ческие заболевания. Мне было четыре года, когда отец, в виде
наказания, швырнул меня (как футбольный мяч) на подушку
моей кровати. Я живо помню тот дикий страх, который я ис-
пытала, летя по воздуху и падая на кровать и ударяясь о стену.
Вскоре после этого я стала страдать высыпаниями необъясни-
мых и не поддающихся лечению больших пузырей. Эта болезнь,
не имевшая видимой причины, мучила меня на протяжении
двух лет,
Я уверена, что эта инфекция, также как и многие другие
(угри, появившиеся у меня в возрасте десяти лет, грибковые
поражения стоп и вагинальные инфекции), стала результатом
не проявленного и лишь частично ощущаемого страха. Когда я
упала на диван, то поняла, что мой отец мог серьезно покале-
чить или даже убить меня, если бы захотел. Мне надо было ка-
ким-го образом измениться, чтобы ублаготворить его и усми-
рить его потенциальный гнев.
Я помню, как мы в играх с сестрой старались перещеголять
друг друга своими фантазиями. Мы обе хотели быть мальчи-
ком (в наших играх мы всегда были мужчинами), которого ра-
|
|
нили, когда он спасал других. Именно этот мальчик был объек-
том нашей любви и внимания. Это желание, чтобы о тебе забо-
тились, и, в более широком смысле, любили, представлялось в
наших играх, но мы никогда не говорили о нем своим родите-
лям. В таком признании всегда таился риск отказа.
Только когда я была больна, родители, кажется, начинали
заботиться обо мне положительно (то есть, не прибегая к так-
тике ограничений «ради моего же блага»). Это объясняет, по-
чему на первом курсе колледжа, когда я находилась вдали от
дома, я постоянно болела. Думаю, что этим я косвенно хотела
сказать родителям, что все еще в них нуждаюсь и хочу, чтобы
они позаботились обо мне.
Еще один способ защиты заключался в том, что я стала
очень холодным человеком. Я отвергала любое, проявленное в
отношении меня тепло, считая это слабостью и ограничением
моей свободы. Более того, я считала, что если продемонстри-
рую мою любовь родителям, или, более широко, кому бы то ни
было, то тем самым, стану уязвимой к их нападкам. Что еще
более важно, если бы я приняла любовь другого человека, то