Марии де Розьер в Париж

[Лондон,] 48, Dover Street, Piccadilly 1 июня [18] 48

Я Вам пишу несколько слов, чтобы узнать, как Вы поживаете и что поделываете. — Никак не привыкну к лондонской атмосфере, — и вся эта жизнь, с ее визитами, зваными вечерами, очень меня тяготит. Я харкал кровью последние дни — и ничего не принимал, кроме лимона и мороженого — и это мне помогло, так же как и 3-дневный отдых, который я себе устроил. — Я уже теперь немного знаком с лондонским обществом — я был представлен множеству Ladies [леди], имена которых вылетают у меня из головы тотчас же после их произнесения.

Играл у г[ерцог]ини Сатерленд в присутствии королевы, п[рин] ца Альберта, п[рин]ца Прусского (Речь идет о будущем императоре Германии Вильгельме I (1797— 1888), который в 1848 г. после начала революции в Берлине уехал в Англию.), Веллингтона и всего, что здесь есть наиболее подвязочного (То есть принадлежавшего к высшей английской аристократии; от названия высшего английского ордена, которым награждались только представители знатнейших родов. Орден Подвязки учрежден в 1350 г.), — по случаю крестин — (небольшой кружок из 80 персон) — в этот вечер выступали также Лаблаш, Марио и Тамбурини. — Ее величество обратилось ко мне с несколькими очень милостивыми словами. Я всё же сомневаюсь, что буду играть при дворе, ввиду траура по тетке ее величества, который продлится до 22 или 24-го.

Даю у себя дома уроки. Приглашают играть в светских салонах — это приносит мне малую толику гиней, которые улетучиваются, несмотря на всю мою экономию. Одна квартира стоит мне 10 гиней в неделю (поскольку, когда я устроился и раздал свои визитные карточки, мне повысили квартирную плату). Живу, правда, в одном из самых красивых районов Лондона — у меня большая гостиная, в ней 3 фортепиано — Плейеля, Бродвуда и Эрара. — Широкая лестница. Г-жа Мансурова (она тут проездом) считает, что это не дорого, — но я нахожу это, тем более, что мой слуга, итальянец (если только он действительно итальянец), меня соответственно обирает. Он отказывается сопровождать меня вечером, если я беру фиакр, а не карету. Я вынужден терпеть всё это, не имея возможности найти что-нибудь лучшее. Надеюсь, впрочем, что что-нибудь придумаю. — Я не буду играть в Филармонии — несмотря на все любезные предложения этих господ. Не хочу трудиться впустую — играть после одной публичной р е п е т и ц и и, а следовательно, с плохой слаженностью — и отнимать место у всех тех, кто желает там выступать. (Галле именно такой человек, какой им нужен, и я обещал ему сказать, когда приму решение, чтобы он начал хлопотать.) Я избегаю также больших публичных концертов; предполагаю дать концерт в каком-нибудь светском салоне (концерт, ограниченный 150—200 персонами). —Я познакомился с м-ль Линд. — Она очаровательна и замечательная певица. Я также повидал очаровательную г-жу Виардо; она оказала мне внимание, спев мои Мазурки на своем концерте в театре — без просьбы с моей стороны. — Пока она спела только Сомнамбулу — сейчас готовится для нее Цирюльник и Capuletti («Севильский цирюльник» Дж. Россини и, вероятно, «Капулетти и Монтажи» В. Беллини.).