Подраздел 8. Культура и общество. 6 страница

1447 Рус. перевод: Зиммель Г. Эссе о чужаке // Социальное пространство: междисциплинарные исследования. М., 2003. С. 181–186. 1448 Там же. С. 181. 1449 Там же. С. 183–184.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

Одно из важнейших отличий чикагской концепции «М.» от зиммелевской кон- цепции «чужака» состояло в том, что «чужак» брался в соотнесении с одной общностью (его связь с той общностью, из которой он прибыл, выводилась за скобки), а «марги- нальный человек» рассматривался в соотнесении с более широким космополитиче- ским контекстом, включающим многочисленные «группы» («сообщества», «общества» и т. п.), на границах между которыми, собственно, и возникают феномены «М.». М. рассматривалась Парком (и другими представителями Чикагской школы) как структурно обусловленное состояние. Структурным условием возникновения «мар- гинальных ситуаций» является, с его точки зрения, размывание границ между ранее полностью изолированными друг от друга «мы-группами» вследствие выхода соци- альных контактов за пределы этих изначально замкнутых групп, каждая из которых прежде заключала в своих границах всецело автономную и самодостаточную соци- альную жизнь, обладая особой культурой, своими обычаями и традициями, своео- бразным «образом жизни». Расширение социальных контактов за пределы таких замкнутых культурных миров может осуществляться разными способами. Среди них Парк (вслед за Зимме- лем) особо выделял торговлю. К другим механизмам разрушения границ между обо- собленными друг от друга социокультурными мирами относятся, например, война, массовые миграции народов и характерные для современного мира индивидуальные и семейные формы миграции. На значимости миграций в порождении «М.» Парк особенно акцентировал вни- мание в очерке «Человеческая миграция и маргинальный человек», в котором впервые было использовано обсуждаемое понятие. Поскольку интенсивные миграции явля- ются одной из характерных черт современного мира, «М.», ими порождаемая, есть один из атрибутов современности («модерна»), неизбежно сопутствующий переходу от партикулярных и закрытых к более универсальным и открытым кругам социальных взаимодействий, от небольших традиционных сообществ к более крупным обществам, вбирающим в себя все больше культурных различий и интенсифицирующим контак- ты между носителями этих различий. Феномен М. постоянно воспроизводится там, где «вместо маленького мира, мира интимных личных привязанностей, в котором люди были связаны традицией, обыча- ем и естественной почтительностью к старшим, вырос великий мир, межплеменной, межрасовый и межнациональный, мир бизнеса и политики»1450. В различных работах Парка прописываются также более конкретные факторы, способствовавшие разрастанию и все большей универсализации «культурной М.»: «движение народов»; «экспансия рынка», разрушение натурального хозяйства, раз- витие мировой экономики; развитие разделения труда и специализации; рост крупных городов (метрополисов); «экономический, политический и культурный империализм»; колониальная экспансия Европы и т. д. Все эти факторы способствовали вхождению разных рас и народов в «более ши- рокую социальную жизнь» по сравнению с более ограниченной и локальной жизнью, характерной для прежних традиционных сообществ. Как говорил Парк, «локальные племенные культуры постепенно влились в тот более широкий и рациональный со- циальный порядок, который мы именуем цивилизацией», и для этого расширившего- ся социального мира характерны сложные процессы «взаимопроникновения народов и смешения культур»1451. В зонах взаимодействия между индивидами и группами, являющимися носите- лями разных культурных традиций, ранее жестко отграниченных друг от друга и никогда не пересекавшихся, возникают «культурные конфликты», имеющие харак- терные черты протекания и характерные следствия на разных аналитически вычле- няемых уровнях (социальном, культурном, личностном).

1450 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек // Социальные и гуманитарные нау- ки. Сер. 11. Социология. 1998. № 2. С. 173. 1451 Там же. С. 174.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

Острота «культурных конфликтов» и скорость «процессов аккультурации и ас- симиляции» зависят от того, насколько вступающие в контакт индивиды и группы отличаются друг от друга физическими («расовыми») и культурными характеристи- ками: «...там, где сходятся народы с разными культурами и сильно различающимися расовыми чертами, ассимиляция и смешение происходят не так быстро, как в других случаях»1452. Хотя наиболее стойкие различия, препятствующие ассимиляции, связаны с внешними расовыми признаками, проблемы аккультурации и ассимиляции, по Пар- ку, — это в конечном счете проблемы коммуникации и взаимопонимания. Когда ас- симиляции вообще не происходит, между разными социальными группами внутри общества (в том числе расовыми и этническими) поддерживается чисто «симбиоти- ческая» связь, сводящаяся к пространственному сосуществованию и участию в общей экономике; для такой ситуации часто характерны «расовые проблемы»; при этом каждая группа сохраняет «свою собственную племенную организацию» или «свое собственное общество»1453.

Маргинальный человек

Поскольку культурные различия между «группами» внутри общества сохраня- ются в той или иной степени всегда — хотя бы в силу того, что личности формируют- ся прежде всего в сравнительно партикулярных и локальных «первичных» социальных средах (семьях, соседствах, локальных сообществах), — движение индивида внутри общества вовлекает его в контакт с гетерогенными в культурном отношении средами, и на переходах из одних культурных сред в другие он оказывается в ситуации куль- турного конфликта, или в «маргинальной ситуации». В случае успешного разрешения культурного конфликта происходит ассимиляция. В противном случае индивид «за- висает» между разными культурными мирами, и формируется особый личностный тип, который Парк и его коллеги назвали «маргинальным человеком». Парк определял «маргинального человека» следующим образом: это «человек, которого судьба обрекла жить в двух обществах и в двух не просто разных, а антаго- нистических культурах», человек, живущий «под влиянием двух традиций»1454; чело- век, занимающий «положение где-то в промежутке между двумя культурами»; «ин- дивид, который оказался на обочине двух культур и не приспособился в полной мере или постоянно ни к одной из них»1455; «человек, живущий и заинтересованно уча- ствующий в культурной жизни и традициях двух разных народов, не желающий полностью порвать, даже если бы ему это было позволено, со своим прошлым и свои- ми традициями и не вполне принятый, в силу расовых предрассудков, в то новое общество, в котором он теперь пытался найти себе место»; «человек на границе двух культур и двух обществ, которые никогда не взаимопроникали и не смешивались полностью»; человек, который «живет в двух мирах, в каждом из которых он более или менее чужой»1456. Схожее определение дает Э.В. Стоунквист: «Маргинальный человек... — это человек, зависший в психологической неопределенности между двумя (или более) социальными мирами; человек, отражающий в своей душе диссонансы и гармонии, отталкивающие и притягательные черты этих миров, из которых один часто “доми- нирует” над другим и в которых членство скрыто, если не явно, основано на рождении

1452 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1998. № 3. С. 173. 1453 Там же. 1454 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек. С. 174. 1455 Парк Р.Э. Личность и культурный конфликт // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1998. № 2. С. 189. 1456 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек. С. 174, 176.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

или происхождении (расе или национальности), а исключение выталкивает индиви- да из системы групповых отношений»1457. Понятие «маргинальный человек» имело изначально аналитический характер и употреблялось только в единственном числе; слово «маргиналы» чикагцы никогда не использовали (оно имеет иное происхождение); понятие «маргинальная личность» изредка употреблялось Стоунквистом как синоним понятия «маргинальный человек», но никогда не употреблялось Парком (оно вошло в оборот позже, на фоне психоло- гизации концепции «маргинального человека», произошедшей в середине ХХ в.). На уровне личности ситуация М., по мнению чикагцев, создает специфический комплекс качеств, которые определяются в разных их работах как «искушенность» (sophistication), «просвещенность», «свобода», комбинация «отстраненности» и «за- интересованности» в отношении к миру, «более тонкий интеллект», «более широкий кругозор», «более отстраненная и рациональная точка зрения», обостренное самосо- знание, интеллектуальное любопытство, идеализм и отсутствие «исторического чувства», «моральная раздвоенность», душевное смятение, духовная нестабильность, тревожность и т. д. Этот комплекс черт связан с эмансипацией индивидуального человека, его осво- бождением от того «ига обычая», которое всецело довлело над ним в традиционных (прежде всего «локальных», «племенных») обществах. Когда индивид освобождается от привязанности к конкретной «почве» (локальной общности), обретает свободу пространственных передвижений и миграций, неизбежным следствием этого стано- вится его освобождение от локальных уз, освобождение его мышления от обычаев и традиций, «локальных правил приличия и условностей», «племенных богов», локаль- ных суеверий и предрассудков. Маргинальный человек — это тип личности, возникающий на фоне разрушения «традиционной организации общества», распада «старых клановых и родовых групп», рождения «более свободного и просвещенного социального порядка», развития «со- циальной организации, основанной на рациональных интересах и склонностях характера»1458. Маргинальный человек, по Парку, — это «личностный тип... особенно характерный для современного мира», «всегда человек сравнительно более цивилизованный»1459. Он космополит, «гражданин мира». Маргинальный человек принципиально амбивалентен, равно как и все его особые качества. Двойное исключение (из группы, из которой он вышел, и из группы, в ко- торой его отказываются принять) «принуждает его принять в отношении тех миров, в которых он живет, роль космополита и чужака»1460. С одной стороны, способность «смотреть на мир, в котором он родился и вырос, с некоторой отстраненностью чу- жака», делает человека более просвещенным, способствуя развитию интеллектуаль- ных склонностей, рациональности и объективности, лежащих в основании современ- ного мира; с другой стороны, этот процесс неизбежно сопровождается «секуляриза- цией тех отношений, которые прежде были сакральными», и в ситуации, когда в мире не остается ничего священного, когда «старые привычки отброшены, а новые еще не сформировались», человек «остается в большей или меньшей степени неуправляемым и неконтролируемым»1461. Маргинальный человек часто становится «проблемой» для других и для самого себя: для других он является источником неконвенционального и непредсказуемого поведения, а сам платит за эмансипацию моральным и/или душевным конфликтом. Этот конфликт («конфликт “разделенного Я”, Я старого и Я нового») может быть более или менее острым, в зависимости от конкретных обстоятельств.

1457 Stonequist E.V. The Marginal Man: A Study in Personality and Culture Conflict. N.Y., 1937. P. 8; это же определение воспроизводится в автореферате 1961 г.: Стоунквист Э.В. Маргинальный человек... // Личность. Культура. Общество. 2006. Том VIII. Вып. 1 (29). С. 12. 1458 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек. С. 169, 172. 1459 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек. С. 174, 175. 1460 Там же. С. 175. 1461 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек. С. 170, 176, 169.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

Так, в текстах чикагцев можно найти две трактовки происхождения внутренних конфликтов маргинального человека: с одной стороны, их источником может быть «изоляция», сопряженная с более или менее полным исключением из обеих групп, и тогда конфликты «обусловлены... не столько той жесткостью, с какой навязываются племенные нравы и семейная дисциплина, сколько общим отсутствием ориентации и новых обязанностей, которое приходит вместе с новой свободой»1462; с другой сто- роны, их источником может быть вовлеченность человека в социальную жизнь разных в культурном отношении групп, сопряженная с одновременным предъявлением к его поведению двух рядов несовместимых культурных требований. В обоих случаях име- ет место недостаток моральной регуляции, и следствием этого становится отмеченное чикагцами соединение М. с девиантностью, преступностью, дезорганизацией семей- ной жизни, психическими расстройствами, суицидами и т. д. Эта связь освещается в таких работах чикагцев, как «Польский крестьянин в Европе и Америке» У.А. Томаса и Ф. Знанецкого, «Золотой Берег и трущобы» Х.У. Зор- бо, «Гостиничная жизнь» Н. Хейнера, «Шайка» Ф. Трэшера, криминологические работы К. Шоу, «Самоубийство» Р. Шонле Кэван и др. Как отмечал Парк, «индивидам трудно сохранять стабильную личность, если для этого нет основы в виде стабильного общества»1463; вдобавок к тому, в современном мире, вознаграждающем не конформность, а «эффективность», стремление индиви- да «действовать в согласии с социальным кодом, причем, таким образом, чтобы это действие было согласовано с представлением индивида о том, каким он должен быть в той или иной социальной ситуации или в обществе», связано для него со слишком большими издержками, а в крайних случаях М. может быть практически неосуще- ствимым1464. Маргинальный человек — это и результат, и двигатель модернизации. С одной стороны, это «случайный продукт процесса аккультурации, который неизбежно воз- никает тогда, когда народы разных культур и разных рас объединяются, дабы вести общую жизнь»1465, с другой — именно «в душе маргинального человека... происходят изменение и переплавка культур», именно он является двигателем «процессов циви- лизации», ибо его сознание есть «плавильный тигель, в котором расплавляются це- ликом или частично сплавляются воедино две разные и невосприимчивые друг к другу культуры»1466. Таким образом, М., в представлении Парка, определенно функ- циональна: маргинальный человек связывает воедино части современного мира, ранее изолированные. Важный социальный аспект М., отмечаемый Парком и в еще большей степени Стоунквистом (а также другими авторами), состоит в том, что М. часто возникает на границах между группами, находящимися в отношениях господства и подчинения. Переход из одной группы в другую при этом затрудняется, и М. принимает более острые формы. Защита членами доминирующей группы своего положения от более широкого круга претендентов, с одной стороны, и стремление членов подчиненной группы добиться более высокого статуса или хотя бы равенства с ними — с другой, обостряют значимость всех опознаваемых физических, расовых (цвет кожи, цвет и форма волос, телосложение, форма глаз и носа и т. п.) и культурных различий (рели- гиозные и языковые различия, особенности произношения, общие манеры поведения, различия в рационах питания, в уровнях образованности и т. д.). «Борьба за статус» как необходимый и неизбежный, с точки зрения Парка, ком- понент социального существования человека придает феномену М. особую остроту, будучи важным фактором обострения различных форм расизма со стороны господ- ствующих групп и подстегивания националистических, религиозных, расовых и иных

1462 Парк Р.Э. Личность и культурный конфликт. С. 183. 1463 Там же. С. 189. 1464 Там же. С. 184. 1465 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек. С. 175. 1466 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек. С. 176; Парк Р.Э. Культурный кон- фликт и маргинальный человек. С. 174.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

массовых движений со стороны подчиненных групп. Как писал Парк, «в фундаменте этих так называемых культурных конфликтов мы имеем борьбу социально ущемлен- ных или культурно низших народов за улучшение своего статуса»1467. «Националистическая роль» маргинального человека стала предметом особого внимания Стоунквиста1468. Он отмечал, что именно маргинальная среда, в которой человек может остро пережить фрустрацию своих статусных амбиций в сопрово- ждении идентификации его с социально низшей группой, является регулярным по- ставщиком лидеров националистических движений; в качестве примеров приводились А.О. Хьюм (англичанин, создатель партии Индийский национальный конгресс), Ма- хатма Ганди (получивший западное образование), Сунь Ятсен и Ленин (глубоко вос- принявшие «западные идеи»). С другой стороны, успешное удовлетворение пред- ставителем «меньшинства» статусных амбиций часто сопровождается столь аффек- тивно нагруженной идентификацией с доминантной группой, что бывшие маргинальные люди нередко оказываются националистическими лидерами доминант- ной группы; в качестве примера приводились Наполеон, Костюшко, Кошут, Гамбетта, Кавур, Пилсудский, Гитлер, Сталин. В целом, как отмечалось Стоунквистом, М. в этом аспекте характеризуется пат- терном, в соответствии с которым происходит чередование «тенденций ассимиляции с доминантной национальностью» и «контридентификаций с исконной националь- ностью»1469. Эту же закономерность ярко описал Л. Вирт в книге «Гетто» (1928), где на при- мере европейских и американских еврейских общин показаны «челночные» пере- мещения евреев между гетто и более широким обществом, между еврейским и не- еврейским миром, между традицией и современностью, между религиозной ортодок- сией и секулярной рациональностью.

Интерсоциетальная маргинальность: культурные «гибриды» и процессы «вестернизации»

Стоунквист проводил различие между двумя типами М.: интерсоциетальной (возникающей на границе контактирующих «обществ») и интрасоциетальной (воз- никающей между «группами» внутри «общества»). Хотя это различие условно и один тип плавно переходит в другой, в свое время такое различение было полезным: оно позволило выделить наиболее явные и доступ- ные для наблюдения случаи М. и, сфокусировав внимание на них, выработать ключи для анализа менее явных ее случаев. В частности, исследование самого Стоунквиста посвящено интерсоциетальной М., т. е. «тем более крупным секторам культурного изменения, где контакты крупных обществ и этнических групп, а не контакты подгрупп, субкультур и институтов, мог- ли бы сделать анализ более сфокусированным»1470. В качестве таких наиболее явных случаев М. фигурировали «расовые гибриды» и «культурные гибриды». В основу их изучения была положена следующая посылка: «Эти основные формы М. предпола- гают систему групповых отношений, в которой доминантное общество ограничива- ет и дискриминирует разными способами подчиненную группу, основывая свое действие в общем и целом на расе или происхождении»1471. В противовес стереотипизации понятия М., в монографии Стоунквиста делался акцент на вариациях, подчеркивалась изменчивость маргинальных ситуаций и харак- теристик маргинального человека. Так, он исследовал семь случаев «расовых гибри- дов», или смешанных расовых групп («евразийцы», или англо-индийцы в Индии; «капские цветные» в Южной Африке; мулаты в США; «цветное население» Ямайки;

1467 Парк Р.Э. Личность и культурный конфликт. С. 188. 1468 Stonequist E.V. Op. cit. P. 159–174; см. также: Стоунквист Э.В. Указ. соч. С. 27–29. 1469 Стоунквист Э.В. Указ. соч. С. 27–29. 1470 Там же. С. 11. 1471 Там же.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

«индоевропейцы» Явы; «полугавайцы»; метисы Бразилии), и семь случаев «культурных гибридов» («европеизированные африканцы»; «вестернизированные азиаты»; «де- национализированные европейцы» Центральной и Восточной Европы; евреи; имми- гранты первого поколения; иммигранты второго поколения; американские негры). Это позволило показать, что маргинальные ситуации «расовых гибридов» варьи- руют в диапазоне от двойного остракизма и крайне низкого статуса (как у «евразий- цев» в колониальной Индии, не принимаемых в «белую» группу и отвергаемых ин- дийским кастовым обществом) до почти полной ассимиляции и высокого статуса (как у метисов Бразилии) и что в этих ситуациях проявляются очень разные социальные и психологические черты «маргинального человека». Последние, по Стоунквисту, зависят от ряда факторов, таких как «способ появ- ления гибридов» (санкционированный брак или незаконнорожденные), численное соотношение гибридной группы и обеих «родительских» расовых групп в обществе, культурная роль «гибрида» («посредник», «агент» господствующей группы, «буфер» между основными группами, «отверженный» и т. п.), социальный и профессиональный статус «гибрида», установки «родительских» расовых групп по отношению к нему, наличие или отсутствие в смешанной группе своей особой идентификации, esprit de corps, степень ее интегрированности и др. Аналогичным образом и исследование «культурных гибридов» показало разные траектории развития М. Отмечая, что культурная гибридизация является следствием диффузии культуры и миграции индивидов и групп, Стоунквист рассмотрел разные случаи, в которых имели место эти процессы. Два из них («европеизированные аф- риканцы» и «вестернизированные азиаты») иллюстрируют «всемирный аспект ак- культурации», связанный с важнейшим процессом культурной диффузии Нового времени — «европеизацией», или «вестернизацией» земного шара. В эпоху империализма и колониализма происходило массированное проникно- вение европейской культуры («западного образа жизни») в традиционные общества всего мира, и в результате этого, с одной стороны, «весь мир теперь образует единую арену культурного контакта и диффузии, позволяя развиться тому, что может однаж- ды стать мировой цивилизацией»1472, а с другой — весь мир стал ареной конфликтов между доминирующей западной культурой и оказавшимися в подчиненном положе- нии традиционными культурами. Как отмечал Стоунквист, традиционные общества вошли в переходный период, заключающий в себе такие процессы, как полная ассимиляция, образование гибрид- ных культурных форм и обострение этноцентризмов, нативистских движений и на- ционалистических реакций. В разных обществах и в разное время пропорции заим- ствования «западной» культуры и сопротивления ей могут быть разными, в незапад- ных обществах на этой почве могут возникать расколы; тем не менее «процесс перехода от исконной к вестернизированной культуре является ныне всемирным феноменом»1473. Под влиянием контакта с «западной» культурой в традиционных обществах раз- вертываются процессы детрайбализации и индивидуализации. Отрывающиеся от традиций собственных обществ, но не принимаемые в доминирующую «белую» груп- пу, «вестернизированные» люди обречены на «параллельную жизнь в атмосфере двух культур», а конфликт лояльностей часто бросает их из одной крайности в другую. Общая динамика этих процессов, раскрытая Стоунквистом, имеет следующую форму: «вестернизированные» стремятся к высшим статусам в социальном мире, в котором они живут (будь то национальное государство или более широкое, глобальное общество); сопротивление «господствующей группы» (в роли которой исторически оказались «европейцы») принятию в нее новых членов, вызывающее фрустрацию этого стремления, подталкивает «вестернизированных» к протесту, дает толчок «дви- жениям ресентимента». Так, в зонах контакта традиционных культур с «Западом»

 

1472 Stonequist E.V. Op. cit. P. 55. 1473 Ibid. P. 59.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

возникает «кузница антиевропейцев», и националистическая реакция часто являет собою «смесь религиозного фанатизма и антиевропейского чувства». Там, где оказы- вается невозможным удовлетворение статусных амбиций «вестернизированных» на основе ассимиляции, их амбиции удовлетворяются на основе национализма; там, где невозможно добиться высших статусов в присутствии «европейцев», их добиваются путем обособления «своего» социального мира, в котором «европейцы» не допуска- ются к конкуренции за эти статусы. Хотя подобные националистические реакции имеют «антизападную» тональность, они, как отмечалось Стоунквистом, являются гибридными формами, рождающимися в контакте с Западом: «Национализм как антизападное движение использует понятия и методы, взятые у самого Запада, так что он обычно не означает полного отвержения западной культуры»1474. Так, националистические движения часто оперируют заимствованными из за- падной культуры Нового времени идеями справедливости и равенства. В случае дру- гих «культурных гибридов» (денационализированных европейцев, евреев, иммигран- тов первого и второго поколений, американских негров) Стоунквист обнаружил эти же комбинации и чередования ассимиляционных и изоляционистских тенденций, но проявляющиеся уже не в глобальном, а в более ограниченных социетальных, регио- нальных и локальных масштабах. В более развернутом виде этот аспект генезиса национализмов был позднее проанализирован в книге Б. Андерсона «Воображаемые сообщества» (1991). Стоунквист отмечал также тот важный момент, что «некоторая степень ассими- ляции — необходимая прелюдия к созданию маргинальной личности»1475 и что черты маргинального человека начинают проявляться у индивида только после того, как он частично ассимилируется в новую группу и идентифицируется с ней, причем эта группа должна иметь некоторую власть над ним и он должен эмоционально дорожить членством в ней. Только при этих условиях могут появиться «двойное сознание», двойная идентификация, двойные лояльности, амбивалентные установки и чувства. По словам Стоунквиста, «индивид не является маргинальным человеком до тех пор, пока не переживет групповой конфликт как личную проблему»1476. Желание из- бавиться от двойственности и неопределенности своего положения ставит индивида перед тройственным выбором: либо полностью ассимилироваться в новую группу; либо полностью реассимилироваться в старую группу, приняв «националистическую роль» или какой-то ее аналог; либо принять более или менее институционализиро- ванную «посредническую роль» (последняя поддерживает «мультикультурность» современного мира). В противном случае индивиду грозит личностная дезоргани- зация.

Интрасоциетальная маргинальность: культурные конфликты внутри сообществами

Хотя на ранних этапах изучения М. основное внимание уделялось интерсоцие- тальным ее разновидностям, уже тогда присутствовало ясное понимание того, что не менее важно изучать интрасоциетальные ее формы. Как отмечал Стоунквист, «на- ряду с конфликтами этнических групп существуют и другие конфликты культур, которые вызывают конфликты лояльностей и двусмысленности в групповом членстве. Проблемы изменения религиозных верований, социальной мобильности, перехода от сельского к городскому и сдвигов в традиционной роли женщины... — во всех них могут содержаться культурные контрасты и конфликты, имеющие последствия для личности, схожие с теми, которые возникают из конфликта рас и национальностей... Современное общество, по всей видимости, умножает типы и оттенки М. Размер,

1474 Стоунквист Э.В. Указ. соч. С. 24–25. 1475 Stonequist E.V. Op. cit. P. 130. 1476 Ibid. P. 140.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

сложность и мобильность сегодняшнего общества помещают индивида во множество подвижных социальных контекстов»1477. Стоунквист указывал на наличие таких культурных конфликтов, как конфликты между сообществами, между социальными классами, между селом и городом, между религиями и сектами, между наукой и теологией, между полами и т. д.; и «везде, где присутствуют культурные переходы и культурные конфликты, есть маргинальные личности»1478. В связи с этим выделялись такие виды М., как религиозная М., классо- вая М., М. меньшинств, профессиональная М., М. полов (например, женщины, осваивающие роли, ранее считавшиеся сугубо мужскими), М. мигрантов из села в город, М. парвеню и т. д. Какой бы вид М. ни брался, преимущественным местом для его изучения чикаг- цы с самого начала считали город. Стоунквист писал, что «историческая тенденция роста городских обществ сделала изменение и гетерогенность главенствующей чер- той современного мира», что сегодня «почти каждая страна и каждый город являют- ся чем-то вроде плавильных котлов рас и национальностей» и что «культурный кон- фликт особенно очевиден в городских центрах», ибо это «точки максимального культурного взаимопроникновения»1479. Парк отмечал, что характеристики маргинального человека — это по сути «ха- рактеристики городского человека»1480. Более систематический взгляд на «органиче- скую» связь М. с городской средой был дан в очерке Л. Вирта «Урбанизм как образ жизни» (1938)1481. Хотя Вирт не употреблял термин «М.», город описывается у него как особая среда, для которой культурные конфликты и М. являются обычным, есте- ственным состоянием. Он определял город как «относительно крупное, плотное и постоянное поселение социально гетерогенных индивидов»1482 и отмечал, что «исто- рически город был плавильным котлом рас, народов и культур, создавая самую благо- приятную почву для возникновения новых биологических и культурных гибри- дов»1483. Черты «городской личности», акцентируемые Виртом, в точности совпадают с теми чертами, которые атрибутировались «маргинальному человеку». Сам городской образ жизни является маргинальной ситуацией, в ней «индивид становится членом самых разных групп, каждая из которых функционирует лишь в соотнесении с одним из сегментов его личности»1484; эта среда не обеспечивает основы для «прочных тра- диций и чувств». Согласно Вирту, «в агрегате, члены которого обладают столь разнородным про- исхождением и столь разнородными качествами, узы родства и соседства, а также чувства, порождаемые совместной жизнью на протяжении многих поколений в усло- виях общей народной традиции, скорее всего будут отсутствовать либо, в лучшем случае, будут относительно слабыми... Хотя индивид достигает некоторой степени эмансипации, или свободы, от личного и эмоционального контроля со стороны близ- ких групп, одновременно он теряет спонтанность самовыражения, моральный дух и чувство участия, сопутствующие жизни в интегрированном обществе... Поверхност- ность, анонимность и мимолетность городских социальных связей позволяют понять... умственную изощренность (sophistication) и... рациональность [горожанина]... Со- седство дивергентных личностей и образов жизни рождает релятивистскую перспек- тиву и чувство терпимости к различиям, которые можно рассматривать как необхо- димые предпосылки рациональности и которые ведут к секуляризации жизни... Ча- стый и тесный физический контакт в сочетании с огромной социальной дистанцией