Типы героев, которыми вы наполняете историю – не произвольное решение. Когда вы знаете, кто вам нужен, следующим шагом будет решение, какие цвета и многомерности завершат дизайн вашей истории. Вы можете сделать выбор из нескольких вариантов.
Противопоставление ваших героев даст вам возможность писать историю более яркими штрихами.
Это может означать противопоставление второстепенных героев с протагонистом, или одного второстепенного с другим. Контраст между разными героями может быть физическим, вроде белого человека и чернокожего, толстого и худощавого, подвижного и медлительного. Может быть и контраст в отношении к чему-либо, вроде циника и оптимиста, простака и опытного, неприязненного и доброжелательного, страстного и холодного.
Противопоставление героев особенно важно в групповых шоу. Билл Финкельстайн/ William M. Finkelstein, хэдрайтер «Закона Лос-Анджелеса/L.A. Law», рассказывает о тех контрастах, из которых сотканы характеры героев сериала. Хотя некоторые из них кажутся второстепенными по отношению к основным героям, Билл затрудняется с определением их главенства.
|
|
«Они разные в своем отношении к работе. Брэкмэн – управленец, он, прежде всего, сфокусирован на благосостоянии фирмы, в то время как Кьюзак имеет более идеологические наклонности. Беккер сугубо материалистичен, даже эгоистичен, более стремится к величию, нежели кто иной в фирме. Марковитц явно слился в итоге со своей профессией бухгалтера и юриста-налоговика. Кэлси – социально сознательная феминистка.
Также – различия в национальности и происхождении. Виктор Сисифуэнтес – испанец из Восточного Лос-Анджелеса, что противоречит его относительному успеху на англоязычном юридическом поле Лос-Анджелеса. Он одинок и привлекателен, социально сознательный и в чем-то прогрессивный парень. Марковитц - еврей, он происходит из верхушки среднего класса, старше Виктора, недавно женат в свои сорок с чем-то. Кроме того, он требовательный, несколько авторитарный мужчина, скрупулезный, угнетающий своей способностью взять на себя ответственность и навязать свои решения.
Маккензи – старший партнер, ему около шестидесяти и это тот этап в его жизни, когда всякие мелочи становятся очень важными. Он олицетворяет собой власть в фирме.
Джонатан Роллинс – чернокожий буржуа, и это кое-чем отличает его от остальных чернокожих, которые вырастают в Комптоне. Роксан, его секретарша, отчаянно нуждается в безопасности и серьезных отношениях. При этом она зарабатывает гораздо меньше денег, чем юристы; таким образом, ее материальное положение контрастирует с остальными героями.
|
|
Также противопоставляются женатые и одинокие. Роллинс и Сисифуэнтес одиноки; Кэлси и Марковитц женаты; Эбби и Брэкмен разведены. Эбби – мать-одиночка, Кэлси и Марковитц только начинают семейную жизнь.
Также противопоставляются ценности, вроде общественная сознательность против материализма. Кьюзак работает с уголовным правом. Он и Сисифуэнтес могут защищать виновного насильника, тогда как Беккер, семейный юрист, вряд ли заинтересован в подобном.
Противопоставляются стили героев. К этому относится стиль в одежде (Беккер очень стильный), какие машины они предпочитают (Грей Ван Оуэн водит винтажный БМВ), в каких домах они живут, какая обстановка в их кабинетах. У Сисифуэнтеса в кабинете висит плакат Диего Риверы. У Беккера в кабинете современная, пафосная мебель. Кабинет Кэлси – более неформальный, в юго-западном стиле».
Незначительные герои тоже могут раскрываться через контрасты.
В фильме «Военные игры/War Games» Лоуренса Ласкера/ Lawrence Lasker и Уолтера Паркса/ Walter Parkes есть два незначительных героя, которые дают информацию Дэвиду, главному герою, о том, как взломать компьютер. Они могли получиться унылыми и безвкусными. Но благодаря маленьким деталям, сделавшим их контрастными, была создана интересная сцена.
Мэлвин описан как тощий подвижный переросток, Джим – как увалень, неряшливо одетый и с толикой высокомерия во взгляде. Нервозность Мэлвина контрастирует с осмотрительностью Джима.
ДЭВИД
Я хочу, чтобы вы тут посмотрели кое-что.
МЭЛВИН
Что это?.. Где ты это взял?
ДЭВИД
Я пытался взломать Протовижн… Хотел добраться до программ к их новым играм.
Джим тянется к распечатке.
МЭЛВИН
Подожди… я не въезжаю.
Джим упрямо тянет на себя бумагу, обрывая ее. Буквально сканирует текст, вглядываясь сквозь очки с толстыми грязными стеклами.
ДЖИМ
Мировая ядерная война… это не из Протовижна.
МЭЛВИН
Я в курсе. Спроси у него, где он это взял.
ДЭВИД
Я же сказал тебе.
МЭЛВИН
Это что-то военное. Определенно, военное.
ДЭВИД
Если это военное, зачем им игры вроде блэк джека и шахмат?
ДЖИМ
Затем, что эти игры обучают основам стратегии.
Дженнифер насмешливо оглядывает троицу.
МЭЛВИН
А это кто?
ДЭВИД
Она со мной.
МЭЛВИН
Почему она маячит возле нас? Она стоит рядом с магнитофоном. Не позволяй ей дотрагиваться до него. У меня и так куча проблем с этой штуковиной.
ДЖИМ
Если ты в самом деле хочешь туда забраться, узнай все возможное о том чуваке, который проектировал эту систему…
ДЭВИД
Да ладно. Как я узнаю, кто он такой?
Джим размышляет над проблемой. Мэлвин нетерпеливо ломает ее.
МЭЛВИН
Пацаны, вы ваще тупые. Даже поверить не могу. Держу пари – я знаю, как это сделать, я понял!
ДЭВИД
Вау, Мэлвин. Как это сделать?
МЭЛВИН
Первая игра в списке, чудики. Да я бы через лабиринт Фолкена прошел!
Хоть сцена и короткая, и Мэлвин с Джимом больше не появятся, обратите внимание, какие они разные. Сцена, по сути – это короткая история. Она предназначена дать порцию информации, без которой история не сможет продолжиться. Но именно герои обеспечивают интерес и делают лобовую сцену интересной и увлекательной.
УПРАЖНЕНИЕ: Подумайте, как сделать противоположными двух юристов, двух полицейских, двух воздушных гимнастов, двух плотников, двух близнецов.
Но иногда второстепенные герои выглядят одинаковыми.
Противоположным методу контраста будет «однотонный» метод. К примеру, в «Унесенных ветром» поклонники Скарлетт практически неразличимы, и потому Ретт Батлер резко выделяется на их фоне.
Крестьяне и телохранители часто похожи, как танцоры в хоровом ансамбле, или моряки, или офисные работники – всякий раз, когда эти герои являются задним планом и фоновыми фигурами, и вы решили не привлекать внимания к ним.
|
|
Иногда одна характеристика в герое расширяется, даже раздувается до такой степени, что полностью определяет характер.
Это особенно верно для комических характеров. Венди, жена Арчи, в фильме «Рыбка по имени Ванда» введена в сюжет как клиническая неудачница. Все у нее не так: обязательно спустит колесо, у ее дочери Портии вскочит прыщик, разобьется посуда, будут проблемы в бридже, не хватит льда для напитка – жизнь у Венди идет далеко не гладко. В ней вечная неразбериха.
«Раздутая» характеристика может быть и физической. В фильме «Взвод/ Platoon» старшего сержанта Барнса выделяет его жуткий шрам, который указывает на бездну негативного опыта. Сразу видно, что это характер жесткий, мстительный, а его душа искривлена или испорчена.
Иногда второстепенные герои определяются контрастами или парадоксами в их собственных личностях.
Это может добавить характеру запоминающиеся штрихи и придать дополнительное измерение.
В фильме про Джеймса Бонда «Искры из глаз/ The Living Daylights» злодей Брэд Уайтэкер, сыгранный Джо Доном Бейкером, обожал мальчишескую игру с игрушечными солдатиками. Эта деталь делает его необычным злодеем.
В «Полицейской академии» есть капитан, который обожает золотую рыбку. В фильме «Аэроплан» есть буржуазная дамочка, умеющая петь джаз, и монахиня, не боящаяся стукнуть по голове и привести в чувство запаниковавшую женщину.
Такие штрихи, несмотря на грубость, добавляют юмора и расширяют характеры, которые могут попасть в кадр всего на несколько минут.
Впрочем, существует опасность при создании этих чудачеств. Все мы видели героев с хромотой, нервным тиком или шрамом – деталями, созданными в попытке добавить интереса герою, но никак не оправданными и не влияющими на масштаб характера или развитие истории. Вместо этого добавление новой информации делает героев запутанными, ограниченными или даже карикатурными.
Фишки героев срабатывают лучше всего тогда, когда они оправдывают себя в истории. В «Рыбке по имени Ванда» Отто читает Ницше, чтобы доказать, что он не тупой. В «Аэроплане» опасность ситуации оправдывает неразбериху и панику. Болтающая женщина и драчливая монашка решают насущные проблемы благодаря своим качествам.
|
|
Иногда фон, на котором действуют герои, диктует характерный тип.
Характерный тип не означает стереотип. Он определен не ролью, полом или этнической принадлежностью (вроде тупой белой секретарши или крутого чернокожего братка), а действием. Он должен быть раскрыт так глубоко, чтобы быть мгновенно узнаваемым зрителем.
На продолжении всей истории литературы авторы опирались на типы. В римских пьесах типы были представлены солдатом-хвастуном, школьником-педантом, тунеядцем, недалеким папашей, мегерой, щеголем, хитрым рабом, коварным камердинером, шутом, обманщиком, деревенщиной и так далее. В более поздних пьесах мы видели коварную горничную, пылкого влюбленного, глупца. Жанр мелодрамы усугубил типы и дал нам таких картонных фигур, как злодей, подкручивающий усы, герой-любовник, прекрасная юная девушка.
В этих случаях определяющая характеризация – дурак или педант и тому подобное – никогда не означает, что все отцы глупы или все школьники педантичны. Но в рамках более широкой классификации отцов и учеников всегда есть определенный тип. Хотя характерный тип может быть важным элементом во многих историях, стереотипы только ограничивают историю. (Более подробно стереотипы обсудим в 9 главе).
Иногда важно использовать типы. «Когда вы создаете эпизодических героев для сериалов, - говорит Джеймс Берроуз, - старайтесь делать их лобовыми. Потом, при съемках, если вам нужен хулиган, ищите на роль хулигана. Если вы нашли хулигана, но он таковым не выглядит, это отнимет больше времени у зрителя для узнавания. Если вы подберете на роль парня, в котором хулигана узнает всякий, вы сможете сорвать на нем злость за других героев, и сделать его забавным».
Характерные типы могут быть глубоко раскрыты или детально прорисованы. Мольеровский Тартюф – характерный тип, ипохондрик; Полоний из Гамлета – болтливый папаша; но у обоих есть важные детали.
Когда основатель актерской школы и режиссер Константин Станиславский работал с актерами, он призывал их постоянно работать над образом и оживлять его деталями. Его описание этого процесса может помочь авторам при создании характерного типа.
«Можно изобразить на сцене характер общего плана, вроде солдата. К примеру, настоящий солдат всегда держит себя прямо, марширует вместо того, чтобы идти прогулочным шагом, щелкает каблуками так, что шпоры звенят, разговаривает громко, буквально гаркает по привычке. Но все это слишком просто… и передает скорее внешний образ, нежели характер. Такие образы традиционны, безжизненны, банальны. Не живые люди, а фигуры, выполняющие ритуал. Иные актеры, более наблюдательные, способны определять военные нюансы. Они знают различия между военнослужащим, ординарцем, гвардейским полковником, между инфантерией и кавалерией, они знают солдат, офицеров, генералов… другие актеры делают более глубокие наблюдения. И таким образом у нас есть солдат с именем, Иван Иванович Иванов, с качествами, которых не найдешь в любом ином солдате».
Хоть это и не работа драматурга – паузы, жесты, обмен взглядами (это актерский труд), в цитате есть несколько точных определений сути характера, выходящих за рамки широких обобщений.
Актер не может сыграть обобщение – и такой общий характер ни актера не заинтересует, ни ридера не зацепит. Никогда.