одинаковыми фобиями могут иметь разные источники их
возникновения. Для одного человека страх высоты может быть
связан с чувством отсутствия почвы под ногами (лишение под-
держки), а для другого это страх перед прыжками с высоты.
Можно потратить всю жизнь на попытки разгадать значение
фобии, ее истинное содержание. Усилия надо сосредоточить
на другом — на реальных страхах. После ощущения и пережи-
вания реального страха фобия становится ненужной.
Эффективность и ценность первичной гипотезы относи-
тельно страхов подтверждается тем фактом, что фобии исчеза-
ют и не возвращаются в какой бы то ни было форме после того,
как больной переживает свой реальный страх. Хочу еще раз
подчеркнуть, что никакое текущее иррациональное поведение
невозможно разрешить, воздействуя на иррациональное; ни-
какая логика, никакие факты не способны устранить иррацио-
нальный страх. Возникновение неприятных ситуаций не по-
рождает иррационального поведения у здоровых людей. Осно-
|
|
ва фобии (первичного страха) есть нечто вполне реальное; толь-
ко текущий контекст делает фобию иррациональной.
Существует большое искушение думать, что кто-то извне
может тем или иным способом разрешить текущие проблемы
пациента. Вся идея консультирования и просвещения невро-
тиков, снабжения их брошюрами, излагающими голые факты
(например, метедрин разрушает ткань печени) представляется
мне в корне ошибочной. Информация играет, конечно, опреде-
ленную положительную роль, но иррациональные силы, стоящие
за патологическим поведением суть первичные силы. Впрыс-
кивание отдельных разрозненных фактов не в состоянии оста-
новить и обратить вспять первичный поток. Психологическое
консультирование и убеждение больного в том, что надо быть
внимательным и нежным по отношению к жене и детям, будут
мало что значить для человека, которому приходится десятиле-
тиями подавлять в себе ярость, ждущую высвобождения и раз-
решения. Надо твердо усвоить, что мы имеем дело не со стра-
хами и гневом; мы имеем дело с людьми, страдающими от страха
и гнева. Первичная терапия призвана помочь людям пережить
великий страх, обусловленный ранним детским опытом, что-
бы все дальнейшие переживания не сопровождались патоло-
гическими страхами.
Первичный крик 479
Ким
Семена моего невроза были посеяны в раннем детстве, ког-
да я жила в родительском доме. Эта тема красной нитью прохо-
дит через все мое детство, так как мои родители выражали свою
любовь ко мне только и исключительно материальными подар-
ками. Я не помню, чтобы меня ласкали или брали на руки. Тем
|
|
не менее, я никогда не могла признаться себе, что родители меня
не любят. Я чувствовала себя безобразной и злой, но не чув-
ствовала и даже не осознавала умом значение и последствия
этого отсутствия любви.
Но откуда я теперь знаю, что мои родители никогда не лю-
били и уже не полюбят меня? Не так давно мать рассказала мне
об одной сцене (точно таким же тоном она могла рассказать
мне об эпизоде бейсбольного матча), — когда отец впервые уви-
дел меня, вернувшись домой с войны в 1945 году. Он заставил
мать разбудить меня, посмотрел на меня, убедился, что я такая
же, как все другие дети, и вышел из комнаты. Услышав этот
рассказ я несколько часов безутешно рыдала. Конечно, я не
помню этой сцены, но я знаю, что на протяжении целого года
после нее я каждую ночь исполняла один и тот же ритуал: вста-
вала на четвереньки и начинала биться головой о прутья кро-
ватки. Думаю, я просто боялась остаться одна, боялась, что меня
бросили. Я стучала головой о прутья для того, чтобы напом-
нить родителям, спавшим в соседней комнате, о моем суще-
ствовании.
Другим свидетельством отсутствия любви было то, что отец
ясно дал понять, что хотел мальчика. Он постоянно подначи-
вал и изводил мать за то, что она не смогла родить сына. Мне
всегда коротко стригли волосы. Когда я приходила домой из
школы, мне всегда велели переодеваться в джинсы и футболку.
Позже я пила пиво с отцом, когда мы по выходным смотрели
футбол. Так как он хотел сына, то таким сыном должна была
стать я, чтобы заслужить его любовь.
В конце концов, произошел один инцидент, во время ко-
торого отец прямо заявил мне, что никогда не мог любить меня
в моем естественном виде, то есть, я должна стать кем-то дру-
гим, чтобы завоевать его любовь. После этого спора по телефо-