования. 1996. № 8. С. 26-33.

ничая или воруя. Стремление к бродяжничеству, как правило, возникает периодически и может быть связано с сезонными факторами (весенне-лет­ние, летне-осенние циклы); нередко подросток попадает в асоциальную или криминальную компанию и начинает употреблять алкоголь или наркотики. Практически все опрошенные бездомные ощущают социальную неполно­ценность и изгойство. Через 2—3 года статус бездомного бывает полностью усвоен, человек ощущает себя изгоем независимо от поведения окружающих. Бродяжничающие в течение долгого времени люди замыкаются в своей сре­де, не стремятся вступать в длительные отношения с представителями иных групп. Но чем больше они замыкаются и перестают общаться с окружающи­ми, тем меньше у них шансов выбрать­ся из социального дна. Возникает эф­фект глубокого погружения в бездом­ность, своего рода засасывание в социальную трясину. Нередко хрони­ческие бездомные отказываются от пре­ доставляемого крова, проживания в об­щежитии, в ночлежке, помещения в больницу или приют. И, конечно, здесь как и в преступности развит рецидив: статистика свидетельствует о массовых побегах 13—14-летних беспризорни­ков из спецучреждений, куда их доставляет милиция. Подростков устраивает вокзальная жизнь, попрошайничество, и они уже этого не стесняются.

Согласно исследованиям, подавляющее большинство современных бес­призорников не хотят возвращаться в тот мир, из которого они бежали. Бес­призорность — это тоже своеобразная форма «социального отказа», как и наркомания. В подвале им жить хуже, но в чем-то легче, чем во взрослом мире. В подвале беспризорника по крайней мере выслушают и поймут та­кие же, как он, бедолаги. А это очень важно для ребенка¹⁴².

Поскольку ребенок слаб по своей природе, и у него нет таких стартовых возможностей, чтобы конкурировать с миром преуспевающих взрослых, он нуждается в социальной опеки родителей, принимающих удар судьбы на себя, как можно более длительное время. За этот период, продолжающийся до 17—18 лет, дети успевают социализироваться и подготовиться к взрослой жизни. Ничего подобного нет у детей-сирот. По своей воле (дети-бегунки) либо против своей воли они оказались на улице, т.е. на взрослом рынке тру­да, где выдержать конкуренцию за благоприятные и легальные вакансии они не могут. Открытой им остается лишь теневая экономика. Но и к ней они не готовы, так как в самый неблагоприятный и беззащитный момент им было отказано в социализации и подготовке к взрослой жизни.

Органы правопорядка регулярно проводят рейды по столичным вокзалам, в метро, в других злачных местах, где привычно собираются дети-бродяжки. Зимой их численность обычно падает — просто холодно. Больше всего ино­городних — из Молдавии, Чувашии, Украины, но много и из Подмосковья. За 2001 г. им удалось отправить из столицы домой 630 беспризорников. Из них 140 вернулись на столичные вокзалы, четверо совершили преступления, в том числе два убийства. Но чаще они сами становятся жертвами взрослых преступ­ников. Например, на станции метро «Китай-город» промышляют гомосексу-

¹⁴² Сукало А., Титов Б. В каменных джунглях России // Советская Россия. 2003. 15 февр.

алисты и педофилы, на Ярославском вокзале — торгуют девочками-прости­тутками. Милиция, судя по всему, закрывает на это глаза, а бывает, и сама попустительствует извращенцам. Конечно, дети торгуют собой не от хорошей жизни. Многих заставляет нужда. Но кто-то уже вкусил «легких» денег и ез­дит в Москву на заработки¹⁴³. В 2003 г. минимальный заработок беспризорного ребенка на вокзалах Москвы — 500 руб. и это лишь так называемый законный заработок — попрошайничество. Весьма распространены и дополнительные заработки, например, воровство. Некоторые везут их своим родителям на пропитание. Кое-кто тратит на себя, покупая вкусную еду и наркотики. Ведя бродячий образ жизни, дети быстро приспосабливаются к нему и по­падают в своего рода психологическую зависимость от уличной «свободы». По­быв недельку в комфортных условиях приюта, отмытые и отъевшиеся, они уходят снова на улицу к помойкам, к гря­зи, к боли, к смерти. Дети, прожившие на московских вокзалах более двух лет, меняются неузнаваемо: попрошайнича­ют, воруют, пробуют все — от табака и водки до клея и анаши. С ними про­изошла повторная социализация, или, правильнее сказать, ресоциализация. Она стирает прежнюю личность ребен­ка и формирует новую, которую вряд ли угадают родители. Сотрудники одного из тюменских приютов рассказали о девя­тилетнем мальчике, который поступил к ним истерзанным, изнасилованным. Его отмыли, подлечили. Через неделю этот пацан побежал на рынок, туда, где его за деньги насиловали и мучили. Как по-другому жить, он не знал.

Беспризорности неизбежно сопутствуют тяжелые социальные послед­ствия: рост правонарушений, преступность несовершеннолетних, детская проституция, алкоголизм, наркомания. Беспризорные дети не включены в систему ценностей общества, они становятся лишь наблюдателями чужой жизни. Постоянный страх перед окружающей средой в свою очередь порож­дает в детях агрессивность, стремление найти защиту в группах (шайках, бандах и т.п.), где дети также часто подвергаются эксплуатации (в том числе сексуальной), втягиваются в преступный бизнес.

Беспризорные дети отличались от своих сверстников из нормальных се­мей более сильным инстинктом самосохранения, повышенной возбудимо­стью, привычками к наркотикам, алкоголю и т.п., некоторые из них преж­девременно начинали половую жизнь. Беспризорник рано включается в жестокую уличную борьбу, при отсутствии воспитывающей помощи взрос­лых и нормальной детской среды. У беспризорных очень развит инстинкт самосохранения, что не наблюдается у других детей. Выражена эмоциональ­ная возбудимость, которая часто развивает привычку к искусственным воз­буждениям: наркотикам, алкоголю, азартным играм. Чувственные элемен­ты половой жизни пробуждаются раньше обычного. Наблюдаются авантю-

Нестерова О. Горчайшая из бед // Труд. 2002. 16 янв.

ристические устремления, взращиваемые уличной жизнью, что резко уве­личивает трудовую неустойчивость и недисциплинированность. Люди ша­рахаются от них, брезгливо отворачиваются, бояться: голодные дети иной раз агрессивны, бесцеремонны, жестоки. И только единицы видят в них не озлобившихся волчат, а детей: ущемленных, обиженных, брошенных на произвол судьбы на улицу, которая своими хваткими когтями затягивает беспризорников в свои сети.

Современные беспризорники

Опасны не беспризорники — это просто дети, как правило, из неблаго­получных семей. (Вот стандартная судьба: мальчик из Казахстана, папа за­пил, мама бросает отца и переезжает с сыном в Петербург, где выходит за-

Врезка