Глава 12. Запретное чувство

Я нахожусь на грани, глядя, как ты держишь меня за руку,
И отлично знаю, что не смогу спрятаться от твоего взгляда.
Пожалуйста, не дай мне снова влюбиться в тебя,
Не дай мне снова влюбиться в тебя.

«Jewel».

Гарри потер руками лицо, поморгал, чтобы прогнать готовые упасть слезинки, и водрузил очки на место. Облизывая губы, он поднялся с колен и отряхнул брюки, не сводя при этом взгляда с Малфоя.

- Моя очередь? Моя очередь делать что, Малфой? Меня никогда не учили применять Легилименцию, только блокировать ее. Мне только один раз удалось влезть в мысли Снейпа и то лишь благодаря Щитовым чарам, - огрызнулся он.

- У тебя достаточный магический уровень для этого. Просто брось заклинание.

- Я все равно не смогу увидеть ничего кроме тех мыслей, которые будут на поверхности.

- А я вытолкну то, что нужно, на поверхность.

- И увижу те воспоминания, которые по твоему мнению мне нужно знать, - дошло до Поттера.

- Вот именно.

- Но я не смогу выбирать, - заметил гриффиндорец.

- О, ну если ты успеешь научиться Легилименции в следующие две минуты, то тогда пожалуйста…

- Послушай…

Драко поднял руку, чтобы остановить Гарри, собиравшегося произнести пылкую речь.

- Я покажу тебе все свои самые плохие воспоминания. Я знаю, что это – не одно и то же, но тут уж ничего не поделаешь. Я хочу, чтобы мы были в расчете.

Гарри сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. Как бы это ни уязвляло его, Драко был прав. Интересно, знал ли Малфой раньше, что ему однажды удалось проникнуть в сознание Снейпа. Возможно, ему удалось бы проделать нечто подобное и с Драко. Если зельевар рассказал своему подопечному об этом инциденте, то с его стороны было логично предложить это. А если нет, то тогда это действительно был благородный жест.

- Хорошо.

Быстро кивнув, Драко убрал палочку в карман мантии и поднял руки, показывая, что не собирается сопротивляться. Изящным жестом он поднял руку ко лбу и вытер испарину, выступившую в результате попыток вторгнуться в воспоминания Поттера, а потом посмотрел гриффиндорцу в глаза.

Гарри стиснул зубы, взмахнул палочкой, имитируя движение Малфоя и Снейпа в аналогичной ситуации, и произнес:

- Легилименс.

Он тут же оказался в воспоминаниях Драко.

На потемневший деревянный подоконник села голубка и заворковала. Драко медленно отложил книгу на письменный стол и стал приближаться к испуганной птице. Наклонив голову, он посмотрел на крыло, которое она держала под неудобным углом. Потом бросил взгляд на закрытую дверь в его комнату; отец встречался то ли с каким-то важным чиновником из Министерства, то ли с приятелем, то ли с кем-то еще.

Восьмилетнему мальчику не разрешалось покидать свою комнату, когда в доме были гости. Это делалось для его защиты. Он осмотрел огромное помещение в поисках чего-нибудь подходящего для гнезда и решил пожертвовать своей инкрустированной «шкатулкой для сокровищ». Драко вывалил из нее содержимое: несколько тотемов и других безделушек, вроде украшений с серебряными драконами. Мальчику они были не нужны, но ему их все равно дарили. С нежностью, которая удивила даже Гарри, блондин подхватил птицу под брюшко и осторожно посадил в выстланную изнутри атласом шкатулку. Сломав довольно дорогое писчее перо и вытащив шнурок из одного ботинка, он сделал шину для поврежденного крыла.

Поттер не понимал смысла этого воспоминания. Оно казалось вполне приятным и юноша начал подозревать, что Драко пытался выдать себя за благородного гриффиндорца. Он с раздражением воспринял эту попытку, но тут в поле его зрения замаячила фигура Люциуса Малфоя, и Гарри почувствовал, что воспоминаниях Драко нарастающий страх.

Он понял, что с момента появления голубки прошло уже две недели, и сейчас Люциус перехватил Драко в коридоре. Отец резко спросил съежившегося мальчика, почему тот не в своей комнате. Младший Малфой попытался спрятать зерна, которые стащил в кладовой. Однако отец был слишком внимателен и быстро заметил маневр сына. Подозрительно посмотрев на зерна, Люциус ворвался в комнату Драко и вскоре обнаружил щебечущую птичку.

Тревога от того, что отец раскрыл его тайну, пронизывала Гарри, и он почувствовал ужас и безысходность, которые испытывал Драко, пытавшийся защитить птицу. Она стала его другом, составляла ему компанию, утешала его, когда родители были заняты. Голубка была первым настоящим другом мальчика.

- Драко, это грязное и самое обыкновенное животное. В нашем доме не держат грязных животных, - жестко сказал Люциус.

- Нет, она чистая… она себя чистит, и я купал ее в раковине, - сказал мальчик, показывая на еще влажные перышки. Его светло-серые глаза засветились надеждой и он продолжил. – Я назвал ее Офелией. Я прочитал книгу о домашних голубях и узнал, что у нее должна быть пара. Но мне кажется, что у нее нет пары и она одинока, она хорошая, правда, - он умоляюще смотрел на отца, выражение лица которого становилось безжалостным.

Мольбы Драко не срабатывали, и жизнь его нового друга была под угрозой.

- Она очень тихая, ты ведь не слышал, ха-ха, ни одного чириканья, да? – попытался пошутить мальчик, что было с его стороны весьма опрометчиво.

- Это – грязная уличная мерзость, Драко. Ты не можешь держать ее.

- Но я люблю ее, папа. Она моя… моя… Она моя! Мне с ней не скучно, я даже думаю, что смогу научить ее говорить, и я…

Отец поднял руку, останавливая его пламенную речь и заканчивая за сына:

- Люблю ее.

- Да, папа!

- Ты любишь это отвратительное чудовище? Эту бесполезную тварь?

- Да! Это мой питомец! Я очень-очень люблю ее, я буду за ней ухаживать и убирать и…

- Это жалкое создание не стоит твоей любви, - прошипел Люциус, выплюнув слово «любовь» так, будто оно было отравлено. – И твоя преданность ей ослепляет тебя. Это – грязное животное, Драко. Отвратительное. Убей ее.

- Что? – в шоке переспросил Драко.

- Убей ее. Ты должен учиться этому.

- Учиться… убивать?

- Да, тебе нужно учиться и этому. Но гораздо важнее, чтобы ты научился не позволять своим слабостям брать над тобой верх. Ты увидел эту птицу и понял, что должен избавить ее от страданий, но впустил в комнату. Ты говоришь, что любишь ее. Кто полюбил бы такое создание?

- Я… она моя… моя… Офелия! – пронзительно крикнул Драко.

Люциус положил руку на плечо сына и подтолкнул его к импровизированному гнезду. Черноглазая голубка подпрыгнула и нервно качнула головой, как будто знала, о чем они говорят. Драко подумал, что Офелия поняла, что происходит. Она поняла это по его заплаканному лицу? Его маленькое сердечко разбилось, когда он всхлипнул и погладил ее крапчатые перья. Судя по тому, что она не боялась прикосновений, голубка, привыкла к его рукам. Он брал ее с собой в постель, держал в руках гнездо, когда она сидела в нем, поэтому она не боялась. Сердце Драко сжалось, и Гарри почувствовал, что тот собирался сделать.

Гриффиндорца испугал этот неприятный хруст шеи птицы и истеричный крик Драко от того, что он сделал. Люциус спокойно вышел из комнаты, чтобы мальчик прекратил свое «драматическое представление». Гарри испугало, что в разбитом сердце Малфоя появилось допущение, что его отец прав. Любовь причиняет боль. Он причинил боль голубке, а сейчас ему самому причинил боль Поттер. Помимо всего этого, юный слизеринец, несмотря на ненавистный метод обучения, верил, что отец сделал это для его же блага. Для его блага? У Гарри не было заботливых родителей, чтобы он мог сравнивать, но он был совершенно уверен, что Люциус Малфой мог донести свою идею без безжалостного убийства не только невинной птицы, но и невинного сердца.

Гарри подумал об этом в ту минуту, когда ждал следующего воспоминания слизеринца. Малфои были сильны в ментальных играх, и Поттер не был удивлен, что блондин мог без усилий контролировать себя. Как Гарри ни старался проникнуть глубже в воспоминания Драко, ему, с его отсутствием опыта в Легилименции, это не удалось. Магии гриффиндорца хватало, чтобы получить входной билет, но было явно недостаточно, чтобы проникнуть за кулисы. Поэтому ему пришлось довольствоваться просмотром тех воспоминаний, которые предлагали его вниманию.

Нарцисса смеялась над выходками Драко, тогда как отец смотрел на него, не показывая ни малейшего признака веселья. Его мама. Гарри чувствовал ее тепло и нежность, воспоминания о ней казались наполненными солнечным светом. Она потихоньку забирала его из комнаты, и они отправлялись в кондитерскую. Поход по магазинам. Игры в карты. Чаепития. Передразнивание прохожих.

И потом отец кричит на Драко из-за плохих оценок по Гербологии. Гарри понимает, почему у него плохие оценки по этому предмету – ему просто не нравится возиться в грязи.

Ты заставлял других работать вместо себя на Гербологии, потому что слишком боялся испачкаться?

Я могу вытолкнуть тебя прямо сейчас, Поттер, и ты не увидишь самого главного.

Драко ерзал в кресле, пока отец читал ему лекцию насчет грязнокровок. Ничего нового. Всю жизнь он слушал разговоры отца на эту тему с друзьями, с матерью, ему это говорилось уже в тысячный раз. Но сейчас речь пошла о нем самом. Старший Малфой стыдил его и сравнивал с грязнокровкой, сравнение было не в пользу сына. Драко учили ненавидеть таких, как растрепанная гриффиндорка. Мальчик, понурившись, сидел в своем кресле.

Нарцисса хотела утешить единственного сына. Она очень хотела, чтобы у него были хорошие отметки, и отлично знала, что он у него есть способности к учебе, у нее разрывалось сердце, когда она видела своего мальчика таким расстроенным. Но Люциус заявил, что Драко не заслуживает ни любви, ни утешения, что он позорит себя, всех чистокровных и имя семьи.

- Все отвернутся от него, когда он потерпит неудачу, а это непременно случится, если ты будешь нянчиться с ним, Нарцисса. Так же, как и все остальные в этом доме.

Сразу после этого в воспоминаниях замаячил Люциус Малфой, который выглядел очень сердитым, когда, несмотря на то, что он купил метлы для всей слизеринской команды, снитч поймал Гарри Поттер.

Драко был застенчив с девушками, но отец постоянно заставлял его общаться с ними. Однажды ночью во время одной из вечеринок в Малфой-Мэноре, Люциус привел прекрасную, по его мнению, женщину. Она был очень эффектной, но старше Драко. Испуганный юноша сидел на кровати и смотрел, как она снимает с него одежду и ласкает его поникший член. Она смеялась над тем, что он не может возбудиться. Его отец, который стоял рядом, сердито зашипел на него и бросил заклинание, благодаря которому член сына налился кровью. Таким образом, в первый раз Драко был практически изнасилован в своей же собственной комнате под бдительным оком отца. В попытке удержать отца от вмешательства в свою сексуальную жизнь после такого травмирующего опыта, Драко без разбора вступал в связи. Он убедился, что информация доходит до Люциуса, который был доволен, что его сын ни к кому не испытывает «чрезмерной привязанности». Любовь – это слабость.

Большинство воспоминаний Драко были о том, как ему было скучно, и как он был одинок. У него было много книг и любые, какие он только хотел, игрушки, но ему не с кем было играть, не с кем поговорить.

Наконец, блондин вытолкнул то воспоминание, которое считал наихудшим. Он лежал на кровати в Выручай-комнате. Он чувствовал себя маленьким и уязвимым. Его тело дрожало от чувств, с которыми он не мог справиться и он произносил слова, которые никогда никому не говорил. Но он любил Гарри. Он знал это. Он любил неуклюжего гриффиндорца так, что ему было больно. Гарри заполнил то место, которое раньше занимал отец. Поттера никто не сводил с Драко. Его никто не принуждал быть с ним. Он сам выбрал Драко. Гарри хотел его. Хотел не кого-то еще, а Драко Малфоя. И вот он, собрав всю свою храбрость, говорит:

- Я люблю тебя.

Малфой не знал, был ли готов услышать в ответ то же самое, но он хотел этого. Ему были нужны эти слова. Драко никогда в жизни не был настолько неуверен в себе, настолько открыт. Потом что-то изменилось в Гарри, и слова перестали что-либо значить. Его шею грубо сжали, лицо покраснело, когда его начали душить. Этого не могло быть! Это – не по-настоящему! Все это неправда. Это просто кошмарный сон. Хотя он чувствовал, как Гарри сжимал его шею, его сердце сжималось в миллион раз сильнее, и в какой-то момент Драко подумал, что не вынесет этого, не переживет.

Позволить Гарри убить себя. Ему незачем было больше жить. Совсем. Кроме возмездия. Блондин сжал ладонь в кулак и ударил Гарри в челюсть. Драко Малфой так легко не сдастся. Драко Малфой отомстит за себя этому жалкому мальчишке, который обманул его и поступил с ним таким образом. Драко не умрет. Он не уйдет из жизни жалким педиком. Нет, он… Гарри вынырнул из воспоминаний. Он не хотел знать, что собирался делать Драко.

Неважно, что Малфой хотел сделать тогда. Теперь Драко знал правду, так ведь? А может и нет. Гарри нужно было увидеть больше недавних воспоминаний, но когда блондин почувствовал, что гриффиндорец пытается найти эти воспоминания, то вытолкнул его из своего сознания. Поттер был сбит с толку, и не знал, как выяснить, что задумал слизеринец.

Внезапно очутившись в своей телесной оболочке и в реальном времени, Гарри зажмурился, потом надел очки и решительно произнес:

- Малфой, мне нужно знать…

- То, что тебе нужно было знать, ты увидел. А то, что ты хочешь знать, выясняй теперь сам.

- Это несправедливо. Ты знаешь, что это сделал не я, - Гарри жестом изобразил, как душил его. – Меня подставили. Это не я!

- Теперь знаю. Ты видел те воспоминания, когда я этого еще не знал.

- Ну и… что ты думаешь сейчас?

- Я думаю, что это не ты душил меня, - ответил Драко.

- И…

- Ты не доверяешь мне, Гарри?

Поттер заметил, что каковы ни были их отношения на данный момент, по крайней мере, Драко называл его по имени.

- Разве не ты силой проник в мое сознание?

- Обучение Окклюменции предполагает, что я буду делать это, Гарри. И я не виноват, что ты не смог противостоять мне.

- Но я позволил тебе…

- И я всего лишь позволил тебе.

- Я не видел всего, - сказал гриффиндорец.

- Даже если бы и увидел, это было бы неважно.

- Что это значит?

- Это значит то, что значит. Ты бы увидел, что я снова и снова обдумываю случившееся, ты бы увидел, что я сбит с толку и очень зол.

- Ты злишься на меня, Драко? – осторожно спросил Гарри, надеясь, что его не пошлют по известному адресу.

- Не знаю… Да, я все еще немного зол на тебя. Но ты охранял меня и… Не знаю. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Поттер был воодушевлен тем, что Драко не отказывался от него совсем. С трепетом он пошел к столу, сокращая расстояние между ними. Блондин настороженно смотрел на него.

- Драко… - выдавил Гарри, настойчиво двигаясь к слизеринцу.

Жестом, в котором гриффиндорец сейчас видел подражание отцу, Драко поднял руку, останавливая парня.

- Гарри, вернись на свою сторону стола.

- Я только хочу…

- Я знаю, чего ты хочешь Гарри. Нет, - произнес Малфой. Он съежился и начал пятиться назад, чтобы держаться подальше от приближающегося Поттера. Когда в спину юноше уперлись острые камни, то он понял, что дошел до конца комнаты. Блондин не сводил глаз с гриффиндорца и по тому, как рот Гарри дрогнул в усмешке, Драко понял, что его уловка раскрыта. Поттер понял. Даже если он не нашел этого в воспоминаниях слизеринца, не услышал от него, Гарри понял, что Драко хочет его, любит его и что он вовсе не против поцелуя.

В мгновение ока Поттер оказался рядом. Их губы соединились. Поцелуй был необыкновенно страстным, наполненным эмоциями, которые они пытались сдерживать. Гарри сжал в ладонях лицо Драко, потом провел руками по шее, опустился к плечам и, наконец, положил их на грудь. Несмотря на пылкость поцелуя слизеринец оставался неподвижным. Его руки безвольно свисали, как будто он не участвовал в происходящем.

Подавшись бедрами вперед, Поттер прижался эрекцией к бедру Драко. Член блондина немедленно отреагировал на это. Это побудило Малфоя поднять руки, ухватить Золотого мальчика за плечи и оттолкнуть от себя.

- Хватит! Прекрати! – выдохнул он, немедленно приходя в себя.

- Драко, ты же явно…

- Я знаю, что я явно! Если это видно даже кому-то настолько тупому, как ты, значит, это предельно ясно кому-то, настолько знающему себя, как я!

Гарри счел бы это утверждение настолько смешным, что расхохотался бы до упаду, если бы не был настолько разочарован. Знающий себя? Его дурачили? Но потом юноша вспомнил только что увиденное. Он вздохнул и в раздражении опустил голову.

- Драко, я понимаю, что отец делал с тобой страшные вещи, но он был неправ.

- Что? Неправ? Он был прав! Посмотри, что уже случилось из-за этих глупых эмоций! И он не… он делал это потому, что заботился обо мне. Он не хотел, чтобы я оказался в таком… ну, в чем-то подобном, - пытался объяснить Драко.

- Оправдываешь? Ты оправдываешь этого… этого изверга?

- Это не оправдания, это – объяснения, Гарри. И он не изверг, он – мой отец. Отец, которого я очень люблю.

- Ты… он… это было жестоко. Детям нужна любовь и питомцы и…

- Между прочим, у тебя не было ни любви, ни питомцев, - заметил Драко.

- У меня было плохое детство. Я с этим не спорю, - возразил гриффиндорец.

- Мое детство не было плохим! Просто скучным Обычным!

- Обычно родители не заставляют обычных детей убивать птичек, Драко.

- Ты не понимаешь чистокровных.

- Я пытаюсь, - упорствовал Гарри.

Теперь пришла очередь Малфоя раздражаться.

- Давай посмотрим на это так… Я… мой отец – выдающийся человек. Он учил меня тому, что по его мнению могло мне помочь в жизни. И ты должен признать, что в данной ситуации его правота совершенно очевидна.

- Да, конечно. Это правильно – стараться не влюбляться в парня, которого пытается убить злобный тиран с целой шайкой последователей.

Покачав головой и пытаясь не засмеяться, Драко сухо ответил:

- Ну, знаешь, я не могу освободить тебя от выполнения обязанностей героя, Гарри, - блондин ухмыльнулся и шумно выдохнул. – Он просто пытался защитить меня. Я больше не хочу обсуждать его методы воспитания.

- И что теперь? Ты не можешь любить? И никогда не сможешь?

- Это… нет, я так не говорю.

- А что ты тогда говоришь, Драко?

- Я говорю, что нам нужно отложить этот разговор и все остальное, к чему он может привести до тех пор, пока ты не научишься Окклюменции.

- О, - воскликнул Гарри, совершенно озадаченный, несмотря на то, что хорошо понял, о чем говорил Малфой.

- Я просто… а вдруг он узнает что-то еще или опять спонтанная одержимость…

- Я понял. Это разумно. Весьма разумно.

- Значит, понял, - сказал Драко, взмахивая рукой.

- Да, - ответил Гарри, возвращаясь на свою сторону стола, и приготовился. Очистив сознание, он кивком дал слизеринцу знать, что готов.

- Начнем все сначала?

 

Глава 13. Искушение.

Колыбель мягка, и тепло
Не повредит мне.
Ты показываешь мне как
Впасть в искушение,
Отлично зная, что весь мир будет возмущен.

«Crowded House».

Изоляция никого не устраивала так, как Драко. Его новые комнаты находились недалеко от кабинета Дамблдора и были защищены заклинанием неприкосновенности жилища и чарами Доверия. Несмотря на то, что кое-кто из детей Пожирателей пытался выследить Малфоя, они не могли добраться до его жилища. Даже если кто-то из них видел, куда блондин направляется, то потом безнадежно пытался вспомнить это место. Однако как только преследователю это удавалось, воспоминание испарялось и оказывалось, что человек стоит в полной растерянности посреди коридора и тупо смотрит на двери, недоумевая, как тут очутился.

Дамблдор поручил Снейпу быть Хранителем, и все согласились, что это весьма разумное решение. Все, кроме Гарри. Гриффиндорец изо всех сил пытался доказать, что именно он должен быть Хранителем, но Малфой осадил его, заявив:

- Ты по-прежнему слишком уязвим, Гарри. Я не хочу, чтобы меня убили во сне из-за того, что Темный Лорд залез к тебе в голову и узнал, где я нахожусь.

Замечание было весьма болезненным, и потерпевший поражение Поттер рухнул в кресло, стоявшее перед столом Дамблдора. Он длинно и раздраженно вздохнул.

- Но Снейп не скажет мне, где тебя найти.

- В данный момент я и сам не хочу, чтобы ты это знал.

- Но мои занятия продвигаются вполне успешно! – запротестовал Гарри.

- Я… - Драко посмотрел на Снейпа и на минуту задумался. Он не был уверен в своей решимости противостоять мольбам гриффиндорца.

- Как бы успешно они ни продвигались, мистер Поттер, Вам еще работать и работать. Вы настолько самонадеянны, что считаете, будто после пары уроков, во время которых мистер Малфой наверняка потворствовал Вам, готовы сопротивляться вторжению в Ваше сознание Темного Лорда? – спросил Снейп.

- Он не потворствовал мне! Он…

Драко покачал головой, увидев, какая складывается ситуация, и приложил все свои силы, чтобы выбраться из неудобного положения, связанного с необходимостью решать личные проблемы перед столькими людьми.

- У тебя все хорошо получается и, конечно, я не потворствую тебе. Просто мне не спокойно… - он замолчал и, обороняясь, сердито посмотрел на окружающих.

- Прости, - повторил Гарри. Иногда ему казалось, что это единственное слово, которое он говорит Малфою. Он сожалел, что позволил Волдеморту контролировать себя и душил Драко. Еще больше он сожалел о том, что это так отдалило их. Теперь слизеринец его боялся. Точнее, не его, а Волдеморта, и это было вполне резонно. Гарри безумно хотел успокоить блондина и чтобы тот успокоил его самого.

Покрутив головой и закатив глаза в ответ на извинение Поттера, Драко сказал:

- Надо не извиняться, а практиковаться.

И, чуть погодя, улыбнулся ему в знак поддержки.

Такого мизерного поощрения оказалось вполне достаточно, чтобы Гарри приободрился. Он не был уверен, что его сознание абсолютно недоступно для Волдеморта, но Драко, кажется, верил в него. Снейп, со своей стороны, продолжал сердито смотреть на гриффиндорца, и его болезненного цвета лицо выражало откровенный скептицизм. В этот момент Гарри поклялся себе и всем присутствующим:

- Я научусь. Я освою Окклюменцию.
---------------------------------------------------------

Несмотря на то, что Снейп всячески высмеивал утверждение Гарри, что тот освоит такое искусство, как Окклюменция, настойчивый гриффиндорец делал великолепные успехи. И не только потому, что Драко оказался хорошим учителем. Поттеру помог с практикой Рон. Сначала брюнет обратился за помощью к Гермионе, но она прониклась гораздо меньшим пониманием его отношений с Малфоем, чем он надеялся. Вообще-то после того, как она ему отказала, Гарри решил, что попробует практиковаться один, но тут Рон сам вызвался помочь.

- Гм… я слышал твой разговор с Гермионой… в гостиной, - нерешительно прошептал Уизли, когда они легли спать.

- Разговор? О, насчет практики? Да. Ну… вряд ли я могу ее осуждать. Столько всего произошло… а он всегда был такой задницей…

- Да, он – задница. Но я помогу тебе.

Гарри был поражен. Ему предложил помощь Рон, который начал с ним разговаривать лишь после того, как распространилась новость, что между ним и Малфоем все кончено?

- Правда? Ты хочешь нам помочь?

Лицо Рона скривилось от отвращения, и он покачал головой.

- Нет, я не собираюсь помогать Малфою. Я хочу помочь тебе. Я до сих пор не уверен, что Малфой не наложил на тебя какое-нибудь приворотное заклинание, или не сделал чего-то еще подобного. Но тебе нужно научиться этой фигне. Я помогу тебе, потому что ты – мой друг и потому что я не хочу, чтобы ты погиб. Это не ради Малфоя и не потому, что я передумал и начал одобрять ваши с ним отношения. Я по-прежнему думаю, что это какая-то ловушка. Но мы с прошлого года знаем, что тебе нужно научиться Окклюменции. Именно поэтому я и предлагаю свою помощь.

Гарри согласно кивнул. Это было замечательно. Он не мог осуждать своих друзей за непонимание, и ему было приятно осознавать, что он сумел что-то наладить и снова обрести хотя бы одного друга. Счастливо улыбнувшись Рону, юноша опять уютно свернулся под одеялом.

- Спасибо, Рон. Это… я очень рад.

- Просто, гм… я не думаю о Малфое и обо всем том… чем вы с ним занимаетесь, - сказал Рон и неожиданно для Гарри усмехнулся.

Радуясь возобновлению дружеских отношений между ними, Поттер возразил:

- И тебе даже не хочется подсмотреть, а Рон?

Рыжий хохотнул и покачал головой.

- Я лучше буду смотреть на спаривающихся пауков, чем на голого Малфоя.
---------------------------------------------------------

Снейп наслаждался тем, что снова был практически единственным важным человеком в жизни Драко. Хотя его и раздражало, что первые полчаса его ежевечернего посещения находившегося в изоляции парня были наполнены смесью тоски по Мальчику-Который-Выжил и восхваления несносного гриффиндорца. В конце концов, зельевару удавалось направить разговор в более интересное для него русло.

Несмотря на то, что большую часть времени своей учебы в школе Драко провел, разговаривая со Снейпом, как правило, это были разговоры о Люциусе или о том, как его достали Крэбб и Гойл или о каких-то второстепенных событиях, произошедших на факультете. Снейп зачастую использовал эти беседы для того, чтобы попытаться узнать, что происходит во внутреннем круге Пожирателей, надеясь на то, что Драко мог подслушать разговоры отца. Ему всегда при этом было немного стыдно, что он использует доверие мальчика в своих целях, но ведь шла война.

Но сейчас в их разговоры не примешивалось стремление шпиона что-то выведать, и они стали касаться более личных тем, а порой и философских. Чем больше Драко говорил, тем меньше видел Снейп юношескую самонадеянность, которой тот прикрывался и тем чаще замечал в нем взрослого сформировавшегося человека. Профессор испытывал странную гордость, когда Драко порой пускался в мировоззренческие рассуждения, понимая, что это именно он посеял семена этого знания.

А порой зельевар ловил себя на том, что слушает Драко, как загипнотизированный, и зачарованно наблюдает за его жестами. За тем, как взлетали бледные руки, подчеркивая особенно яркое место, и за тем, как юноша опускал их, когда ловил себя на неумеренной жестикуляции. За тем, как блондин откидывал волосы назад и мечтательно улыбался в потолок, гордясь тем, что он сказал. За тем, как ртутного цвета глаза опускались долу, и за тем, как тот вздыхал, когда не мог найти ответ. В эти моменты Снейп лишь слегка подавался вперед, зачарованный этими необыкновенными манерами и тем, как Малфой ими владел. Он пялился на ничего не замечающего парня, который болтал ни о чем, и слова срывались с его губ с надменной небрежностью. Снейп не мог удержаться, чтобы не подумать о том, насколько мягки эти губы… каков их вкус…

- Профессор?

- Простите?

- Просто у Вас отсутствующий вид. Кажется, Вы немного устали. Уже поздно, - Драко заметил, как декан смотрел на часы и решил, что неподвижный взгляд Снейпа связан с усталостью. А может и с тем, что профессор был захвачен тем, что он говорит. Хотя Малфой уже и не помнил, о чем только что разглагольствовал.

- Нет-нет. Я в полном порядке. Так ты говоришь…
----------------------------------------------------------

Драко примостился на край стола, глядя, как Снейп и Гарри становятся лицом к лицу по разные стороны большого преподавательского стола. На этот раз палочек у них не было. Палочки редко используют при Легилименции, и Поттер должен был защитить себя силой воли и навыками, полученными во время тренировок. Драко не очень беспокоился. Он был совершенно уверен, что Гарри готов к экзамену, даже несмотря на то, что тот, возможно, немного торопился, изнывая от нетерпения положить конец их воздержанию.

Снейп без всякого предупреждения перехватил взгляд Поттера и пристально посмотрел ему в глаза. В мрачных подземельях не слышалось ни единого шума. В четверг после наступления комендантского часа в замке было тихо, и отсутствие разного рода отвлекающих звуков помогало им в этом сражении сил воли. Профессор был удивлен тем, как уверенно и как долго гриффиндорец сопротивлялся ему и при этом не проявлял абсолютно никаких эмоций. Поттер совершенно отрешился от происходящего, его сознание было затуманенным, расслабленным, без единого проблеска как радости, так и грусти. Он в совершенстве овладел этой техникой, хотя где-то на подсознательном уровне в него закрадывалась малая толика гордости за то, что ему удавалось противостоять Снейпу, и еще он отмечал беспокойное ерзанье Малфоя.

Драко разволновался подобно нервной мамаше, и с каждой минутой его волнение становился все сильнее. Посмотрев на часы, он понял, что они не мигая смотрели друг на друга уже десять минут. Какие еще нужны Снейпу доказательства? Этого было вполне достаточно. Блондин длинно выдохнул и спрыгнул со стола. Стук, с каким его ноги коснулись пола, заставил Снейпа отвести взгляд от Гарри.

В этот короткий и ужаснувший гриффиндорца момент, когда внимание профессора отвлеклось на Малфоя, и его защита не работала, Гарри сконцентрировался и сумел уловить слабые признаки вожделения к Драко, пронизывавшие мысли Снейпа. Зельевар снова переключил свое внимание на Поттера в тот момент, когда его в глазах запылало бешенство. Усмехнувшись, Снейп закрылся от Гарри раньше, чем тот успел выяснить, насколько далеко зашло дело между двумя слизеринцами.

- Вы проделали значительную работу, учитывая, с чем Вам пришлось иметь дело, Драко, - сказал профессор, нарочно назвав Малфоя по имени, чтобы еще больше разозлить Поттера.

Драко засиял от гордости, но все же признался:

- Он много работал над этим самостоятельно. Правда, Гарри?

Блондин откинул назад волосы и ждал, когда гриффиндорец повернется к нему, чтобы поздравить его. Рассердившись, что Гарри по-прежнему стоял лицом к Северусу, Драко раздраженно вздохнул и, нахмурившись, шагнул было к бойфренду.

Поттер зачарованно смотрел, как Снейп быстро идет навстречу Малфою и обнимает его, подобная демонстрация чувств была для него совершенно нехарактерна. Выражение лица Драко стало сконфуженным, когда декан обнял его, да еще на глазах у Гарри.

- О, гм, спасибо, профессор, - вежливо сказал юноша, избавляясь от его объятий. – Полагаю, теперь Вы можете сказать Гарри, где находятся мои комнаты, и Вам больше не придется быть моей нянькой, - радостно произнес он, отодвигаясь от зельевара и становясь рядом с Поттером. Он с любопытством посмотрел на кипевшего от негодования любовника, а потом снова повернулся к профессору в ожидании ответа.

- Да, профессор Снейп, почему бы Вам не сказать мне, где живет Драко и не оставить его в покое, - прошипел Гарри сквозь зубы, обнимая своего бойфренда.

- Ты уверен, что это разумно, Драко? Ты же не знаешь, когда Поттер снова потеряет над собой контроль.

- Он… - Малфой переводил взгляд то на Гарри, то на Снейпа, которые вели себя как-то странно, а потом покачал головой. Он не имел понятия о причине возникшего напряжения и списывал это на то, что эти двое никогда не могли поладить, хотя причина данного конфликта, похоже, появилась только что.

- Он не потеряет над собой контроль. Теперь он знает, как блокировать свое сознание. Мы с ним проверяли это много раз, а теперь Вы сами в этом убедились, и я бы сказал, что он готов к противостоянию.

- Я – не Темный Лорд, - напомнил ему Снейп.

- Нет, но Вам удается не пускать Лорда к себе в голову. И я уверен, что Вы устроили Гарри настолько жесткую проверку, какую только смогли, - улыбнулся Драко, пытаясь сломать напряжение, повисшее в комнате.

- Взгляни на него сейчас – он не контролирует себя. Я практически ощущаю его злость.

Блондин посмотрел на Поттера, который явно был вне себя от гнева, но небрежно пожал плечами.

- Не нужно никакой Легилименции, чтобы увидеть, что он зол. Но я сомневаюсь, что целью этих занятий было заставить Темного Лорда подумать, будто Гарри стал его другом. Он должен был научиться закрывать от него свое сознание.

- Его ярость опасна.

- Его ярость оправдана, - прошипел Гарри, которого раздражало сейчас не только то, что он увидел в мыслях Снейпа, но и то, что эти двое говорили о нем так, будто его тут не было.

Драко посмотрел на них на этот раз более нервно, понимая, что он что-то пропустил.

- Ну, давайте же, скажите ему, где я живу, - он снова посмотрел на своего декана. – Я все равно проведу его туда, просто мне не хочется каждый раз быть его проводником. Пожалуйста, профессор, я устал и хочу вернуться к себе, - упрашивал юноша.

Снейп пошевелил губами, с отвращением глядя на то, как Гарри нахально обнимает Драко за талию. Заметив, куда обращен взгляд зельевара, Поттер обнял блондина второй рукой и сцепил пальцы, зажимая таким образом в кольцо своих рук смущенного бойфренда. Что мог поделать Снейп? Как бы ему ни хотелось разъединить мальчишек и закричать, чтобы Поттер никогда больше не смел прикасаться к Драко, он не был уверен, что достигнет желаемой цели. Малфой просто так не отступится от гриффиндорца, а свои причины профессор не мог озвучить. Так что у зельевара не было никаких достойных отговорок, чтобы не говорить Поттеру, где найти сосланного слизеринца.

Снейп вздохнул, признавая свое поражение, и включил Гарри Поттера в число доверенных лиц, сообщив, где живет Драко. Малфой энергично вывернулся из объятий Поттера и, схватив его за руку, потащил к двери, на ходу благодаря профессора. Гарри уставился Снейпу в глаза и сосредоточился на одной-единственной мысли, которую хотел донести до старого распутника: «Если ты коснешься его, я тебя убью. Он – мой».
----------------------------------------------------------

Не было ни одного участка тела Малфоя, по которому бы Гарри не соскучился, даже если он не настолько хорошо его знал. Он с восхищением смотрел, как его загрубевшие мозолистые руки скользят по гладкому животу Драко.

- Гарри, - произнес Малфой низким голосом, когда пальцы прошлись по его порозовевшей груди. Гриффиндорец склонился над ним, и соски блондина напряглись и просто умоляли, чтобы их ущипнули.

Гарри выцеловывал дорожку по шее и ключице Драко, нашаривая тем временем на тумбочке любрикант. Он хотел, чтобы все прошло безукоризненно, но на данный момент им удалось лишь не покалечить друг друга. Как только они добрались до нового жилища Драко – уединенных комнат, в которых обычно останавливались гости Хогвартса – слизеринец ввалился внутрь и упал, буквально не устояв под страстными поцелуями Гарри. Вещи немедленно оказались сорваны и разбросаны по полу. Блондин заполз с пола на кровать, потирая ушибленный бок. Поттер в попытке выглядеть этаким соблазнителем, не отрываясь призывно смотрел на морщившегося от боли Драко, но споткнулся о сброшенный второпях ботинок и врезался в кровать. Наконец, им удалось устроиться в постели, и к ним не ввалились никакие непрошеные гости, чтобы разрушить их счастье.

Пытаясь отвинтить крышку банки, Гарри пыхтел, недовольный тем, что это действие было крайне неэстетичным. Малфой улыбнулся, взял банку и надавил на крышку с одной стороны – она открылась. Он протянул ее своему покрасневшему любовнику.

- Прости… Я хотел, чтобы это было… - начал гриффиндорец.

- Так оно и есть. Просто расслабься, - прошептал Драко и провел пальцем по щеке бойфренда.

Поттер зажмурился и накрыл рукой щеку блондина, потом длинно выдохнул и снова открыл глаза. Он увидел, что тот смотрит на него. Ободренный словами Драко и интимной улыбкой, он выдавил прозрачный крем на руку и размазал его по своей эрекции.

После того, как Гарри поставил банку на тумбочку, Малфой обнял его и притянул к себе. Потом они целовались, их языки неспешно касались всех тех местечек, по которым соскучились. Поттер осторожно растягивал анус любовника пальцами, чувствуя, как мускулы сначала сжимались, пытаясь избавиться от вторжения, а потом расслабились.

Прежде чем войти в Драко, Гарри с обожанием посмотрел на него. Волосы спадали гриффиндорцу на лицо, слегка прикрывая от света факелов, которые заливали комнату теплым золотистым сиянием, и это придало ему смелости. Он прошептал:

- Я люблю тебя.

Сердце и разум Драко переполняли страх, что от его признания снова может пробудиться ад, но он не мог не произнести в ответ:

- Я люблю тебя.

Но на этот раз мир не перевернулся.

И никто не ворвался в дверь.

Свет не померк.

Не было даже ни зловещего удара грома, ни вспышки молнии.

Все происходило совершенно обыденно.

Гарри подался бедрами вперед, входя в любовника, и вновь поцеловал его. Опершись на левую руку, правую он просунул между их телами, чтобы иметь возможность ласкать эрекцию Драко. Они спокойно двигались в унисон на скомканных простынях, сопровождая свои движения тихими вздохами. Их стоны слились, и они чувствовали вкус пота и вожделения друг друга. Спокойные размеренные звуки превратились в частые шлепки тела о тело. Драко сцепил ноги за спиной Гарри, когда они начали двигаться более энергично.

Поцелуи сменились тяжелым дыханием. Мягкие толчки – неистовыми. Глаза широко распахивались и прикрывались. Руки ощупывали и хватали. Потом последовало несколько последних лихорадочных толчков, и они кончили одновременно, теплая липкая сперма пролилась внутри Драко и между их телами.

Наконец, без страха обменявшись признаниями в любви, они мирно заснули.