Примечания

Глава восьмая ПАРМЕНИД И ГЕРАКЛИТ - ДВА АНТИПОДА? 1. Обычно возникновение этой школы связывают с Ксенофаном, но в строгомсмысле слова его вряд ли можно называть главой философского направления(см.: М. Мандес. Элеаты, 1911, с. 100). 2. Полный текст фрагментов поэмы см.. А. Маковельский. Досократики, т.II; М. Браш. Классики философии, т. I, с. 22-25. 3. О связи поэмы с ритуалами мистерий см.: Д. Томсон. Первые философы.М., 1959, с. 275-276. 4. Парменид. О природе, VIII, 3-6. Пер. М. Дынника. 5. Там же, I, 34-36. 6. Там же, VIII, 34-36. Пер. С. Трубецкого. 7. Парменид, отождествляя Бога и Бытие, выражает эту мысль так: "Бытьили вовсе не быть - вот здесь разрешенье вопроса. Есть бытие, а небытиявовсе нету" (VIII, 15; IV, 3-4). 8. Парменид. О природе, VIII, 28-31. "Здесь,- говорит С.Трубецкой,обнаруживается основной недостаток мысли Парменида: его единоеоказывается ограниченным своею собственной отвлеченностью; оно принужденобыть единым; и вместе с тем какая-то роковая сила заставляет его непонятным образомсоздавать призрачный мир явлений" (С. Трубецкой. История древней философии,т. I, с. 108). 9. Это относительное признание реальности мира "мнения", илимножественности, в системе Парменида было, вопреки многим старым авторам,доказано Трубецким (Ист. древней философии, I, с. 106 cл.) и особенноубедительно обосновано Кессиди (см.: Ф. Кессиди. От мифа к логосу(Становление греческой философии). М., 1972, с. 240 cл.). 10. Свидетельства о жизни философа собраны в А. Маковельский.Досократики, т. I, с. 135 cл. 11. А. Маковельский. Досократики, т. I, с. 139 12. Фрагментов из книги Гераклита в классическом издании Дильсанасчитывается 139 (из них 126а - 139 считаются сомнительными и подложными).Они много раз переводились на русский язык (пер. Г. Церетели - в приложениик кн.: П. Таннери. Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902; пер. В.Нилендера - М., 1910, вместе с текстом подлинника; пер. А. Маковельского - вI томе "Досократиков", пер. П. Блонского - "Гермес", 1916, Э 3; пер. М.Дынника - в сб. "Материалисты древней Греции", М., 1955). Здесь мы цитируемпо новому переводу В. Соколова, сделанному со 2-го издания Дильса (1964). Онопубликован в приложении к кн. Э. Михайловой и А. Чанышева "Ионийскаяфилософия". 13. Гераклит. Фрагменты, 2. 14. Там же, 49. 15. Там же, 74. 16. Там же, 14. 17. Там же, 4. 18. Там же, 55, 107. Подробнее см.: М. Мандес. К теории познанияГераклита.- Сб. статей в честь В. Бузескула, 1914, с. 71 cл. 19. Собственно, этой формулы нет в дошедших до нас фрагментахГераклита. В словах, приводимых Платоном (Кратил, 402а), Гераклит говорит"панта рей", т. е. "все движется", но по сути дела оба выражениятождественны. 20. Есть нечто сходное в учении Гераклита о всеобщем потоке сбуддийской доктриной "дхарм". 21. Гераклит. Фрагменты, 91, 12. 22. Там же, 49а. 23. Там же, 53, 80. 24. Там же, 51. Здесь имеется в виду образ тетивы и струны, которые,натягиваясь, совершают действие и возвращаются в прежнее положение. 25. Там же, 10. 26. "Мы можем,- говорит В. Гейзенберг,- сказать, что современная физикав некотором смысле близко следует учению Гераклита. Если заменить слово"огонь" словом "энергия", то почти в точности высказывание Гераклита можносчитать высказыванием современной науки" (В. Гейзенберг. Физика и философия.М., 1963, с. 41). 27. Гераклит. Фрагменты, 30. Некоторые переводчики с известнымоснованием переводят "космос" как "мировой порядок". 28. См., напр.: В. Асмус. История античной философии. М., 1965, с. 27. 29. Огонь назван у Гераклита "вечно живым". Св. Ипполит, из книгикоторого заимствуют 64-й фрагмент, говорит, что, согласно Гераклиту, "этотогонь разумен и что он-причина всего миропорядка" (пер. В. Нилендера). 30. Гераклит. Фрагменты, 32. 31. Там же, 66. Здесь, несомненно, эсхатологический намек. 32. Там же, 67. 33. Католический философ Фр. Коплестон считает, однако, что определение"пантеист" в данном случае не совсем точно; он полагает, что ко всемдосократовским системам больше подходит термин "монизм", т. к. в нихБожественное не является объектом религиозного благоговения (см.: F.Сорlestoп. A History of Philosophy, I, р. 77). Тем не менее мистическаяокраска Гераклитовых изречений позволяет сделать для него исключение средипрочих досократиков. 34. О мистическом значении символа огня в древних учениях см.интересное исследование М. Гершензона "Гольфстрим" (Пг., 1922), в которомпроводятся аналогии гераклитовского Огня с символикой Индии и Библии. Оразличных трактовках Огня у Гераклита см.: М. Мандес. Огонь и душа в ученииГераклита. Одесса, 1912. 35. См.: С. Трубецкой. Учение о Логосе и его истории. М., 1906, с. 13cл. 36. Гераклит. Фрагменты, 54, 45, 115, 41. Словом "замысел" здесьпереведен термин, который вполне может означать "ум", "разум" (см.: И.Дворецкий. Древнегреческо-русский словарь. Под ред. С. Соболевского. М.,1958, с. 327). 37. Гераклит. Фрагменты, 83. 38. См.: Ф. Кессиди. Философские и эстетические взгляды ГераклитаЭфесского, М., 1963, где признается пантеистический характер ученияГераклита, с. 114. 39. "Гераклит всячески подчеркивает пребывание в смене, постоянство визменении" (А. Лосев. История античной эстетики. М., 1963, с. 368). Эта жемысль подчеркнута у С. Аверинцева (Древнегреческая "литература" иближневосточная "словесность", с. 252). 40. Гераклит. Фрагменты, 52. 41. Там же, 102. Глава девятая ОТ РАЗУМНОГО МИРА К МИРОВОМУ РАЗУМУ. АНАКСАГОР Афины, 500-430 гг. Пусть материя будет вечной или созданной, пусть существует одно пассивное начало или пусть его вовсе не будет, остается все-таки несомненным, что целое - едино и возвещает о едином Разуме. Ж.-Ж. Руссо После падения Вавилона в 538 году империя персидских царей Ахменидовстала величайшей мировой державой, сатрапии которой протянулись от Египта иМалой Азии до Индии. Власть иранского монарха не посягала на местные обычаи,язык и верования, поэтому в ряде стран персы находили поддержку. Когдавойска Ахменидов вторглись в Ионию, многие греческие полисы добровольноподчинились им. Здесь новые властители проводили ту же политику терпимости.Единственное, что они стремились упразднить,это демократическую формуправления. Поэтому сопротивление персам в основном оказывали города, гдецарило народовластие. Ахмениды не желали мириться с тем, что европейскаяГреция все еще независима и в ней господствуют демократические порядки.Поэтому они поставили своей целью сломить ее главный центр - Афины. В 490 году флот Дария I высадился в Греции. Спарта отказала афинянам впомощи, и им пришлось принять на себя главный удар. Но, вопреки всеможиданиям, Дарий не смог покорить Афин. Под Марафоном произошла знаменитаябитва, в которой греки заставили врагов отступить. Через десять лет сын Дария Ксеркс предпринял новую попытку. Но афинянеуже успели построить собственный флот и в морском сражении у островаСаламина наголову разбили персов. Последующие победы греков окончательнозакрыли Ахменидам путь в Европу. С этого времени Афины вступают в эпоху своего высшего расцвета. Городстановится подлинным средоточием эллинского мира, символом его единства исвободы. Соседи стремятся заключить союз с победителями. Образуетсяобщегреческая коалиция во главе с Афинами. Крепость, сгоревшую во времявойны, отстраивают лучшие мастера. Одной из самых влиятельных трибунстановится театр, реформированный Эсхилом. У афинян появилось много досуга,который они проводят на площади, участвуя в политических спорах и слушаяимпровизированные речи ораторов. Город кипит в сознании своего могущества инезависимости. Приближается пора великого взлета античной культуры -"Периклов век". Около этого времени из Ионии в Афины прибыл Анаксагор (500-428), ученыйи мыслитель, уроженец города Клазомен в Малой Азии (1). Он происходил изсемьи персидского подданного Гегесибула - богатого землевладельца. Хозяйствомало интересовало Анаксагора, его единственной страстью была наука. Онслушал милетского ученого Анаксимена, знакомился с философскими теориями инаучными открытиями, число которых росло с каждым днем. Особенно поразилоего учение натурфилософов о закономерностях космоса. Анаксагор старалсявсюду отыскивать признаки этого единого и совершенного строя Вселенной. Онотбросил старые сказки о солнце и пришел к заключению, что оно представляетсобой огненную громаду. Рассматривая метеорит, он сделал смелоепредположение, что небесные тела - это каменные глыбы. Анаксагор первыйобъяснил причину солнечных затмений, изучал математику, работал над теориейперспективы и выдвинул оригинальную гипотезу возникновения жизни.Предвосхищая Аррениуса и Томсона, он предположил, что "живые семена" былизанесены на нашу планету из мирового пространства (2). Особенно замечательной была выдвинутая Анаксагором теорияпервоэлементов мироздания. Шел он к ней не умозрительным путем, ноиндуктивно. Его внимание привлекли превращения в организме, усваивающемпищу. Из этого наблюдения он сделал вывод, что существует общая, невидимаядля глаза, материальная основа всего, содержащая в себе начало всех вещей.Эти элементы ученый назвал "семенами", или "гомеомериями" -"подобночастными", и полагал, что число их бесконечно. Хотя, в отличие отПарменида, он говорил не о едином мире, а о многих "вещах", он признавал еготеорию неуничтожимости бытия. Сколько бы ни делились первоэлементы, мыникогда не можем прийти к ничто, к абсолютной пустоте. Постепенно перед Анаксагором открывалось величественное зданиеВселенной, пронизанной закономерностями, Вселенной, где каждая ничтожнаяпылинка имеет свое место. Радостное чувство, которое приносит созерцаниеэтой космической стройности, было для Анаксагора источником очищения духа ипутем к совершенной жизни. Как-то один обиженный судьбой человек обратился к ученому со словами:чего ради стоит жить в этом мире? Анаксагор ответил: "Чтобы созерцать небо иустройство всего миропорядка". Он говорил, что целью его собственной жизниявляется "умозрение и проистекающая из него свобода" (3).

X x x

Анаксагор покинул родину не как беглец. Афины привлекали его тем, что вних он надеялся найти лучшие условия для занятий наукой и распространениясвоих взглядов. Родные сетовали, что Анаксагор забросил отцовское имение, ноон легко отказался от него в их пользу. На упреки, что он покидаетотечество, Анаксагор отвечал, что его истинное отечество - небо. Анаксагор стал первым философом и естествоиспытателем, вступившим нааттическую почву. В Афинах он всех поражал знаниями и приобрел множествоучеников и слушателей. Ведь до сих пор философия и наука оставалисьдостоянием Ионии и Италии. Мыслящие афиняне давно нуждались в человеке,который дал бы им основы нового миросозерцания. Среди учеников Анаксагорабыли трагик Еврипид, блестяще образованная гетера Аспазия и Перикл, с именемкоторого связана классическая эра афинской демократии. Перикл был избран главой правительства в 444 году. Это был талантливыйоратор и политик, тонкий ценитель искусства. Он окончательно сформулировал иутвердил принципы правового государства, завершив работу Солона и своегородственника Клисфена. В одной из публичных речей он говорил: "Свободные отвсякого принуждения в частной жизни, мы в общественном отношении не нарушаемзаконов... Повторяющимися из года в год состязаниями и жертвоприношениями мыдоставляем душе возможность получить многообразное отдохновение от трудов,равно как и благопристойностью домашней обстановки - повседневноенаслаждение, которое прогоняет уныние. Сверх того, благодаря обширностинашего города, к нам со всей земли стекаются все, так что мы наслаждаемсяблагами всех других народов с таким же удобством, как если бы это были плодынашей собственной земли" (4). Конечно, в этих словах можно видеть преувеличение, свойственное любымполитическим речам, но основные черты афинского строя отражены здесь верно. При Перикле искусство в буквальном смысле слова "вышло на улицу", приэтом ничего не утратив. "Мы любим красоту без прихотливости,- говорилПерикл,- и мудрость без изнеженности... Мы везде сооружаем памятникисодеянного нами добра и зла". В это время на скале Акрополя вырастают Парфенон и другие храмы,прославившие греческую классику. Друг Перикла Фидий создает своими статуяминовое племя богов, или вернее - сверхлюдей. Другой близкий к правителючеловек - Геродот - становится отцом античной историографии. В своихувлекательных книгах он описывает многие страны, где побывал, и события, окоторых знал, читал или слышал. Вместе с трагиком Софоклом Фидий и Геродотвходят в кружок Аспазии, покровителем которого был Перикл. Это былсобственный мир архонта, и тут он, в отличие от публичных мест, высказывалвслух мысли, которые вынужден был скрывать от толпы. Естественно, чтоАнаксагор с его ученостью и смелыми теориями пришелся по душе этим людям. Для самого клазоменца расцвет Афин был лишним доказательством значенияРазума не только в природе, но и в государстве. Он видел благотворныеследствия разумных законов, восхищался творениями человеческого гения и всебольше убеждался, что только Разум есть истинный устроитель всего. Он одинпревращает глыбы мрамора в статуи и храмы. Вся человеческая культура - плодразума. Строй войска и конституция, Парфенон и гончарные мастерские - всеэто детища Разума. Когда над залитым лунным светом Акрополем мерцали созвездия, ученыйвсматривался в небосвод и не мог не задаваться вопросом: в состоянии ли хаоспутем одного лишь превращения первоэлементов сложиться в гармоничный порядоккосмоса? Не стоит ли и за этим порядком разум? Этот вывод пришел как нечтосовершенно естественное. Анаксагор назвал мировое разумное начало "Нусом" - словом, котороепереводится как "смысл", "ум", "замысел" (5). В своей книге ученый писал:"Никакая вещь не возникает и не уничтожается, но соединяется из существующихвещей и разделяется". Но что управляет этими процессами? "И соединявшееся, иотделявшееся, и разделявшееся,- отвечает Анаксагор,все это определил Нус. Икак должно быть в будущем, и как было то, чего теперь нет, и как есть - всеустроил Нус, а также и вращение, которое теперь совершают звезды, солнце,луна, а также отделившиеся воздух и эфир" (6). Так изучение разумногоустройства мира оказалось путем, ведущим к идее мирового Разума. Как бы предвидя современное учение физики об энтропии, Анаксагорутверждал, что хаос - естественное свойство вещей. Вне Разума мир - лишьбеспорядочное скопление материи, только Разум сообщает ей структуру.Вначале, говорил Анаксагор, все природные элементы "были смешаны, а потомприведены в порядок божественным Разумом" (7). Одним словом, именно Нуссделал Вселенную тем, что она есть,- царством порядка, он ее "устроитель" и"автократор" - самодержец. Мысль о рациональном начале, присущем миру, уже высказываласьпредшественниками Анаксагора. Но ни милетские философы, ни Пифагор, ниГераклит не умели отделить дух от материи. Он назвал Нус "Разумомнезависимым и ни с чем не смешанным" (8). Правда, будучи большеестествоиспытателем, чем философом, Анаксагор еще не до конца осмыслилособую природу духовного. Поэтому, хотя он писал, что Нус "действуетпосредством мышления", он все же называл его "тончайшей и чистейшей из всехвещей" (9). Для человека наших дней это определение никак не вяжется с тем, что Нусу Анаксагора есть Бог (10). Но вспомним, что и Олимпийские боги рисовалисьгрекам в телесной форме. Преодоление этой особенности древнего мышленияначалось лишь после Сократа. Из старого язычества Анаксагор, кроме того, заимствовал и дуализм, иидею вечности мирового Правещества. Подобно мифологическимбогам-устроителям, Нус оказывался у него не Творцом, а лишь чем-то иликем-то, кто привел мир в порядок. По словам одного древнего автора, ученыйполагал, что "начало всего Разум и материя, причем Разум - деятельноеначало, материя же - страдательное" (11). Но, невзирая на все это, в лице Анаксагора религиозно-философская мысльсделала величайшей важности шаг, и следует согласиться с Аристотелем,говорившим, что человек, который признал Разум "виновником благоустройствамира и всего мирового порядка, представляется словно трезвый по сравнению спустословием тех, кто выступал раньше" (12). Поэтому с учением Анаксагоравпоследствии связывали первое, так называемое "космологическое",доказательство бытия Божия. В строгом смысле "доказательством" назвать егоневозможно. И вообще божественное сверхбытие не может быть "выведено" наоснове данных тварного мира. Тем не менее познание природы может дать некоесвидетельство о Творце, на которое указывал апостол Павел в Послании кРимлянам и которое рождало у многих людей благоговейное преклонение передмировым Разумом.

X x x

Пока Перикл был в силе, Анаксагор мог смело и открыто высказывать своивзгляды. Но настало время, когда авторитет прославленного архонтапошатнулся. Возникла оппозиционная группа, призывавшая к установлению болеестрогого режима и мечтавшая о тираническом господстве Афин над всемгреческим миром. Праздные толпы горожан, которые Перикл силился занятьработой, превратились во влиятельный паразитический класс, живущий за счетгосударственных подачек. Эти низы "демоса" хорошо понимали, что ихбеззаботная жизнь зависит от богатств, притекающих от "союзников". Вождиэкстремистов постоянно подогревали воинственные настроения народа и сталитеснить Перикла. Правда, он еще считался главой нации, и поэтому ни Клеон -вождь радикалов, ни Фукидид - вождь аристократии не могли сразу добиться егопадения. Однако они решили уязвить его более тонким способом и началикампанию против кружка Аспазии. Все чаще раздавались голоса, обвинявшие Фидия в том, что он на щитеАфины Парфенонской изобразил себя и архонта, а ее лицу придал черты гетеры.В этом усматривали кощунство. Кроме того, Фидия обвинили в хищениидрагоценных материалов, отпущенных ему на строительство храма. В результатепротив скульптора был возбужден уголовный процесс, и конец своих дней онпровел в темнице. Следующей жертвой оказалась Аспазия. Как и Анаксагор, она была родом изАзии и не имела права гражданства. Перикл оставил ради нее свою жену, и этопослужило поводом для бесчисленных насмешек и глумления. Толпа с восторгомслушала плоские остроты, которые отпускали в адрес Аспазии комическиеактеры. В довершение всего ее, как и Фидия, обвинили в богохульстве, итолько заступничество Перикла, униженно просившего за свою подругу, спаслоее от казни. Очередь теперь была за Анаксагором (13). В 432 году по предложениюгадателя Диопифма в Афинах приняли закон, воспрещающий занятия метеорологиейкак подрывающие народную веру. Требовали привлечения к суду лиц,"распространявших учение о небесных телах". Это была прямая атака наАнаксагора. Книги его подвергли запрету. Даже Перикл не мог защитить своегодруга. Анаксагор утверждал, что солнце - не колесница Гелиоса, а раскаленноенебесное тело. Этого было достаточно, чтобы подпасть под действие новогозакона. Особенно активно выступал против ученого демагог Клеон - поборниксильной власти. Вспомнили заодно, что Анаксагор прибыл из страны,подвластной персам, и, следовательно, мог им сочувствовать. О дальнейших событиях источники говорят по-разному. Рассказывают, чтоАнаксагора отдали под стражу, где он в ожидании суда продолжал исследоватьквадратуру круга. По некоторым сведениям, Перикл добился замены казниизгнанием. Состоялся ли вообще суд - неизвестно (14). Мы знаем лишь, чтооколо 430 года из Пирейской гавани отплыл корабль, который должен былотвезти Анаксагора обратно в Малую Азию. Говорят, что, вступив на палубу,изгнанник сказал: "Не я теряю Афины, а Афины теряют меня". Были ли сказаны эти слова в действительности или нет, во всяком случаеони справедливы. Конец жизни Анаксагор провел в городе Лампсаке, где его окружали любовьи уважение граждан. На могиле ученого они поставили памятник с надписью:"Здесь лежит Анаксагор, проникший до крайнего предела истины в познаниинебесного космоса". Но и в Афинах Анаксагора не забыли. Книги его продолжали читать и послезапрета. Его последователи соблюдали строгую конспирацию и при вручении другдругу рукописей брали клятвы верности. Ненависть "охранителей" не моглауничтожить непобедимого стремления к знанию. И все же "школы Анаксагора" невозникло. Наиболее требовательные умы ученый не удовлетворял. Причины этогозаключались в самом духе афинской культуры. Она складывалась поднепосредственным влиянием Элевсина, Дельф и дионисической традиции. Здесьбыла популярна орфическая мистика. Люди искали ответа на глубочайшие вопросыбытия и жгучие жизненные проблемы, а Анаксагор взамен этого преподавал имфизику. Молодой Сократ с надеждой взялся за чтение книг клазоменца, но не нашелу него того, что искал. Ему понравилась мысль, что Разум причина всего, но вдальнейшем выяснилось, что анаксагоровский Нус сообщил лишь чисто внешнийтолчок Вселенной. А как он конкретно связан с миром вещей - оставалосьнеясным (15). Аристотель сравнивал Нус с "богом из машины", которогодраматурги спускали на сцену, чтобы облегчить развязку пьесы (16). С одной стороны, эти претензии к системе Анаксагора были справедливы.Нус, подобно "первому Двигателю" позднейших деистов, был почти лишьмеханической первопричиной движения и порядка. В остальном он как быбездействовал. Но, с другой стороны, от Анаксагора требовали слишкоммногого. Он был ученый, и Бог для него являлся в первую очередь"космологической гипотезой". Анаксагор в поисках высшей истины дошел до тойграни, до которой может вести наука, и остановился на пороге. Он увиделдействие Божества в принципе закономерности, но внутри самой Вселенной искалуже только естественных причин. Если у него и была вера, то ее можно сравнить с религией Эйнштейна,которая заключалась в восхищении разумностью космоса. Запросы же афинскихискателей истины шли гораздо дальше. Для них вообще вся натурфилософия быласлишком оторванной от основных проблем человека. Ведь недаром книги почтивсех натурфилософов назывались "О природе". Но достаточно ли брать за основуприроду, когда речь идет о загадках человеческой судьбы? В конце концов такли уж важно, из чего возникла Вселенная - из воды или воздуха - и каковобыло ее начало? Не важнее ли знать, в чем заключено добро и зло, что ждетчеловека по смерти, что властвует над жизнью: слепая Судьба или божественнаяСправедливость? Все эти вопросы волновали афинян больше, чем философияприроды, которая как мировоззрение исчерпала себя. Нужно было искать новыхответов и путей. Но прежде чем эти пути начали вырисовываться впереди,греческая мысль прошла через полосу кризиса, в которой определились ееглавные направления.