Конструктивизм

Согласно представителям конструктивистского подхода, на основе дифференциации культур формируется некое «этническое чувство», которое в большей степени является продуктом деятельности писателей, ученых, политиков, создающих соответствующие их интересам представления, доктрины и концепции. Широкое распространение образования и средств массовой информации позволяет передавать эти идеи самым широким массам. Ключевую роль в мобилизации членов этнической группы на коллективные действия во имя политических или социальных целей играют лидеры, которые нередко преследуют собственные цели и совсем не всегда выражают волю народов. Этнос не рождается и не появляется объективно – он конструируется.

Корифеи конструктивизма на Западе – Бенедикт Андерсон, Р. Бурдье, Энтони Д. Смит, Эрнест Геллнер и Эрик Дж. Хобсбаум.

Свой вклад в развитие конструкивистской парадигмы внесли западные марксисты – Иммануэль Валлерстайн (род. 1930) и Этьен Балибар (род. 1942).

Ключевая идея Валлерстайна состоит в том, что капитализм как международная система разделения труда сложился раньше, чем национальные капитализмы и национальные государства. Именно формирование буржуазной миросистемы вызвало к жизни и национальные рынки в их нынешнем виде, и национальные государства европейского типа, сложившиеся к концу XVII в. В своих рассуждениях Валлерстайн идёт ещё дальше и говорит, что в результате формирования мировой капиталистической системы (мира-экономики) и для обозначения её иерархиезированных уровней и были созданы такие социальные конструкты, как «раса», «нация» и «этническая группа».

На уровне территориального распределения труда, выраженного в противопоставлении «центра» и «периферии», «метрополии» и «колонии», формируется категория «расы». На уровне политической структурализации мировой системы возникает категория «нации». Причём образование государства (имеется ввиду национальное суверенное государство) предшествовало образованию наций, хотя миф, утверждающий обратное, широко распространён. Сейчас существование украинской и белоруской наций ни у кого не вызывает сомнения, но в начале XX в. они существовали только в умах идеологов так называемого «национально-освободительного движения», и лишь с обретением независимости Украины и Белоруссии после распада Российской империи, эти нации стали реальностью.

С точки зрения Валлерстайна, концепт «нации» был призван легитимизировать власть в государстве, но у него оказался «побочный эффект». Знамёна нации стали использовать оппозиционные движения, которые получили название национализма. Американский исследователь задаётся вопросом: почему образование конкретного суверенного государства должно привести к появлению нации? Государствам не хватает сплочённости. Однажды признанные суверенными, государства часто сталкиваются как с междоусобицей внутри, так и с агрессией извне. Только с ростом национального самосознания населения снижается вероятность этих угроз. Правительствам, так же как и различным группам населения, выгодно развитие подобного самосознания населения. Правительству оно выгодно, т.к. общее национальное самосознание способствует унификации управления, которая увеличивает эффективность проводимой политики. Не удивительно, что многие национальные государства стремятся или уже имеют унитарное административное устройство. Самый наглядный пример тому – Франция. Различные группы населения также оказываются заинтересованными в национальном самосознании и в нации, т.к. одни группы на этой основе используют механизмы легитимной государственной власти для отстаивания своих интересов вне государства или в его отдельных регионах (предприниматели). Другие – предпочитают использовать националистические настроения для легитимации своих лозунгов (региональная политическая и экономическая элита).

Политическая надстройка мира-экономики тоже структурирована. Это не простое собрание так называемых суверенных государств, а иерархичная система со стабильным порядком, который, тем не менее, способен изменяться. Наличие или отсутствие нации определяет место государства в занимаемой политической иерархии. Для государства не представлять собой нацию означает невозможность изменить своё положение в этой иерархии. Помимо национальной категории на положение государства в иерархии миро-экономики влияет еще и категория расы, которая указывает на принадлежность данного государства к определенной экономической зоне – «центру» или «периферии».

На микроуровне миро-экономики, уровне каждого отдельного государства, И. Валлерстайн выделяет ещё одну категорию – категорию «этнической группы», т.к. государства обычно представляют собой одну нацию и множество этнических групп. «Капиталистическая система базируется не просто на противоречии капитал-труд, но на сложной иерархии внутри сегмента «труд»». Валлерстайн называет этот феномен «этнизацией» рабочей силы, который выражается в том, что этнические группы имеют неравные возможности при выборе профессии: у одних этот выбор шире, у других – уже. Как отмечает исследователь, этническое разделение видов деятельности имеет свои достоинства, т.к. различные типы производства требуют различных норм поведения рабочей силы. Эти нормы не передаются по наследству, им «научаются» в процессе социализации, который протекает при участии семьи, школы и, конечно, государства. Последние стараются не афишировать своё участие в этом процессе, т.к. это противоречит принятой концепции национального равенства. Поэтому различная социализация преподносится в качестве «добровольного» поведения групп, защищающих свою идентичность. Это обеспечивает легитимацию иерархической реальности капитализма, которая не противоречит формальному равенству перед законом. «Вся соль, – пишет Валлерстайн, – заключается в следующем: этничность или же институт национальности разрешает одно из основных (базовых) противоречий капитализма – одновременное стремление к равенству в теории и неравенству на практике, что происходит посредством усвоения менталитета мирового рабочего класса».

Во многом в своих теоретических построениях Валлерстайн отталкивается от истории и реальности США, где этнические группы сохраняли обособленность, переходившую подчас в сегрегацию. Часто это приводило к дискриминации этнических меньшинств, оказавшихся на нижних этажах в общественном разделении труда.

Другой, не менее известный марксист-конструктивист, французский философ Этьен Балибар (род. 1942), ученик и соавтор Луи Альтюссера, как бы дополняет мысли Валлерстайна. Балибар начинает с рассмотрения истоков формирования наций. Национальное государство или государство-нация, формируясь в позднее средневековье, впитало ряд условий того времени: появился институт государственных языков, отличных от сакральных языков духовенства и местных диалектов; абсолютная монархия повлияла на формирование денежных монополий, административную и налоговую централизацию. Это не был линейный процесс, проект государства-нации конкурировал с другими проектами, с такими, как транснациональные политико-торговые сети, сосредоточенные вокруг одного или нескольких городов (Ганза, Североитальянские города); но наиболее сильным и конкурентоспособным был имперский проект государства.

Существовали и разные буржуазии, связанные с разными секторами эксплуатации ресурсов мировой экономики, которые колебались между несколькими формами государства, но в конечном итоге победила буржуазия, ставшая в последствии «национальной». Эта буржуазия испытывала потребность во внутреннем и внешнем использовании вооруженных сил существующих государств, ей предстояло подчинить крестьянство новому экономическому строю для того, чтобы превратить сельскую местность в рынки для сбыта фабричных товаров и источник свободной рабочей силы. Таким образом, становление национальных государств и формирование наций Балибар напрямую связывает с классовой борьбой.

Донациональные государственные аппараты стремились к своим целям, например династическим, и по мере продвижения к своим целям производили на свет элементы будущего национального государства – невольно национализировались сами и начинали национализировать общество. Выражалось это в возрождении римского права, меркантилизме, формировании доктрины «государственного интереса». Эти новые элементы нарастали, пока не достигли «порога необратимости» и этот «порог» – середина XVI в. Эта пора соответствует развитию рыночных структур, классовых отношений и процессу колонизации, характерных для современного капитализма в виде «мировой экономики». В связи с этим, Э. Балибар отмечает, что «всякая современная «нация» представляет собой продукт колонизации: она всегда была колонизующей или колонизованной, а иногда и то и другое». Сразу всплывает пример Российской империи, которая имела свои внутренние колонии, и в то же самое время являлась объектом колонизации со стороны европейских народов (немцы) и европейского капитала.

Таким образом, процесс формирования наций представляет собой комбинацию разновременных исторически сложившихся политико-экономических институтов, которые буржуазия использовала в своих интересах, что привело к «национализации» общества и формированию государства-нации. Следующий пункт размышлений Э. Балибара – как создается эффект единства, благодаря которому народ (нация) предстает во всеобщем мнении «в качестве народа», т.е. базы и истока политической власти. Как индивиды оказались национализованными, т.е. социализованными в рамках господствующей формы национальной принадлежности? Балибар выделяет несколько аспектов национализации общества:

1) Общество основывается на психологическом механизме вплетения индивидуальной жизни в ткань жизни коллективной, на признании некоего общего имени, а также на традициях, переживаемых как следы незапамятного прошлого (даже если они были выработаны и вдолблены в головы совсем недавно). Простейший путь создания эффекта единства – формирование идеологии, которую, в зависимости от обстоятельств, одни называют патриотизмом, а другие – национализмом. Обязательные атрибуты этой «идеологии» – перечень событий, символизирующих «общее» прошлое, и соответствующая система воспитания. Посредством этого государство вырабатывает нужную ему форму народного сознания. Но это только первый этап создания нации, сконструированное народное сознание нужно укоренить, закрепить в головах граждан. Здесь на помощь приходят механизмы, заимствованные у религии, т.к. религия тоже создает форму общности, исходя из индивидуальной идентичности. Как и религия, национальная идеология основывается на идеальных понятиях, таких как «нация» и «родина», на которые может переноситься чувство сакрального, аффекты любви, уважения, самопожертвования и страха, которые цементируют, объединяют сообщество.

2) Ни одна нация не обладает этнической базой от природы; нации обретают её по мере того, как общество национализируется и начинает представлять себя в прошлом или в будущем так, как если бы оно образовывало естественное сообщество, обладающее одними истоками, культурой и интересами. Нации необходима этничность, т.к. без неё нация оставалась бы всего лишь идеей, и патриотический призыв не имел бы адресата. Но как создать этничность, чтобы она представлялась не в виде вымысла, а как нечто естественное, существующее всегда? Балибар выделяет два способа – язык и раса, которые представляются людям как нечто незыблемое, данное от природы, т.к. ни один человек не выбирает свой родной язык или расу. Формированию языковой общности нации способствует всеобщее школьное образование, которое насаждает некий общий код, норму языка. Но одной языковой общности недостаточно для создания эффекта единства, т.к. один и тот же язык могут использовать разные народы. Чтобы быть привязанной к границам определенного народа, языковая общность должна дополняться некоей обособленностью, принципом закрытости, исключительности. Этим принципом становиться понятие «расы», которое делает акцент на биологическом и духовном родстве индивидов, составляющих народ.

Балибар отмечает, что французская «революционная нация» сложилась, прежде всего, вокруг символа, которым является язык: политическое единство здесь тесно увязано с языковым единообразием, с подавлением местных диалектов и говоров (патуа). С другой стороны, американская «революционная нация» первоначально построила свои идеалы на двойном подавлении: оно выражалось в уничтожении коренных жителей – индейцев, и в проведении различия между свободными белыми и чернокожими рабами. Языковая общность американцами была унаследована от англосаксонской «материнской нации», и с этим аспектом строительства нации не было проблем, пока испаноязычная иммиграция не придала языку значение классового символа и расового признака. Вторжение испанского языка привело к тому, что в 1980-хх гг. в Соединенных Штатах начало развиваться движение, требующее, чтобы английский язык был официально признан в качестве национального.

Вслед за И. Валлерстайном, Э. Балибар подчеркивает, что процесс складывания наций протекает и сейчас, но видны четкие различия между «старыми» нациями и «новыми», складывающимися в результате деколонизации и в иных условиях (транснационализации капиталов и коммуникационных сетей, образования планетарных военных организаций и т.д.). Возможности для формирования наций остались лишь на периферии, в то время как старый «центр» вошел в фазу разложения национальных структур и теперь каждая «нация» вынуждена отыскивать собственный путь преодоления исключительности в этом глобализующемся мире.

Идеи «конца нации» (в смысле нации-государства) высказывали и другие исследователи. К примеру, американский историк Дж. Комарофф, рассматривая влияние процесса глобализации на жизнь национальных государств, пришёл к выводу, что возникновение мировой экономики (в результате перехода от монополизма к мировому капитализму) оказывает подрывное воздействие на национальное государство по 3 направлениям: 1) разрушаются валютные и таможенные границы, регулирование которых в прежние времена давало правительствам основное средство контроля над богатствами своих наций; 2) создаются каналы кредитования и подвижные рынки, охватывающие всю планету, чем обеспечивается рассредоточение производства и циркуляции ценностей; 3) стимулируется международное разделение труда, что ведёт к массовым миграциям рабочих через существующие политические границы. Политическая целостность национальных государств также оказалась под угрозой, что было связано с «транснационализацией» насилия, которое бросило вызов юрисдикции национальных государств. «Транснационализация» насилия породила общемировую систему нелегальности, что привело, в свою очередь, к формированию транснационального правового порядка. Причём этот процесс в корне отличается от процесса становления и развития международного права. Становление транснационального правового порядка имеет два аспекта: 1) происходит установление автономных надгосударственных юридических структур, наиболее развитой из которых является Европейское Сообщество: в некоторых сферах законы этого сообщества являются главенствующими по отношению к национальным; 2) рост общемировой системы коммерческого арбитража с его собственной своеобразной юридической культурой. Дж. Комарофф приходит к выводу, что «эти и другие… институты вынудят к компромиссам и ослабят суверенную независимость и сферу действия ныне существующих национальных законодательств».

В России конструктивистское понимание этноса стало набирать силу в 1990-х гг. в связи с работами В.А. Тишкова, который возглавил, после смерти Ю.В. Бромлея, Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской Академии Наук. Согласно Тишкову: «Этносы… есть умственные конструкции, своего рода «идеальный тип», используемые для систематизации конкретного материала…Они существуют исключительно в умах историков, социологов, этнографов… В действительности же… есть некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к структурности и самоорганизации континуум из объективно существующих и отличных друг от друга элементов общества и культуры».

В 1992 г. это определение многих шокировало, но плотина была прорвана. Наиболее последовательные конструктивисты стали отторгать категорию «этнос» как несущую в себе слишком тяжелый груз идеологизированных клише и застывших научных стереотипов. На место «этноса» пришла «этничность», которая, по большому счету, схожа с примордиалистским понятием «этническое самосознание», как субъективное отождествление себя с определённым этносом. Суть различий состоит только в том, что акт самоидентификации, в понимании примордиалистов, состоит в отождествлении индивидов с реально существующей группой, общностью, нацией. В понимании же конструктивистов сама процедура самоидентификации и создаёт (конструирует) группу. Таким образом, этничность – это групповая идентичность.

В трактовке этничности В.А. Тишковым можно выделить три момента:
1) Определяющая роль самоидентификации индивида. Этническая при­над­леж­н­ость не дана нам от рождения, но является результатом «предписания и самопредписания». 2) В формировании этнической идентичности значимыми являются только те характеристики, которые используются для маркировки различий и групповых границ; поиск неких объективных культурных свойств не имеет смысла. 3) Ключевую роль в конструировании этничности играет политика этнического предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы со стороны лидеров.

Среди российских ученых, работающих в концептуальных пределах конструктивизма (С.В. Чешко, С.В. Соколовский, В. Р. Филиппов, директор Центра независимых социологических исследований В.М. Воронков и др.), широко распространена точка зрения, согласно которой первым условием существования этничности является наличие дихотомического отношения «мы-они». Если такого отношения не существует – нет и этничности. Этничность ситуативна и изменчива. Она может быть политической, экономической или культурной в своём проявлении в различного рода конфликтах или проявляется во всех этих ипостасях одновременно. Этничность по сути своей конфронтационна. Она есть функция отношений с другими этническими группами, которые складываются по принципу оппозиции. Поэтому рост этничности связан с ростом этнической нетерпимости. Важнейшим фактором усиления этничности является желание отделиться от других. Происходит мобилизация этничности, которая трактуется как процесс превращения этничности из психологического, культурного или социального фактора в собственно политическую силу с целью изменения или стабилизации сложившихся в обществе конкретных систем неравенства среди этнических групп.

Изгнав из этнологического словаря термин «этнос», конструктивисты замахнулись и на понятие «нация». Исходя из того, что в Европе сформировалось два понятия нации: нация как этнос и нация как согражданство, Тишков подчеркивает, что в России возобладало первое понимание нации, которое он обозначил как «этнонация». Но так как этносы «это суть умственные конструкции», то нации, соответственно, тоже.

В.А. Тишков приходит к выводу, что идея нации на Западе отмирает в связи с ломкой государственных границ в Европе, а принцип права наций на самоопределение в его этническом смысле повсеместно исчезает из арсенала государственной политики. На Западе под «национальной политикой» понимают «межгосударственную», а политику в отношении этнических групп называют «этнической». В нашей же стране «национальная политика» – это политика в отношении различных этносов.

Итоговый диагноз конструктивистов: культурное многообразие и этнические различия сохраняются независимо от социально-политических условий, а лозунг создания «национальных государств» на этнической основе не реализовался в истории. Более того, попытки построить внутригосударственное административное деление по этническим границам оказалось трудноосуществимым из-за усиливающегося смешения людей разных национальностей, развития хозяйственных связей, утверждения общедемократических гражданских норм. В современном мире народы сохраняют и отстаивают свою культурную целостность и специфику гораздо чаще и успешнее через различные формы национально-культурной автономии, через развитие регионального и местного самоуправления, через общегосударственное преуспевание.

[1] Этнос – исторически сложившаяся на определённой территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры (в том числе языка), а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме) (Ю.В. Бромлей).

[2] Понятие ввёл В.Г. Богораз-Тан (1864-1936). «Этнографический год» – 15 месяцев: исследователь, проживая с местным населением, должен потратить три месяца на адаптацию, а после прожить год, изучая повседневные занятия населения.