Просить их не кусаться

(Алекс)

Когда губы Дилана касаются моих, это похоже на только что взошедшее солнце. Все мое тело отвечает на его, растворяясь в нем. Если бы мы не сидели на крыльце дома моих родителей, я бы разорвала его рубашку прямо на месте. Мы целуемся, кажется, в течение тысячи лет, когда его губы прижимаются к моим, и я открываю рот, только чуть-чуть, затем втягиваю воздух, когда его язык нежно, игриво касается моего.

Затем открывается входная дверь.

Дилан и я прерываем поцелуй, но я не позволю ему уйти, не важно, кто это был.

Джессика слегка приоткрывает дверь и краснеет до корней волос. Я смотрю на нее с огромной улыбкой на лице, и она улыбается в ответ.

– Эм, простите, что прерываю, но мама с папой интересуются: планируешь ли ты возвращаться.

– Мы будем через минуту, – говорю я. – Дай нам еще минуту.

– Хорошо, – говорит она. – Увидимся.

Она закрывает дверь.

– Как много она знает? – спрашивает Дилан.

– Все, – говорит она. – Джессика и Кэрри. Я боюсь, твой выбор времени... ну... давай просто скажем, мы выговорились за ужином. Мои родители знают про Рэнди.

Он кивает. – И... какая реакция?

– Мы работаем над этим. На самом деле... отец извинился. Вроде.

Его губы растягиваются в полуулыбке.

– Трудно представить. Твой отец… грозный.

– Ты готов?

– Да, – говорит он. Он делает глубокий вдох, затем говорит. – Алекс, рядом с тобой я готов на все.

– Тогда… пошли наверх.

Взявшись за руки, мы входим в дом родителей и поднимаемся по лестнице.

Моя семья все еще собрана за столом, еда почти съедена, и в ход пошло уже кофе.

В комнате стояла тишина, когда мы с Диланом зашли.

Я делаю глубокий вдох и говорю:

– Мам, пап... вы помните Дилана Пэриша.

Отец в этот момент делает то, что удивляет меня. Что-то несвойственное, во что бы я не поверила, если бы не увидела это.

Он встает, обходит вокруг стол, приближаясь к Дилану, и протягивает правую руку для рукопожатия.

– Дилан... рад видеть тебя. И... поскольку моя дочь объяснила мне всё решительным образом... я должен извиниться перед тобой. Спасибо, что защитил ее.

Я замечаю, что Дилан также шокирован как и я. Он пожимает руку отца и тихо говорит.

– Спасибо.

– Мы должны вам кое-что сказать, – говорю я тихо. Глаза Кэрри круглые как блюдца, и я вижу, что они направлены на мою левую руку. Где надето кольцо, которое Дилан подарил мне.

– Мистер Томпсон... миссис Томпсон, – говорит Дилан. – Я думаю, вы знаете, что мы с Алекс... мы очень сильно любим друг друга. Сегодня я здесь, потому что... ну... я попросил Алекс выйти за меня. И... она сказала «да». Я хочу попросить вашего благословения.

О. Мой. Бог. О чем он думал? Попросить у моих родителей благословения было безумием. Это как прыгнуть в яму со змеями и попросить их не кусаться.

Но опять-таки я поражена. Мой отец улыбается, но мама именно та, чья реакция действительно поражает. Слезы бегут по ее лицу, она встает и подходит к Дилану. Она кладет руки на его плечи и говорит:

– Конечно, ты получишь наше благословение. И… я надеюсь, что смогу быть первой, кто скажет: «добро пожаловать в нашу семью».

Боже. Я снова начну плакать. Господи, несите фонтан. Мои сестры начинают кричать, обступая нас, обнимая меня и Дилана. Мои сестры конечно должны были заметить кольцо, и я чувствую, как мою руку поднимают на свет, и не могу перестать улыбаться. Мои щеки начинают болеть, но на этот раз от настоящей улыбки, и я не возражаю.

Затем мой отец сдался и тоже обнял Дилана.

Кэрри прошептала мне на ухо:

– Ты дала мне надежду. Они приняли панк-рокера и бывшего солдата. Кто знает, кто будет следующим?

Я усмехаюсь и знаю, что все будет хорошо.