Сущность, содержание и функционирование механизмов рынка в трансформационной экономике

В трансформационной экономике присутствуют и традици­онные закономерности «нормального» рыночного поведения, но они присут­ствуют как одна из составляющих в целом своеобразной динам­ики цен, спроса и предложения. Как спрос и предложение на отдельные товары, так и совокупные спрос и предложение, определяются не только традиционным, но и гораздо более широким, гораздо более противоречивым набором факторов, причем во мно­гом - не рыночных. В экономике, характерной для бывших «социалистических» стран, складывается парадоксальная ситуация, когда параллельно сосуществует огромное перенакопление капитала, чрезвычайно большие запасы неиспользуемых производственных мощностей и сырья на одном полюсе, а на другом полюсе - непрекращающийся, неисчезающий дефицит (по отношению к технико-производственным возможно­стям) высоколиквидных ресурсов. Такое параллельное существование дефи­цита и перенакопления является важной составляющей специфики спроса и предложения в нашей экономике. Посмотрим на эти факторы по мере движения от отношений, лежащих на уровне глобальных процессов, протекающих в производительных силах (на технико-производственном уровне), к процессам экономическим, а затем и надэкономическим, развертывая анализ факторов, обусловливающих специфическое поведение цен, по мере развертывания самой системы отношений трансформационной экономики. Итак, специфика технико-производственной структуры - прежде всего, наличие огромных структурных диспропорций, прямо связанных со спекулятивным характером рынка. Достаточно легко заметить, что наличие таких диспропорции и спекулятивный тип экономики приводят к неустойчивости динамики спроса и предложения, к неустойчивости цен. Фактически цены становятся непрогнозируемыми или, непрогнозируемыми на основе экстраполяции (в отличие от относительно стабильных цен в позднекапиталистической экономике, закладываемых в основу доли срочных договорных отношений фирм). Традиционные и важнейшие в «обычной» экономике факторы ценообразования (такие, как уровень издержек, качество продукции и иные) начинают играть второстепенную роль в рамках трансформационной экономики. Это приводит к тому, что цены существенно отрываются от издержек и в одних сферах экономики цена оказывает слишком низкой даже для того, чтобы покрыть издержки, в других - она приносит гигантские прибыли, достигающие сотен процентов (например, посредническая деятельность). В сочетании с искусственным дефицитом и перенакоплением динамика спроса и предложения фактически оказывается подвержена сильному воздействию специфических для трансформационной экономики структурных диспропорций, и цена существенно отрывается от издержек. Второй фактор - это монополизм производителя. Этот монополизм приводит к возможности искусственного взвинчивания цен. Монополизм производителя - это не только монополизм крупнейших хозяйственных звеньев, производящих продукцию, это наличие и определенных государственных монополий, и монопольных объединений неформального характера (позволяющих взвинчивать цену в несколько раз по отношению к издержкам, что происходит там, где монополии имеют возможность давления на конечного потребителя, как правило, неорганизованного и неспособного противостоять этой монополии). Третий фактор, обусловливающий специфическое поведение динамик спроса и предложения, - это монополизм потребителя, монополизм крупных хозяйственных единиц, выступающих в данном случае как потребитель по отношению к относительно раздробленному производителю или же выступающих как покупатель по отношению к неорганизованному продавцу (в последнем случае речь идет, прежде всего, о рынке рабочей силы). Во всех эти случаях происходит существенное занижение цен по отношению к уровню издержек. Это характерно, прежде всего, для диспропорции между посредническим и реальным сектором, а также для отношений между промышленностью и сельским хозяйством в бывших «социалистических» странах, где динамика цен в сельском хозяйстве отстает от динамики цен в промышленности, и для отношений монополизированного и немонополизированного секторов в целом (к последнему следует и значительную часть легкой промышленности). Наблюдается огромное опережение роста цен (если мы говорим об инфляции в рамках монополизи­рованного сектора) по отношению к сектору немонополизированному. Не менее трагичен и «перекос», сложившийся, в частности, в России на рынке труда, где цена рабочей силы оказалась существенно ниже тех издер­жек, которые требуются для ее воспроизводства. Рост номинальной зара­ботной платы постоянно отставал от динамики цен на потребительские товары, и особенно от динамики цен на средства производства. Такого рода соотношение цен, вызывает не только перенакопление капитала, но и превращает в реальность угрозу искусственной безработицы и искусственных банкротств, являющихся результатом монопольного давления на рынок со стороны потребителей или производителей (причем многие из этих монополий также носят искусствен­ный характер). В результате такого рода искусственной безработицы и искус­ственных банкротств в сочетании с искусственным дефицитом и перепроиз­водством (по отношению к платежному спросу обнищавшего населения и предприятий, находящихся - в своем большинстве - в условиях постоянного дефицита финансовых ресурсов производства) экономика оказывается в спирали спада и инфляции, т.е. стагфляции - четвертого фактора, сущест­венно влиявшего на динамику спроса и предложения, а также ценообразова­ние в нашей экономике в 1990-е годы. Характерное для многих стран с трансформационной экономикой в 1990-е годы соединение инфляционных процессов со спадом производства (так называемая «стагфляционнная ловушка», когда для предотвращения спада нужны инфляционные шаги, а для торможения инфляции - меры, стимули­рующие спад) привело к крайне специфическим изменениям в динамике спроса и предложения в трансформационной экономике. Во-первых, благодаря инфляции (и остававшемуся в течение 1992-1993 гг. реально негативному депозитному проценту) практически полностью из вос­производственных процессов оказались выключены сбережения предприятий и населения, обесценившиеся в десятки раз. Это усугубило сползание в так на­зываемую инвестиционную яму. Отсутствие воздействия на динамику спроса и предложения со стороны сбережений населения обусловило соответствую­щие изменения спроса и предложения, как на микро-, так и на макроуровне. В частности, это породило отсутствие спроса на продукцию целого ряда отраслей машиностроения, строительной индустрии, других сфер, которые создают инвестиционные товары. Параллельно, вследствие снижения доходов и сбережений населения, существенно снизился спрос на товары длительного пользования. В то же время резко вырос ажиотажный спрос на те ресурсы и виды то­варов, которые позволяют «убежать» от гиперинфляции и преодолеть угрозу инвестиционной ямы. В условиях «стагфляционной ловушки» такими това­рами стали, прежде всего, валютные ресурсы, недвижимость, некоторые виды других товаров, имеющих стабильно высокие цены независимо от инфляци­онных процессов. Ажиотажный спрос на валюту и недвижимость, цветные металлы и ряд других остродефицитных ресурсов создал специфическую ситуацию, в кото­рой именно они оказались наиболее ликвидными товарами. В свою очередь, такое соотношение не только увеличило спрос на эти высоколиквидные товары выше традиционных норм (создав ажиотаж вокруг валюты, недвижимости, цветных металлов, существенно перекосив курсы национальных валют не в пользу последних), но и создало ситуацию, при которой спрос на другие товары оказался искусственно занижен. В отечественной экономике такого рода процессы породили в 1990-е годы активное «бегство от рубля» при параллельном дефиците ликвидных ресурсов и наличности, связанном как с техническими трудностями, так и, прежде всего, социально-экономическими факторами и стратегическими ошибками в экономической политике, в частности с попытками правительства сдерживать инфляционные процессы чисто монетаристскими методами, сокращая количество денег в обращении по сравнению с действительной потребностью в них. Так образовался парадокс, обусловливающий отсутствие достаточных наличных и кредитных ресурсов при параллельном бегстве от «национальных» денег. Все это не могло не привести к перекосу ценовых процессов и скачкообразной, галопирующей инфляции. Естественно, что такой сверхбыстрый, но неустойчивый скачкообразный рост цен еще более усилил непрогнозируемость ценовых процессов. А это негативно сказывается на современном воспроизводстве, ориентированном на долгосрочный цикл, на крупные инвестиции, на возможности прогнозирования последствий капиталовложений, на устойчивые хозяйственные связи и договорные отношения, рассчитанные на ряд лет. Следствием гиперинфляции 1990-х годов и одновременно новым фактором, обусловливающим специфику динамики спроса и предложения в этих условиях, явилось обнищание значительной массы населении при росте дифференциации доходов. Этот процесс оказал существенное влияние на динамику спроса и предложений потребительских товаров, рабочей силы, а косвенно и средств производства. В частности, сокращение реальных доходов в 1990-е годы почти на 60 – 70 % населения, занятого преимущественно в рамках производственно сектора и в бюджетной сфере и имеющего в качестве основного дохода заработную плату, привело к формированию слабоэластичного (более чем в условиях «обычного» рынка) спроса на предметы первой необходимости. В свою очередь, такого рода перекосы создали и огромные диспропорции на рынке труда. Цена рабочей силы вследствие ряда факторов (монопольное положение покупателя рабочей силы при раздробленности продавца) и неспособности противостоять структурным сдвигам в области ценообразования в пользу престижных предметов потребления, ориентированных на высокодоходные группы, оказалась искусственно занижена. Это негативно сказалось и на экономике, и на социальной сфере.