Философское и идеологическое значение граней права

 

Представляется важным обратить внимание на характерное для философии и идеологии отношение к тем или иным граням (слоям) права. Каждая из этих граней по-своему "настроена" на философию и идеологию, по-своему "поддается" философскому осмыслению или использованию как элемента идеологии.

Догма права (юридические нормы, акты и т. п., образующие юридический инструментарий и механизмы) - предмет практико-прикладных юридических дисциплин, теории позитивизма (неопозитивизма), который допускает, а в современных условиях даже требует взаимопроникновения с отдельными науками философского профиля — такими, как формальная логика, лингвистическая философия, гер­меневтика, теория систем. Здесь с немалым познаватель­ным эффектом при анализе конкретного правового мате­риала могут быть использованы категории указанных фи­лософских дисциплин, и это дает существенное прира­щение общетеоретических правовых знаний.

Вместе с тем догма права, хотя сама по себе и являет­ся идеологически нейтральной, допускает через централь­ные правовые идеи известное "воздействие на себя", а главное — допускает различные идеологические интерпре­тации и может включаться в правовую идеологию самой различной направленности.

Она, в частности, как показала теория и практика со­ветского обществоведения, оказалась если не совместимой, то во всяком случае сосуществующей с ленинско-сталинской коммунистической идеологией. Как мы уже видели, коммунистическая философия права влияла не только на содержание права, но и на догму права. Более того, ограни­чение трактовки права его догматическим (позитивистским) видением положило начало обоснованию ключевого звена коммунистической правовой философии — "социалистиче­ской законности", идеологизированных требований строжай­шего соблюдения и исполнения предписаний власти, которая допускает в то же время произвол власти, "законную" партократическую диктатуру, тиранию — требований, имею­щих в принципе внеправовой характер.

Приведенные соображения не дискредитируют пози­тивистские (неопозитивистские) правовые разработки, в том числе и те, которые связаны с лингвистической философи­ей, герменевтикой, теорией систем и которые являются не­обходимой основой для понимания особенностей "правового

содержания" юридической системы. В этой связи справедливым будет сказать о том, что освобожденная от идеологических интерпретаций (которые, например, приводили к таким пассажам, как "социалистическое правоотношение") осмысленная догма права и впредь призвана выступать в качестве фактической основы, объективированной реальности для последовательно научной проработки других граней (слоев) права, философского осмысления права в целом.

Правовое содержание юридической системы той или иной страны (оно, напомню, выражено в содержании и характере субъективных прав, их соотношении с обязанно­стями правовой ответственностью и т. п.) дает возможность для более обстоятельного, чем при формально-логической обработке догмы права, общетеоретического осмысления правовых явлений. В частности, для характеристик меха­низмов права, его структурного своеобразия, выделения типов юридического регулирования, различаемых в зави­симости от того, лежат ли в их основе субъективные права или же — юридические обязанности, запреты.

А вот использование в идеологических целях научных данных, относящихся к рассматриваемому срезу правовой материи, имеет известные смысловые рамки. Оно изначально сориентировано на демократические характеристики права, на раскрытие его прогрессивно-гуманистического потенциала.

Правовые идеи (основополагающие, центральные пра­вовые начала, образующие саму сердцевину, ядро данной юридической системы) — это та грань права, где филосо­фия права и идеология права совпадают. Именно здесь фи­лософия права, выраженная в юридической системе данной страны, имеет непосредственно идеологическое содержа­ние — ближайшим образом влияет на все содержание пра­ва, на все слои правовой материи, на правовую политику, а в критических ситуациях — обнажается, становится решаю­щей регулирующей и политико-идеологической силой в жизни общества.

 

 

Мораль и право

 

Дифференциация.

 

Утверждение и развитие филосо­фии права в немалой степени связано с процессом высвобождения правопонимания от узкоэтического истолкования и узкоэтических оценок явлений правовой действительности, придания им самостоятельного, "суверенного" значения.

Сначала — вот какие уточнения. Как и при истолковании права, характеристика морали в ее соотношении, правом требует в первую очередь того, чтобы с необходимой строгостью различать те или иные стороны и внутренние подразделения рассматриваемых явлений. Иначе так же, как и при истолковании права, — ориентированных на одну лишь, нередко абсолютизированную их сторону лишает возможности выработать обобщенные характеристики, необходимые для последовательно научных разработок.

Прежде всего следует держать в памяти то своеобразное, что характерно для двух близких, частично перекрещивающихся категорий — морали и нравственности, с позиций юридической догматики, казалось бы, в правовой науке преимущественное внимание должно быть обращено на нравственность (она, освящая "нравы", сосредоточена на самих этических категориях: справедливость, добро, зло к др.). Однако при нацеленности на рассмотрение современ­ного права, все более связывающего свое бытие с автоном­ной личностью, ее внутренним миром, на первый план выступает мораль, которая через "эгоцентризм", "мое те­лесное"[60] переводит философско-правовой анализ в плоскость жизненных реалий, весьма значимых для права на совре­менной стадии его развития.

В самой же морали представляется крайне существен­ным различать ее уровни (учитывая при этом, что "уро­вень" вовсе не предопределяет большую или меньшую значимость морали для права; соотношение здесь, как мы увидим, нередко парадоксальное, обратное очевидному).

В морали решающее значение имеет уровень элемен­тарных моральных (нравственных) требований, императи­вов, максим, заповедей[61]. Ядром их являются Христовы заповеди-откровения, сконцентрировавшие в предельно кратких формулах сокровенные ценности истинно духов­ной человечности.

Как это ни покажется странным, настороженное, а в чем-то и критическое отношение должны вызывать моральные ценности и идеалы, часто получающие религиозную интерпретацию и соответствующую оценку в качестве "высоких", "высших", такие, как Спасение, Добро, Освобождение от зла, иные, порой мессианские определения. Их соотнесение с правом — острая проблема, требующая подробного анализа (об этом — ниже).

Необходимо держать в поле зрения и дифференциа­цию в праве, своеобразие его структурных подразделений.

В литературе с давнего времени взаимосвязь рассмат­риваемых нормативно-ценностных регуляторов освещается главным образом под углом зрения уголовно-правовой про­блематики. Действительно, с генетической стороны именно уголовно-нормативная регламентация людских поступков и уголовное преследование наиболее тесно — по сравнению с иными подразделениями системы права — связаны с мора­лью. Условия нормальной жизнедеятельности людей, тре­бующие ответственности человека за свое поведение, ближайшим образом выражаются в морали, и лишь потом в "морально отработанном" виде воспринимаются государст­вом, в результате чего и образуется "криминалистическая часть" правовой материи — уголовное право и примыкаю­щие к нему правовые подразделения (в том числе исправи­тельное, пенитенциарное право).

К сожалению, при этом не обращается внимание на то, что данные подразделения правовой материи в большей мере относятся непосредственно к государству, его запретитель­но-карательной деятельности, являются ее юридизированным продолжением, когда закон, иные правовые формы используются только в соответствии с требованиями госу­дарственно-признанной морали и государственными инте­ресами. Возникающие здесь отрасли и институты имеют публично-правовую природу, выявляющую с предельной отчетливостью свои властно-принудительные черты. При­менительно к данной, публично-правовой сфере, действи­тельно, есть известные основания усматривать в юри­дических запретительно-карательных установлениях толь­ко “минимум морали" и вообще видеть в морали "основу права".

Между тем вся сложность проблемы соотношения права с моралью, а отсюда выработка самой концепции философии права на самом деле касается его первородных, искон­но-правовых подразделений, призванных, как мы увидим, юридически опосредствовать и гарантировать свободу людей. В первую очередь — тех подразделений, в которых закрепляются права человека, экономическая свобода,- словом, отраслей и институтов конституционного и частного права, а также отраслей и институтов, посредством которых осуществляется независимое правосудие.

 

Моральность права.

 

С точки зрения общей системы ценностей, сложившихся в современном обществе, право должно отвечать требованиям морали[62]. Но — далеко не всем и не всяким и тем более — не идеологизированным (таких как требования "коммунистической морали"), а общепринятым, общечеловеческим, элементарным этическим требованиям, соответствующим основным началам хри­стианской культуры, или культуры, однопорядковой с христианской, в том числе культуры буддизма, ислама.

При этом элементарные общечеловеческие требования, основанные на Христовых заповедях ("не укради", "не убий" и т. д.), не сводятся к ним одним, а представляют собой более конкретизированные и развернутые нормативные положения; такие, связанные с современным уровнем ци­вилизации, как добросовестность, вера в данное слово, чув­ство персональной ответственности за свои поступки, открытое признание своей вины и другие из того же ряда. Основным постулатом, определяющим сам феномен права, остается воплощение в правовой материи, во всех его подразделениях требования справедливости, равной меры и равного юридического подхода, которое в юридиче­ской области трансформируется в важнейшее правовое на­чало — необходимость справедливого права и справедливого его применения — правосудия.

Моральность права, и в первую очередь выражение в нем начала справедливости, — этико-юридическое требова­ние, которое со всей очевидностью "выдает" генетическую общность права и морали — то обстоятельство, которое, как будет видно в дальнейшем, свидетельствует о наличии у них единого прародителя в самих основах человеческого бытия.

Эта общность, единство относятся не только к содер­жанию права как нормативно-ценностной регулятивной сис­темы, то есть к содержанию законов, иных нормативных юридических документов, но и к практике их реализации.

Немалое число нормативных положений, содержащихся в этих документах и имеющих оценочный характер (таких, как "грубая неосторожность", "исключительный цинизм", "оскорбление" и другие аналогичные положения), могут приобрести необходимую определенность и реальное юридическое действие только на основе моральных критериев и моральных оценок. На основании этих же критериев и оценок решаются принципиально важные юридические вопросы при рассмотрении юридических дел, связанных с назначением мер юридической ответственности, размера возмещения за причинение нематериального вреда, растор­жением брака, лишением родительских прав и т. д.

Во всех этих и им подобных случаях перед нами не только конкретные примеры взаимодействия морали и права, но и свидетельство того, что право по своей органике пред­ставляет собой явление глубоко морального порядка и его функционирование оказывается невозможным без прямого включения в ткань права моральных критериев и оценок.

Вместе с тем при характеристике соотношения права и морали нельзя упускать из виду встречного влияния права на мораль и в этой связи того обстоятельства, что реальность господствующей морали, ее фактическое воплощение в жиз­ненных отношениях в немалой степени зависят от того, на­сколько действенными являются правовые установления. Факты (и наших дней, и прошлого) свидетельствуют о том, что общество, в котором в результате целенаправленных уси­лий утвердился устойчивый правопорядок, входящий в кровь и плоть общественной жизни, — это общество, где получают развитие и начинают доминировать также и соответствую­щие моральные принципы. Причем, как свидетельствуют исторические данные, в самом понимании моральных прин­ципов (в том числе религиозно-моральных) начинают сказы­ваться утвердившиеся в обществе правовые начала.