Исповедь 2 страница

Крайний Север очаровал меня, но ненадолго. Первое время было непросто находиться среди тех, кто по отношению к тебе изначально настроен крайне враждебно: бывших курсантов солдаты недолюбливают, и это мягко сказано. Если кому характер ситуации не понятен, можно привести в пример аналогию: каково бывшему милиционеру, попавшему на «зону»? В общем, этот период оказался неплохой школой для воспитания и утверждения духа. Да и с ребятами повезло…

Волею судьбы, по счастливой случайности и благодаря командиру полка полковнику Байрамову я был направлен из своей развед части без соблюдения (как понимаю, даже в нарушение) всяких формальностей в Черниговское высшее военное авиационное училище летчиков, куда и поступил, пройдя профессиональный и психологический отбор.

В летном училище мои конфликты с сокурсниками продолжались по той же самой причине, что и в суворовском училище. Единственным отличием было то, что вместо «бухгалтеров по жизни» я встретил здесь «трактористов-механизаторов», но никак не воинов (да простится мне тружениками села это сравнение).

Нет, я не был изгоем: у меня были друзья и нормальные отношения со всеми другими курсантами. Но во мне пробудился дух авторитаризма. Будучи сержантом и секретарем комсомольской организации, я требовал выполнения того, что было не совсем понятно моим сотоварищам, сильно отличавшимся от моих питерских сокурсников. «Маленький Гитлер» – так назвали меня как-то во время одного из собраний. Мне было проще диктовать и требовать, чем объяснять. То, что было очевидно для меня, вовсе не казалось таковым для остальных. Позже командир роты Вячеслав Иванович Михайлюк, коего мы все без исключения уважали, любили и почитали, как отца родного, объяснил мне мою проблему: «Ты мыслишь слишком быстро, как компьютер. Они же другие. Будь терпеливее. Твое блочное мышление лишает возможности понять тебя. Твоя же нетерпеливость выглядит, как высокомерие. Не надо давить на них. Чего же удивляешься, что тебя не понимают?». Он был абсолютно прав. С этой проблемой я сталкиваюсь и поныне.

В отличие от поведения в ленинградском училище здесь я не мог похвастать своей дисциплинированностью. Отчасти из-за общего духа свободолюбия, что свойственно авиации: «если нельзя, но очень хочется, то можно». Трудно представить образ летчика-истребителя, ходящего «по струнке» и придерживающегося «земных» или «солдафонских» формальностей. Будь иначе, эти люди вряд ли любили бы так небо – символ дерзости и свободы.

Командир взвода не хотел отпускать меня даже на собственную свадьбу, наказав за самовольную отлучку: накануне дня своего бракосочетания я собирался купить цветы для официанток нашей столовой в честь праздника 8 Марта. Это же надо было произойти такому совпадению: вскочив на подножку троллейбуса, я лицом к лицу столкнулся со своим взводным, у которого просто челюсть отвисла от неожиданности: «Шарипов! Завтра же поедешь на гауптвахту!». Но вмешался ротный. Однако положенные дни на гауптвахте я все же провел сразу после дня свадьбы. Ребята смеялись: «У всех медовый месяц, а у тебя – ледовый». В это время года курсанты занимаются в основном колкой льда на территории училища и на улицах города в отведенное для общественно-полезного труда время. Этим же занимаются и арестанты. Так что свою молодую жену я увидел вновь еще не скоро…

Странное дело: казалось бы, я достиг поставленной цели, и всего один шаг отделяет от достижения следующей – стать летчиком-испытателем, а после попасть в отряд космонавтов. Но вместо наращивания усилий я стал терять эти силы. Нет, я по-прежнему хотел стать астронавтом и не мыслил для себя иного Будущего. Однако мой интерес к наукам резко спал, учеба стала обременительной. Что-то тормозило меня. Тогда я еще не мог предполагать, что могут быть и существуют Силы, ведущие нас к исполнению своего предназначения одними лишь им ведомыми путями. Одно я знал точно: я бессилен найти какие-либо разумные, рациональные объяснения тем разительным переменам, что происходили во мне. Я все больше стал тяготиться армейским укладом жизни. Мне вдруг стало не хватать чувства личной свободы. Это не могло не сказаться на качестве моей подготовки.

Я летал самостоятельно, и это чувство полета, свободы в необъятных просторах седьмого океана было восхитительно. Ему не было аналогов на земле. Но зато остальное все более и более угнетало. Свобода в небе резко контрастировала с несвободой на земле. Мое увлечение песнями Виктора Цоя, которое продолжается и по сей день, еще более бередило и волновало мою душу, пробуждая во мне дух неодолимого стремления к свободе.

Меня стала манить гражданская жизнь. Я стал намеренно «хулиганить» как в небе, во время своих полетов в зоны пилотажа, так и на земле, вызывающе ведя себя перед лицом моего командования. С десяток вырытых в земле в наказание фигур высшего пилотажа и отстранений от полетов не перевоспитали меня. Мои ночные самоволки к жене и вследствие этого недосыпания не могли не отразиться на качестве моих полетов. Настал день, когда терпение командиров кончилось, и я был отчислен из училища.

Невероятное ощущение свободы, освобождение – вот что я почувствовал, покинув стены некогда родного и желанного заведения. С трудом, но все же я признался себе, что не мог бы этого сделать сам, написав рапорт с просьбой о добровольном отчислении, как это было в случае с ленинградским училищем. Не хватило мужества перечеркнуть то, к чему так стремился в течение многих лет. Хотя это было, скорее всего, лишь вопросом времени.

Целый год после этого мне каждую ночь снились полеты. Я просыпался в слезах от невыносимой тоски по небу. Но со временем эта тоска становилась все слабее и слабее, а новая жизнь все более увлекала меня своей свободой и непознанностью.

После военного училища мне часто приходилось драться. Поведение «гражданских» удручало меня и выводило из себя. Матерщина в публичных местах, оскорбления и неуважительное отношение к старшим и к женщинам со стороны молодежи были такой дикостью, что меня физически трясло и я терял контроль над собой. Но со временем я осознал: в этом обществе подобное – норма, с которой проще примириться, чем воевать. Но я не мог заставить переделать себя, а там, где пытался, чувствовал себя после этого невыносимо гадко. Но прогресс в адаптации к новой социальный среде все же был: со временем драки эволюционировали в попытки вести разъяснительную работу не с позиций бескомпромиссности, а благожелательности. И это оказалось намного эффективнее.

Я продолжал интересоваться вопросами философии и психологии. Неоценимыми по своей значимости для моего дальнейшего развития оказались книги широко известного и популярного ныне психолога и психотерапевта Владимира Леви «Я и Мы», «Охота за мыслью» и др. – тогда они были еще библиографической редкостью. К этим увлечениям добавился и интерес к духовным практикам, печатных материалов по которым к тому времени появилось предостаточно – вовсю шел процесс «перестройки». Продолжал я занятия и восточными единоборствами. Я благодарен своему первому тренеру Сергею Бугаеву за то, что после его тренировок-избиений я выходил из спортзала с чувством, что могу «завалить» любого, если придется защищать себя или кого-то другого. Это было важно для воспитания чувства уверенности в себе, которого явно не хватало. Однако полученные в ходе тренировок травмы вынудили меня прекратить практиковать жесткие формы контакта, и я перешел к изучению основ тайцзы-цюаня и других оздоровительных практик и духовных дисциплин.

Помню свой первый серьезный опыт астрального «путешествия».

Как-то я купил в Киеве одну брошюру-методичку, авторы которой обещали возможность общения с Высокими Учителями. Сделал все как сказано. Проигнорировал только предупреждение: не практиковать без помощи опытного наставника или если нет определенных навыков. Ни того, ни другого, понятное дело, я не имел.

И, конечно же, все произошло по худшему сценарию: вместо встречи и общения с Высокими Учителями ко мне «пришла» давно умершая двоюродная бабушка. Опишу, как это было – тоже опыт.

В указанный день недели лег в указанное (вечернее) время в указанном направлении. «Поставил» дыхание, расслабился, сформировал намерение и стал ждать.

Через какое-то время, показалось, уснул и тут же проснулся. Та же комната, та же обстановка, но все чем-то неуловимо отличается – словно темнота обладает каким-то своим едва различимым свечением.

Чувствую, у ног возникает тяжесть, как если бы кто-то садился на край кровати. Одновременно с этим, не видя кто это, я понимаю – вышеназванная бабушка. Не успеваю удивиться – с чего бы это она здесь появилась? – как тут же чувство-вижу, как ее ладонь ложится на низ моего живота и оттуда начинает вытягиваться энергия, сопровождаемая чувством холода. Женщина начинает что-то говорить, но я не понимаю ее слов (или не помню). Возникло только смутное ощущение, что она ругает или чем-то недовольна. Как и когда все прекратилось – забылось.

Наутро я проснулся как ни в чем не бывало. Осталось только какое-то смутное чувство тревоги. А вечером…

Вечером того же дня и в последующие дни я не мог больше находиться в темном помещении. Стоило выключить свет, тут же мерещилось какое-то движение и злобный смех. Я боялся сойти с ума.

Сон превратился в промежутки забытья. Пропал аппетит. Я чувствовал, что умираю. А ведь автор предупреждал о всяких далеко не дружелюбных по отношению к человеку астральных сущностях и о возможности летального исхода. Но в той брошюре ни слова не было сказано о том, что делать, если произойдет худшее – она не была рассчитана на идиотов.

И вот в один из вечеров, в момент, когда чувство страха, казалось, достигло своего пика и «крыша» слетит окончательно, я отчетливо почувствовал, что должен выйти из дома.

Ноги сами привели меня в тихое место среди деревьев. Как в забытье я начал кружиться среди них, обнимая поочередно их стволы, гладить траву, обращаться к звездам, ветру и облакам с просьбой помочь мне.

Так продолжалось до тех пор, пока вдруг на меня не снизошло чувство умиротворения.

Придя домой, я лег и впервые за эти дни почувствовал, что смогу уснуть. Темнота больше не пугала.

Вдруг среди ночи раздался стук (запомнил, что было ровно три стука) по перегородке, отделявшей нашу с женой комнату от коридора. Я подумал, что это теща стучит нам. Вышел. Никого нет. И тут же пришло чувство: «Иди на кухню». Я вошел в кухню. «Иди к окну». Встал. Откуда-то знаю, что должен посмотреть на строго определенный участок темного неба. Неожиданно на его фоне возникла звездочка. Спустя мгновение вокруг нее образовался светящийся круг. Через мгновение оба исчезли, а я понял: все закончилось – кошмар позади…

В последующем этот опыт мне здорово помог: я стал чувствовать границы, за пределами которых моя та или иная практика может привести к негативным последствиям. Особенно это касалось занятий энергетическими упражнениями. Страх стал моим помощником и Учителем. Вам с этим придется столкнуться неизбежно. Об этом свидетельствует не только мой опыт…

Я был женат, у нас был ребенок. Год без работы дал мне возможность определиться: что делать дальше?

Шаблонность мышления сыграла свою роль: я искал себя в чем-то, что так или иначе походило на воинскую деятельность. Первое время я был уверен, что смогу найти себя в качестве офицера КГБ во внешней разведке. Нисколько не сомневаясь, что без особых проблем и трудностей поступлю в соответствующее высшее учебное заведение, я всячески готовился к этому. Однако, моя «бондиана» закончилась, не успев даже начаться. Общение со знакомыми офицерами разведки дало мне понимание, что я не смогу жить в соответствии с теми реальными, а не декларируемыми принципами, что приняты и существуют в этом учреждении. То же самое я понял и в отношении уголовного розыска.

На свой первый «хлеб» я заработал в системе бытового обслуживания населения, устроившись туда плотником.

Как-то ремонтируя дверцу тумбочки в одной парикмахерской, я попросил девушку-мастера постричь меня «под Алена Делона», чья роль в фильме «Смерть негодяя» мне понравилась. Слышали бы вы тот гром смеха, что был поднят этой моей просьбой – просьбой плотника.

Так совпало, что в те дни я читал «Красное и черное» Стендаля. Мое пристрастие к чтению вызывало чувство недоумения у моего мастера и его окружения: вместо того чтобы «погонять» в свободное время в домино, заниматься какой-то «фигней» – чтением!.. Я чувствовал себя чужаком. Тот период моей жизни невольно заставлял меня отождествлять свою жизнь с жизнью героя книги – Жюльена.

Смех парикмахерши и ее клиентов был настолько невыносимо оскорбителен и унизителен для меня, что я тут же написал заявление…

Так я вынужденно нашел себя в предпринимательстве, став вскоре директором хозрасчетного молодежного центра при горкоме комсомола.

Мне стыдно вспоминать, чем закончилась моя деятельность в этой организации. Стыдно перед ребятами – я их подвел. Нас здорово подставили наши партнеры – «кинули», как это принято говорить. Моя наивность и безответственность послужили основной причиной тому. Этот печальный опыт здорово «вылечил» меня, чем в последующем оградил от многих возможных неприятностей и бед, связанных с особенностями ведения свободного предпринимательства.

Я стал замечать одну особенность: куда бы я ни приходил, ко мне относились с доверием и везде воспринимали как лидера. Конечно, я и сам претендовал на это. Но одно дело – твои притязания, другое – принятие их другими. Изучение психологии и стремление использовать полученные знания на практике, конечно же, приносило свои плоды.

В девятнадцать-двадцать лет мне, не имеющему ни образования, ни опыта, неожиданно предлагают возглавить завод, проча в будущем пост министра на Украине…

В двадцать два водят по кабинетам министров Узбекистана, рекомендуя каждому из министров как партнера и доверенное лицо…

Надеюсь, вы понимаете, к чему все это пишу: мне не хотелось бы, чтобы кто-либо счел меня оторванным от «земли», когда я начну рассказывать о технологии. Кем бы я ни был на самом деле, я прежде всего – обычный человек, с обычным жизненным путем, в чем-то схожим с вашим. Я предполагаю, что у нас много общего. И это предположение дает мне основание считать, что мы можем легко понять друг друга через ощущение родства.

Есть и другая причина для подобной откровенности и подробности: каждого из нас ведет Судьба. До определенного момента ее влияние определяюще. Но затем наступает момент, когда и мы начинаем осознанно участвовать в этом процессе – формировать свою Судьбу. Где грань – никому неизвестно. Но для самого человека очень важно понять и знать: где, как и чем он определил свою дальнейшую Судьбу сам. Важный момент, прошу учесть. Именно этой способностью вы защитите свой разум и психику, когда начнете практиковать технологию. Именно это позволит вам сохранить чувство адекватности в восприятии и в поведении. Иначе вас примут просто за сумасшедшего, как я рискую сейчас, а особенно в последующем, показаться вам таким, говоря о вещах, запредельных для понимания…

Продолжая изучать естественные науки, практикуя духовные дисциплины и интересуясь опытом мистиков, я начинаю всерьез задумываться о своем становлении как предпринимателя. К этому вынуждают сама жизнь и мой дух, жаждущий свободы и возможностей. Чем больше и того, и другого, тем лучше. Амбиции, честолюбие и тщеславие – вот то, чем питались моя энергичность и мои устремления. Героев звездных эпопей сменили герои романов Гарольда Роббинса и Сиднея Шелдона. Передо мной лежал весь мир, и я был твердо намерен завоевать его.

Однако, как я понял это много позже, одних этих качеств и устремлений для достижения чего-либо недостаточно, в силу присущей нам всем природной лености. Иногда только сама жизнь, обстоятельства способны принудить нас к движению. Так было и со мной, когда следующий виток предпринимательской деятельности начался с того, что я со своей первой женой и сыном в буквальном смысле слова оказался на улице с сущими грошами в кармане.

Создав хозрасчетную систему преподавания иностранных языков в дошкольных учреждениях, я мечтал издать серию комиксов воспитательного характера для детей и подростков. Я придумал образ юного героя, который с помощью прилетевшего из глубин космоса пришельца шел по пути собственного самосовершенствования, помогал людям, проявляя при этом все самое лучшее, что могло быть в человеке.

В основу создания этого образа лег опыт моей собственной практики. В юности, не имея удовлетворяющего образа идеального человека, которому мог бы подражать, я придумал виртуальное свое второе «Я», наделив его всеми самыми идеальными чертами характера и качествами, какие только мог вообразить. Прежде чем что-либо предпринимать, я пытался представить, а как бы на моем месте действовал мой идеальный двойник. Это сильно стимулировало меня действовать строго соответствующим образом. Мое второе «Я» было и моим Учителем, и моим судьей.

Надевая свой единственный костюм, приобретенный в свое время для свадьбы, я ходил по учреждениям и предприятиям, убеждая их руководителей выступить в качестве инвесторов. Встречая почти полное понимание важности своего проекта, тем не менее, я везде получал мотивированный отказ. Было неприятно, но это не останавливало от продолжения поисков.

«Сколько тебе нужно? – спросил меня Анатолий Григорьевич Мухачев, директор предприятия «Татагроспецмонтаж» (ныне ОАО «Тимер»), выслушав суть просьбы и ее экономическое обоснование. – Классная идея, мне она нравится. Так сколько?». Не веря в свою удачу и невероятно волнуясь, я назвал цифру. Заметив, что сумма значительна, он вызвал своего главного бухгалтера и отдал распоряжение перечислить эту сумму на мой счет. «Почему?» – не мог удержаться я от вопроса. Все, на что я мог рассчитывать во время поисков необходимой суммы, это то, что смог бы ее собрать только при участии десятков предприятий. А тут все сразу!.. «Ты не производишь впечатления проходимца. А твоя идея полезна и нужна для общества. Так что давай, дерзай».

Этого человека, достойного представителя плеяды «красных директоров», сумевшего не только спасти свое предприятие в смутные времена «перестройки», но и выведшего его в число лидеров в своей отрасли, давно уже нет в живых. Если сказать, что я благодарен ему, это все равно что ничего не сказать. Я завидую его сыну (директору ОАО «Тимер») – у него был такой отец!.. Сам-то я рос безотцовщиной…

Но моему проекту не было суждено сбыться: резкий скачок цен на бумагу полностью уничтожил всякую возможность его осуществить. С согласия Анатолия Григорьевича я использовал полученный беспроцентный и бессрочный кредит на реализацию других проектов. С этого момента и начался процесс моего устойчивого подъема в бизнесе.

Я начинаю замечать, что все, чем бы я ни занимался, приносит успех. Для этого существовали и объективные предпосылки: не разбогатеть в начале и середине 90-х мог разве что ленивый и излишне осторожный. Конечно, нужна была еще и удача.

Я не очень-то придавал значение тому, что любой человек, с кем бы я ни общался, шел мне навстречу, помогал. Но я стал обращать внимание на то, что у меня нет врагов и конкурентов. Они просто не появляются или же между ними и мною стоят какие-то люди, само присутствие которых защищает меня от недоброжелателей. Всерьез же я стал задумываться об этом «счастливом и естественном» стечении обстоятельств, когда группа лиц, планировавших мое физическое устранение, исчезла: всех ее членов убили. Именно тогда я стал особо чувствовать существование чего-то НАД-, что оказывает влияние на людей и их деятельность. Конечно же, я чувствовал себя Избранным, так как находил подтверждение тому. Тогда это чувство воодушевляло, а не утомляло, как сейчас. Я не играю словами и не оговорился: чувство Ответственности способно утомить, когда понимаешь, что не всегда хватает сил и способностей ее нести. А Избранность и Ответственность – неразделимые понятия.

К своей чести и к чести своих воспитателей, я не возгордился и не придавал особого значения, когда мне говорили, что мне невозможно отказать. А именно все так и было. И дело было не только в силе моей убедительности и обаянии, но в чем-то и другом… Тогда я еще не использовал такие выражения, как «душа с душою говорит» или «я не с тобой говорю, точнее, не с твоим разумом, а с твоей душой». Так я говорю, когда иной раз кто-то мои слова или поступки воспринимает неадекватно (считая поначалу, что неадекватен я).

Круговорот жизни, окружающий «нового русского» 90-х, закружил меня. Я хорошо помню, с какой яростью начинал новые проекты и с какой одержимостью их осуществлял. Я полностью погрузился в дела бизнеса, оставив все остальные интересы. 24 часа в сутки я думал только о том, как заработать, и заработать много.

Отдавая дань всему духовному, что занимало меня прежде, я стремился в меру своих сил и возможностей заниматься благотворительностью. Многим из моего окружения это было непонятно, но мне было наплевать на это. В конце концов, я заботился о материальном благополучии своих сотрудников, выплачивая им не только зарплату и премии, но и покупая квартиры и иномарки, и это давало мне моральное право на разного рода «чудачества».

Статус миллионера открывал многие возможности, чем я и пользовался. Многолетнее и расширяющееся сотрудничество с крупными нефтяными компаниями гарантировало мне стабильное и все возрастающее финансовое положение и уровень. Я мог позволить себе «помечтать»: создать международный инвестиционный центр, позволяющий использовать ближневосточный капитал, европейский и американский промышленный, технологический потенциал и российский научный. Я планировал построить город, в котором жили бы и работали ученые России, чьи изобретения не только могли бы сполна окупить все расходы и оправдать любые объемы инвестиций, но и принести невероятную прибыль. Уж это-то я знал точно.

Переговоры проходили успешно до тех пор, пока я не столкнулся с проблемами внешнеполитического характера и внутреннего криминально-законодательного российского. Именно тогда я оценил значение политики, как внешней, так и внутренней (запомните этот момент: это было первым знаком, указывающим мне дальнейшее направление для деятельности и своего развития, о котором я тогда еще и не помышлял), которая до этого никак не касалась моей деятельности.

Россию плохо знали за рубежом, а если что-то и было известно о ней, то только с негативной стороны, не без старания, конечно, ее идеологических, политических и экономических противников и не без нас самих. Нужно было что-то предпринимать. Тяжело о чем-то договариваться, если всё, что знают о твоей стране, это: «Горбачев, перестройка, Сибирь и мафия». И первым шагом в этом направлении я планировал создание международного журнала «Из России с любовью».

Но не только нас плохо знали: мы и сами имели слабое, зачастую сильно искаженное или даже в корне неверное представление о зарубежных странах и о жизни людей, там проживающих. Журнал мог бы ликвидировать и этот пробел.

Я видел, что корень многих международных проблем, конфликтов, предвзятого отношения друг к другу со стороны стран и их народов лежит в незнании друг друга. Политики часто вводят свои народы в заблуждение, намеренно замалчивая, искажая информацию о народах, культурах других стран, стремясь обосновать свои действия с позиций «они – наши враги» или «они – наши друзья».

В МИДе проблем с пониманием важности данного проекта не возникало. Мое членство во внешнеполитической ассоциации, созданной Эдуардом Шеварднадзе и руководимой Александром Бессмертных, экс-руководителями МИД России, позволяло достаточно просто реализовать данный проект.

Не видел я особых проблем и в том, чтобы инвестиционный центр начал свою работу в городе Казани – столице Республики Татарстан: удачное месторасположение определялось особенностями местной культуры, одинаково воспринимающей идеи и культуры исламских, арабских, христианских и западных стран. К тому же мои хорошие и достаточно близкие отношения с сотрудниками и служащими Аппарата Президента, Кабинета министров и Государственного Совета гарантировало, что проблем с проектом не будет. Уже тогда я думал и вел определенные переговоры частного характера о рассмотрении возможности членства Татарстана в Организации Исламских Конференций, где республика вполне могла бы представлять интересы всей России.

Непреодолимые и неразрешимые проблемы, связанные с деятельностью планируемого международного инвестиционного центра, возникли в другом: в области внутренней политики России. Общение с руководством МВД России, с членами правительства обнаружило несостоятельность этих ведомств в вопросах обеспечения безопасности и целевого использования иностранных инвестиций. Предпринятая мною попытка отстоять интересы одного из арабских инвесторов, которого в России банально «кинули», ни к чему не привела. Он сам настоял на том, чтобы всё делалось законно, без привлечения и использования криминальных сил. А что такое «законность» в 90-е?

Изучая проблематику дальше, я убедился: наши министры и чиновники в большей своей части заинтересованы в росте собственного благосостояния, но никак не государственного.

Арабы, члены семьи короля Саудовской Аравии, говорили мне, хотя я всячески и не соглашался с ними из-за своей слабой осведомленности о внутренних делах и реалиях в России: «Вы еще не готовы». В итоге пришлось согласиться с их оценкой. Еще они утверждали: «Америка не позволит вам работать с нами». И это оказалось правдой.

Примерно то же самое сказал мне и Бен Ладен (не Осама, а его брат, абсолютно не разделяющий взглядов своего родственника-террориста, называя его трагедией для своей семьи), самый известный и уважаемый во всем арабском мире предприниматель и меценат.

С арабами вообще было интересно общаться. Этого общения не было бы, не будь рядом со мной моего друга – Рамиля Юнусова. Благодаря его участию и его арабских друзей у меня была возможность смотреть на арабский мир изнутри, а иногда и глазами самих арабов.

Эта начинающая осознавать свой потенциал нация имеет мудрость и мужество открыто признавать свои недостатки, свое невежество в ряде вопросов. Их тяга и открытость к знаниям удивительны. Арабы живо интересуются вопросами внешней политики, стремятся интегрироваться во все международные экономические процессы. Единственное, в чем им сложно реализовать себя, так это в сфере внутриполитической деятельности: «шаг влево, шаг вправо…» – все как у нас.

В общем, проекты пришлось закрыть: зачем дискредитировать то, что в будущем будет обязательно востребовано.

Мое участие в работе с внешними долгами ряда арабских стран перед Россией было приостановлено из-за потери интереса к этой области. Я искал творчества, а не рутины.

Стабилизация моей коммерческой деятельности также высвободила мой временной ресурс и для возобновления занятий духовными практиками, но уже на качественно ином уровне. Появилась масса литературы, которую я с жадностью перелопачивал. Именно тогда я всерьез стал задаваться вопросами, связанными с религиями.

Примечательно, что ключевым моментом, основным фактором, спровоцировавшим меня к возврату в лоно духовных наук и дисциплин, послужила Любовь.

Заказывая «Мерседес Бенц» в автосалоне АЗР в Москве, я познакомился с удивительным человеком, менеджером отдела продаж Ларисой К. Я влюбился в нее. Именно это чувство к ней и напомнило мне, что существует и иной мир – духовный; ни о чем другом мы с ней и не говорили.

Как-то раз, когда я покупал книги Е.П. Блаватской «Тайная Доктрина», ко мне подошла женщина. Я узнал ее: она обслуживала аура-камеру, которой я часто пользовался, исследуя свое энергетическое поле. Она вызвалась познакомить меня с неким человеком, с кем, по ее мнению, мне непременно стоило пообщаться. Заинтригованный ее предложением, я согласился.

На следующий день ко мне подошел просто и опрятно одетый пожилой человек с аккуратно зачесанными назад седыми волосами. Нас представили друг другу. Женщина удалилась, а я предложил своему новому знакомому покинуть это место. Мы сели в мой «мерс» (признаюсь, мне очень хотелось произвести на него впечатление). Ни с того ни с сего я решил перенести наше общение в автосалон моей знакомой, желая и ее познакомить с этим человеком, с которым до сих пор не обменялись и двумя фразами.

Лариса была занята работой с клиентом и пообещала присоединиться к нам позже. Пока она демонстрировала покупателю автомобиль, мой новый знакомый неожиданно предложил мне осуществить некие манипуляции с определенной целью. Моя попытка закончилась неудачей. «Ничего страшного, получится еще, – сказал он и тут же, без всякого логической связи и перехода, продолжил. – Не вздумай оставлять бизнес: это – твоя Судьба, твой Контракт». Я растерялся: «Какой контракт? С кем?». Он ответил мне, с кем. Я ничего не понял: название моих «партнеров» ни о чем не говорило. Я вообще впервые слышал о них и о том, как они называются. «Что же будет, если я расторгну этот «контракт», так сказать, в одностороннем порядке?» «Пожалеешь об этом», – спокойно произнес он и, ничего не объясняя, вдруг начал расспрашивать о моей знакомой. Не знаю, почему, но я дал ему номер ее домашнего телефона. Тут к нам подошла Лариса, и диалог пришлось прервать.

Мы втроем сели в машину. Разговор как-то не получался. Лариса ужасно раздражала меня своей странностью поведения и вызывающей интонацией в голосе, когда разговаривала с моим новым знакомым. Я впервые видел ее такой и не мог найти объяснения подобной агрессивности с ее стороны. Я пожалел, что вообще заехал к ней.

Старик попросил подвезти его к станции метро «Белорусская», где и вышел, высказав пожелание вновь встретиться со мной, назвав адрес, по которому я мог бы найти его.