До начала конференции меня раз сто предупреждали:
- Главное - не обижайте Коржавина!
- Почему я должен его обижать?! Я люблю стихи Коржавина, ценю
егопублицистику. Мне импонирует его прямота...
- Коржавин - человек очаровательный. Но он человек резкий. Наверное,
Коржавин сам вас обидит.
- Почему же именно меня?
- Потому что Коржавин всех обижает. Вы не исключение.
- Зачем же вы меня предупреждаете? Вы его предупредите...
- Если Коржавин вас обидит, вы не реагируйте. Потому что Коржавин -
ранимый.
- Позвольте, но я тоже ранимый! И Лимонов ранимый. И Алешковский. Все
писатели ранимые!
- Коржавин - особенно! Так что не реагируйте...
Выступление Коржавина продолжалось шесть минут. В первой же фразе
Коржавин обидел трехсот участников заседания. Трехсот американских
славистов. Он сказал:
- Вообще-то я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей...
Затем он произнес несколько колкостей в адрес Цветкова, Лимонова и
Синявского.
Затем обидел целый город Ленинград, сказав:
|
|
- Бобышев - талантливый поэт, хоть и ленинградец...
Нам[1] тоже досталось. Коржавин произнес следующее:
- Была в старину такая газета - "Копейка". Однажды ее редактора
Пастухова спросили: "Какого направления придерживается ваша газета?"
Пастухов ответил: "Кормимся, батюшка, кормимся...".
Действительно, была такая история. И рассказал ее Коржавин с подвохом.
То есть наша газета, обуреваемая корыстью, преследует исключительно
материальные цели... Вот что он хотел сказать.
Хорошо, Войнович заступился. Войнович сказал:
- Пусть Нема извинится. Пусть извинится как следует. А то я знаю Нему.
Нема извиняется так: "Ты, конечно, извини. Но все же ты - говно!"
Коржавин минуту безмолвствовал. Затем нахмурился и выговорил:
- Пусть Довлатов меня извинит. Хоть он меня и разочаровал.
В ОКОПАХ "КОНТИНЕНТА", ИЛИ МАЛАЯ ЗЕМЛЯ ВИКТОРА НЕКРАСОВА
Гражданская биография Виктора Некрасова - парадоксальна. Вурдалак Иосиф
Сталин наградил его премией. Сумасброд Никита Хрущев выгонял из партии.
Заурядный Брежнев выдворил из СССР.
Чем либеральнее вождь, тем Некрасову больше доставалось. Виктор
Платонович часто и с юмором об этом рассказывает.
Многие считают Некрасова легкомысленным. В юности он якобы не знал про
сталинские лагеря. Не догадывался о судьбе Мандельштама и Цветаевой.
Это, конечно, зря. Тем не менее, вспомните, как обстояли дела с
информацией. Да еще в провинциальном Киеве.
И вообще, не слишком ли мы требовательны? Вот бы часть нашей
требовательности применить к себе!
Некрасов воевал. Некрасов писал замечательные книги. В расцвете славы и
|
|
благополучия - прозрел.
После этого действовал с исключительным мужеством. Всегда поддерживал
Солженицына. Помогал огромному количеству людей. И это - будучи классиком
советской литературы. Будучи вознесен, обласкан и увенчан...
На конференции он был представлен в двух лицах (Слово "ипостаси" -
ненавижу!). Как независимый писатель и как заместитель Максимова.
Литературная судьба Некрасова тоже примечательна. Сначала он писал
романы. Хорошие и прогрессивные книги. На уровне Каверина и Тендрякова.
Потом написал знаменитые "легкомысленные" очерки. С этого все и
началось.
Мне очень нравится его теперешняя проза. Мне кажется, эти
легкомысленные записки более органичны для Некрасова. Неотделимы от его
бесконечно привлекательной личности...
В Лос-Анджелесе Некрасов представлял редакцию "Континента". Формально
он является заместителем главного редактора.
В действительности же Некрасов - свадебный генерал. Фигура несколько
декоративная. Наподобие английской королевы.
Возможно, он и читает рукописи. Рекомендует лучшие в печать. Красиво
председательствует на совещаниях. Мирит главного редактора с обиженными
писателями (Виктор Платонович так себя и называет "облезлый голубь мира").
Практическую работу выполняют Горбаневская и Бетаки. Распоряжения
отдает Максимов.
А вот отдуваться пришлось Некрасову.
"Континент" - журнал влиятельный и солидный. Более того, самый
влиятельный русский журнал. Огромные его заслуги - бесспорны. Претензии к
нему - естественны. Предъявлять их можно и нужно. Но - по адресу.
Некрасов приехал, чтобы увидеться с друзьями. Обнять того же Нему
Коржавина. Немного выпить с Алешковским. Короче, прибыл с мирными
намерениями. К скандалу не готовился.
И тут восстало молодежное крыло - Цветков, Лимонов, Боков.
- Почему "Континент" исказил стихи Цветкова?
- Почему Горбаневская обругала Лимонова?
- Почему Максимов дает интервью в собственном журнале?..
И Некрасов, мне кажется, растерялся. К этому, повторяю, он не был
готов...
Я не говорю, что журнал Максимова - вне критики. Что претензии
Цветкова, Лимонова, Бокова - несостоятельны. Я сам имею претензии к
Максимову. Все правильно... Я только хочу спросить - при чем здесь Некрасов?
Да еще - втроем на одного. Да еще - такие молодые, напористые, бравые
ребята!
Если можно так выразиться - это было неспортивно.
Максимов отсутствовал. Человек он сильный, резкий и находчивый. Сиди он
за круглым столом, не знаю, чем бы кончилась дискуссия. Как минимум, большим
скандалом...
После этого заседания Некрасов ходил грустный. И мне было чуточку
стыдно за всех нас...