Консервативно-революционный характер Возрождения

Эпоха Возрождения имеет своей осью противостояние с духом Средневековья. Но это противостояние направлено не столько против Традиции как таковой, сколько против специфической формы католической схоластики, против томизма с его концепцией "двух истин", против радикально креационистских позиций, ставших нормативами для официальной культуры Европы. Вместе с тем, именно в эпоху Ренессанса происходит расцвет европейского герметизма, интерес к магии, алхимии, астрологии, теургии пробуждается с новой силой. Важно, что при этом нарушаются пропорции, регулировавшие сложную диалектику герметизма и официальной схоластической культуры. Корпус эзотерических знаний автономизируется. Ученые, философы, художники Возрождения напрямую апеллируют к маго-алхимическому контексту как к единственной истине, объединяющей и вопросы веры и вопросы разума. На всех уровнях идет стремление выйти за пределы парадигмы луча. Причем выйти в мир более насыщенный духовными потоками, более волшебный, более парадоксальный и гераклитовский, более фантастический и оживленный, нежели сухая и абстрактная средневековая конструкция. Этот порыв есть нечто обратное тому, что предложит позже "картезианство" или "ньютонианство".

Многие историки науки (в частности, П.Гайденко (39)) отмечают, что свойственная деятелям Возрождения тяга к возвращению в лоно природы, воспринимаемая как возрождение античного подхода, на самом деле, скрывает под собой индивидуализм, семена которого сформировались в эпоху доминации католической схоластики, значительно возвысившей роль человека по сравнению с "языческим" растворением его в космических стихиях. Такое утверждение, основанное на некоторых верных исторических наблюдениях, не учитывает, однако, парадигматической структуры холистского миропонимания. Для парадигмы сферы совершенно не характерно строгое разведение человеческого и природного, которое зародилось в креационистских учениях и стало основной гносеологической установкой в Новое время. Сакральное представляется как последнее измерение и субъективного и объективного. Представление о "потенциальной божественности" человека не только не противоречит представлению о "потенциальной божественности" природы, но оба эти явления взаимосвязаны. Маг Возрождения, утверждая свои новые теургические возможности - в науке, искусстве, мысли, технике, - ставил себя не над природой и не над людьми, но над ограничениями, вытекающими из средневековых схоластических установок, которые лишали имманентную реальность "естественного света", отводя Божественному строго определенный предел в догматической религиозности. Обращение к античности рушило этот предел, требовало прямого и тотального "обожения" всей реальности - и человеческой и природной. Хотя, естественно, роль человека в этом многомерном процессе мыслилась центральной. Но и в индуистских доктринах (где нет и следа индивидуализма) утверждается, что "атман" ("дух") человека есть проекция луча Брахмана, упавшего в материю-природу, а следовательно, человек (метафизически понятый) ставится в центре вещей (Р.Генон (290)).

И прямое обращение к античности, и центральное место герметизма, и приоритетное внимание к тем направлениям средневековой мысли, где холистские моменты были акцентированы отчетливее всего, являются основанием для отождествление магистральной парадигмы Возрождения именно с парадигмой сферы (357). Другое дело, что эта парадигма берется здесь в довольно урезанном виде. С одной стороны, в качестве образца выступает именно Древняя Греция (о некоторых парадигматических аномалиях которой мы упоминали). С другой стороны, герметизм, принужденный приспосабливаться к креационистски-схоластическому контексту долгие столетия, утратил стороны, сопряженные с экзотеризмом. Одновременно с этим революционные интеллектуальные процессы протекают в напряженном конфликте с католическим консерватизмом - это делает из эпохи Возрождения не период возврата к полноценному сакральному традиционному обществу, но лишь попытку такого возврата, стремление, рывок, яркий жест.

Следует заметить также, что в кастовом смысле Возрождение привилегированно ориентировалось на доктрины имманентной сакральности, на аристократические, "воинские" (а не на жреческие) уровни. Не случайно, главная наука герметического кодекса - алхимия - называлась "королевским искусством". Полноценной онтологической метафизики, сопоставимой с Парменидом или Платоном, мы в этот период не встречаем. Скорее доминирует гераклитовский настрой, свойственный мировоззрению воинов. Это обстоятельство, возможно, объясняет неприязнь к этому периоду Р.Генона (292), который подчеркнуто отстаивал приоритет сакральности жреческой как наивысшей формы знания, всячески указывая на незавершенность учений касты воинов, взятых в отрыве от более высокого уровня.

Несмотря на то, что Возрождение солидарно с Новым временем в отрицании парадигмы Средневековья, причины и характер этого отрицания в обоих случаях совершенно различны.