От мифа к логосу

Природа и суть мифа. "Миф" (mythos) означает "рассказ", "предание", "слово". Рационалистическая философия часто трактовала мифологическое мышление как некий предварительный этап, «пролог» к религиозному или философскому мышлению, понимая его как недоразвитую религию или примитивную науку. Но миф – это не протонаука или проторелгия, а особый вид мироощущения, специфическое образное, чувственное, синкретическое представление об явлениях природы и общественной жизни, древнейшая форма общественного сознания, отличающаяся и от философии, и от религии, и от науки и по своим задачам, и по способу их решения.

Миф – это начало истории "духа" в смысле, обнаружения им себя самого или своего "присутствия" в строе бытия, это первая попытка овладеть силами природы, хотя бы только в собственном воображении. В отличие от философии, которая всегда индивидуальна, миф - порождение коллектива и представляет собой выражение коллективного единства, всеобщности и целостности. Коллектив - сила, творящая миф, но и миф – сила, творящая коллектив. Их единство настолько неразрывно, что миф может быть разрушен только с разрушением коллектива. Поэтому никакая критика не может поколебать могущество мифа, до тех пор, пока он остается живым мифом, т.е. живым выражением коллективных представлений, стремлений и желаний.

Миф не есть произведение или предмет чистой мысли. Чистая абстрактная мысль меньше всего участвует в создании мифа. В основе мифа лежит не интеллект, а аффект корень, так как он (миф) всегда есть выражение тех или других жизненных и насущных потребностей и стремлений. В создании мифа, – говорит Лосев, – участие интеллекта является минимальным или даже вообще излишним (поэзия должна быть глуповата – А.С. Пушкин).

В мифе чувства преобладают над интеллектом, эмоции - над мыслью, волевые импульсы над рациональным знанием. Не интеллектуальный, а волевой импульс движет мифом. Задача мифа не познание мира, а утверждение (артикуляция) человеческих желаний и организация коллективных действий, направленных на их осуществление. Основная функция мифа не познавательно-теоретическая, а социально-практическая, направленная на обеспечение единства и целостности коллектива, обеспечение гармонии как внутри человеческого сообщества, так и между этим сообществом и природой. Миф порождает чувство единства с природой, ощущение власти (пусть даже и воображаемой) над ее силами, вселяет в человека уверенность в осуществимости желаний, артикулированных в мифе. Эта уверенность, в свою очередь, порождает смелость, решительность поступков, укрепляет первобытный коллектив, активизирует его деятельность.

Мифологический сюжет есть воображаемая действительность, которая, тем не менее, выражает смысл всего существующего. Но выражает она только смысл, но не цель. Это означает, что в образах мифа не содержится стремления найти приспособление, измыслить какую-то хитрость для достижения желаемого. Такой сознательной цели миф никогда не ставит. Желаемое в мифе выступает как достижимое просто и непосредственно, без той изощренной системы средств, которые измышляет, скажем, научная фантастика

Миф сам есть непосредственная реализация желания, для которого нет невозможного и нет предела. Самого желания видеть мир именно таким, а не иным, достаточно для того, чтобы видеть его именно таким. Т.е. миф сам «определяет» мир, «дает имена» всему сущему, подобно тому, как Адам впервые определяет мир, давая имена всем сотворенным предметам. Любой предмет тут же становится тем, чем его назвали, поскольку именно его именование, придает его бытию определенный смысл. Наделяя сотворенные объекты именами, Адам не познает мир, а творит его. То есть функция именования, реализуемая мифом, выступает не как гносеологический (познавательный), но как онтологический (творческий) акт.

Недопустимая для философии логическая ошибка petitio principi (когда доказательство опирается на основание, которое является предметом доказательства) для мифа не только допустима, но и является основополагающей аксиомой. Логика мифа широко использует «логический круг» для доказательства вывода, который уже содержится в рассуждении в качестве его основной посылки. Воображаемые образы и метафоры в мифологическом мышлении выступают как «сами вещи». И, хотя в действительности они являются только видимостями вещей, миф относится к ним как к вещам и оперирует ими как вещами.

Миф и наука. Миф не есть научное, и, в частности, примитивно-научное (протонаучное) построение. (contr. линейной схемы: магия, миф, наука, как ступени познания).

Миф всегда чрезвычайно практичен, насущен, всегда эмоционален, аффективен, жизненнен. Он всегда связан с определенным отологическим миропорядком. Точнее, он сам и есть этот порядок. В отличие от науки, миф не выявляет порядок, а устанавливает его.

Наука, в отличие от мифа не устанавливает, а ищет порядок, поэтому она всегда чрезвычайно хлопотлива и полны суеты. Хаос и неразбериху эмпирически спутанных, текучих вещей наука стремится подвести под какую-либо априорную схему, которая всегда выступает как нечто внешнее, по отношению к этому хаосу (законодатель и адвокат).

Науку интересует не реальное напряжение бытия, не само бытие, а его теория: формулы и законы. Миф, в отличие от науки, есть само бытие, сама реальность. Миф совершенно противоположен абстрактной научной формуле или «закону». Он всегда сам по себе есть некий субъект, некая живая, действующая личность. Так же как и личность, миф всегда совершенно непредсказуем, наивен, но зато и общедоступен. Наука, в отличие от мифа всегда опосредована, а потому трудно усваиваема, требует длительной подготовки, специальной выучки.

Итог: Мифология не предшествует науке, а наука не появляется из мифа, как его продолжение. А самое главное – наука не побеждает миф (ибо невозможно победить нечто совершенно иное). Более того, как раз утверждая свою победу, наука сама вступает на почву мифотворчества.

Что значит сей сон? Уже на первобытной ступени своего развития наук имеет мало общего с мифологией, хотя в силу исторической обстановки и существует как мифологически окрашенная наука.

Сама по себе наука не мифологична. Но как только мы говорим не о науке вообще, а о конкретной науке той или иной исторической эпохи, мы начинаем иметь дело не с абстрактным идеалом, а с его конкретным практическим применением. А способ реализации абстрактного идеала науки всегда зависит от господствующей мифологии той или иной эпохи.

Выбор парадигмы есть вопрос метанаучный, т.е. вопрос не знания, а веры. Поэтому можно сказать, что наука есть метод концентрации внимания на особо важных для данной эпохи предметах. Но вопрос о том, что именно определяется как важное и неважное лежит за пределами самой науки и зависит скорее от господствующих в данную эпоху вненаучных мифологем, чем от собственно научных основоположений.

Отношения науки и мифы суть следующие:

1) Мифология дает науке тот первоначальный материал, над которым она проводит свои абстрактные операции. Однако это вовсе не означает, что наука вырастает из мифа (хотя и возникает генетически позже);

2) Если брать реальную науку, т.е. такую, которая творится живыми людьми, то наука всегда не только сопровождается мифологией, но и реально питается ею, черпая из нее свои наиболее фундаментальные интуиции.

Мифология, религия, философия. Мифология - это своеобразное видение мира, особый тип представлений об окружающей действительности, в которых реальное сливается с фантастическим. Религия - это вера, которая допускает фантастическое, магическое и чудесное, но отличает его от действительного, переживает расхождение между идеальным и реальным. Религия раздваивает единый мир на сверхъестественный и естественный. Мифология не знает такого раздвоения. В мифе нет проблемы взаимоотношения между естественным и сверхъестественным мирами, поскольку мир мифа един.

Религиозная вера (в отличие от мифической), стремится к все большему различению идеального и реального, символа и символизируемого, Бога и мира, верующего субъекта и объекта, в который верят. Мифосознание не различает естественное и сверхъестественное: оно безоговорочно "верит" в одинаковую реальность и того, и другого.

Содержание религиозной веры (в отличие от философской) считается не только безусловным, но и исключает все не совпадающие с ней представления как заведомо ложные. Верующий не говорит: «это мой путь», а говорит: «это – путь». Монополия на истину, воля к власти рано или поздно становится фактом религиозной действительности, даже если она при своем возникновении не имела никаких явных претензий на власть. Притязание на монополию на истину имеет следствием притязание на мировое господство (мировые религии).

Тот, кто полагает, что он полностью владеет истиной, уже не может по-настоящему говорить с другим – он прерывает коммуникацию в пользу того содержания, в которое верит.

Таким образом, воля к власти становится фактором религиозной действительности, которая при своем возникновении не имела ничего общего с властью. Притязание на монополию на истину имеет следствием притязание на мировое господство. Как можно сохранять нейтральность по отношению к притязанию на исключительность. (философия)

Итог: В мифологии личность растворяется «как масло на сковородке»; в религии она выделяется из сообщества, но обезличивается в Боге; в философии она сохраняется и перед лицом сообщества и перед лицом духа.