От Смоленска до Бородина

 Русские армии отступали от Смоленска с тяжелым чувством. Оставление Смоленска ранило их национальное самолюбие, тем более что именно в Смоленске, как нигде, они доказали свою способность противоборствовать врагу и защитить от него Родину. Все - от высших генералов до "нижних чи-нов" - были недовольны и вымещали свое недовольство на Барклае де Толли.

 Против него были настроены фактически все генералы как 1-й, так и 2-й армии, и среди них - Д. С. Дохтуров, Л. Л. Беннигсен, Н. Н. Раевский, А. П. Ермолов, М. И. Платов.

Что давало силы Барклаю неуклонно, вопреки всем и вся, осуществлять свой стратегический план? Прежде всего уверенность в собственной правоте. Он лучше чем, кто либо понимал, что отступление в глубь страны, пока враг сохраняет большой перевес в силах, спасительно для русской армии и России.

Однако боевые генералы и офицеры, потерявшие всякое доверие к Барклаю, не хотели мириться с ним. Ещё более непримиримо была настроена солдатская масса. Всеобщее раздражение против Барклая поддерживал своим авторитетом Багратион. В таких условиях, когда армия фактически стала единой, а командующих оставалось двое, распря между Багратионом и Барклаем как нельзя лучше иллюстрировала парадокс Наполеона: "Один плохой главнокомандующий лучше, чем два хороших³⁰". Перед армией и страной остро встал вопрос о едином главнокомандующем. Выбор кандидата производил чрезвычайный комитет. Имя Кутузова было произнесено последнее, но зато, как только его выговорили, прекратились прения. Как самый старший по возрасту и по службе из всех "полных" генералов, спо-движник П. А. Румянцева и А. В. Суворова, исконно русский барин, род которого уходил корнями в XIII в., Кутузов имел очевидное преимущество перед другими кандидатами в главнокомандующие. Было ему тогда уже 67 лет (и жить оставалось всего 8 месяцев). Его боевой опыт исчислялся в полвека. Генералом он стал в 1784 г., раньше, чем Наполеон лейтенантом. Офицерство и особенно солдатская масса встретили Кутузова с ликованием. С его приездом в армию сразу родилась поговорка: "Приехал Кутузов бить французов³¹". Впрочем, не только армия, но и вся Россия воодушевилась надеждой на переход от затянувшегося отступления к контрнаступлению. Кутузов со своей стороны поощрял эту надежду.

Итак, с 20 августа 1812 г. главным действующим лицом войны 1812 г. стал М. И. Кутузов. Его назначение главнокомандующим русскими армиями обрадовало почти всех, даже Наполеона, который, кстати, был высокого мнения о своем новом противнике. Кутузов понимал, что пришло время дать решительный бой противнику. Требовалось мобилизовать и объединить все силы армии и народа. При этом Кутузов особо расчитывал на отряды народного ополчения, которые начали создаваться в ряде мест Смоленщины самочинно. Начиная с августа ополчения формировались повсеместно, и Кутузов торопил прибытие из Москвы местного ополчения, которое, по данным на 31 августа, составляло 25 834 человека.

Безусловно, Кутузов ехал в армию с твердым намерением дать Наполеону генеральное сражение в защиту Москвы. Кутузов просто обязан был считаться с общественным мнением - сражения требовали царь и дворянство, армия и народ, вся Россия. Наполеон, предвкушая скорый захват Москвы, усилил преследование русской армии, фактически не выпуская её из боя.

Вечером 4 сентября Наполеон и его штаб увидели, что вся русская армия закрепляется на позиции возле большого селения в км. перед Москвой. Наполеон спросил, как называется это селение. Ему ответили: Бородино.

 

Накануне

Выбор позиции для генерального сражения всегда считался важным условием победы. Наполеон говорил, что вообще "война - это мастерство позиции³²". В целом позиция отвечала главным требованиям предстоявшей битвы. Во-первых, она изобиловала естественными укреплениями. Ее фронт справа и в центре был прикрыт высоким (более 20 м) берегом Колочи, правый фланг упирался в Москву-реку, а левый - в труднопроходимый Утицкий лес. Главное же, позиция позволила русской армии "оседлать" обе дороги, ведущие к Москве, - Старую Смоленскую и Новую Смоленскую.

Слабость русской позиции заключалась прежде всего в том, что ее левый фланг был открыт для фронтального удара. Поэтому Кутузов распорядился прикрыть его инженерными сооружениями (флешами) на высоте у д. Семеновская.Таким образом, к началу битвы левый фланг был укреплен. Заняв такую позицию, Кутузов рассчитывал принять на ней и отразить лобовой удар противника, но сохранял за собой и возможность уклониться от боя в случае, если бы Наполеон попытался его обойти. В любом случае Кутузов считал своей главной задачей не пустить врага к Москве.

С утра 5 сентября, когда русская позиция слева еще не была оборудована, французы подступили к ней. Что-бы выиграть время для инженерных работ, Кутузов приказал задержать противника у д. Шевардино. Здесь накануне был воздвигнут пятиугольный редут. Наполеон, как только он увидел перед собой (к середине дня 5 сентября) Шевардинский редут, приказал взять его - редут мешал французской армии развернуться. Три отборные дивизии из корпуса Даву и польская кавалерия Понятовского пошли на приступ.

Редут и подступы к нему защищали легендарная 27-я дивизия Д. П. Неверовского, ополченцы и несколько кавалерийских полков под общим командованием генерал-лейтенанта кн. И. Горчакова. Он имел всего 11 тыс. бойцов. Наполеон бросил на редут 35 тыс. Однако весь день и вечер, почти до полуночи, защитники редута отражали бешеные атаки врага. Только к полуночи дивизия Ж.-Д. Компана из корпуса Даву после ужасной резни в ночном мраке и пороховом дыму ворвалась на валы редута. Горчаков оставил редут по приказу Кутузова, выиграв необходимое время.

Весь следующий день - 6 сентября - обе стороны готовились к генеральной битве. Посмотрим, каковы были силы и боевой порядок сторон на Бородинском поле. 

Сведения о численности русской армии, к началу сражения, сводятся, чаще всего к 120 тыс. человек (включая регулярные войска, казаков и ополченцев) и 640 орудий. Французская армия имела 130-135 тыс. человек (не более) и 587 орудий.

Перед сражением русские войска расположились в таком порядке. Правый фланг и центр позиции - от места впадения Колочи в Москву-реку и до Курганной высоты включительно - заняла первая армия под общим командованием М. Б. Барклая де Толли. Центром непосредственно командовал Д. С. Дохтуров, а правым флангом М. А. Милорадович. Левое крыло заняла вторая армия под командованием П. И. Багратиона.

Протяженность всей русской позиции составляла 8 км. Во всю ее длину двумя линиями с интервалом между ними не более 200 м стояли пехотные корпуса, за ними в 300-400 м, тоже двумя линиями, - кавалерия, еще дальше, до 1000 м в глубину, - линия резервов. Главными опорными пунктами русской позиции были с. Бородино справа, Курганная высота в центре и д. Семеновская слева. Высоты у Бородина заняли 4 батареи на 32 орудия. У Семеновской были воздвигнуты три флеши (насыпные валы углом вперед к противнику) с 52 орудиями. Их сразу назвали Багратионовыми - ведь здесь начальствовал П. И. Багратион. На Курганной высоте за ночь с 6 на 7 сентября 800 ополченцев соорудили люнет (полевое укрепление, открытое с тыла, но защищенное рвом и двойным палисадом с фронта и флангов) для 18-пушечной батареи. Русские солдаты назвали ее "батареей Раевского³³", поскольку она была выделена из 7-го корпуса, которым командовал Н. Н. Раевский.

Наполеон почти весь день 6 сентября тщательно изучал систему укреп-лений и боевой порядок русских войск вплоть до сторожевых постов. Наполеон понял, что русский правый фланг почти неприступен, зато левый - уязвим. План его был прост: смять левое крыло русских, прорвать их центр, отбросить их в "мешок" при слиянии Колочи с Москвой-рекой и разгромить.С 2 часов ночи и до рассвета Наполеон скрытно перевел большую часть своих войск на правый берег Колочи вплотную к позиции русского левого фланга.

День Бородина

К 5 часам 7 сентября вся французская армия уже изготовилась к атаке.

С невероятной быстротой французы атаковали не левое, как предполагал штаб Кутузова, а правое крыло русской позиции. 106-й полк из дивизии генерала А.-Ж. Дельзона (корпус Е. Богарне) ворвался в Бородино. Стоявший здесь русский полк гвардейских егерей не был застигнут врасплох. Разгорелся "наикровопролитнейший бой³⁴". Богарне слал Дельзону подкрепление за подкреплением. К 6 часам утра французы овладели Бородином, хотя их 106-й полк потерял три четверти состава. Погиб и командир полка генерал Л.-О. Плозонн, открыв собою длинный реестр французских генералов, павших у Бородина.

Главный удар был направлен на Багратионовы флеши. Здесь с 5 часов 30 минут утра закипела небывалая по ожесточению битва. Три лучших маршала Наполеона - Даву, Ней, Мюрат - порознь и вместе бросали громаду своих войск против Багратиона, между тем как Понятовский пытался обойти флеши справа.

Честь первой атаки флешей была доверена командиру дивизии из корпуса Даву генералу Компану - тому, который накануне взял Шевардинский редут. Компан повел свои полки в атаку со стороны Утицкого леса под прикрытием огня 50 орудий, но был отбит. Даву подкрепил его дивизией Ж.-М. Дессе и приказал повторить атаку. Компан вновь пошел вперед во главе атакующих колонн, но был тяжело ранен. Французы заколебались. Видя это, маршал Даву сам повел свой любимый 57-й полк на приступ и ворвался в левую флешь, но был контужен, сбит с лошади и потерял сознание. Наполеону "успели" даже сообщить о смерти маршала. Тем временем русские выбили французов из левой флеши. Наполеон, внимательно следивший за ходом боя, был огорчен не столько контрударом противника, сколько известием о гибели Даву. Узнав же вскоре, что маршал жив и даже вернулся в строй, император возобновил штурм флешей. Наполеон решил обойтись фронтальным ударом, но более сильным: присоединил к двум дивизиям Даву три дивизии из корпуса Нея и конницу Мюрата. Таким образом, в третью атаку на флеши он бросил 30,5 тыс. штыков и сабель при 160 орудиях. Багратион, готовясь к отражению третьей атаки, тоже увеличил свои силы. Пока, перед третьей атакой, он имел на флешах 15 тыс. бойцов и 164 орудия.

Французы начали третью атаку флешей около 8 часов. Две дивизии Даву и три - Нея под шквальным огнем русских батарей ворвались через наружный ров и 2,5-метровый бруствер как в левую, так и в правую флеши. Багратион лично повел в штыки резервные дивизии и оттеснил французскую пехоту.

Около 9 часов утра Наполеон узнал: только что Понятовский занял Утицу и, таким образом, грозит ударить в тыл Багратиону. Император счел момент удобным для решающей атаки флешей. В четвертый раз французы атаковали столь мощно, что с ходу взяли все три флеши, а полки Фркана ворвались даже в д. Семеновская, за флешами. Казалось, судьба русского левого фланга решена. Но Багратион, к которому уже привел свою дивизию Коновницын и подходили другие подкрепления от Барклая де Толли, не растерялся. Собрав все, что было у него под руками, он перешел в контратаку. Флеши и д. Семеновская были вновь отбиты.

Теперь Наполеон вносит коррективы в план сражения. Богарне, который готовился атаковать Курганную высоту после того, как будут взяты флеши, получил приказ идти в атаку немедленно, чтобы остановить приток подкреплений от Барклая к Багратиону. Тем временем (около 10 часов) Даву и Ней в пятый раз повели свои дивизии на флеши. Вновь атака им удалась: они овладели флешами и захватили 12 орудий. Французы уже готовились палить из них по русским войскам, но не успели. Гренадерские полки Коновницына и принца К. Мекленбургского при поддержке двух кирасирских дивизий выбили противника из флешей и вернули свои орудия.

Наполеон продолжал наращивать мощь своих атак на флеши, комбинируя их с ударами по другим пунктам русской позиции. Как только Богарне со второй попытки взял Курганную высоту (Понятовский в это время теснил Н. А. Тучкова за Утицей), т. е. около 10 часов 30 минут, Наполеон приказал Даву и Нею в шестой раз атаковать флеши, присоединив к их пяти дивизиям еще две дивизии из корпуса Жюно. Однако на этот раз французы не сумели даже прорваться к флешам сквозь уничтожающий огонь русских батарей.

Что мог думать Наполеон в этот момент сражения? Его солдаты дрались за победу, как львы. Его маршалы (особенно Ней, рыжая голова которого стала черной от пороха) не выходили из огня, организуя и возглавляя атаку за атакой. Рвы перед флешами были заполнены трупами, сами флеши полуразрушены, но взять их, сломить сопротивление русских Наполеон не мог в течение уже пяти часов неимоверных усилий. Тут он и осуществил маневр, уже позволивший ему ранее победить при Ваграме, а впоследствии - при Линьи. Однако этот маневр, который должен был, по мысли Наполеона, решить исход сражения, не удался. Две дивизии Жюно неожиданно для французов натолкнулись возле Утицы на 2-й корпус К. Ф. Багговута, который в начале битвы занимал правое крыло русской позиции и перемещение которого справа налево Наполеон просмотрел.

Жюно был отброшен войсками Багговута к Утицкому лесу. Не удалась и лобовая (седьмая по счету) атака на флеши войск Даву и Нея. Мало того, французы вновь были выбиты с Курганной высоты.

Теперь Наполеон мог рассчитывать только на особую силу фронтального удара по флешам. К 11 часам 30 минутам он выставил против них 45 тыс. штыков и сабель Даву, Нея, Мюрата и 400 орудий. Багратион в это время имел 20 тыс. человек и 300 орудий. От Барклая де Толли подходили к нему полки 4-го пехотного и 2-го кавалерийского корпусов.

Восьмая атака флешей превзошла по мощи все предыдущие. Четыре сотни французских орудий обрушили на флеши буквально море огня и железа. Защитники флешей не дрогнули.

Штурмующие дивизии Даву и Нея рвались вперед. Впереди колонны Даву шли гренадеры 57-го полка. Молча, с ружьями наперевес, не отстреливаясь, они бросились прямо на русские пушки. Сам Багратион, глядя на них, вос-кликнул: "Браво!³⁵".

Атакующий порыв французов был так силен, что русские вновь уступили им флеши. Но Багратион считал и этот успех противника временным. Так же были настроены его солдаты, которые боготворили своего полководца и свято верили, что, пока жив "Бог-рати-он³⁶", флеши останутся русскими. Не дав французам закрепиться на флешах, Багратион объединил 8-й корпус М. М. Бороздина, 4-й кавалерийский корпус К. К. Сиверса и 2-ю кирасирскую дивизию И. М. Дуки в ударную линию колонн и сам повел ее в контратаку. В этот момент он был сражен осколком ядра, который раздробил ему голень левой ноги. Несколько мгновений Багратион силился превозмочь страшную боль и скрыть свою рану от войск, чтобы не расстроить их, но, ослабев от потери крови, теряя сознание, стал падать с коня. Его успели подхватить, по-ложили на землю. Контратака, начатая Багратионом, была отбита.

По наблюдению Барклая де Толли, 2-я армия, потеряв Багратиона, была расстроена. Между тем французы ломились вперед, пытаясь довершить разгром русского левого фланга. Два кавалерийских корпуса - Нансути с юга и Латур-Мобура с севера - ударили по семеновской позиции русских. Три свежих гвардейских полка (Литовский, Измайловский и Финляндский), которые прислал из резерва сам Кутузов, геройски отражали атаки французской конницы, давая возможность Дохтурову привести расстроенные войска в порядок.

Ожесточение битвы росло с каждым часом. Напор французов всё нарастал, но соответственно нарастала и стойкость защиты русских. Солдаты обеих армий показывали образцы воинской доблести.

В 14 часов Наполеон начал общий штурм Курганной высоты. Здесь стояла 18-орудийная батарея Раевского, которую поддерживали ещё несколько батарей. Первую атаку французов на высоту отражали 46 русских орудий, вторую – уже 197.

К этому времени Наполеон убедился, что наконец вся русская армия введе-на в дело. Теперь он рассчитывал не просто взять Курганную высоту, но и прорвать здесь, в центре, русский боевой порядок. Ураганный огонь по высоте открыли 300 французских орудий - не только с фронта, но и с обоих флангов, т. е. со стороны Бородина и Семеновской, буквально засыпая ядрами стоявшие на высоте и вокруг нее полки. Защитники Курганной высоты были движимы одной мыслью: выстоять, сознавая, что здесь - ключ всей нашей позиции. Однако осознание этого не помогло.

Курганная высота к 15 часам, когда ее заняли французы, представляла собой зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно было вообразить. Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений - все это исчезло под искусственным холмом из мертвых и умирающих, средняя высота которого равнялась 6-8 человекам, наваленным друг на друга. Погибшая тут почти целиком дивизия Лихачева, казалось, и мертвая охраняла свои редут.

Что выиграл Наполеон ценой гибели таких людей, как Монбрен и Коленкур, ценой крови тысяч и тысяч своих людей, чего он добился, овладев Курганной высотой? Да, он захватил ключ, главный опорный пункт русской позиции.

А что дальше? Ничего. Прорвать центр боевого порядка русских, обратить их в бегство Наполеон, как ни старался, не смог.

Оставив Курганную высоту, русская пехота отходила за Горецкий овраг (в 800 м от высоты). Барклай де Толли приводил ее в порядок.

Около 17 часов Наполеон прибыл на Курганную высоту и оттуда обозрел центр русской позиции. Отступив к высотам у д. Горки, русские дивизии стояли хотя и поредевшие, но не сломленные, готовые отражать новые атаки. Наполеон знал, что и левое крыло русских, оттесненное за Семеновскую, уже приведено в боевой порядок. Что касается русского правого фланга, то он был надежно прикрыт высоким берегом Колочи и огнем с батарей на Горецких высотах.

Русские ждали атаку наполеоновской гвардии и готовились к ней. Но противник больше не атаковал. Только в отдельных местах происходили стычки конницы да гремела с обеих сторон до 20 часов артиллерийская канонада. Постепенно бой затихал. Слишком велико было взаимное напряжение и истощение сил борющихся сторон.

Кутузов в эти вечерние часы 7 сентября выглядел удовлетворенным. Он видел, что русские уже выстояли; интуитивно, благодаря своему полувековому опыту, ощущал их силу духа и готовность противостоять новым атакам врага - хотя бы и самой гвардии Наполеона.

Тем временем Наполеон отвел свои войска с батареи Раевского и Багратионовых флешей на исходные позиции. Он располагался на ночлег, не мешая Кутузову сделать то же самое. Кутузов, однако, узнал, что русские потери гораздо больше, чем предполагалось, и около полуночи дал приказ отступать. Еще до рассвета 8 сентября русская армия оставила поле Бородина и выступила к Москве.

М. И. Кутузов отступал от Бородина к Москве, заверяя изо дня в день и своих генералов, и московского генерал-губернатора Ф. В. Ростопчина в том, что он даст новое сражение для спасения Москвы. Трудно сказать, верил ли сам Кутузов в то, что он говорил, или только поддерживал такими заверениями боевой дух армии, но для того, чтобы решить судьбу Москвы, он созвал военный совет.

Обсуждался один вопрос: сдать Москву Наполеону или не отдавать ее, хотя бы пришлось всем лечь костьми под ее стенами. Прения были жаркими. Кутузов прервал споры, заявив: "Приказываю отступать³⁷". Он подчеркнул, что оставление Москвы сохранит армию, с потерей же армии погибнут и Москва и Россия. Боевые генералы большей частью пришли в ужас от такого решения и расходились после совета с тяжелым чувством, как с похорон. Но труднее всего было Кутузову. Старый фельдмаршал не хуже любого из своих генералов понимал, что значит Москва для России. 14 сентября русская армия оставила Москву. В этот же день в столицу вошли французы…

 

Наполеон в Москве

Общее настроение французов было такое, что война фактически уже кончилась и что подписание перемирия, а затем и мира - вопрос дней. Сам Наполеон, въехав со свитой к 14 часам 14 сентября на Поклонную гору и увидев всю распахнувшуюся перед ним Москву, не мог сдержать торжествующего возгласа: "Вот, наконец, этот знаменитый город³⁸!", а его маршалы, опьяненные энтузиазмом славы, бросились к нему с поздравлениями. Но уже в следующий час выпало Наполеону первое разочарование: как ни ждал он депутацию бояр с ключами от города, ни депутатов, ни ключей не оказалось. Адъютанты принесли ему весть, казавшуюся невероятной, дикой: Москва пуста!

Столиц, в которые входили победителями войска Наполеона, было полтора десятка: Берлин и Вена, Рим и Варшава, Венеция и Неаполь, Милан и Флоренция, Мадрид и Лиссабон, Амстердам и Триест, Каир и Яффа. Везде были депутации, ключи и церемонии сдачи городов, любопытствующее многолюдье. Теперь впервые Наполеон вступал в столицу, покинутую жителями. Правда, как только французы разместились в Москве, их настроение опять поднялось. Они обнаружили огромные запасы товаров и продовольствия. Но едва успев разместиться и возрадоваться богатствам Москвы, французы подверглись в буквальном смысле испытанию огнем - 14 сентября начался грандиозный пожар.

Москва сгорела на три четверти. Из 9158 жилых строений сгорело 6532. Погибли дворцы и храмы (из 329 церквей - 122). Положение Наполеона стало критическим. Большинство запасов продовольствия сгорело.

Попытки же наполеоновских фуражиров поживиться за счет ресурсов Подмосковья пресекались казачьими и партизанскими отрядами, число и активность которых росли буквально день ото дня. Вокруг Москвы разгорелось пламя народной войны, а "Великая армия", блокированная в Москве, лишенная доставки продовольствия и фуража, начала разлагаться, терять боеспособность.

Предчувствуя свою гибель, Наполеон возобновил попытки склонить Александра I к мирным переговорам. Царь не откликнулся ни на первое, ни на второе обращение.

Тарутинский манёвр

С потерей Москвы русская армия пережила нравственный шок, который повлёк за собой на время упадок морального духа армии, рост мародёрства и дезертирства. В таких условиях Кутузов осуществил блистательный Тарутинский марш-манёвр, обозначивший собой начало перелома.

В Тарутине Кутузов дал хорошо отдохнуть и восстановить моральные силы всей армии. Две недели армия собиралась с духом.

Тем временем Наполеон ждал не придёт ли из Петербурга ответ на предложение мира, а с 13 октября начал готовить армию к эвакуации из Москвы. Москву он оставил столь организованно, что партизанские полки узнали об этом только через четыре дня после его ухода 23 октября.

 

Малоярославец

Куда же пошёл Наполеон? Он двинулся в Смоленск через Калугу, потому что старая дорога была разграблена и разрушена. На пути в Калугу Наполеон нарвался на корпус Дорохова, который напал не на отдельную часть неприятеля, как он думал, а на всю "Великую армию". Благодаря этому Кутузов узнал маршрут Наполеона и отправился к нему на перерез к Малоярославцу. Армии обеих сторон встретились здесь в кровопролитной схватке. Сражение, как и под Бородином, закончилось не чем. Кутузов не смог разбить Наполеона, но и Наполеон не победил Кутузова.

После этого Наполеон созвал военный совет, на котором маршалы отговорили его выступать против Кутузова. Император решил повернуть назад и отступать через Можайск. Впервые в жизни Наполеон отказался от генерального сражения. Одновременно с отступлением Наполеона на север Кутузов начал отступление на юг. 26 октября в 5 часов утра он начал отступать к с.Детчино за 24,5 км. От Малоярославца, и там уже на следующий день, получил весть о том, что противник отступил.

Подводя итог можно сказать, что именно Малоярославец обозначил собой тот рубеж, с которого начался заключительный период войны. Отныне и до конца войны французы уже не могли изменить рокового для них поворота событий: на старой Смоленской дороге им предстояло во всей полноте испытать историческое возмездие за нашествие на Россию – бегство, страдания, гибель под ударами русских войск и народных ополчений, от рук партизан и казаков, от голода и холода.

 

Параллельный марш

Разделив армию на четыре колонны, которые шли в полудневном переходе друг от друга, Наполеон продвигался к Смоленску быстро. 27 октября он был уже в Верее, 28-го – в Можайске, 29-го – в Гжатске, 31-го – в Вязьме. Беспристрастные набеги казаков на “Великую армию” замедляли её продвижение и в конечном итоге помогли авангарду Кутузова настигнуть Наполеона у Вязьмы. Бой за Вязьму был недолгим. К вечеру 3 ноября, когда основные силы французов ушли из города, но их части прикрытия пытались задержать русских, Миларадович начал штурм Вязьмы. Регулярные полки, казаки, ополченцы и партизаны ворвались в город, выбили из него оставшихся французов и преследовали их до наступления темноты за р. Вязьму.

Под Вязьмой впервые за всю войну французы потеряли на поле боя людей в несколько раз больше, чем русские: 7 тыс. человек, включая 3 тыс. пленными, против 1800 убитых и раненных с русской стороны. Отныне стало очевидно для обеих сторон, что русские войска по своей боеспособности превосходят французов. Люди и лошади захватчиков всё больше страдали от голода и бескормицы. В первую же морозную ночь под Вязьмой их пало до трёх тысяч. Массовая гибель лошадей стала бичом армии. Кавалерия превращалась в пехоту. Из-за недостатка лошадей приходилось бросать пушки. Таким образом, артиллерия тоже превращалась в пехоту. И все терзались муками голода. «Вчерась, - писал Кутузов жене 9 ноября, - нашли в лесу двух, которые жарят и едят третьего своего товарища³⁹».

После Вязьмы к ужасам голода прибавились для французов ужасы морозов. В ночь после боя под Вязьмой ударил первый по-настоящему зимний мороз – сразу в 18^О, 6 ноября – 22^О, 9-го 12^О,13-го 23^О мороза. Мороз, северный ветер, снегопад, засыпавший дороги, с одной стороны подгоняли голодных французов, но с другой обессиливали и губили их.

От Вязьмы Кутузов с главными силами предпринял диагональный марш кратчайшим путём через ельню и красный для того, что бы пересечь путь «Великой армии». 9 ноября Наполеон с гвардией вступил в Смоленск, пока растянувшиеся колонны «Великой армии» одна за другой подтягивались к городу. Все французы – от императора до последнего мародёра – спешили тогда в Смоленск как на землю обетованную. Близость Смоленска предавала им силы. Но в мёртвом, полуразрушенном, полусгоревшем городе отступающую армию ждал удар, сломивший дух многих её частей: в Смоленске почти ни каких припасов не оказалось.

Тем временем разведка Наполеона донесла, что Чичагов – с юга, Вингенштейн – с севера, а, главное, Кутузов – с востока подступают к «Великой армии» и грозят окружить её. Приходилось отступать дальше с надеждой задержаться в районе Минска и Вильно.

14 ноября Наполеон оставил Смоленск и повёл значительно поредевшие, не отдохнувшие, большей частью голодные и деморализованные, но ещё достаточно грозные колонны «Великой армии» дальше на запад.