Первичный крик 483

это стало бы для меня постоянным напоминанием о годах, когда

я была лишена привязанности тех людей, любовь которых была

нужна мне больше всего на свете. В этом случае я рисковала

почувствовать всю таившуюся во мне боль.

Отчуждение от родителей, и, прежде всего, от отца, трагич-

но повлияло на мои отношения с мужчинами. До шестнадца-

тилетнего возраста я соперничала с парнями и интеллектуаль-

но и физически. Я выглядела, говорила и занималась спортом,

как мальчик. Позже я сделала всех мужчин резервуаром, из ко-

торого можно черпать любовь, которой я так и не получила от

моего родного отца. Здесь сработал дуализм разума и тела. Мои

мужчины должны были быть высокими, спортивными и мус-

кулистыми. В то же время они должны были уступать мне в ин-

теллектуальном отношении. Я должна была держать их в узде и

контролировать течение наших отношений. Я получала от них

всю физическую любовь, какую хотела, но разум мой оставал-

ся совершенно холодным и отчужденным. Я не могла допус-

тить, чтобы кто-нибудь из них отверг меня, как это сделал мой

отец. Результатом стала половая распущенность и беспорядоч-

ные связи. В то время я не понимала природы той непреодоли-

мой силы, которая заставляла меня спать со всеми без разбора,

лишь бы они были похожи на Чарльза Атласа.

Этот промискуитет рухнул после того, как один мой друг, с

которым я случайно переспала, меня бросил. После этого я ста-

ла общаться с совершенно другими мужчинами — теперь это

были гомосексуалисты, бесполые создания и старые друзья. Я

начала проводить все больше и больше времени с гомосексу-

альными женщинами. Хотя сама я так и не стала лесбиянкой,

мне нравилось походить на них внешне. (В первый месяц пер-

вичной терапии я носила одежду, подчеркивавшую мою жен-

ственность.) В это же время я стала страдать хронической ваги-

нальной инфекцией, что не давало мне возможности спать с

мужчинами. Я старалась быть мальчиком, но не смогла завое-

вать любовь отца. Потом я притворилась женщиной, чтобы

меня полюбил хоть кто-нибудь. Все кончилось средним родом.

Первой линией обороны против чувства отверженности и

лишения любви была для меня школа. Эта линия защиты была

теснейшим образом связана с надеждой, что я смогу заставить