Изящное искусство есть искусство гения

Гений -  это талант (природное дарование), который дает искусству правило. Поскольку талант, как прирожденная продуктивная способность художника, сам принадлежит к природе, то можно было бы сказать и так: гений - это прирожденные задатки души (ingenium), через которые природа дает искусству правило.

Как бы дело ни обстояло с этой дефиницией - будет ли она чисто произвольной или соответствующей поня­тию, которое обычно связывают со словом гений (это будет рассмотрено в следующем параграфе), - можно уже заранее сказать, что согласно принятому здесь значению слова изящные искусства должно рассматри­вать как искусства гения. <…>

 Но так как без предшествующего правила ни одно произ­ведение нельзя назвать искусством, то природа в субъекте (и благодаря расположению его способностей) должна давать искусству правила, т. е. изящное искус­ство возможно только как произведение гения.

Отсюда видно, что гений 1) есть талант создавать то, для чего не может быть дано никакого определен­ного правила, он не представляет собой задатки лов­кости в создании того, что можно изучить по какому-нибудь правилу; следовательно, оригинальность должна быть первым свойством гения. 2) Так как оригинальной может быть и бессмыслица, то его произведения должны в то же время быть образцами, т. е. показательными, стало быть, сами должны возникнуть не посредством подражания, но другим должны служить для подража­ния, т. е. мерилом или правилом оценки. 3) Гений сам не может описать или научно показать, как он создает свое произведение; в качестве природы, он дает правило; и поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти произ­вольно или по плану придумать их и сообщить их дру­гим в таких предписаниях, которые делали бы и дру­гих способными создавать подобные же произведения. (Наверное, поэтому же слово гений - производное от genius, от характерного для человека и приданного ему уже при рождении, охраняющего его и руководя­щего им духа, от внушений которого и возникают эти оригинальные идеи.) 4) Природа предписывает через гения правило не науке, а искусству, и то лишь в том случае, если оно должно быть изящным искусством.

 

§47. РАЗЪЯСНЕНИЕ И ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ВЫШЕПРИВЕДЕННОЙ ДЕФИНИЦИИ ГЕНИЯ

 

Все сходятся в том, что гения следует целиком про­тивопоставить духу подражания. А так как учение не что иное, как подражание, то и величайшую способность, переимчивость, как таковую (понятливость), нельзя считать гением. Но если кто-то мыслит или творит сам, схватывая не только то, что думали другие, но даже изобретает нечто для искусства и науки, то и это еще не дает истинного основания называть гением такой (часто великий) ум (в противоположность тому, кого называют простофилей, ввиду того, что он может только чему-то выучиться и подражать, и ничего более) именно потому, что и этому можно было бы научиться <…>. Так, вполне можно изучить все, что Ньютон изложил в своем бессмертном труде о началах натуральной филосо­фии, хотя для того, чтобы придумать такое, потребо­вался великий ум; но нельзя научиться вдохновенно сочинять стихи, как бы подробны ни были все предпи­сания для стихотворства и как бы превосходны ни были образцы его. Причина этого в том, что Ньютон все свои шаги, которые он должен был сделать от первых начал геометрии до своих великих и глубоких открытий, мог представить совершенно наглядными не только себе самому, но и каждому другому и предназначитьих для преемства; но никакой Гомер или Виланд не может показать, как появляются и соединяются в его голове полные фантазии и вместе с тем богатые мыслями идеи, потому что он сам не знает этого и, следовательно, не может научить этому никого другого. Итак, в научной области величайший изобретатель отличается от жал­кого подражателя и ученика только по степени, тогда как от того, кого природа наделила способностью к изящным искусствам, он отличается специфически. Но в этом нет никакого умаления тех великих мужей [науки], которым человеческий род обязан столь мно­гим по сравнению с баловнями природы в отношении их таланта к изящным искусствам. Именно в том, что талант первых направлен к непрерывно увеличиваю­щемуся совершенству в познаниях и в пользе, от них происходящей, а также к передаче другим этих же познаний, состоит их великое преимущество перед теми, кто удостоен чести называться гением, так как для них искусство где-то прекращается, поскольку перед ним оказывается рубеж, перейти который оно не может и который, вероятно, уже давно достигнут и поэтому не может быть отодвинут; и кроме того, такое умение нельзя передавать другим; оно каждому непо­средственно дается из рук природы, следовательно, с ним и умирает, пока природа снова не одарит точно так же кого-нибудь другого, кому достаточно лишь примера, чтобы дать осознанному в себе таланту про­явить себя подобным же образом.

Гомер - легендарный древнегреческий поэт, которому со времен античной традиции приписывается авторство «Илиады» и «Одиссеи».   Виланд Кристоф Мартин (1733-1813), немецкий писатель Просвещения.

 Так как природный дар искусства (как изящного искусства) должен давать правило, то какого же рода это правило? Оно не может служить предписанием, выраженным какой-либо формулой, иначе ведь суждение о прекрасном было бы определимо понятиями; это правило должно быть отвлечено от дела, т. е. от произ­ведения, на котором другие могли бы испробовать свой собственный талант, чтобы оно служило им образцом не для подделывания, а для подражания. Трудно объяс­нить, как это возможно. Идеи художника вызывают сходные идеи  у его ученика, если природа снабдила последнего тем же соотношением способностей души. Образцы изящного искусства служат поэтому един­ственными средствами передачи этих идей потомству; а этого нельзя было бы сделать посредством одних лишь описаний (особенно в области словесных искусств); да и в них могут стать классическими только [образцы] в древних, мертвых и теперь только в науке сохранив­шихся языках. <…>