Психолог

Вид человеческой деятельности, известный под названием чистой науки,

являлся в Фонде наиболее свободной формой жизни, и неудивительно.

Поскольку доминирование Фонда над Галактикой - и даже его выживание -

зависело от уровня развития науки и техники, Ученый пользовался в Фонде

значительной степенью свободы. Он был необходим и знал это.

В той же степени закономерным было и то, что Эблинг Мис - только те,

кто не был с ним знаком, прибавляли к его имени все положенные звания -

представлял собой наиболее свободную форму жизни среди представителей

чистой науки. Он был Настоящим Ученым - с большой буквы. И чувствовал свою

необходимость.

Случилось так, что все преклонили колени, а Эблинг Мис отказался это

сделать и во всеуслышание заявил, что его предки в свое время не кланялись

какому-то вонючему мэру. Мис сказал, что в прежние времена мэра обычно

выбирали, а если что не так, то и смещали, а единственная вещь,

принадлежащая человеку по праву рождения, - это врожденное слабоумие.

Когда же Эблинг Мис позволил мэру Индбуру почтить его, Миса,

приглашением к аудиенции, случилось так, что ученый не стал ждать, пока

его просьба поднимется по иерархической чиновной лестнице наверх и

обратным порядком спуститься вниз. Он надел наиболее приличный из двух

своих выходных костюмов, нахлобучил на голову шляпу невероятного фасона и,

попыхивая запретной сигарой, прошел мимо охраны, что-то робко заблеявшей

вслед, прямо во дворец мэра.

Первым признаком вторжения была донесшаяся до Его Превосходительства,

работавшего в саду, перебранка.

Мэр Индбур не спеша отложил лопату, не спеша выпрямился и нахмурился.

Мэр Индбур ежедневно делал короткий отдых от работы. Если позволяла

погода, он два часа после полудня проводил в саду. Там, в квадратных и

треугольных клумбах, росли цветы, рассаженные строго по сортам так, что

красные и желтые клумбы чередовались через одну, уголки всех клумб были

фиолетовые, а края - зеленые. Никто не смел тревожить мэра в саду. Никто!

Мэр снял перепачканные землей перчатки и направился к калитке.

- Что это значит? - задал он обычный при таких обстоятельствах

вопрос.

Этот вопрос, в этой самой формулировке, произносился на протяжении

истории человечества бесчисленное множество раз, но всегда с единственной

целью. Это был крик оскорбленного достоинства.

На этот раз сакраментальный вопрос не остался без ответа. В поле

зрения мэра появился Мис, потрясающий кулаками и изрыгающий ругательства в

адрес охраны, державшей в руках обрывки его пиджака.

Сделав недовольную мину, мэр махнул рукой, и охранники ушли. Мис

нагнулся, поднял свою шляпу-развалюху, отряхнул ее от грязи и сунул под

мышку.

- Слушайте, Индбур, ваши нецензурные прихлебатели должны заплатить

мне за порванный пиджак. Я его носил бы и носил, - Мис, отдуваясь,

несколько театральным жестом отер пот со лба.

Мэр, побледнев от обиды, надменно произнес:

- Мис, я не приглашал вас на аудиенцию, и мне не докладывали, что вы

о ней просите.

Эблинг Мис с выражением крайнего удивления посмотрел на мэра.

- Галактика, Индбур, разве вы вчера не получили мою записку? Я

передал ее позавчера с типом в фиолетовой ливрее. Я бы вручил ее вам

лично, но знаю вашу любовь к формальностям.

- Формальности? - мэр вытаращил глаза от негодования, но сделав

усилие, овладел собой. - Неужели вам неизвестно, что существует

определенный порядок подачи просьб об аудиенции? Учтите на будущее:

просьбу следует подавать в трех экземплярах в комиссию, созданную

специально для рассмотрения таких просьб. Затем полагается ждать

официального приглашения. Являться на аудиенцию следует в пристойной

одежде, слышите, в пристойной, а при обращении к мэру следует соблюдать

протокол. Можете идти.

- Что вам не нравится в моей одежде? - возмутился Мис. - Это был мой

пиджак, пока его не разорвали ваши нецензурные злодеи. А уйду я тогда,

когда сообщу вам все то, что намеревался сообщить. Если бы речь не шла о

кризисе Селдона, я бы вовсе к вам не пришел.

- Кризис Селдона? - мэр начал проявлять интерес.

Мис считался великим психологом, помимо того, что был буяном и

демократом. Мэра так смутило заявление авторитетного ученого, что он не

сумел выразить словами обиду, когда Мис сорвал с клумбы цветок, понюхал

его и, сморщив нос, отбросил прочь.

- Пройдемте со мной, - сказал Индбур холодно. - Сад - не место для

серьезной беседы.

В кабинете мэр почувствовал себя лучше: с возвышения, на котором

стоял стол, он мог наслаждаться видом розовой лысины Миса. Еще лучше мэр

почувствовал себя, когда Мис стал оглядываться, ища несуществующий стул, а

не найдя, начал переминаться с ноги на ногу. Мэр окончательно пришел в

себя, когда в ответ на сигнал, вызванный нажатием особой кнопки, прибежал

служащий в ливрее, кланяясь, подошел к столу и положил перед мэром

объемистый том.

- Итак, - сказал Индбур, снова став хозяином положения, - чтобы наша

импровизированная беседа была как можно короче, прошу вас изложить ваше

дело по возможности лаконично.

- Вы знаете, - неторопливо начал Эблинг Мис, - чем я занимаюсь в

последнее время?

- Передо мной лежат ваши отчеты, - с удовлетворением произнес мэр, -

как полные тексты, так и тезисы. Насколько я знаю, ваши исследования в

области психоисторической математики имели целью продублировать работу

Хари Селдона и проследить путь Фонда в будущее.

- Совершенно верно, - сухо сказал Мис. - У Селдона хватило ума на то,

чтобы не поселить Фонде ни одного психолога, и в результате мы до сих пор

вслепую шли по пути исторической необходимости. В ходе работы я понял

смысл некоторых намеков Селдона...

- Все это мне известно, Мис. Не тратьте время на повторение.

- Я ничего не повторяю, - огрызнулся Мис. - То, что я хочу вам

рассказать, не содержится в отчетах.

- Что значит - не содержится? - тупо переспросил Индбур? - Как вы...

- Галактика! Перестаньте, наконец, меня перебивать! Что за манера:

переспрашивать каждое слово! Или вы меня выслушаете, или я повернусь и

уйду, и пусть все катится к черту! Только учтите, нецензурная вы

бестолочь, что Фонд в любом случае выживет, потому что такова воля

истории, а вы не выживете, если я уйду.

Мис швырнул шляпу на пол с такой силой, что из нее брызнули комочки

земли, перепрыгнул ступени, ведущие к столу, и, яростно сдвинув в сторону

бумаги, сел на край стола.

У Индбура мелькнула отчаянная мысль вызвать охрану или выстрелить из

встроенного в стол бластера, но Мис придвинулся почти вплотную, и

единственное, что мог сделать мэр - это сохранить на лице выражение

собственного достоинства.

- Доктор Мис, - начал было он.

- Молчите, - взревел Мис, - и слушайте! Если это действительно мои

отчеты, - его рука тяжело опустилась на толстую папку, - можете их

выбросить на свалку. Всякий написанный мною отчет проходит через

...надцать рук, потом попадает к вам, потом его читают еще эн чиновников.

Хорошо, конечно, что вы ничего не держите в секрете, но я пришел, чтобы

рассказать вам секрет, которого не знают даже мои люди. Они работали над

отдельными задачами, а я собирал все воедино. Вы знаете, что такое

Хранилище?

Индбур кивнул, и Мис, откровенно наслаждаясь ситуацией, продолжал:

- Ладно, я вам скажу. Одной Галактике известно, сколько раз я

воображал эту нецензурную сцену. Я вас вижу насквозь, жалкий обманщик: вы

держите руку на кнопке, на сигнал которой прибегут вооруженные люди, чтобы

меня прикончить. Но вы боитесь того, что я знаю. Вы боитесь кризиса

Селдона. Кроме того, если вы тронете хоть что-нибудь на своем столе, я

оторву вашу нецензурную голову раньше, чем сюда кто-то успеет войти. Ваши

отец и дед, эти бандиты, высосали достаточно крови из Фонда. Хватит!

- Это измена, - пролепетал Индбур.

- Самая настоящая, - злорадствовал Мис, - но к делу это не относится.

Я хотел объяснить вам, что такое Хранилище. Селдон построил Хранилище,

чтобы мы в трудную минуту приходили туда за помощью. На каждый кризис

Селдон приготовил выступление, в ходе которого объяснял, что делать.

Четыре кризиса - четыре выступления. В первый раз Селдон явился в самый

момент кризиса, второй раз - после успешного разрешения кризиса. Первые

два выступления наши предки прослушали. Во время третьего и четвертого

кризисов они почему-то к Селдону не пошли; наверное, не нуждались в его

советах. Недавние исследования, не отраженные в отчетах, показали, что

Селдон, тем не менее, являлся во время третьего и четвертого кризисов, и

являлся в нужное время. Вы понимаете?

Ответа не было, но Мис его и не ждал. Он выбросил измочаленную

сигарету, нашарил в кармане другую и закурил.

- Официально я работал над восстановлением психоистории. Это еще

никому не удавалось и в ближайшие сто лет не удастся, но кое-каких

результатов я добился. Я могу определить, и довольно точно, дату

очередного появления Хари Селдона... Иными словами, я могу назвать вам

день, когда очередной кризис Селдона, пятый, достигнет пика.

- Когда это случится? - с усилием выговорил Индбур.

- Через четыре месяца, - небрежно бросил Мис. - Через четыре

нецензурных месяца минус два дня.

- Через четыре месяца! - повторил Индбур с несвойственной ему

страстью. - Невероятно!

- Невероятно, но факт.

- Четыре месяца! Вы понимаете, что это значит? Если кризис достигнет

пика через четыре месяца, значит, он назревал в течение многих лет.

- Почему бы и нет? В природе не существует закона, который бы

запрещал кризисам вызревать в тайне от вас.

- Разве нам что-то или кто-то угрожает? По-моему, сейчас все

спокойно, - в волнении мэр заламывал руки.

Внезапно, в приступе ярости, он закричал:

- Встаньте, наконец, с моего стола и позвольте мне привести его в

порядок! Я не могу думать в такой обстановке!

Мис испуганно вздрогнул и, тяжело поднявшись, отошел.

Индбур суетливыми движениями наводил на столе порядок и торопливо,

сбивчиво говорил:

- Вы не имеете права так себя вести. Вашу теорию следовало...

- Это не теория.

- А я говорю, теория. Ее следовало изложить письменно, сопроводив

расчетами и доказательствами, и направить в Бюро Исторических Наук. Там ее

рассмотрели бы, сделали соответствующие выводы и представили бы мне отчет.

Я изучил бы его и принял необходимые меры. А вы ворвались ко мне и

неизвестно зачем расстроили меня. А-а, вот он, - и мэр помахал перед носом

психолога листом прозрачной серебристой бумаги. - Это сводка зарубежных

событий, которую я собственноручно ежедневно составляю. Вот, слушайте:

заключен договор о торговле с Мором, ведутся переговоры с Лайонессом,

направлена делегация в Бонд на какие-то торжества, поступила жалоба с

Калгана, я обещал ее рассмотреть, Асперта обещала рассмотреть наш протест

против притеснения наших торговцев и так далее, - мэр пробежал сводку

глазами и аккуратно положил в папку, которую отправил в ящик. - Видите,

Мис, все спокойно.

В дальнем конце комнаты открылась дверь, и вошел - слишком порывисто,

чтобы его можно было принять за галлюцинацию - одетый не по форме

секретарь.

Индбур привстал. Происходящее казалось ему нереальным: слишком много

сразу на него свалилось. Сначала Мис с сигарой, а теперь - вопреки

протоколу - без формы и без доклада секретарь.

Секретарь преклонил колено.

- В чем дело? - резко спросил Индбур.

Секретарь заговорил, обращаясь к полу:

- Ваше превосходительство, капитан Хан Притчер, в нарушение вашего

приказа пребывавший на Калгане, вернулся оттуда и был, во исполнении ваших

распоряжений - вашего приказа Х20-513 - взят под стражу. В настоящее время

он ожидает приговора. Сопровождавшие его лица задержаны для дознания.

Отчет был представлен вам в надлежащем порядке.

- Я читал его! Дальше! - в бессильной ярости закричал Индбур.

- Ваше Превосходительство, капитан Притчер докладывал об опасных

планах нового калганского диктатора. Согласно вашему распоряжению -

приказу Х20-651 - его доклад официально рассмотрен не был, но был

запротоколирован...

Индбур почти завизжал:

- Знаю! Дальше!

- Четверть часа назад получено сообщение с Салиннианской границы.

Корабли, идентифицированные как калганские, незаконно проникли в

космическое пространство Фонда. Корабли вооружены. Они вступили в

вооруженный конфликт с пограничными кораблями Фонда.

Секретарь согнулся чуть не пополам. Индбур лишился дара речи. Эблинг

Мис очнулся первым. Он подошел к секретарю, похлопал его по плечу.

- Велите освободить капитана Притчера и привести его сюда. Живо.

Секретарь вышел, а Мис обратился к мэру:

- Пора действовать, Индбур. Осталось четыре месяца.

Индбур стоял, уставясь в пространство остекленевшими глазами, и

пальцем чертил на столе треугольники.