Основные принципы работы в игровой терапии

Установки игрового терапевта, которые образуют базис терапевтических отношений и облегчают реализацию внутренних источников роста ребенка — это естественность, теплота без оттенка собственничества (теплая забота и принятие) и эмпатия (сензитивное понимание) (Роджерс).

Естественность. Система отношений в игровой терапии, центрированной на ребенке, не есть опыт, в котором терапевт принимает на себя определенную роль или пытается действовать по некой зара­нее предписанной схеме. Это не было бы естественным или искренним. Установка — это способ прожития жизни, a не прием, который следует применять, когда это покажется необходимым. Естественность — это базовая и фундаментальная установка, являю­щаяся для терапевта скорее способом бытия, чем способом действия. Естественность — не есть нечто, что «примеряется», но нечто, что «проживается» в момент установления отношений. До какой степени — это, возможно, зависит от того, насколько терапевт осведомлен o собственных чувствах и уста­новках. Подлинность или естественность означает, что y терапевта хорошо развито самопонимание и самоприятие, и что он хорошо сочетает то, что он чувствует, и то, что он выражает в отношениях. Это понятие не означает, что игровой терапевт должен полностью самоактуализироваться, но, скорее, здесь подчеркивается важность и необходимость быть кон­гpуэнтным в отношениях c детьми.

У игрового терапевта должны быть хорошо развиты самопонимание и способность разобраться в собственных неприязненных чувствах, испытываемых в отношении поведения ребенка в игровой комнате, которые являются фун­кцией личностных установок и ценностей, и эти чувства должны быть направлены скорее на себя, чем на ребенка. Эта область самопонимания особен­нo важна для начинающего игрового терапевта, чьи переживания и/или система ценностей могут приводить к тому, что они испытывают отчуждение или неприязнь по отношению к ребенку, который мусо­рит, пытается манипулировать терапевтом или ос­корблять его.

Игровой терапевт, которому недостает понимания собственной мотивации в таких ситуациях, мо­жет неподобающим образом проявить отрицательное отношение к ребенку. B этом случае естественность означает осознание собственных чувств и реакций, их принятие; при этом терапевт должен отдавать себе отчет o руководящих им мотивах и стремиться к тому, чтобы быть самим собой и при необходимости уметь выразить эти чувства и реакции. Тогда терапевт становится естественным и искренним; и ребенок ви­дит в нем прежде всего личность и только потом - специалиста. Дети очень чувствительны к тому, как ведет себя терапевт, и замечают фальшивый штрих или исполнение профессиональной роли.

Теплая забота и принятие. При обсуждении этого параметра в первую очередь следует подчеркнуть необходимость самовосприятия игрового терапевта. Дети в отношениях со взрослым принимают его безусловно. Как может игровой терапевт испыты­вать искренние теплые чувства к ребенку, если он не испытывает такого чувства по отношению к себе самому? Как может он принимать ребенка, если он не принимает собственную личность? Как он может уважать вас, если он не уважает себя? Принятие, как и естественность, есть установка, способ бытия, развитие личности терапевта и все, чем терапевт в данный момент является. Такое принятие и теплое отношение характеризуются уважением к ребенку как личности, заслу­живающей внимания. Терапевт испытывает по отношению к ребенку чувства теплоты и заботы, являющиеся безусловными. Такое небезразличие к ребенку действительно переживается терапевтом, a не является некоторой абстрактной установкой на уважение и принятие ценности и достоинств друго­го человека. Терапевту действительно не безразличен ребенок, и он действительно его высоко ценит — то есть реально имеет место отсут­ствие суждений и оценок. Реальный интерес к ре­бенку основывается на взаимодействии внутри системы отношений, на познании личности ребен­ка и, тем самым, очевидно, не возникает автомати­чески на самых глубинных уровнях c первой минуты встречи c ребенком. Кроме того, Роджерс указал на малую вероятность того, что такой безусловный ин­терес к ребенку существует y терапевта в любой мо­мент времени. Трудного, замкнутого, сердитого ребенка ценят и уважают точно так же, как счастливого, любящего и общительного.

Теплая забота и принятие обеспечивают ребенку свободу и позволение быть собою до конца в системе совместного бытия и в пределах игровой комнаты.

Многие дети испытывают сильное желание угодить взрослым; поэтому они очень чувствительны даже к самым слабым признакам пренебрежения, проскальзывавшим y терапевта.

Сензитивное понимание. Типичный подход во взаимодействии взрослого характеризуется установкой на оценку ребенка на основании того, что о нем известно. Взрослые редко стремятся понять внутренние рамки ребенка, его субъективный мир. Сензитивное понимание мира ребенка возможно настолько, насколько терапевт может отодвинуть в сторону собственные переживании и ожидания и сосредоточиться на личности ребенка, его деятельности, его опыте, его чувствах и мыслях. Умение взглянуть на ребенка c eгo собственной точки зрения, понять и почувствовать его может быть самым трудным и вместе с тем самым критическим фактором терапевтических отношений, поскольку когда дети чувствуют, что терапевт понимает их, это побуждает их и дальше поделиться c ним своими переживаниями. Чувствуя, что его понимают, он ощущает себя в безопасности и отваживается на следующий шаг в отношениях - и тогда меняется его отношение к миру. Эмпатия в отношениях c детьми часто рассмат­ривается как пассивный процесс: терапевт сидит на стульчике в игровой комнате и позволяет ребенку делать все, что тому ни придет в голову, мало на что реагируя или вообще не реагируя ни на что. Точный смысл сензитивного понимания означает, что терапевт дол­жен установить высокий уровень эмоционального взаимодействия c ребенком. У терапевта существует чувство личностной идентификации c ребенком, a не просто отражение его чувств по принципу «здесь и сейчас», в то время как ребенок играет. Сензитивное понимание означает, что игровой терапевт находится в полном эмоциональном контакте c миром чувственного опыта, составляющим реальность ребенка. Не задается никаких вопросов относительно вербального или действенного описа­ния чувств или переживаний, связанных c этим внутренним миром опыта. Терапевт изо всех сип пытается полностью настроиться на все, что ребенок испы­тывает или выражает в данный момент. Терапевт не стремится мысленно предвосхитить переживание ребенка или как-то проанализировать содержание его деятельности, чтобы извлечь из нее смысл [2, С. 508].

Цель игровой терапии, центpированной на ребенке, со­стоит в том, чтобы помочь ему:.

1. развить более позитивную Я-концепцию;

2. стать более ответственным в своих действиях и поступках;

3. стать более самоуправляемым;

4. выработать большую способность к самопри­нятию;

5. в большей степени полагаться на самого себя;

6. выработать способность к самостоятельному принятию решений;

7. овладеть чувством контроля;

8. развить сензитивность к процессу преодоле­ния трудностей;

9. развить внутренний источник оценки, и

10. обрести веру в самого себя.

Эти цели игровой терапии, центрированной на ребенке, задают общие рамки для понимания параметров подхода и его осуществления. Поскольку специфические цепи для ребенка не устанавливаются, терапевт свободен облегчить разработку этих целей, ориентированных на конкретную личность. Это не мешает ребенку работать над определенными проблемами, которые ему хочется выразить, и часто так оно и происходит. B такой центрированной на ребенке системе отношений тeрапeвт верит в способность ребенка ставить собственные цели. Однако в игровой терапии дети редко ставят для себя конкретные цели, по крайней мере, не выражают их в словах и, возможно, не осознают.

B этом смысле терапевт никогда не пытается кон­тролировать ребенка, не заставляет его быть таким, a не иным, не стремится прийти к заключению, которое ему — терапевту — представляется важным. Терапевт не является авторитетом, решившим, что лучше для ребенка, o чем ребенку следует думать или какие чувства он должен испытывать. Если бы это было так, то ребенок лишился 6ы возможности открыть собственные силы. При таком подходе для того, чтобы игровая терапия была успешной, ре­бенку нет необходимости понимать, что y него есть проблема [2, С. 525].