Премьера в Доме политпросвещения

К третьему марта намеченные номера программы концерта, посвященного Международному дню 8 марта, были практически готовы. Оставалось навести последние штрихи: устранить имеющиеся недочеты, внести незначительные правки, необходимость в которых мог подсказать генеральный прогон выступления. Последний состоялся 5 марта опять-таки в родном актовом зале по Перекопской,3, но с учетом сцены Дома политпросвещения, где по договоренности руководства ХГПИ с горкомом партии должен был проходить праздничный вечер студентов и сотрудников института. Номера программы просматривались «комиссией», в которую входили не грозные дяди и тети из ректората и парткома, а Леня Громов и помогавшие ему «авторитеты» с 5-го курса – Колганов Г., Миненко В., Одинцов В. Гарик хронометрировал продолжительность номеров, Володя записывал замечания, высказанные по поводу качества исполнения того или иного номера, а Валентин – указания для четверки первокурсников (Бермана В., Везумского Г., Высоченко С., Сорина А.), которые должны были не только участвовать в общих номерах, а и быть рабочими сцены (вносить и выносить стулья, декорации, микрофон, предметы реквизита).

Чтобы сэкономить время, просмотр концерта велся не строго по программе, а по блокам. При этом оценивание качества осуществляли как члены комиссии, так и остальные участники, не занятые в номере. И хотя окончательные выводы делали «старшие», нередко мнение менее авторитетных участников также принималось во внимание и позволяло существенно улучшить номер. Если даже возникал «базар», вызванный обилием различных точек зрения, последнее слово было за «главрежем». Такая демократия, рожденная в недрах глобальной партийной и комсомольской иерархии с успехом применялась и в последующие годы, когда руководить «Березкой» пришлось мне с Васей. Впрочем, были случаи, когда из-за первоначального общего отрицательного мнения «подчиненных», которых нам не удавалось переубедить, номер снимался, о чем впоследствии все сожалели (например, не была показана зрителям забавная миниатюра «В подводной лодке», которую мы несколько раз начинали репетировать, но так и не довели до конца, или, скажем, коллективно отвергнутая пародия «Кызылкумские казаки», которую позднее успешно реализовала молодежь «Березки»).

После просмотра заключительного танца четверокурсник Саша Черняк, представляющий в коллективе разговорный жанр, предложил поменять в программе название «Во поле березка стояла» (под мелодию известной русской песни с таким названием на сцене как раз и «плыли» волосатые грации в кедах, сарафанах и косынках) на «Кустарник за полярным кругом». Объявляющий этот номер Саша считал, что таким образом будет подчеркнута комичность ситуации и неуклюжесть исполнителей, отсутствие изящной талии у которых «компенсировалось» наличием мощных бицепсов и трицепсов, кокетливо выступающих из-под сарафанов…

Именно в такой редакции с согласия большинства участников коллектива и вошло в программу концерта название танцевальной сюиты.

Наступило долгожданное 6 марта 1960 года – день, на которой был назначен праздничный вечер сотрудников и студентов ХГПИ. С утра ненадолго выглянуло солнышко, однако вскоре небо затянули тяжелые серые облака, подул зябкий ветерок. Никак не добавляли тепла и лежащие на земле огромные снежные сугробы, убранные бульдозерами с проезжей части разве что центральных улиц города…

Отсидев добросовестно на занятиях три пары и поздравив с наступающим через два дня Международным женским днем милых преподавательниц и сокурсниц, концертная бригада Л.Громова в полном составе собралась в половине третьего дня в фойе главного корпуса, чтобы к 15.00 доставить на Ушакова, 39 все необходимое для концерта оборудование: большую картонную восьмерку, название месяца, нарисованные на листах ватмана цветы, музыкальные инструменты, отглаженные костюмы и обувь для танца (сарафаны, косынки, кеды), реквизит для других номеров. За 40 минут сцена была оформлена: вывешены на заднике картонные символы отмечаемого праздника, выставлена трибуна, разложены на стульях за кулисами наряды «артистов». Оставив двух дежурных, любезно предоставленных институтским комитетом комсомола, мы с разрешения главрежа отправились на часик, кто домой, кто в общежитие (в основном в корпус на Гоголя, 13), чтобы еще раз погладить воротнички и манжеты белых рубашек, галстуки, «надраить гуталином» черные туфли, освежиться под умывальником, надушиться одеколоном «Шипр» и, конечно же, … пообедать. Чувствуя ответственность за качество выступления, и выполняя наказ руководителей бригады, как ни странно, никто из ребят не попытался снять волнение и поднять тонус употреблением спиртных напитков [24].

Начиная с 17 часов, к помещению Дома политпросвещения потянулись, несмотря на неуютную погоду, счастливые обладательницы пригласительных билетов. Были среди них почтенные преподавательницы-женщины, кандидаты наук и доценты, были молодые ассистентки и кураторы, были уважаемые и знающие себе цену сотрудницы немногочисленных тогда отделов института, были труженицы АХЧ (комендантши и кастелянши двух общежитий, технички, кладовщицы, вахтерши учебных корпусов) и, конечно же, значительная группа нарядных студентов, представляющих три факультета: литфак, естфак и физмат. Были в числе приглашенных на вечер и мужчины – члены ректората, парткома, профкома, комитета комсомола института, факультетских бюро, ведущие доценты, проявляющие заметный интерес к проводимым в ХГПИ культмассовым мероприятиям, а также студенческие активисты: комсорги академгрупп, лучшие спортсмены, члены НСО и т.д. Оказавшись на «нечетной» стороне проспекта Ушакова в районе улиц Горького, Советской, 9-е Января, Белинского, Маяковского, идущие на вечер гости быстро занимали место в веренице пешеходов на узкой снежной дорожке, которую накануне на тротуаре проложили дворники, и осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть в сугроб, двигались к Дому политпросвещения. У дверей гостей встречала «дежурная пятерка» пединовской дружины, в обязанности которой входили не только проверка пригласительных билетов и поддержание порядка на вечере, а и вручение каждой пришедшей на вечер женщине или девушке цветочка[25]. Цветы и искренние улыбки дружинников, встречающих гостей, безусловно, подогревали приподнятое настроение вошедших в фойе Дома политпросвещения, вызванное ожиданием чего-то необычного, дивного. Во-первых, вечер проводился не в малюсеньком и несколько темном актовом зале института, а в гораздо большем (раза в три) помещении «городского уровня», где были солидная раздевалка, хорошо освещенное фойе для танцев и удобный зрительный зал, уступающий по размерам разве что залу Херсонского областного музыкально-драматического театра (последний размещался тогда по улице Ленина в здании нынешнего Дворца культуры судостроителей). Во-вторых, вдохновляло, что вечер посвящен славным и удивительным созданиям, какими являются женщины. В-третьих, видимо, все-таки просочилась какая-то информация о тайных юношеских «сборищах» после занятий и готовящемся сюрпризе для представительниц слабого пола. И хотя никто из пришедших на вечер толком и конкретно ничего не знал (кроме некоторых членов парткома и Аллы Александровны Литвиненко со своими комитетчицами), зрители были достаточно загипнотизированы и подготовлены к восприятию происходящего в зале и на сцене. Способствовал этому и «косметический» ритуал у зеркал в фойе: делались последние мазки помадой, тенями, тушью, подправлялись прически и «стрелки» на чулках.

В 18 ⁰⁰ двери зрительного зала, забитого до отказа гостями вечера, закрываются. Лампы главной люстры отключаются, одновременно загораются боковые софиты. Раздаются аплодисменты притихших зрителей. Слышен щелчок включаемого усилителя. Из висящих с двух сторон обрамления сцены динамиков звучит взволнованный голос ведущего – Леонида Моисеенко: «Дорогие женщины, милые девушки! Мужчины Херсонского государственного педагогического института от всего сердца поздравляет Вас с Международным женским днем 8 Марта! Счастья Вам, здоровья, любви и больших успехов везде и во всем!!!»

В зале вновь взрыв аплодисментов... Медленно раздвигается занавес. В отличие от обычных торжественных собраний сцена практически пуста: нет стола, нет президиума, лишь слева стоит пустая трибуна с настольной лампой. Не видно в углу у сцены традиционного духового оркестра. Зрители в недоумении: что будет дальше? Из динамиков вновь слышен голос ведущего:

- Мы решили не отходить от традиций и пригласили поздравить виновниц торжества известного ученого-философа и знатока женской души, лауреата Всемирной астрологической премии имени академика Авоськина, предсказателя дамских судеб и любовных историй, популярного диетолога и косметолога Владимира Миненкова – старшего, который прочитает Вам знаменитый научный трактат «Что такое женщина сегодня? Что в ней такого есть, и чего в ней нет?».

На трибуне появляется олицетворяющий псевдоученого Вова Миненко, на голове у которого знакомый нынешним магистрам черный академический «ромбик», и на глазах – огромные очки, в руках «трактат», страницы которого сшиты из листов ватмана в виде книги.

К сожалению, текст выступления «академика», прозвучавший в 60-м году не сохранился. Помнится, что длился он минут 12, содержал много забавной юмористической информации, касающейся женщин, их манеры одеваться, диеты, логики, мышления и сопровождался многократными взрывами смеха. Последняя фраза трактата содержала знаменитую фразу «Женщина – я не побоюсь этого слова, – друг человека», которую читатели наверняка встречали позднее в монологах Аркадия Райкина.

Не успел В.Миненко, «старчески прихрамывая», уйти со сцены, как в соответствии с существующими концертными штампами микрофон был предоставлен мужскому вокальному ансамблю «Ой, девочки!». Пели в нем А.Пантак, В.Одинцов, В.Агеенко, Г.Колганов, В,Чарнецкий, А.Сорин, В.Берман, Г.Везумский под аккомпанемент Л.Громова. Название ансамбля было выбрано не случайно: исполнявшееся произведение состояло из трех самостоятельных частей, начинавшихся возгласом «Ой!». Вначале известный вокализ и куплет песни «Ой, цветет калина в поле у ручья» из кинофильма «Кубанские казаки», затем – фрагмент шуточной песни «Ой, ходила дівчина бережком». А завершалось попурри песней «Ой, дівчино, шумить гай». Несмотря на простоту замысла, вокальный номер прошел «на ура»: ребята пели грамотно, в два голоса, четко передавая дух песен и их характер: каждая часть завершалась соответствующим возгласом: «Ой!», что вызывало адекватную реакцию зрительниц-девушек.

А потом на сцену вышли третьекурсники физмата А.Шапиро и С. Корниецкий, подготовившие шуточный номер «Акробаты – эксцентрики». Массивный невысокий Алик и стройный прыгучий Славик показали интересную динамическую комбинацию акробатических связок, в которой встречались синхронные падения, кувырки, перевороты. Ребята как бы состязались друг с другом, и это соперничество имело продуманную интригу, которую отражали определенные жесты и соответствующая мимика (например, демонстрация испуга, превосходства над соперником, показ удивления или веселого настроения). Выступление акробатов очень понравилось, и Алика со Славой зрители долго не отпускали со сцены, вынудив на «бис» сделать несколько дополнительных фляков и боковое сальто.

Большой интерес у сидящих в зале вызвали и последующие номера: басни, прочитанные автором, студентом ІІ курса литфака Владимиром Сидоренко, художественный свист биолога Арнольда Кучерова, исполнившего «Танго соловья», неаполитанская песня «Весел я», которую спел Сергей Москвичев, пантомима «На ринг приглашаются…» при участии «боксеров» В.Агеенко, Г. Колганова и «рефери» О. Черняка, наконец, неповторимый «Королевский ноктюрн», впервые исполненный для зрителей пединститута инструментальным секстетом под руководством Л.Громова (Л.Громов – аккордеон, С.Корниецкий – рояль, Г.Колганов – скрипка, В.Чарнецкий – труба, А.Николенко – гитара, А.Шапиро – ударник).

Один номер сменялся другим, песня – миниатюрой, оркестровка – монологом. Удачно выступили в роли конферансье элегантные В.Чарнецкий и Л.Моисеенко. В зале – хохот, смех, улыбки, крики «Браво!». Но вершиной успеха был заключительный номер концерта – танцевальная сюита «Кустарник за полярным кругом», которую по микрофону оригинально представил остроумный Саша Черняк, предложивший всем слабонервным и страдающим бессонницей немедленно покинуть зал.

Когда «сарафаны» с «изящными» ножками «поплыли» по сцене, зал взревел: такого хоровода не видел доселе в ХГПИ никто из зрителей. «Убивало» все: и каменные серьезные физиономии в косынках, и слаженные (в такт музыке) перемещения, и четкий, продуманный рисунок танца, и заимствованные у женщин движения, и процесс узнавания исполнителей, большинство которых, кроме разве что четверки первокурсников, были известными всему институту активистами. Как и ожидалось, апогей эмоций наступил в момент, когда начались быстрая часть танца. Например, серьезный и невозмутимый обычно доцент Сергей Николаевич Львов начал бить своими костылями о пол, солидная «шефиня» заочного отдела Валентина Станиславовна Пивоварова исступленно раскачивалась в кресле, а заведующий кафедрой педагогики Гавриил Прокопович Катренко то и дело восклицал: «Це щось жахливе! Це щось жахливе! Та хіба так можна, що роблять ці шибеники?». Что касается студенток, то они практически все без исключения повскакали со своих мест, бурно аплодируя и выкрикивая «браво», «бис»… Некоторые из них просто визжали…

А когда танец закончился и ребята вышли на авансцену с дружным отработанным поклоном, хаотические возгласы восторга перешли в громкое и многократное «Спасибо!» Это была благодарность за труд и риск, это был успех, это был триумф, который забыть нельзя.

Не потому ль буквально через 10 минут, когда занавес закрылся, и зрители из зала двинулись в раздевалку, а за кулисы зашли сказать добрые слова член парткома Виктор Павлович Ковалев и комсорг института Алла Литвиненко, было принято решение повторить праздничный концерт через несколько дней в родном актовом зале по улице Перекопская, 3.

И такой концерт состоялся 9 марта в 17⁰⁰. Небольшой зал был забит до отказа, причем места в нем заняли не только новые поклонники, а часть тех, кто ранее был в Доме политпросвещения. Вновь каждый номер программы встречался восторженными аплодисментами. И этот факт вызвал у «артистов» естественное желание показать что-нибудь такое, чего не было на предыдущем концерте. Например, Сергей Москвичев кроме итальянской песни «Весел я» исполнил «Дымок от папиросы», акробаты Алик Шапиро и Славик Корниецкий продемонстрировали синхронное «падение колонны», Вася Чарнецкий и Леня Моисеенко показали в дополнение к другим своим номерам миниатюру «Часы на башне Сен-Жермен». Представилась возможность выступить с индивидуальным номером и мне: потребовалась пауза для переодевания кому-то из участников, и я вышел на авансцену перед закрытым занавесом с чтением нравящегося мне фельетона «Претензии не принимаются» из «Литературной газеты», в котором рассказывалось о научно-исследовательском институте собаковедения. Видимо, мое повествование понравилось не только зрителям, а и главрежу, поскольку как только возникла еще одна короткая пауза, он спросил меня: «У тебя что-нибудь еще есть?». «Есть!», – ответил я и пошел рассказывать сидящим в зале анекдотический случай о дотошной женщине. Завершился повторный концерт, как и 6 марта, танцевальной сюитой. И вновь был истерический смех, и вновь были громкие возгласы одобрения.

Трудно сказать, какие ассоциации вызвало это выступление у зрителей (скорее всего сходство медленного хоровода, продемонстрированного на сцене юношами из ХГПИ, с тем, что было в хороводах популярного в 50-60-е годы государственного хореографического ансамбля «Березка»), но так или иначе, женская половина пединститута, забыв о кустарнике, начала называть коллектив, который выступал, ансамблем «Березка», или просто «Березкой».

2.3. Саня, Ваня, Игорь, Коля и другие …

Растаяли остатки февральских сугробов, отзвучали дивные песни мартовских котов, и на смену неутихающим девичьим восторгам, вызванным незабываемым выступлением «Березки» в Доме политпросвещения, пришли студенческие хлопоты: семинары, лекции, «лабораторки», конспектирование первоисточников, коллоквиумы, контрольные работы, посещение научных кружков, занятия в спортивных секциях и, конечно же, культпоходы на спектакли или кино, а для некоторых – домино, «веришь – не веришь», «кинг», «преферанс» и даже свидания с любимыми… В этом многообразии, как-то незаметно, наступила летняя сессия, а для пятикурсников – госэкзамены, вручение дипломов. Завершив учебу и получив направление на работу в сельские школы, покинули родной институт авторитетные участники памятного весеннего концерта физматовцы Гарик Колганов, Валя Одинцов, Владимир Миненко, Саша Пантак. По-разному сложилась их судьба. Так, Гарик, отработав три года в глубинке, стал преподавателем физики Херсонского судомеханического техникума, освоившим не только специфику нового курса, а и тайны гипноза (мне, например, задолго до появления В.Кашпировского, удалось наблюдать удивительные гипнотические сеансы Колганова, которые он проводил для отдыхающих пансионата «Славутич» в Новоалексеевке Скадовского района и дважды для студентов физмата в аудитории 17 старого корпуса ХГПИ в 70-е годы). Отличник Валентин Одинцов, завершив трехлетнюю карьеру учителя физики и директора школы, поступил в аспирантуру Киевского НИИ физики твердого тела АН УССР, защитил вначале кандидатскую, а затем, будучи доцентом кафедры физики ХГПИ, докторскую диссертацию. Сегодня Валентин – уважаемый профессор кафедры физики Херсонского госуниверситета, действительный член Международной академии экологии и безопасности жизнедеятельности и Академии связи Украины. Саша Пантак, распределившийся учителем физики в Киевскую область, вскоре был приглашен работать сотрудником органов внутренних дел и через несколько лет стал начальником районного отдела милиции … Вова Миненко отдал сельской школе десятки лет, пройдя путь от учителя физики до директора.

Так сложилось, что хотя практически все из названных парней жили в Херсоне или эпизодически приезжали в город студенческой юности, лишь одному из них, Валентину Одинцову, удалось впоследствии вновь встретиться с «Березкой» и принимать участие в ее концертах. Повезло в этом и учителю математики Херсонской средней школы №30 Сергею Москвичеву, который через несколько лет перешел на работу ассистентом кафедры элементарной математики ХГПИ и, естественно, участвовал во многих институтских концертах, в том числе и в составе «Березки». Что касается всех остальных участников первого концерта, то они, успешно сдав летнюю сессии, перешли на следующий курс института. Леня Громов, Адик Сорин, Сева Высоченко, Гера Везумский и Виктор Берман стали второкурсниками, Вася Чарнецкий и Володя Сидоренко – третьекурсниками, Леня Моисеенко, Алик Шапиро и Слава Корниецкий – четверокурсниками, наконец, Саша Черняк, Саша Николенко и Арнольд Кучеров – пятикурсниками.

Поскольку оба Александра и Арнольд в десятом семестре пребывали на очной выездной преддипломной педагогической практике в сельской местности, привлечь их к подготовке и участию в концерте «Березки» в 1961 году оказалось невозможно. Остальных десять, вдохновленных предыдущим успехом, уговаривать не пришлось. Все они, каждый по-своему, обдумывали программу будущего выступления, которое, по мнению ребят, должно было удивлять, восхищать неожиданными ходами, жанрами, эффектными шутками, искрометным юмором и ни в коем случае не повторять предыдущего концерта. Так, музыкальный руководитель и режиссер Леня Громов, предложил «убить» зрителей появлением не сцене большого джаз-бенда, в котором играли бы 15-20 человек, Вадик Сорин – бросанием в зал «двухпудовика» из папье-маше, Алик Шапиро и Славик Корниецкий – демонстрацией двойной и тройной колонны с последующим синхронным падением, Вася Чарнецкий и Леонид Моисеенко – серией новых миниатюр и пародий, включая и те, которые были написаны Васиным отцом Георгием Чарнецким, Витя Берман – шуточной авторской пародией «Стипендия – пендия» на мотив популярной в начале 60-х годов песни «Кто ты» (ее исполняла тогда известная советская певица Капитолина Лазаренко). Сева Высоченко отметил, что неплохо было бы сочинить какие – нибудь юмористические куплеты на местные темы. Гера Везумский, учитывая огромный успех, который имел у женщин мужской танец с переодеванием, придумал сценку – балет «Зульфия», построенную на контрастах и восточных мотивах. Володя Сидоренко считал, что в концерт могли бы войти новые басни и лирические стихи.

Естественно, все без исключения придерживались точки зрения, что завершаться праздничное поздравление должно танцевальной сюитой с медленным хороводом и быстрой частью наподобие той, что исполнялась год назад. А поскольку вместе с Леней Громовым нас оставалось лишь 10, было решено пойти на первый курс и подобрать там всех недостающих артистов, желающих влиться в состав «Березки». Существенно помогла нам сделать это подготовка к факультетскому смотру художественной самодеятельности, который планировалось провести в ноябре 1960 года. Собирая по группам списки интересующихся кружками художественной самодеятельности, мы выявили тех, кто мог оказаться полезен новому коллективу мужского ансамбля. В поле зрения попали: Игорь Кунгуров, невысокий, статный первокурсник – физик, занимавшийся до прихода в институт гимнастикой и, как выяснилось, имеющий еще и приятный тенор, играющий на аккордеоне и пытавшийся на первом курсе создать какой – то инструментальный ансамбль, Ваня Тарасенко, его друг Саня Скороход, пробующий писать небольшие юмористические рассказы и анекдоты. Кроме них в ходе подготовки к факультетскому смотру «засветились» пришедшие на физмат после демобилизации из Советской Армии и поющие некогда в хоре Коля Лютиков и Гена Перминов, кларнетист Валера Кокарев, баритон Леня Чехутский и другие.

Чтобы успеть осуществить задуманное к женскому празднику, репетиции начали практически сразу после окончания зимних каникул, т.е. 10 февраля. И вновь, следуя имеющемуся опыту 1960 года, подготовку к будущему концерту вели втайне от всех непосвященных и лишь мужскими силами.[26]

Общее руководство репетициями осуществляли, как и год назад, не представители парткома, профкома и комитета комсомола, а заметно помолодевший совет авторитетов, в котором вместе с главрежем Громовым тон задавали занявшие место бывших старшекурсников Леня Моисеенко, Алик Шапиро, Славик Корниецкий, Вася Чарнецкий и повзрослевшие «салажата» Витя Берман, Гера Везумский, Сева Высоченко, Адик Сорин. Решения принимались коллегиально, демократично, хотя негласно действовало правило, что в спорных ситуациях последнее слово всегда за Громовым.

Праздничный концерт «Березки» 1961 года состоялся по договоренности в Доме офицеров, расположенном по улице Перекопской примерно в ста метрах от главного корпуса ХГПИ. Здесь, как в Доме политпросвещения, были солидная раздевалка, большое фойе, используемое в качестве танцевального зала, раздевалка, зрительный зал мест на 500-600 с достаточно «глубокой» сценой с кулисами, красивым задником и приличным освещением: рампой, боковыми софитами.

Концерт начинался со стихотворения – посвящения женщинам, которое достаточно торжественно прочитал Леня Моисеенко. Затем, как подкрепление любви к прекрасным созданиям, прозвучала известная серенада Смитта из оперы Ж.Бизе «Пертская красавица», которую прекрасно исполнил Игорек Кунгуров. Адик Сорин и Ваня Тарасенко подготовили номер «Укротитель зверей», где мощный Адик играл роль дрессировщика, а облаченный в шубу Ваня с собачьей маской на лице выполнял команды укротителя. Сюжет сценки был незатейлив: вначале дрессированное животное демонстрировало умение прибавлять (отвечая на вопрос укротителя: «Сколько будет, если к двум прибавить три?», собака «гавкала» пять раз), затем умением вычитать (на вопрос: «Сколько будет, если от семи отнять четыре?» собака «гавкала» трижды) и умение умножать (после вопроса «сколько будет, если два умножить на два?» собака «гавкала» четырежды). Следующие два задания имели содержательный характер: вначале у собаки спрашивали, какую оценку получит на экзамене студент, если он будет часто пропускать занятия, и животное «гавкало» дважды, затем интересовались, через сколько лет будет построен во дворе института новый актовый зал и «дрессированная собака» заливалась длительной «трелью». Актуальные ответы животных вызвали бурную реакцию зала: вначале последовал взрыв смеха, который завершили одобрительные аплодисменты зрителей.

Как и в концерте 1960 года, в выступлении «Березки» 1961 года звучало много песен: лирических (Леня Чехутский), пародийных (Виктор Берман), сатирических (куплеты на местную тему исполнил мужской вокальный ансамбль в составе Г. Перминова, Л.Чехутского, В.Бермана, Н.Лютикова, А.Сорина, И.Кунгурова, А.Шапиро).

Цирковой жанр в этот день продолжили акробаты С.Корниецкий, А.Шапиро и присоединившийся к ним гимнаст И. Кунгуров, а также А.Сорин и Л.Моисеенко. Последние демонстрировали на сцене развлечение с гирями: вначале они бросали друг другу гири массой 10 кг, затем показывали умение жать двухпудовик левой и правой рукой и двумя руками. Работали «атлеты» с двумя большими гирями, одна из которых была настоящей, а вторая – муляжной, сделанной из папье-маше. Суть номера заключалась в том, что в какой-то момент раскаченная лжегиря «неожиданно» срывалась … и летела в зал. Поскольку до этого атлеты преднамеренно небрежно опускали настоящий двухпудовик на пол сцены, вызывая реальный грохот, движение лжегири, летящей в зал, естественно, вызвало у зрителей вопль испуга, после чего наступила пауза, за которой макет из папье-маше немедленно возвращался на сцену, и раздавался гомерический хохот [27]. Замечу, что после окончания концерта один из членов институтского парткома пожурил нас за подобную шутку, которая могла вызвать у кого-то в зале сердечный приступ. Поэтому когда в последствие мы, повторяя нечто подобное, старались соответственно подготовить сидящих в зале к сюрпризу с помощью ведущего, который просил нервных успокоиться либо выйти из зала.

Тепло приняли зрители шуточный номер «Во поле березонька стояла», который придумали первокурсники Саня Скороход и Ваня Тарасенко. Суть его состояла в том, что на сцену выходили музыканты В.Кокарев (кларнет), В.Тарасенко (духовой бас), В.Берман (большой барабан), В.Сула (маленький барабан) и руководитель С.Скороход с большой папкой нот и дирижерской палочкой. По команде дирижера ребята сыграли все вместе куплет песни, затем мелодия была сыграна по частям (каждый инструмент играл свой кусочек мелодии), наконец, третий повтор песни сопровождался поочередными приседаниями исполнителей с басом и большим барабаном. Все понимали, что предлагаемый номер является фарсом, но необычный состав ансамбля, слаженные действия музыкантов, их необычная одежда, вызывали у зрителей добрую улыбку и неподдельную восторженность.

Замечу, что, составляя программу, мы стремились расставлять номера таким образом, чтобы жанры чередовались, участники успевали переодеться, и чтобы интерес к происходящему на сцене постепенно возрастал. По этой причине самый ударный номер концерта – выступление большого джаз-бенда – было в программе третьим от конца: следующая за ним «прокладка» из замечательных басен Владимира Сидоренко позволяла зрителям передохнуть, сосредоточиться, а участникам успеть приготовиться к заключительному хороводу.

Не скрою, когда занавес открылся и пришедшая в Дом офицеров публика увидела на сцене 18 оркестрантов в выглаженных белых рубашках с черными бабочками, держащих в руках различные музыкальные инструменты, это вызвало шок: ведь доселе самое большое количество исполнителей на сцене в Херсонском пединституте не превышало семи, а тут их было аж восемнадцать. Причем, заподозрить артистов в каком-то подвохе было трудно: в числе трех трубачей находился Василий Чарнецкий – золотая труба, староста духового оркестра педина, в центре с аккордеоном восседал Ваня Тарасенко, игравший на этом инструменте во время ноябрьского факультетского смотра самодеятельности известную песню «Васильки»; за роялем пристроился Славик Корниецкий, который за год до этого «лабал» на фортепиано «Королевский ноктюрн» в составе институтского ансамбля, рядом с двумя саксофонистами находился кларнетист Валера Кокарев, за 30 минут до этого продемонстрировавший зрителям умение владеть сложным инструментом; за ударной установкой сидел известный на физмате ударник – меломан Алик Шапиро и т.д. Конечно, были и не совсем привычные ассоциации: скрипки в руках держали новый председатель студенческого профкома Сева Высоченко и профорг академгруппы Саня Скороход, которые ранее ни разу не «засветились» как потомки знаменитого Паганини; передвигал металлическую дужку тромбонист Гера Везумский, известный в педине скорее как баскетболист, нежели тромбонист; дергал струны большого контрабаса Адик Сорин, о котором в педине знали больше как с ватерполисте, чем о музыканте и т.д. После того, как ведущий В.Сидоренко объявил о выступлении джаз-бенда под управлением Леонида Громова, на сцену вышел с дирижерской палочкой «маэстро». Постучав ею о штатив микрофона, стоящего посередине авансцены, и добившись необходимого внимания музыкантов, Л.Громов сделал начальный взмах, и в зал полились звуки волшебной мелодии «Ча-ча-ча» из известного художественного фильма «Двенадцать девушек и один мужчина» (с олимпийским чемпионом по горному слалому и скоростному спуску на лыжах Тони Зайлером в главной роли). Причем оркестранты не просто играли, а совершали еще определенные движения со своими инструментами в такт рваному ритму южноамериканского танца. Так, трое «духовиков» во главе с Васей Чарнецким, издавая звуки, направляли надраенные до блеска помповые трубы то все вместе влево, потом все вместе прямо, наконец, все вместе вправо. Подобные синхронные развороты делали три тромбониста во главе с Герой Везумским, а также кларнетист Валерий Кокарев с двумя саксофонистами и гитаристом Колей Лютиковым. Несколько иначе вели себя другие «струнные»: во второй части мелодии скрипачи Сева Высоченко и Саня Скороход профессионально дергали струны указательным пальцем [28], а контрабасист Адик Сорин свой выразительный контакт со струнами дополнял последующим вращением инструмента вокруг его опорной «ножки».

Поскольку синхронные, отточенные на репетициях до автоматизма движения музыкантов удачно подкреплялись мастерством звукооператора Вадима Никулина, знакомого с тайнами стереозвучания, большинство зрителей не заметили «фанеры», приняв издаваемую магнитофоном «Днепр – 9» мелодию за звуки реального джаза. Как рассказывали позднее сидевшие недалеко от сцены Дома офицеров преподаватели института Н.А.Бабаева, Л.М.Субботина, М.М. Федирко, И.Ф.Федирко, С.Н.Львов, Б.Л.Шаганян, больше всех из них поверил в реальность игры оркестра тогдашний декан филфака Кость Александрович Лаврунов, который, активно делясь своими впечатлениями о номере с соседями по ряду, то и дело сокрушался: «Коли вони встигли це зробити? Нічого ж такого в інституті не було!»[29].

Наверное, розыгрыш так и остался бы незаметен зрительному залу, если бы оркестранты не поддались на бурную реакцию зрителей и не попытались на «бис» исполнить еще одну джазовую пьесу – «Настроение» из кинофильма «Серенада солнечной долины».

Зав. кафедрой укр. литературы М.М.Федирко

Зав. кафедрой русск. литературы И.Ф.Федирко

Старший преподаватель Б.Л.Шаганян

Декан фил. факультета К.А.Лаврунов

Последняя была также неплохо подготовлена, но добиться такой же отточенности движений, как и при «исполнении» «Ча-ча-ча», не удалось, поэтому внимательный зритель мог заметить погрешности в действиях музыкантов и разгадать тайну джаз – бенда. Впрочем, судя по реакции зала на популярную мелодию Глена Миллера, этого не случилось: те, кто «вычислили» суть номера, восторженно благодарили исполнителей за удачную шутку, те же, кто не заметили розыгрыша, награждали их аплодисментами за грамотное воспроизведение любимого «Настроения». В том, что такие зрители были, свидетельствует хотя бы тот факт, что после окончания концерта «Березки» к нам за кулисы зашел мужчина, который представился как председатель месткома завода «Коминтерн» и пригласил оркестр поиграть на следующий день на заводском танцевальном бале, посвященном Международному женскому дню. Л.Громов поблагодарил профсоюзного активиста «Коминтерна» за приглашение и, загадочно улыбнувшись, отказал заказчику, сославшись на то, что оркестр уже заангажирован и будет выступать на вечере в клубе «Нефтяников»…

Завершился праздничный концерт танцевальной сюитой «Кустарник за полярным кругом». И вновь, как и в 1960 году, зрители долго не могли прийти в себя после торжественного хоровода и исполнения быстрой части сюиты. И вновь в педагогическом институте практически до майских торжеств только и разговоров и было, что о «Березке», а участники выступления в Доме офицеров ходили счастливые и радостные под прицелом благодарных женских глаз.

Молодое пополнение «Березки» 1962 года
Николай Бабенко	Илья Коган	Анатолий Постольник

Не тому ль через 10 месяцев у героев мартовского концерта 1961 года не возникали сомнения, продолжать или нет традицию, связанную с приближающимся Международным женским днем. И опять возникла необходимость привлечения к подготовке выступления новых участников. В числе их оказались физики – первокурсники Коля Бабенко, Вася Гузарь, Витя Павленко, математик-второкурсник Сеня Максимец, известный до этого больше как хороший волейболист, а также естфаковцы Толя Постольник, Илюша Коган.

Программа концерта 1962 года строилась по привычной схеме: от серьезного до более развлекательного, от менее интересного до «забойного», от традиционных жанров до новых, неожиданных. В числе ударных номеров, на которые было обращено внимание коллектива, оказались, кроме заключительного танца, – четыре: песня «Мальчишки», подготовленная вокальным ансамблем, «Танец маленьких лебедей», исполняемый трио в составе: балерун 1-й – Аркадий Шапириани (Алик Шапиро), балерун 2-ой – Вано Тарасян (Ваня Тарасенко), балерунчик третий – Николь Бабенко (Коля Бабенко), современный танец «Один за другим», поставленный Л.Громовым на одноименную музыкальную «зарисовку» с долгоиграющей пластинки «Вокруг света», наконец, пародия на «Танец нянь» из спектакля А.Райкина. Мелодию, под которую на сцене двигались «няни», напел музыкальный руководитель «Березки» Леня Громов, слова песни «Мы любим ваших деток-деточек» написал Витя Берман, припев «Ай гули-гули-гули, ладушки!» запевала самая полная из нянь – Алик Шапиро. Наиболее удачным местом в танце нянь было то, где участники после слов «глазки закройте свои» произносили: «Раз, два» и на этот счет открывали, а затем как бы закрывали личико ребенка. Кстати, песню «Мальчишки» нам «подбросили» новый преподаватель кафедры физвоспитания, выпускница Крымского педагогического института Станислава Александровна Пузанова и ее супруг Юрий Михайлович Пономаренко, через несколько лет ставший главным механиком Проектно-конструкторского технологического института (замечу, что супружеская пара Пономаренко и их дочь Саша много лет были поклонниками «Березки», знали ведущих участников ансамбля и при случае активно помогали нам в подготовке концертов).

Интерес у зрителей вызвал номер «Человек – резина», исполняемый Витей Павленко. На сцену выносили картонный ящик в форме прямоугольного параллелепипеда, на верхнем основании которого «сидел» гутаперчивый мальчик Витя, свесивший «ноги» на фронтальную стенку ящика. Под звуки приятной медленной мелодии новоявленный физматовский циркач с помощью рук начинал перемещать свои нижние конечности то вверх, то в сторону, совершая при этом неестественные захваты ими шеи или загибая их за спину. При этом лицо исполнителя изображало напряжение, адекватное сложности йоговских шпагатов, разножек и загибов. Главный «прикол» состоял в том, что «человек – резина» перемещал не свои ноги, а искусственные, облаченные в фельдиперсовые чулки и белые тапочки. Но это, по замыслу авторов номера, должно было раскрываться лишь в конце выступления, когда Витя Павленко приподнимал картонный ящик так, что зритель мог видеть его ноги, и, заметно прихрамывая, направлялся за кулисы.

Большой успех имел у зрителей и другой дебютант «Березки» Сеня Максимец, которого удалось уговорить исполнить на концерте 1962 года популярную украинскую песню «Там, де ятрань круто в’ється». Однако дальше этой песни практически не пошло. По непонятным для многих из нас причинам Сеня без восторга встретил предложение участвовать в хороводе или в каких – либо миниатюрах. Замечу, что он не изменил своего отношения к жанрам и через год, когда вновь согласился спеть, причем, опять украинскую народную песню. Только вот какую, не знаю, поскольку в концерте 1963 года не принимал участия, а программу выступления того года разыскать, к сожалению, не удалось.

Особо хочется остановиться на упомянутой выше песне «Мальчишки». Чтобы исполнить ее в концерте 1962 года, довелось вначале, используя магнитофонную кассету четы Пономаренко, многократно прослушать запись, записать текст песни, а затем приступить к репетициям. Как говорят, «песня была в тему», и потому пели ее мы очень восторженно, с интонацией, глубоко осознавая свою роль в преддверии наступающего Международного женского праздника. Как результат – теплый прием зрительниц, бурные аплодисменты.

А завершался концерт «Березки» 1962 года ставшим уже традиционным, танцевальным хороводом с последующей быстрой частью, которая не могла оставить равнодушными сидящих в зрительном зале.