Как распознать извращённого ребёнка

Нормальному ребёнку нравится играть и побеждать в своих действиях; извращенный ребёнок, наоборот, получает удовольствие от первенства только в форме эксцентричности, направленной исключительно на него одного как на центр мироздания, но он совершенно не способен к действию, которое его, впрочем нисколько не интересует: он вне поля действия и жизни.

Итак, чтобы распознать извращённого ребёнка, важно проанализировать его капризы: действительно ли его каприз оправдан или с его помощью ребёнок пытается раздавить взрослых, то есть структурирует всё так так, чтобы пользоваться личной властью над другими. Извращённый ребёнок делает всё для того, чтобы другие его слушались, зависели от него, постоянно находились у него в подчинении. Все его усилия направлены на поддержание собственного истеричного господства, с помощью которого он утверждает своё превосходство над другими, которые ему «должны».

Другой способ распознания такого ребёнка состоит в наблюдении за его поведением в следующей ситуации. Если здоровый ребёнок, желающий стать первым, достигнув власти над действиями, устраивает праздник, становится добрее, любит, включается в происходящее, то извращённый ребёнок, достигая кажущейся власти над действием в каком либо контексте, начинает мстить тем, кто его прежде не понял, затягивает туже узел, заставляет платить по счетам, тотчас использует своё превосходство для того, сломить сопротивление или убрать проявившего к нему равнодушие.

Если в семье происходит несчастье, нормальный ребёнок расстраивается; будучи не в силах что то сделать, он немного помолчит и идёт играть. Переживая случившееся, он старается как-то помочь и, не зная как, ведёт себя смирно, не ступая в разговоры о несчастье и уж тем более не стремится воспользоваться ситуацией.

Ребёнок с отклонениями раздувает и преувеличивает любую мелочь, любое несчастье, какими бы они ни были. Если в семье возникают ссоры, он обязательно кого нибудь поддерживает, усиливая фрустрацию в том, кого он потом сможет утешить или у кого захочет вызвать злость. Приблизившись к самому разозлённому, он может вызвать всплеск агрессии.

Это ребёнок может принять сторону как самого сильного, так и самого слабого или фрустрированного: главное чтобы разразилась война, а если ничего не происходит, то он старается быстрее спровоцировать возникновение конфликта. Если в семье что-то скрывается, он найдёт способ сообщить тайну тому, кто затем сможет нанести самый сильный удар по семье.

В то время как нормальный ребёнок стремится забыть критические ситуации или разногласия в семье, в компании друзей по играм, не придавая им никакого значения, извращённый ребёнок любым способом силится подчеркнуть, приукрасить и заставить других запомнить неприятности, чтобы его семья стала ещё более проклятой, или, воспользовавшись очередным несчастьем, делает всё, чтобы как можно лучше паразитировать на других.

Кроме того, извращённого ребёнка отличает от здорового ещё и то, что здоровый часто показывает свои слабые стороны, он во всё верит, он, проказник, всё время на подъёме: сначала делает, потом думает. В противоположность ему извращённый ребёнок не способен ничего сделать или понять, но великолепен в своих разглагольствованиях, моментально находя для них наилучшую форму (религию или, наоборот отрицание религии, культуру, отношения) в данном социальном контексте.

Он всегда ищет возможность подчеркнуть рациональное «Сверх Я», то есть у него всегда есть что сказать, как выделиться на фоне других и произвести впечатление. По сути он подробно описывает «Сверх Я», ссылается на него, шантажируя виной или чрезмерным превознесением «Сверх Я».

Более глубокий аспект данного отличия состоит в том, что здоровый, нормальный ребёнок, оказавшись рядом с человеком негативным или очень больным, обычно заболевает, если только не претерпевает внутренних изменений, не научается фальши, постепенно погружаясь в негативность. Извращённый ребёнок с самого начала тяготеет к самому негативному взрослому, которому, однако, позволяет обслуживать себя, как мы видим это в фильме.

Попав в центр внимания, он порабощает всех, прежде всего родителей, которые ничего с этим не могут поделать, в том числе и потому, что извращённый ребёнок, обладая крепкими нервами и мышцами, физически господствует в семье. С этого момента вся семья его терпит: отчасти потому, что родители во всём винят себя, считая, что обделили его своей любовью, отчасти потому, что уже ничего нельзя сделать - он сильнее всех.

Комплекс вины вынуждает родителей терпеть его в любом случае, расплачиваясь за то зло, которое они ему причинили. Эта вина на фоне усиления «Сверх Я», на которое делал ставку ребёнок, становиться всеобъемлющей по достижении им шестнадцати-семнадцати лет, когда он обретает достаточную физическую силу для осуществления своих коварных выпадов, характеризующихся широчайшей гаммой проявлений — от абсолютной лени до полного иждивенчества в силу болезни или наркозависимости.

Следуя своей тактике, ребёнок сидит на шее у семьи, обязанной поддерживать его, но при этом остаётся зависимым только внешне, ибо внутри он уже автономен. Подобные истории встречаются в семьях по всему миру.

Помимо этого рядом с таким ребёнком постоянно случаются странные несчастья, не столь явно, как в этом фильме, но, тем не менее, они раз за разом убирают «ненужных» людей. Не сам ребёнок уничтожает их, а накопившаяся семантика взрослых, окружающей среды, которой он способен управлять, превращая её в коллективную семантику. Впоследствии, когда молодой человек становится достаточно сильным, несчастья начинают происходить ежедневно, настигая его если не в экономической сфере, то на уровне здоровья.