Глава 20. Самый лучший спорт на планете

Самый лучший спорт на планете

Москва живёт по законам военного времени. Город старательно маскирует все хорошие места, которыми может заинтересоваться враг. Этот закон имеет обратную сторону, так как порой и сами жители с трудом могут найти приличное местечко для досуга. К примеру, старый заброшенный завод рядом с Садовым кольцом, на территории которого смуглые таджикские гастеры каждый день воюют с заезжими гастролирующими бомжами за право поспать в разрушенных фабричных казематах, скрывает один из самых элитных столичных притонов. Возле клуба стоят блестящие ряды «Линкольнов» и «Хаммеров», а местных девочек, лениво покуривающих длинные гламурные папироски у входа, можно хоть сейчас отправлять на международный конкурс красоты.

Так и на Третьей Мытищинской улице очень сложно обнаружить что-нибудь, помимо школы, научно-производственного предприятия «Квант», компьютерной фирмы, жилого комплекса и вечно строящегося здания непонятно чего. Но это вещи очевидные, заметные с любого ракурса. А вот о том, что на Новоалексеевской находится глубоко законспирированный двадцатиметровый бассейн, знают лишь посвящённые, ибо ни вывески, ни прочих указателей не наблюдается.

Путь к нему лежит через проходную и несколько скрытых лестничных пролётов, миновав которые, счастливец увидит прочную деревянную дверь с глазком, а также кнопку коммутатора с еле заметной надписью «Бойлерная». Нажмите на эту кнопочку и – о, чудо! – раздастся электронное мычание и дверка откроется, впуская Вас туда, где могут находиться только истинные адепты банно-плавательных утех. Поздравляю! Вы открыли для себя ещё одну «терру ингокнита» на исполинской карте города Москвы.

Я толкнул тугую дверь ногой, втаскивая за собой уже почти не упирающуюся Элину, вот уже час твердившую одно и то же:

- Но у меня же нет с собой купальника!

- А у меня плавок, и что дальше?

- Как что? Вот увидишь, нас без купальных принадлежностей не пустят!

- А мы сделаем вид, что они у нас есть! В самом бассейне, кроме посетителей никого нет. Главное – с ресепшеном разобраться. А там – хоть потоп! Тем более, бельё у тебя чёрное, без кружавчиков, издалека запросто за купальник сойдёт.

Возле самого входа нас встретил огромный плюшевый медведь с подносом в руках, на который явно стоило что-то положить (деньги? самогонку? конфеты?), но жестяной поднос был пуст. Вдоль стены стояли шкафчики для верхней одежды, а с другой стороны коридора кто-то по эстетическим соображениям поставил аквариум с плавающим рыбным ассорти и клетку с нахохлившимися салатовыми канарейками, загаженную сонными пернатыми почти до половины.

На ресепшене сидела такая же нахохлившаяся старая грымза – оператор той самой кнопки «наружного впуска». Помимо этого, в её обязанности также входит оформление абонементов и издание грозных оглушительных воплей в том случае, если посещение бассейна не уложилось в отпущенные Вам 45 минут. Очень сложный переговорщик. С улыбкой на устах я подошёл к тётушке и нежно проворковал:

- Добрый день! У Вас сауна свободна?

- Всё до следующего четверга расписано! – недовольно отрезала та.

- А вторая, та, что побольше?

- Закрыта на ремонт!

- Тогда дайте два разовых абонемента.

- А медсправки у вас есть? – язвительно спросила бабка, просканировав нас из-под очков.

Так, приехали! Мой гениальный план рушится прямо на глазах.

- Дома забыли. Они у нас есть! Правда-правда! Да Вы только посмотрите на этот идеальный французский маникюр, - стал с жаром доказывать я, положив прелестную Линину руку на стол перед старой мегерой. – Никакого следа грибковых образований!

- Молодой человек, я всё понимаю, но без справки нельзя!

Бабка прочно встала на пути нашего секса, словно увесистая железобетонная конструкция. Здесь бы пригодился подъёмный кран.

- Мы в следующий раз их принёсем, хорошо? Поплавать очень хочется, - отчеканил я, протягивая бабушке полторы тысячи рублей: восемьсот за посещение и почти столько же сверху. - Сдачи не надо. Пусть эти средства пойдут в фонд реконструкции второй сауны.

Ну, давай, давай, бери деньги, сколопендрия ты, эдакая!

- Ладно, идите, - наконец смилостивилась женщина, протягивая нам две тонкие бумажки с печатями. – Вам повезло, молодой человек, что у меня память хорошая. И спутницу Вашу я тоже помню. Но больше без справки не приходите. Не пущу!

Осчастливленные этой невообразимой милостью, мы прошмыгнули в свои раздевалки. К счастью, цербер-надзиратель не заметила, что у нас не было тапочек. Зато было чудовищное либидо. Из раздевалок мы вышли почти синхронно, оба босиком, оба в нижнем белье – она в бикини и трусиках, а я – в боксерах. Потянуло хлоркой, что давало слабую надежду на то, что эта вода не является питательным бульоном для размножения различных микробов и бактерий.

Бассейн был украшен искусственными, вечнозелёными кустарниками. В углу находился большой аквариум, наполненный мягкими игрушками. В центре стояли две металлические горки, с острыми, как бритва, краями. Один раз я как-то неудачно сманеврировал и сильно порезал себе плечо. А хирург, которая после накладывала мне швы, долго не могла понять, как это можно так пораниться на детской горочке в бассейне. Сзади горок из двух отверстий в светло-зелёном кафеле с двухметровой высоты били шумные искусственные водопадики, которые можно было ненадолго включить с пульта, вмурованного в стену.

В воде отсутствие плавательной униформы не так заметно, поэтому мы сразу же спустились в бассейн по хромированной вертикальной лестнице.

Был вечер воскресенья, и кроме нас в бассейне находилось ещё двое посетителей: толстый, исполинского размера мужчина, плавающий на спине и периодически выпускающий изо рта маленькие водяные струйки, как какой-нибудь заправский кит, и пожилая благообразная тётушка в жёлтой резиновой шапочке, плавающая «по-собачьи».

Элина и я забились подальше от них в угол и стали ждать. Когда эти двое не смотрели в нашу строну, Элина демонстрировала превосходное чувство юмора, без предупреждения залезая мне в трусы. С таким манером ожидание становилось абсолютно невыносимым. Я уже был готов утопить эту надоевшую мне парочку недоспортсменов, но тут удача улыбнулась нам.

Сперва свою тренировку закончил мощный китообразный атлет, а через десять минут ушла необученная плавательной технике бабушка. С последним хлопком двери мы с облегчением переглянулись и наперегонки бросились к «лягушатнику», где было гораздо мельче.

- Погоди, я щас! - бросил я Элине.

Я выбежал из бассейна и включил водопады. Раздался шум пылесоса, и водичка потекла из пробоин в колоннах.

- Нам нужна полная шумоизоляция, - радостно прошептал я ей на ухо, садясь на кафельный низ и облокотившись спиной о низкие бортики.

Она опасливо посмотрела по сторонам (случаем, не подглядывают ли за нами какие-нибудь водолазы) и села на меня сверху.

Вы можете представить себе двух разнополых космонавтов, трахающихся на борту космической станции? Отличие лишь в том, что у них полная невесомость, а у нас, в принципе, то же самое, только наполовину, так как вода мне была только по грудь. Брызги и гул водопадов создавали ощущение, что мы где-то в верховьях Амазонки.

Элина скакала на мне как заправская любительница парнокопытных. А я аккуратно поддерживал её ягодицы своими ладонями, поддерживая оптимальный темп наших фрикций. Ощущения секса в воде были незабываемы: «снаружи» холодно, а «внутри» тепло, можно сказать, почти горячо.

Из-за опасения быть прерванными на самом интересном моменте, было стрёмно, весело и классно одновременно. Я очень надеялся на жадность хозяев этого бассейна, не позволившую им установить здесь камеры наблюдения. Иначе кого-то ждёт бесплатный сеанс любительской порнографии в низком графическом разрешении.

Я с жаром прижимал Лину к себе, словно стараясь пропороть её насквозь. Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз. Убыстрение, замедление, убыстрение, убыстрение, убыстрение.

Всё это маятниковое действо привело к естественной развязке. Чувствуя приближение моей кульминации, она резко дёрнулась, и наше несостоявшееся потомство белыми комочками растеклось по прозрачной хлорированной глади. Умолкли водопады, и в бассейне воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуками поцелуев и порывистым шелестом нашего разгорячённого дыхания.

Из-за резко обострившихся чувств я сумел услышать крадущееся шарканье, и за несколько секунд до того, как рядом с нами распахнулась дверь, я сбросил с себя Эллину и притворился, что я сосредоточенно обучаю её плаванью на спине. Голос бабки-ресепционистки громыхал как паровозный гудок:

- Десять часов вечера! Последний сеанс закончился без пятнадцати! Вы почему не смотрите на часы?

- Сейчас уже выходим! - пообещал я, делая над собой колоссальное усилие, чтобы не рассмеяться, глядя на фыркающую Элину.

Я очень живо представил себе, что бы произошло, если эта гестапо-регистраторша ворвалась на самом апогее нашего интима. Уверен, что она бы сразу же заверещала как резанная:

- АААААА! Что за гадостью вы здесь занимаетесь?

- Трахаемся! - очень спокойно ответил бы я. - А что? Дело-то молодое!

- Без справки не положено! – не унимается старуха.

- На положено - хуй наложено! Айда с нами, третьей будешь!

И тут по законам жанра ударил бы похоронный марш, а бабка стала бы раздеваться под музыку, как опытная танцовщица в стриптиз-клубе. Сначала она снимает серую бесформенную кофту, из-под которой выпрыгивает сморщенная грудь, похожая на уши спаниеля, такая длинная, что она касается самого пола, как лист раскрытого армянского лаваша. Потом в бассейн шлепаётся старая шерстяная юбка, и бабка остаётся лишь в одних носках и апельсиновых корках целлюлита. И я от одного вида этой мерзости начинаю блевать прямо в воду.

«Господи, какая чушь в голову лезет!», - подумал я.

Я даже хихикнул по этому поводу, когда мы с Элиной выходили из воды, немного продрогшие, усталые, но на всём белом свете не было людей счастливее нас.

- Я вижу, у тебя от этой сварливой женщины поднимается настроение.

- О, ты даже не можешь себе представить, насколько ты права!

Я обнял её, и мы неспешно направились к выходу.