Огюсту Франкомму в Кото

 

Начато в субботу 14-го и окончено в среду 18-го с [его] м[есяца; Париж, сентябрь 1833]

 

Дорогой друг!

Было бы бесполезно извиняться за мое молчание. Если бы мои мысли могли перенестись на почту сами, без участия бумаги! — Кроме того, Ты слишком хорошо знаешь, что я, к несчастью, никогда не делаю того, что должен. — Я доехал очень удобно (за исключением маленького неприятного эпизода, вызванного одним чрезвычайно пахучим господином, ехавшим до Шартра, — он подсел ко мне ночью).

В Париже я нашел больше дел, чем оставил, что, без сомнения, лишит меня возможности приехать к Тебе в Кото! — Кото! Ах, Кото! — Скажи, дитя мое, всему дому в Кото (Местечко близ Тура, где жила семья Форэ — родственники О. Франкомма, у которых Шопен отдыхал летом 1833 г.), что я никогда не забуду своего пребывания в Турени, — что такая доброта вызывает вечную благодарность. — Находят, что я пополнел и хорошо выгляжу — и я прекрасно себя чувствую, благодаря соседкам по столу, которые окружали меня поистине материнскими заботами.

Когда я об этом думаю, всё это кажется мне столь сладостным сном, что я хотел бы, чтобы он продолжался... А крестьянки из Порники (Вероятно, шутливое наименование участниц развлечений в Кото, а не подлинных жительниц этой деревни (Порник находится на побережье Атлантики, в 200 километрах от Кото); по рассказу Адели Ловержа, урожд. Форэ (ученицы Шопена), эта игра заключалась в следующем: на тарелку насыпали пирамидку муки, а сверху клали кольцо, которое участник игры должен был снять губами, не запачкав при этом нос мукой.) и мукá! или скорее Твой изящный нос... который Тебе пришлось погрузить в...

Очень интересный визит прервал мое письмо, начатое 3 дня тому назад и оканчиваемое только сегодня.

Гиллер Тебя обнимает. Также Морис и все. Твою записку я отнес Твоему брату, которого не застал дома. Паэр, которого я видел несколько дней тому назад, говорил мне о Твоем возвращении. — Возвращайся толстым и здоровым, как я.

Передай множество сердечных приветов семейству Форэ. У меня нет ни слов, ни возможности выразить всё, что я испытываю к ним. — Прости меня. — Пожми мне руку, — а я хлопаю Тебя по плечу, — обнимаю Тебя — целую.

Мой друг — до свиданья.

Ф. Ш.

 

Гофман — толстый Гофман (Александр Гофман (1805—1866) — поляк, врач, практиковавший в 1831—1838 гг. в Париже и одно время живший вместе с Шопеном.) и стройный Смитковский (Леон Смитковский — поляк, друг Шопена, ему посвящены Мазурки ор. 50 Шопена.) тоже Тебя обнимают.

 

Адрес: «А Monsieur Aug. Franchomme, 1-er Violoncelle de la Chambre du Roi a Tours chez M. Forest, avocat». Почтовый штемпель: «18 sept. 1833».

 

Оригинал на французском языке.

 

ИЗАБЕЛЛА ШОПЕН — Ф. ШОПЕНУ В ПАРИЖ

 

[Варшава, 7 декабря 1833]

 

[...] В их маленькой квартире (В квартире Енджеевичей по случаю крестин их сына Генриха.) было много гостей, был Титус с братом; оба в Варшаве. Титус пробудет подольше, так как его сестра приехала провести в городе зиму. [Пани] Млечко кланяется Тебе и хоть она и радовалась Тебе «написанному» (т.е. нарисованному. Портрет Шопена, о котором тут упоминается, неизвестен.) (она заходила к нам, как обычно, в канун именин (Именины Миколая Шопена отмечались 6 декабря.) с мужем и матерью), но просила передать, что предпочитала бы Тебя самого, чтобы Ты приехал. [...] Пан Михал приехал по случаю вчерашнего дня. О! Мой дорогой Фриц, я разучиваю Этюды и первое соло из Концерта, что Ты скажешь об этом? [...]

Изабелла.

 

[Приписка Михала Скарбка:]

Я рад, что попал как раз в момент, когда Тебе пишут, и что я имею возможность обнять Тебя и напомнить о себе. Пан Михал всё тот же, всё так же искренне любит Тебя и всю Твою семью. Когда мы свидимся и обнимемся, мы вознаградим себя за всё время Твоего отсутствия в Варшаве. Всякий раз, что я приезжаю сюда, я смотрю на Твою миниатюру и здороваюсь с ней словно с самим Тобой.

Сердечно обнимаю Тебя.

М.

 

(Отрывок.)

 

ЮЛЬЯНУ ФОНТАНЕ В ПАРИЖ

 

[Париж]

 

Моя Жизнь!

Посылаю Тебе приглашение Шунке — и при этом пользуюсь случаем, чтобы спросить, не Тебе ли я одолжил Песенки Витвицкого (Возможно, речь идет о сборнике стихов «Piosenki sielskie» — «Сельские песни» (1830) С. Витвицкого (десять из девятнадцати песен Шопена написаны на слова С. Витвицкого).). Не могу их найти. Спрашиваю Тебя на всякий случай.

Сегодня,

 

t. а V. [всегда твой] ФФ. Шопен.

 

Адрес: «Mr. Fontana, 10, Rue d’Antin».

 

ЮЛЬЯНУ ФОНТАНЕ В ПАРИЖ

[Париж]

 

Мусье

Мусье Фонтана

Ситэ дантен труа у катр (Адрес: «Monsieur Monsieur Fontana, cite d’Antin, trois ou quatre» — в шутку написан Шопеном фонетически.).

Посылаю Тебе вчерашнюю записку Нат[алии] Комар (Наталья Комар, в замужестве графиня Медичи-Спада, — сестра Дельфины Потоцкой.).

Если захочешь, то я жду Тебя вечером около 8¹/₂ у себя; если же нет, напиши словечко, чтобы я знал, ждать ли Тебя.

Твой ФФ. Ш.

 

N [ota] b [ene]. Если Тебе придет мысль, что Тебя приглашают играть, то отбрось ее. Primo [во-первых], сомневаюсь, чтобы им с позавчерашнего дня (я видел их) захотелось танцевать; secundo [во-вторых], будут — я, Ело[вицкий] (Александр Еловицкий (1804—1878) — украинский помещик, сначала революционер и прогрессивный публицист, впоследствии реакционный католический деятель. Участник ноябрьского восстания, после поражения которого эмигрировал во Францию; в 1835 г. был одним из основателей польской типографии и книжного магазина в Париже; в 1841 г. принял сан священника. Оставил тенденциозное описание последних дней жизни Ф. Шопена. Автор воспоминаний, в которых содержится ряд сведений о Шопене (A. Jelowicki. Moje wspomnienia. Krakow, 1891).) (наверное) и Потоцкая, — и Ты сможешь повеселиться, если и в Твою лысую без парика голову не вселился  с п л и н. — Во всяком случае, ни в одной гостиной не станут стрелять из пушек — к тому же Тебе еще рано становиться угрюмым, хоть Ты и старше меня на 10 лет (Шопен и Ю. Фонтана были ровесниками.).

Неси свой заряд и свои слабости, но пусть этого никто не замечает (В оригинале сказано: «Nies w duszy naboj i slabuj, ale z nosiwa niech tego nikt nie spostrzegiwa». Шопен, по-видимому, хочет сказать: «Неси в себе всё, что в тебе есть, но будь замкнут — пусть никто не видит, чего тебе это стоит».).