22 января 1919 г.
Отель «Монблан», Межев (Верхняя Савойя)
Ваше последнее письмо, дорогой друг, датировано 11 ноября, а рукопись была готова еще раньше! Завтра утром я, наконец, отправлю ее почтой.
Нахожусь здесь уже почти месяц. Я не сразу приспособился к высоте и холоду, но теперь все в порядке. Солнце тут сияет как нигде! Я люблю снег — и это весьма удачное совпадение: его сколько угодно, проваливаешься по колено. Улучшения в моем состоянии пока не заметно. Сплю плохо. Начал было делать небольшие прогулки, даже кататься на санках (несколько сколоченных вместе поленьев, но с мягкой подушкой). А теперь нужно снова приниматься за любимое занятие лежебок.
Одному богу известно, сколько времени придется просидеть здесь! — если только меня не заставят забраться еще выше.
И чувствуешь себя таким одиноким, таким отрезанным от всего мира! Нет ни врача — врач приезжает только раз в неделю, по пятницам,— ни аптеки. Скоро придется совершить на санях путешествие с ночевкой в Салланш или Сен-Жервэ, чтобы подстричь мои космы. Даже газеты не каждый день добираются к нам наверх, но на это наплевать, я их не читаю.
|
|
Все это должно вызвать в Вас сочувствие и желание подать о себе весточку, чем Вы доставите мне чрезвычайную радость.
Искренне преданный
Морис Равель
Как поживают супруги Геритт? Передайте им при встрече дружеский привет.
Г-жа Геррит — сестра Жан-Обри. Ее муж впоследствии стал (если уже не был в то время) председателем французской Торговой палаты в
Лондоне. В войну 1939—1945 годов его голос часто можно было слышать по радио Свободной Франции. И муж и жена Геритт страстно любили музыку и всегда оказывали самый теплый прием французским музыкантам, приезжавшим в британскую столицу. Г-жа Геритт была также переводчицей Кэтрин Мэнсфилд 1 на французский язык.