Глава 2.Никому не нужные дети

После урока алгебры

http://ficbook.net/readfic/2747979

Автор: VampireCandy (http://ficbook.net/authors/849628)
Фэндом: Tokio Hotel
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Драма, Повседневность, Учебные заведения
Предупреждения: Насилие, Твинцест, Нецензурная лексика
Размер: Миди, 22 страницы
Кол-во частей: 8
Статус: закончен

Описание:
Близнецы Каулитц осиротели и оказались разлучены друг с другом. Что ждет Билла, который остался один, без Тома, в закрытом учебном заведении со строгими нравами?

Посвящение:
Юле, которая попросила меня написать фанфик, в котором бы упоминались уроки алгебры.

Публикация на других ресурсах:
С разрешения.

Разрешение на публикацию в группе Trust In Twincest получено.

Глава 1.Серые стены

Подпрыгивая на ухабах и дребезжа что есть мочи, старый автобус мчался по запутанной дороге.
Он был единственным пассажиром в столь ранний час.
Хрупкий мальчишка-подросток с длинными черными волосами притулился на заднем сиденье, укутав нижнюю часть лица в шарф и засунув руки в карманы, чтобы хоть немного согреться.
На грязном полу стоял чемодан, который он зажимал ногами, чтобы не перевернулся от такой-то тряски.
Толстый слой теней и туши на глазах скрывал следы бессонной ночи и долгих слез.
Периодически он проваливался в сон, и видел обрывистые фрагменты из своей прошлой жизни.
Той, в которую путь был заказан...

"Мама, папа, Том... Лойцше. Густав, Георг, музыка. Группа. Пятьдесят евро на карманные расходы. Дом..."
От резкого торможения Билл чуть не упал с кресла, и от этого он проснулся.
Он приехал.

***

Холодный ветер ударил Биллу в лицо, заколов щеки острыми снежинками.
Поёжившись, он быстрее побежал к зданию своей новой школы.
"Это... это школа или тюрьма?"
Да, этот огромный серый дом с маленькими окнами, огороженный забором с колючей проволокой, больше напоминал место не столь отдаленное...
- КУДА?!- рявкнул на него мужчина в форме, когда Билл прошел мимо него в открытые ворота.
Подпрыгнув на месте от испуга, Билл поспешно достал свой пропуск в школу и показал.
- Ааа, новенький, - пробурчал охранник. - Стой здесь, сейчас завуч подойдет.
И он пошел внутрь школы.
А Билл остался на улице.

Прошло, наверное, не меньше получаса, Билл уже успел замерзнуть как собака и проклясть все и вся, когда наконец появилась завуч.
- Прости, но у нас школа для мальчиков!- фыркнула она, едва завидев новенького.- К нам должен был перейти Билл Каулитц, почему вместо него прислали его сестру?
- Я и есть Билл Каулитц! - не надо было быть особо одаренным, чтобы понять,куда клонит завуч, и Биллу этот намек не понравился.
- Вот как? - завуч подняла брови. - Тогда запомни раз и навсегда: у нас здесь учатся нормальные люди, тут мальчики не красятся! Меня зовут фрау Гретхен, пошли со мной!

Каблуки фрау Гретхен громко стучали по обшарпанным полам.
Коридоры здесь были настолько узкие, что Билл почувствовал, как у него начинается приступ клаустрофобии.
Моргающий тусклый свет с потолка тоже не добавлял обстановке шарма.
- Знакомьтесь, это Билл, теперь он будет учиться с вами!
На этом завуч посчитала свою миссию выполненной и ушла.

- Господи, он что, накрашен?
- Это что за педрилу к нам перевели?
- Слушайте, это вообще парень?
Билл давно уже привык к такой реакции на себя и, даже глазом не моргнув, сел за последнюю парту.
- Тишина!- сказал учитель, и все тут же притихли, но всё равно продолжили коситься на новенького с гадкими ухмылками.
- Вас как зовут, молодой человек? - вкрадчиво спросил педагог, подходя к Биллу.
- Билл Каулитц.
- Нет, неправильно!
Билл удивился, а учитель заявил:
- Каждое предложение надо заканчивать словами "господин учитель"! Итак, тебя зовут?..
- Билл Каулитц, господин учитель...
Билл начал потихоньку сатанеть от этих свистоплясок со светскими условностями, ведь взрослые, а тем более учителя, никогда не были для него авторитетом.
- Итак... Могу я попросить тебя показать мне ладонь, Билл?

Ничего не понимая, Билл вытянул руку ладонью вверх, не заметив, какие довольные лица стали у его новых одноклассников.
Но тут же все стало ясно...
Удар указкой по пальцам был сильным и неожиданным, Билл взвыл, хватаясь за ушибленное место, а свидетели этого зашлись в хохоте.
Из глаз брызнули слёзы, и он смог сказать только:
- За что?!
- А за то! - уже совсем нелюбезным тоном заявил учитель. - Я не потерплю ученика с накрашенными глазами у себя в классе!После занятия чтоб сходил и умылся! А теперь продолжим урок...

***

Билл постоянно ощущал на себе тяжелые, злые взгляды, и ему хотелось бежать куда подальше от этой школы.
Но идти ему было некуда, и от этого становилось еще грустней.
За весь учебный день он еще пять раз получил указкой по пальцам, но макияж так и не смыл.
Это было единственное эфемерное напоминание о жизни, которая осталась позади.
Одноклассники невзлюбили его с первого взгляда, и, надо сказать, это было взаимно.

Так хотелось никого не видеть, просто забиться в свою норку и никогда не вылезать...
Но увы, не всегда в жизни все получается так, как мы хотим.

От усталости не став разбирать вещи, Билл упал на свою койку с тощим и жестким, как гладильная доска, матрацем, и кожу закололо штопаное шерстяное одеяло.
В голове шумело, веки опускались, а в животе урчало.
Тем, кто за день получал больше трех замечаний, читай,- ударов по пальцам, - ужин не полагался.

Сил не было никаких, и Билл заснул, даже не раздевшись.
Даже несмотря на включенный свет и далеко не тихих соседей по комнате вокруг.
Ему снился дом.
За окном было в разгаре жаркое лето, ветер доносил шелест листьев в его комнату, а за стеной Том мучал свою гитару...
Билл уже хотел было крикнуть этому придурку, чтобы кончал насиловать уши всех в округе, но тут снизу позвала мама:
- Том, Билл, идите обедать!
И они бегут на вкусный запах, и мама тут, такая родная и любимая, и кажется,что счастье бесконечно...

Билл просыпается и сначала не сразу вспоминает, где находится.
Это место было ему чужим, не родным, серые стены давили на него, и так не хотелось здесь быть...
Билл позволил себе заплакать.
В подушку, чтобы никто не слышал его слабости.
А потом наконец разделся и снова забылся во сне.

Глава 2.Никому не нужные дети

POV Билл

Как же это печально-на своей шкуре узнать,что это такое, когда в один момент рушится жизнь.
Для нас с Томом этот момент настал,когда наши мама и папа попали в автокатастрофу.
С машиной,в которой они ехали, столкнулся грузовик.
То,что осталось от мамы с папой,пришлось похоронить в закрытых гробах.

Иногда мне кажется, что лучше бы я тогда ехал вместе с ними.Было бы гораздо легче умереть там,чем оставаться здесь,зная,что больше никогда их не увидишь...
Я помню,как мы плакали всю ночь, обнявшись,в доме,который стал пустым.
И сердца наши опустели точно так же,как этот дом.

Жизнь продолжается-какое же глупое выражение...Но нам так говорили постоянно. Ну да,продолжается,только какой от этого смысл?

После того,как мы стали сиротами,выбора у нас особого не было:или шуровать в детдом,или в семью к троюродной сестре папы,которой вовсе бы не помешали выплаты от государства за двух пригретых детей.
Мы выбрали из двух зол меньшее,но потом засомневались,точно ли оно было меньшим.

Нам пришлось переехать чуть ли не на другой конец страны,оставив родной дом,друзей Густава и Георга вместе с нашей совместной группой,чтобы поселиться в трущобах,в двухкомнатной квартире,которая была меньше,чем клетка для морской свинки.

Честно,не понимаю,как папа мог состоять в родстве, пусть и в дальнем,с тетей Катриной...
Она такая толстая,просто кошмар! Огромная гора плоти,затиснутая в цветастый халат со старыми пятнами от кетчупа на груди,на голове-куцый хвостик вечно немытых волос.За все время, что мы жили у нее,не проходило ни одного вечера,чтобы она не хлестала дешевое пиво,сидя у телевизора со включенным христианским каналом.
Дядя Виктор-полная ее противоположность внешне,тощенький,плешивый и тихий.
Разумеется, пока не выпьет-это дело он любит даже больше жены.
И,наконец, славное семейство завершает Гюнтер.
Ох уж этот Гюнтер...
Нам выпало несчастье жить с этой балованной маменькиной задницей в одной комнате.
Он только и делает целыми днями, что рубится в компьютер и пожирает чипсы,разбрасывая крошки вокруг в радиусе как минимум полуметра.
И выглядит,и ведет себя как натуральная свинья.
Парню тринадцать лет, а он весит больше меня и Тома,вместе взятых!

Но все бы ничего,если бы мы были другими...
Мы привыкли к простору-нас заперли в каменных джунглях.
Мы привыкли к абсолютной свободе действий-нам стало все запрещено.
Мы привыкли к поддержке мамы и папы-а тут нас стали поливать грязью за то,что мы такие,какие есть.

Однажды ночью,пока мы спали,дядя Виктор отрезал Тому его дреды.
Вытащил у обоих пирсинг:у него из губы,у меня из брови.Ладно,хоть в рот мне не полез,чтобы из языка штангу достать...
И еще он выкинул в помойку мой карандаш для глаз.
Утром,когда мы возмутились такому беспределу,он даже был горд собой:
-Вы теперь как все нормальные дети!

А потом они продали гитару Тома.
Которую подарил папа.
Отдали за ящик пива и закуску...
Том тогда ничего не сказал, но я чувствовал, как в нем что-то надломилось и умерло.
Музыка...Это ведь все,что у нас было.В те редкие мгновения,когда дома больше никого не было,Том доставал гитару и играл,а я подпевал,как раньше,и казалось,что не все так плохо...
Когда тебе больно и плохо, и ты не можешь выразить свои чувства словами-кто,если не музыка,поможет тебе?
Но у нас забрали и последнюю надежду.

От храпа Гюнтера всегда тряслись стены.
В комнате постоянно было дико холодно,и поэтому свинтусу от мира людей выдавали на ночь аж три грелки.
Мы же такой роскоши достойны не были,поэтому и спали вместе,греясь друг об друга.
Чем хорошо быть близнецами,так это тем,что не нужны слова,чтобы поддержать брата.
Мы были рядом,и это заставляло держаться.

Но теперь и Тома у меня отобрали.
Про школу я подумал сразу, что дерьмовое место,и не ошибся.
Я теперь один.
Совсем один...
Как же я теперь буду жить?