Бесследное исчезновение

ХРИСТОС СПУСКАЕТСЯ С НАМИ В ТЮРЕМНЫЙ АД - РИХАРД ВУРМБРАНДТ

ЛЕГКОЕ БРЕМЯ КРЕСТА

"Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко." (Мф. 11:30)

Это — не первая книга Рихарда Вурмбранда. Он написал несколько книг и под своим именем и под псевдонимом. Они были предназначены пленникам коммунистического ада, они свидетельствовали о Христе и духовной силе Христианства и переводились на языки тех народов, которые находились в плену у дьявола. Я прочла сразу после принятия мной Крещения, по-видимому, первую книгу пастора Рихарда. Она называлась «Мучения за Христа». Это было в 1971 году, книгу мне дали прочесть всего за два дня.

Никогда не забуду тот страх, который сопровождал мое путешествие с автором книги по тюремному аду. Бог послал эту книгу мне не случайно. Прошло десять лет, и я сама оказалась в тюрьме КГБ за проповедь Христианства. Видно, пастор Рихард готовил меня своей книгой к тем испытаниям и искушениям, с которыми мне пришлось встретиться в моих тюремных скитаниях.

 

И вот перед нами еще одна его книга. Та, которую вы, читатель, держите в руках. Сможете ли вы найти в себе мужество пройти со свидетелем Христовой веры, со свидетелем победы Христа над тьмой коммунистического мракобесия? Если сможете, значит вам дано будет узнать то, что дороже любого другого знания на свете. А именно, вы узнаете, что Христос победил мир, что с Ним можно победить страх и пройти через муки тюремного ада, что любовь к Нему есть глубочайшая радость, что Он отвечает на эту любовь таинственным и непостижимым образом, что Он милосерден, как ни один человек в мире, что Он — Творец Вселенной и что Его смерть на кресте ради нас с вами была не напрасной. Он одарил нас высшим даром — даром веры в Его воскресение и даром любви и надежды на вечную жизнь.

 

Сколь драгоценны эти дары в наш оледеневший век, в наше время беззаконий, измен и духовной пустоты!

 

Эта книга, уверена я, нужна сегодняшней России, погруженной в растерянность, переживающей разруху, нравственный хаос, утрату веры и надежды.

Она нужна как свидетельство о силе веры во Христа, вере, превозмогающей все тяготы, все непосильные для немощной человеческой природы испытания. Она нужна, как нужна надежда.

 

Лютеранский пастор Рихард Вурмбранд предлагает ответы на мучительные вопросы XX века, века, отмеченного невиданными преступлениями против человечества. Людоедская диктатура, поработившая Германию, СССР, страны Восточной Европы и готовая распространиться как раковая опухоль по всему миру, подвела человечество к пределу бытия: убийство стало бытом, коммунисты были намерены весь Божий мир превратить в концлагерь. Это называется «мировой революцией». В противостоянии человека и апокалиптического зверя особая роль была отведена Богом христианам.

 

Миллионы российских мучеников и исповедников Православной Церкви обагрили кровью землю России, превратив ее в погост. В России гибли не только свидетели Христовой веры православного исповедания, преследовались и католики и протестанты, каждый, кто верил в Иисуса Христа, становился врагом Системы. В книге «Христос спускается с нами в тюремный ад» дана панорама этой духовной борьбы, борьбы тьмы со светом, любви с ненавистью. Действие книги происходит в Румынии, но коммунистическая Румыния это некое зеркало «Страны Советов» — СССР, это часть Системы, стоящей на крови мучеников Христовых, Системы, культивирующей человеконенавистничество, насилие, тотальную ложь и рабство.

 

Бог посылает человечеству в XX веке, возможно, перед концом мира, труднейшие испытания, он призывает на подвиг верных Ему. Их единицы, это «малое стадо», но они должны победить Сатану для того, чтобы продолжилась жизнь мира. Таким подвижником веры, не согласившимся ни на какой компромисс с Сатаной, является пастор Вурмбранд.

В ответ на свою верность он получает от Христа драгоценные дары: мужество, терпение, смирение, милосердие, любовь к каждому страдальцу и, что самое ценное, Он получает в дар редчайшее сокровище: любовь к врагам, завещанную Христом своим ученикам. Эта добродетель свидетельствует о том, что человек, обретающий ее, живет в непосредственной близости со Христом.

 

Святой Максим Исповедник, почитаемый в Православной Церкви (VII век), перенесший тяжелые муки и издевательства за верность Истине Христовой — ему отрезали язык, его били и мучили в тюрьмах, требуя отречения от своей веры, — сказал еще до своих мучений: «Блаженны одни те, которые действуют и страждут за Христа и о Христе». Здесь речь не идет о блаженстве, как о награде за подвиги. Блаженство — это состояние души, уязвленной любовью ко Христу. Такую любовь узнало сердце Рихарда Вурмбранда. Только тот, кто страдает за Христа, тот истинно любит Его и соединяется с Ним в страданиях за Него. Любовь же к Богу преображает человека, и в’ борьбе с отцом лжи, дьяволом, которую в течение 14-ти лет вел пастор Рихард, он оказывается победителем. Его спасает вера и любовь.

 

А когда пастор Рихард завершает свой подвиг четырнадцатилетнего исповедничества в коммунистических тюрьмах, он получает от Господа дар духовного писателя для того, чтобы стать свидетелем Христа, поделившись с нами своей победой.

Христианство уже двадцать веков почитает своих мучеников и исповедников. Как видим, их число пополняется. Значит Богу угодно еще сохранить наш мир.

Зоя Крахмальникова

 

ЗА МЕНЯ ДАЛИ ВЫКУП

Я — лютеранский священник. Более 14 лет я провел в различных коммунистических тюрьмах. Но отнюдь не это обстоятельство побудило меня написать эту книгу. Уже с давних пор мысль о том, что человеку, несправедливо заключенному в тюрьму, следует рассказывать о своих страданиях, была мне несимпатична. Великий Кампанелла, автор «Государства Солнца», провел в тюрьме 27 лет. Однако о том, что его мучили, что он должен был лежать в течение 40 часов на доске со вбитыми в нее гвоздями, мы знаем не от него, а от его биографов.

 

Годы тюрьмы не показались мне слишком долгими. В своей одинокой камере я сделал открытие, что по ту сторону веры и любви существует еще радость о Господе, совершенно особенное глубокое ощущение счастья, не сравнимое ни с чем в этом мире. И когда я вышел и тюрьмы, я почувствовал себя человеком, который спускается с вершины горы и, по пути созерцая покой и красоту ландшафта, возвращается на равнину.

 

Прежде всего я намерен объяснить, почему у меня ушло более двух лет, прежде чем я добрался до Запада. В 1964 году я был выпущен из тюрьмы вместе с несколькими тысячами политических заключенных, осужденных за веру. Это было связано с тем, что у Румынской народной республики появился в ту пору новый более дружественный курс в отношениях с Западом. И мне был предоставлен для пасторского служения самый маленький округ в стране. Приход мой состоял из 35 человек. Мне дали понять, что у меня начнутся неприятности, если церковь станут посещать 36 человек. Я бы мог многое сказать приходящим ко мне, а в том округе было немало людей, которые хотели бы меня слушать.

 

Я покинул это место, чтобы иметь возможность проповедовать в различных городах и деревнях, проповедовать тайно, оставляя эти места прежде, чем полиции становилось известно, что в ее округе находится посторонний. Но и это не могло долго продолжаться. Священники, помогавшие мне были уволены со своих мест государственной властью. Мое присутствие, пожалуй, могло стать поводом для новых арестов и признаний, полученных с помощью пыток и шантажа. Я стал бременем и источником опасности для людей, которым хотел служить.

 

Друзья постоянно просили меня изыскать возможность для того, чтобы покинуть страну. Я должен был стать голосом нашей подпольной Церкви. На Западе ничего не знали о преследовании христиан коммунистами. Это было ясно из высказываний руководящих деятелей западных стран. Но многие и не хотели этого знать.

 

Высокопоставленные лица из Европы и Америки наносили дружественные визиты нашим мучителям-, восседали за одним столом на банкетах с нашими преследователями. А когда мы спрашивали в последствии их: зачем они это делали, они отвечали: «Знаете ли, мы христиане и должны к каждому относиться приветливо, даже к коммунистам». Почему же они тогда не были столь же приветливы к тем, кто прошел путем страданий? Почему не поинтересовались священниками и пасторами, погибшими под пытками в тюрьмах? Почему не оказали помощь, не дали денег семьям погибших?

 

В 1965 году в Румынию приехал архиепископ Кентерберийский и совершил богослужение. Однако, доктор Рамсей не знал, что приход, к которому он обратился с проповедью, состоял из функционеров, агентов тайной полиции и их жен. Это была одна и та же аудитория, которая присутствовала на службах приезжающих в гости раввинов, муфтиев, епископов и баптистских проповедников. После возвращения этих господ в свою страну, они писали восторженные статьи о свободе верующих в Румынии. Один британский богослов даже написал книгу, в которой сообщил, что Христос был бы в восторге от коммунистического тюремного режима.

 

Между тем я лишился возможности проповедовать. Меня занесли в черный список и отныне я находился под постоянным наблюдением и преследованием. Несмотря на это, я все же иногда проповедовал в домах моих друзей, пренебрегавших опасностью. Поэтому-то я нисколько не удивился, когда один незнакомец попросил меня разыскать его после того, как состоялось несколько тайных переговоров о моем выезде. Он дал мне адрес, но не сообщил своей фамилии.

 

Когда я пришел к нему он был один.

«Я хотел бы оказать вам услугу, — заявил он. — Один мой друг сообщил мне, — продолжил он, — что для вас получена определенная сумма в долларах!».

Я догадался, что беседую с одним из агентов тайной полиции. «Может быть вы хотели бы сразу покинуть страну? Мой друг, разумеется позаботится о вас. Вы — человек, который говорит то, что думает, потому-то вас и выпустили из тюрьмы. Было решено подержать вас еще некоторое время здесь. Или кто-то из членов вашей семьи должен остаться здесь в качестве поручителя за ваше хорошее поведение. Само собой разумеется, что это безоговорочное освобождение».

Я не дал ему никаких гарантий. У них были доллары и этого было достаточно.

 

Христианские организации на Западе заплатили за меня 40000 немецких марок в качестве выкупа. Продажа граждан обеспечила приток валюты в страну и поддерживала государственный Совет Народной республики. В одном румынском анекдоте говорится: «Мы охотно продали бы нашего премьер-министра, если бы только кто-нибудь захотел купить его». Еврейские семьи продавались в Израиль по цене 10000 немецких марок.

 

Приблизительно за ту же цену отпускали немцев в Западную Германию и армян в Америку. Ученые, доктора и профессора стоили около 50000 немецких марок за человека.

Вскоре я был официально приглашен в Главное полицейское управление. Сотрудник управления объявил мне:

— Ваш паспорт готов. Вы можете уезжать, когда хотите и куда хотите. Проповедуйте столько, сколько хотите, но при этом не говорите ничего плохого о нас! Ограничтесь Евангелием! Иначе мы заставим Вас замолчать навсегда. Мы сможем нанять гангстера, который покончит с вами за 1000 долларов. Или вернем вас назад, как мы уже поступали с другими предателями. Мы можем подорвать ваш авторитет в западном мире, инсценируя скандал из-за денег или женщин, или распространить о вас всякие слухи.

Потом он сказал, что я могу идти. Итак, это было то, что они назвали моим «безоговорочным освобождением».

 

Я приехал на Запад. Врачи обследовали меня. Один из них полагал, что во мне должно было быть множество дыр, как в решете. И не мог поверить, что переломы моих костей и туберкулез были исцелены без врачебной помощи.

— Не просите меня о лечении, — сказал он, — попросите Того, Кто сохранил вам жизнь и в Кого я не верю.

 

Так начался новый этап в моем служении подпольной церкви. В Норвегии я нашел друзей скандинавской еврейской миссии. Когда я читал проповедь в одном приходе, одна женщина из первых рядов разрыдалась. Позднее она рассказала мне, что много лет тому назад прочитала о моем аресте. И с тех пор постбянно молилась за меня.

— Сегодня я пришла в церковь, не зная, кто будет проповедовать, когда я услышала и поняла, кто говорит, я заплакала.

Я узнал, что тысячи людей молились за меня, это были те, кто молился о заключенных в коммунистических лагерях. Дети, которых я не знал, писали мне: «Пожалуйста, приезжайте в наш город. Наши молитвы за вас услышаны».

 

Я проповедовал по всей Европе. В церквях и университетах. И всюду встречал людей, которых глубоко трогало то, о чем я говорил. Однако они не верили, что им грозит опасность.

— Коммунизм здесь выглядит иначе, — говорили они. — У нас здесь мало коммунистов, и они безобидны.

 

В те времена, когда партия еще была малочисленной, люди Румынии думали так же. Мир полон мелких коммунистических партий, которые ждут своего часа. Когда тигр еще молодой, можно спокойно играть с ним, но стоит ему подрасти, и он может разорвать на части.

 

Я встречал церковных деятелей, которые советовали мне только проповедовать Евангелие и оставить нападки на коммунизм. То же самое советовали мне сотрудники тайной полиции в Бухаресте. Но зло должно быть названо своим именем. Иисус назвал фарисеев ехиднами. И именно поэтому, а не из-за Нагорной проповеди можем ненавидеть грех, и в то же время мы признаны любить грешников. Христиане должны просветить души коммунистов. Если мы не сможем это совершить, то Запад будет порабощен, и коммунисты уничтожат христианство. Красные властолюбцы — несчастные и жалкие люди. Они могли бы быть спасены Божьим промыслом, который всегда совершается через человека, являющегося инструментом Бога. Через Моисея Господь вывел евреев из Египта. Нашей же задачей является обратить к Богу коммунистов, господствующих во всех сферах — в искусстве, науке и политике. И если это удастся — обратить ко Христу тех, кто формирует взгляды людей за железным занавесом, тогда могут быть спасены многие из тех людей, которые находятся под их влиянием. Светлана Сталина, единственная дочь величайшего убийцы христиан всех времен, была воспитана на строгих коммунистических принципах. Ее обращение тем не менее доказывает, что существует более действенное оружие против коммунизма. Это христианская любовь.

 

Бесследное исчезновение

Первый период моей жизни закончился 29 февраля 1948 года. В тот день я шел вдоль одной из бухарестских улиц, когда черный форд резко затормозил подле меня. Из него выскочили двое мужчин и, схватив меня за руки, бросили на заднее сидение. Третий, тот, что сидел рядом с шофером, направил на меня пистолет. Автомобиль бешено мчался, обгоняя редкие машины. Был субботний день. Мы свернули с улицы Калеа Рахова и въехали через стальные ворота во двор. Я слышал, как они закрылись за нами.

Мои похитители были сотрудниками коммунистической тайной полиции. Меня привезли в здание, где располагалось их главное управление. Отобрали документы, вещи, галстук, шнурки для ботинок и, наконец, мое имя.

 

— С этого момента, — сказал мне дежурный, — вас будут звать Василе Георгеску.

Это было довольно распространенное имя. Правительство явно не хотело, чтобы даже охрана знала, кого преследуют, на тот случай, если за границей, где мое имя было известно, возникнут вопросы. Я должен был просто бесследно исчезнуть, как многие другие. Тюрьма на улице Калеа Рахова была новой, и я был первым ее заключенным. Тюрьма не явилась для меня чем-то неожиданным. Я уже однажды пережил тюремное заключение в годы гитлеровской оккупации.

 

В камере, где я оказался, было двое деревянных нар. В углу стояло обычное ведро. Наверху в бетонной стене было маленькое окошко. Я сидел и ждал допроса. Я знал, какие мне зададут вопросы, и готов был на них отвечать. И хотя мне хорошо было известно, что такое страх, в тот момент я его не испытывал. Этот арест и все, что последовало за ним, было ответом на мою молитву. Я надеялся, что она придаст совершенно иной смысл моей жизни. Однако я еще не знал того, какие неожиданные и удивительные открытия мне предстояло сделать.

Я открываю жизнь

 

В доме моего отца была книга, в которой содержались советы молодым людям при выборе ими профессии адвоката, врача, армейского офицера и т.д. Однажды, когда мне было около пяти лет, отец достал эту книгу и спросил моих братьев, кем бы они хотели стать. После того, как они сделали свой выбор, он обратился ко мне, самому младшему из всех: «А кем бы ты хотел стать, Рихард?» Я посмотрел на книгу, название которой гласило: «Путеводитель по выбору профессий для всех». Я задумался на миг и ответил: «Я хотел бы стать путеводителем для всех».

 

С тех пор прошло пятьдесят лет, из них — четырнадцать тюремных. Говорят, уже в ранней молодости устанавливаются стрелки, по которым направится жизнь. Для моей теперешней работы я не знаю лучшего определения «Путеводитель для всех». Однако, в ту пору, когда возникло мое желание стать «путеводителем» мои еврейские родители были весьма далеки от мысли, что я могу стать евангелистским пастором. Мой отец умер, когда мне было девять лет. Наша семья всегда испытывала недостаток денег и довольно часто испытывала нужду в хлебе. Однажды один знакомый хотел подарить мне костюм, но когда мы пришли в магазин, и продавец вынес свои лучшие товары, он сказал: «Это слишком роскошно для такого мальчика». Я и по ныне помню его голос. Мое школьное образование было явно неудовлетворительным. Но дома у нас было много книг. И прежде, чем мне исполнилось десять лет, я уже все их прочел, став таким же скептиком как Вольтер, которого я в ту пору почитал.

 

Время от времени я интересовался религией, наблюдая за богослужебными обрядами в православной и римско-католической церкви. Однажды в синагоге я увидел, как один знакомый молился о своей больной дочери — она умерла на следующий день. Тогда я спросил раввина: «Какой Бог способен на то, чтобы отвергнуть молитву отчаяния?» У него не нашлось ответа. Я не мог верить всесильному Существу, которое позволяет такому множеству людей страдать и умирать от голода. Еще более невероятным мне казалось то, что это Существо могло послать на землю человека такой доброты и мудрости, как Иисус Христос.

 

Когда я стал взрослым, я занялся бизнесом в Бухаресте. Мои дела шли хорошо. Мне было без малого 25 лет, я уже мог распоряжаться большими денежными суммами. Я тратил их в роскошных барах, в кабаре и на девочек из Маленького Парижа, так тогда называлась столица Румынии. Меня не интересовали последствия, пока я утолял лишь свою жажду. Жизнь, которую я вел, была предметом зависти для многих. Мне же самому это ничего не давало кроме сердечных страданий. Я знал, что был лицемером, что сам неосторожно разрушал в себе то ценное, что могло и должно было принести пользу другим. Я был уверен, что Бога нет, но в глубине своего сердца я желал, чтобы Он был. И чтобы жизнь во Вселенной имела смысл.

 

Однажды я пошел в церковь. Вместе с другими людьми я стоял перед статуей Девы Марии. Все молились, и я пытался вторить им: «Богородице, Дево, радуйся, Благодатная Мария».Но я чувствовал себя совершенно опустошенным. Я говорил, обращаясь к скульптуре, изображающей Бога: «Это и в самом деле похоже на камень! Сколько людей взывает к Тебе, а Ты ничего им не дал!»

 

После моей свадьбы я все так же увивался за девушками. Я продолжал искать удовольствий, лгал, обманывал, был легкомысленным, причиняя боль людям. А поскольку мой организм был ослаблен лишениями, перенесенными в детстве, эта распутная жизнь привела к тому, что в двадцать лет я заболел туберкулезом.

В ту пору он был почти неизлечим, и наступило время, когда я всем своим видом напоминал человека, который находится на грани жизни и смерти. Я испугался.

Оказавшись в одном из санаториев, я впервые в моей жизни обрел покой. Лежа, я смотрел на кроны деревьев и размышлял о прошлом. Оно всплывало в моей памяти в виде сцен из ужасной пьесы. Моя мать оплакивала меня, плакала моя жена, плакали также многие обманутые мною невинные девушки. Я совращал, клеветал, насмехался и хвастался лишь ради того, чтобы произвести впечатление. И тогда из моих глаз потекли слезы.

 

В этом санатории я впервые в моей жизни молился молитвой атеиста. Я обращался к Богу с такими словами: «О Господи, Ты знаешь, что Тебя нет, но все же, если Ты есть, именно то, что я опровергаю, то это Твое дело — открывать мне. Это немое дело искать Тебя».

Я вспомнил, что читал однажды как Крупп, ставший миллионером с помощью производства смертоносного оружия, испытал страх перед смертью. В его присутствии никто не смел произнести слово «смерть». Он развелся со своей женой только потому, что она рассказала ему о смерти племянника. Он владел всем, но был несчастен. Он знал, что его благополучие не может длиться вечно. Однажды он должен будет все оставить, чтобы гнить в могиле.

 

Я читал Библию, испытывая к ней чисто литературный интерес. Однако мой разум никак не мог согласиться с тем местом в Евангелии, когда противники Христа бросали Ему вызов: «Если Ты Сын Бога, сойди с Креста». Вместо того, чтобы исполнить их требование и показать Свою власть, Он умер. Я снова и снова должен был думать о Нем. И говорил себе: «Если бы я мог однажды встретить Его и поговорить с Ним». Каждый день мои размышления кончались этими мыслями.

 

В санатории была одна пациентка. Она была слишком больна и не могла покидать свою комнату. Но, она каким-то образом прослышала обо мне и прислала мне книгу. В ней рассказывалось о братьях Ранисбонне, основавших орден для обращения евреев. Значит, где-то были люди, которые молились за меня, еврея, в то время, когда я сам расточал свою жизнь.

 

После нескольких месяцев, проведенных в лечебном заведении, мне стало лучше, и я переселился в горную деревню, чтобы продолжать отдых. Там я подружился с одним старым плотником, и он однажды подарил мне Библию. Позднее я понял, что это была необычная Библия. Он и его жена день за днем провели много часов, молясь над этой Библией обо мне.

 

Итак, я лежал на диване в том деревенском доме и читал эту книгу, главным образом, Новый Завет. В те дни мне казалось, что Христос действительно существует, так же, как женщина, приносившая мне еду. Однако, познание Христа только разумом, еще не спасает. Сатана тоже верит, но он не христианин. Я говорил Иисусу: «Никогда я не буду Твоим учеником. Я хочу денег, путешествий, удовольствий. Я достаточно страдал. Твой путь — это Крестный путь, и даже, если это путь Правды, я не пойду этим путем». Но Он отвечал мне, словно бы возражая, и Его ответ достигал моего сердца: «Иди Моим путем, не бойся Креста. Ты узнаешь, что это самая большая из всех радостей».

 

Я читал дальше. И опять мои глаза наполнялись слезами. Мне не оставалось ничего другого, как сравнить жизнь Христа с моей собственной жизнью. Его мысли были так чисты — мои же так испорчены, Его существо было таким самоотверженным, мое — алчным, Его сердце было полно любви — мое было озлоблено. И мои старые убеждения не могли устоять перед Его правдивостью и мудростью. Христос уже повел меня в глубину моего сердца, туда, куда разум не имел доступа. Теперь я сказал себе: «Если бы я думал так, как Он, я бы мог положиться на Его решения». Я словно был тем человеком из старой китайской повести, который в изнеможении от знойного солнца подошел к большому дубу, растянулся в его тени и сказал: «Какой счастливый случай, что я нашел тебя!» Но дуб ответил: «Это — не случай, я ждал тебя четыреста лет». Христос ждал меня в течение всей моей жизни, и, наконец, мы встретились.