Мбк-концепция

Фактов, рассмотренных в предыдущей главе, достаточно, чтобы методом абдукции сформулировать гипотезу, на основании которой можно было бы предложить научную интерпретацию всей совокупности этих необычных проблем и явлений [64, 66].

Сформулируем эту гипотезу в виде трех постулатов, обладаю­щих синергетической целостностью:

1. Топология Вселенной подобна одностороннему листу Ме­биуса, составленному из двух автономных слоев реальности — четырехмерного мира Эйнштейна—Минковского и семантическо­го топоса.

2. Физическим референтом семантического топоса, или про­странства, является мэон — квантовый вакуум.

3. Все объекты материального мира, начиная от элементарных частиц и кончая мозгом человека, обладают свойством консиенции — способности информационного взаимодействия с семанти­ческим потенциалом мэона.

Напомним, что таеоп по-гречески означает отсутствие бытия, ничто; на латыни это и есть vacuum, пустота. Термин conscientia на латыни означает сопутствующее знание. Напомним также, что лист Мебиуса представляет собой одностороннюю поверхность, образованную из двустороннего листа.

Свойство консиенции универсально, однако сильнее всего про­является у живых организмов, а в особенности у человека. Поэто­му из третьего постулата следует, что мэон, биологические системы в целом и мозг человека, его сознание в особенности, а также связывающие их информационные потоки образуют синергетическое триединство — мэон-биоинформационную триаду. А по­скольку мозг человека, или его сознание, функционально является оператором информации, можно также говорить о мэон-биокомпьютерной концепции, или коротко — МБК-концепции. Эту кон­цепцию еще нельзя считать строгой теорией, так как нам пока не удалось в должной мере прояснить функциональные особенности и структурные характеристики ее элементов — мэона и его семан­тического потенциала, информации и сознания человека как наиболее важной функции биологических систем.

Рассмотрим научные и философские предпосылки, которые наряду с учением об идеационной триаде лежат в основе МБК-концепции. Следует упомянуть нус Анаксагора, идеи гилозоизма, или одушевления материи, которые развивали Платон, гностики, Г. Лейбниц, мировой дух Гегеля и др. Содержательную сторону этих учений отмечали физики-теоретики Э. Шредингер, В. Гейзенберг, Д. Бом, а также философы B.C. Соловьев, А. Бергсон и Б. Рассел.

Русский математик и философ Василий Налимов около 1970 г. высказал плодотворную идею о семантическом пространстве, существуюет параллельно и независимо от мира материи [93, 94]. Заслуга Налимова состоит в том, что он сумел придать концепции

семантического пространства математическую форму. Он предпо­ложил, что изначально все возможные смыслы располагаются вдоль числовой оси — линейного континуума Кантора. Поскольку в исходном состоянии все смыслы никак не проявлены, иными словами, имеют одинаковые статистические веса, их множество в этом состоянии представляет собой семантический вакуум. По­явление на этом фоне текста происходит путем взвешивания смы­слов. Эту функцию осуществляет оператор сознания — человеческий мозг, в памяти которого имеется фильтр, формирующий функ­цию распределения смыслов. В итоге на выходе появляется текст, раскрывающий смысл. Математически эта операция записывается с помощью формулы Байеса.

Природа смысла раскрывается через триаду: смысл, текст, язык. Раскрытие смысла через текст осуществляется с помощью подходящей знаковой системы, выполняющей функцию языка. Эта роль сознания человека, которое раскрывает смысл через текст, удачно отражена в метафоре «человек — это язык», принад­лежащей М. Хайдеггеру и П. Рикеру.

Русскому философу и культурологу Алексею Лосеву принад­лежит тонкий анализ семантики мэона. Ему удалось очень близко подойти к сформулированному выше определению этого понятия. «Эйдосы, — писал он, — имеют свою... пустоту и пространство, в котором они существуют один подле другого и при помощи кото­рого отличаются друг от друга. Это эйдетическое пространство и есть... мэон» [76].

Формирование идей семантического пространства и мэона проходило в рамках идеалистической философии, берущей начало от учения Платона. Преимущество такого подхода, как справедли­во отмечал русский биолог и философ Александр Любищев, состоит в «полном отрыве от привычных представлений, пересмотре укоренившихся понятий, полном отрыве от обязательного «ото­бражения» внешнего мира. Идеалистическая философия для этого несравненно пригоднее, чем материалистическая, так как она принимает призрачность нашего мира явлений» [78].

Но, будучи удобным для научного поиска, такой подход непри­годен для перехода к практике, к эксперименту. Чтобы совершить такой переход, необходимо определить физический референт вве­денным понятиям. В рассматриваемой теоретической модели в качестве такого референта постулируется мэон — смыслосодержащая разновидность квантового, или физического, вакуума.

Каноническое определение физического вакуума гласит: это низшее энергетическое состояние квантованных полей, ха­рактеризующееся отсутствием каких-либо реальных мате­риальных частиц. В этом состоянии обращаются в нуль все кван­товые числа — импульс, электрический заряд и др. Однако в то же время физический вакуум не следует понимать как «ничто», абсо­лютную пустоту: вследствие соотношений неопределенностей Гейзенберга в нем постоянно происходят флуктуации энергии, ведущие к возникновению виртуальных частиц. Энергия флуктуа­ции физического вакуума громадна — порядка 10⁹⁵ г/см³, что на 95 порядков больше плотности воды. Можно поэтому рассматривать весь материальный мир как легкую рябь на поверхности безбреж­ного океана вакуума [42, 134].

Но с другой стороны, время жизни виртуальных частиц очень мало — не более 10²² с — и они не успевают вступить во взаимо­действие с реальными частицами. Поэтому их можно было бы считать чем-то вроде «призраков». Однако «призрачный туман» виртуальных частиц участвует в коллективных взаимодействиях с ансамблями реальных частиц. Известен целый ряд физических эффектов, которые обусловлены именно этим взаимодействием.

Существуют различные варианты квантового вакуума — фермионный, бозонный, хиггсовский, казимировский и другие, кото­рые существенно отличаются друг от друга. В нашей теоретичес­кой модели вводится новая разновидность квантового вакуума — мэон, отличительным свойством которого является его соответст­вие семантическому пространству.

Остается прокомментировать третий постулат — свойство консиенции мэона. Близкие к этой гипотезе идеи неоднократно выска­зывали многие физики. «Разум постоянно присутствует во всех формах материи, даже в простейших. У электрона в таком случае есть очень примитивная «форма разума» (американский физик-теоретик Давид Бом). «По-видимому, психические явления неотъемлемы от всякой формы материи» (русский физик-теоретик Дмитрий Блохинцев) [20].

Русскому физико-химику и философу Николаю Кобозеву при­надлежит гипотеза о существовании психонов — сверхлегких час­тиц со спином ½которые обеспечивают оперативную связь ней­ронных структур головного мозга с внешними источниками информации. Следует заметить, что экспериментально установить существование психонов не удалось [51].

Немало подобных высказываний принадлежит философам и психологам. Анри Бергсон полагал, что функция сознания — отфильтровывание потоков информации, поступающей из внешнего источника, определения которому он не давал. Карл Юнг создал учение об интерсубъективных и трансисторических архетипах бессознательного. «Возможно, — писал философ Мераб Мамардашвили, — каким-то первичным образом сознание находится вне индивида как некое пространственно-подобное образование» [82].

Следует заметить, что коллективное взаимодействие ансам­блей виртуальных частиц квантового вакуума с реально существу­ющими объектами материального мира, например с элементарны­ми частицами, — это давно и хорошо известный эксперименталь­ный факт. Об этом свидетельствуют такие физические феномены, как эффект Лэмба-Ризерфорда: сдвиг энергетических уровней в спектре водорода, аномалии в величине магнитного момента элек­трона и др. Естественно поэтому полагать, что таким же свойством обладает ансамбль битионов — семантических квантов физичес­кого вакуума — с той особенностью, что его следствием является передача живым объектам информации. В последние годы в пря­мых экспериментах русского физика Анатолия Акимова было обнаружено воздействие квантового вакуума на живые объекты и на процессы в мозге человека (см. ч. 5).

Глава 4.8