Определение фикции в трудах русских цивилистов

Теорию фикции поддерживали и русские цивилисты, такие как А.М. Гуляев, Д.И. Мейер*(282), Г.Ф. Шершеневич и др. Учение о фикциях строилось на основе изучения римского права. Прежде всего, ученые искали причины появления фикций в праве, их необходимость. Этот процесс обуславливался тем, что исследователи частного права Древнего Рима в XIX в. оставили нам заслуживающие внимания суждения о фикциях. Так, С.А. Муромцев писал: "...фикция имеет своим предметом конструкцию юридических отношений; она приравнивает одно отношение к другому, и разрушение первоначального значения одного из них, хотя могло быть результатом фикции, однако не составляет ни ее цели, ни необходимого следствия"*(283).

Показательно, что в качестве фиктивного образования рассматривал юридическое лицо и Г.Ф. Шершеневич, который считал юридические фикции не мнимыми понятиями, а научными приемами познания, а юридическое лицо - "искусственным субъектом" оборота, созданным для достижения определенной цели.

По этому поводу Д.И. Мейер писал: "Как ни естественно кажется признание юридической личности, все же юридическое лицо есть субъект права только по исключению и поэтому всегда нуждается в признании со стороны общественной власти"*(284).

Аналогичных по существу взглядов придерживался и А.М. Гуляев*(285). По законному предписанию при известных обстоятельствах факт, который в действительности не наступил, принимается за наступивший для того, чтобы к случаю, в котором имеет место фикция, получило применение то юридическое последствие, которое законы собственно и определили только на случай, когда вымышленное событие имело место; принятие не случившегося или не имеющегося в наличии за наличное необходимо, чтобы без вреда для юридической последовательности применять старое право к новым отношениям. Фикция есть юридическое принятие факта (положительного или отрицательного) в противоречии с действительностью с целью создать искусственным путем историческое или догматическое основание для известных юридических правил, которые требуются с точки зрения справедливости или пользы, но не могут быть обоснованы средствами доселе действующего права. Суть фикции - в применении известного юридического качества для данного фактического состава, лишенного этой квалификации. Сущность фикций вообще и юридических в частности состоит в уподоблении или, вернее, в приравнивании того, что фактически существует, к тому, чего в действительности нет в данном случае, но что бывает и юридически нормировано уже ранее.

Вот что по этому поводу писал профессор римского права в Казанском университете Г.Ф. Дормидонтов: "Легальная фикция вводится законодательной властью и не имеет целью обход закона, так как она сама закон. Эта фикция вписывается раз и навсегда... Судебная фикция, напротив, имеет целью непременно обход закона или расширение его действия и применяется судом или вообще учреждением (corps), имеющим авторитет, но не законодательной властью"*(286).

Ученые, давая понятие юридической фикции, определяли ее в основном как прием распространения старого права, имея в виду именно фикции преторского права (Демелиус называет их судебными фикциями). В этом отношении они были правы, так как анализировали римское право не по мере его создания, а весь массив сразу, рассматривали фикции только с точки зрения их принадлежности одной правовой системе, одной территории, одному виду государственного и общественного устройства. С.А. Муромцев относил фикции к аналогиям и так описывал механизм их действия: "Известный признак, отличающий одно отношение от другого, все равно - заключался ли он в присутствии или отсутствии какого-либо свойства, воображался несуществующим, через что оба отношения оказывались вполне сходными и способными к подведению под действие одной и той же юридической нормы"*(287).

Размышляя о широком распространении фикций именно в римском праве, некоторые исследователи высказывали мнение, что это явление историческое, преходящее, обусловленное несовершенством логического мышления. В частности, занимаясь исследованием фикций в праве, С.А. Муромцев писал, что они имеют "исключительно историческое значение" и что "несовершенный логический прием, вызванный известными историческими условиями, не должен распространяться далее границ, установленных для него историей".

Однако с этими утверждениями нельзя согласиться, потому что фикции были присущи не только системе римской юриспруденции, но и другим правовым системам древности*(288), существуют и сегодня, и, судя по всему, будут существовать до тех пор, пока существует право. Подтверждением этому служит конституционное право зарубежных стран, касающееся, в частности, института гражданства, согласно которому дети при рождении могут приобретать гражданство отличное от гражданства их родителей*(289).

Ближе к истине были авторы, которые считали фикции необходимым праву явлением. Г.Ф. Дормидонтов называл фикцию "средством, служащим целям юридической экономии" и говорил, что "они вызваны на свет необходимостью удовлетворять вновь нарождавшимся потребностям имевшимися в распоряжении средствами, дабы избегнуть по возможности ломки установившихся понятий и сохранить традиционное учение формально неприкосновенным, не мешая через то полному практическому осуществлению нового. Служа практической цели, фикции являются средством, с помощью которого эта цель достигается легче, а потому с помощью фикций возможен прогресс в развитии права даже там, где наука не чувствует себя достаточно сильной. Цель же создания фикций - создание новых норм для материального регулирования частных правоотношений, а также удовлетворение известным требованиям нравственным, политическим, вообще целесообразности и общего блага"*(290).

К подобным суждениям авторов XIX в. позже добавились аргументы более позднего времени о неизбежности фикций в праве как отношений диалектических противоречий, которые по сути являются способами развития правовых систем.

Какое же содержание вкладывалось в понятие юридической фикции? Проанализируем отдельные высказывания ученых-юристов XIX в. по этому поводу.

"Слово фикция на юридическом языке обозначает предположение какого-либо факта или качества, предположение, противоречащее нередко действительности, но рассчитанное на то, чтобы произвести известные юридические последствия. Fingere - выдумывать, притворяться, воображать известный факт, который в действительности не существовал"*(291).

"Часто право предписывает признавать существующее обстоятельство за несуществующее, и наоборот, несуществующее за существующее; такой прием называют фикцией (юридическим вымыслом)"*(292).

"Фикция юридическая связывает два факта между собой, объявляя то, что должно быть, придавая предположению авторитет и силу. Она предназначена скорее представлять (замещать) истинное, а не обнаруживать его в действительности"*(293).

Разные авторы подразумевали в фикции более глубокое, другие - несколько поверхностное содержание; придавали ей объемный или узкий смысл. Несмотря на это, смысл всех рассуждений сводился к объявлению несуществующего существующим и наоборот. Позиции этих же авторов в отношении вопроса о том, чем было обусловлено существование фикций в римском праве, также представляет интерес.

Д.И. Мейер связывал существование фикций с формализмом римской юриспруденции, римского права. Он так объяснял происхождение вымысла в римском праве: "Формализм требовал буквального применения конкретного закона, жизнь требовала его обобщения, которого, однако, нельзя было совершить через замену того закона изложением кроющегося в нем общего юридического начала - на то ни приспело время, ни созрело достаточно право. Та же сила, что создала закон в конкретном виде, как определение конкретного случая с чувственными, осязательными признаками, указала на прием распространения этого закона на другие случаи - сила воображения. Такой-то случай есть случай однородный, но с иными признаками, и потому под закон не подходящий, и закон велит думать, что их нет, этих иных признаков, и случай есть тот, что предусмотрен законом, и потому под него подходящий. Другими словами, власть прибегает к вымыслу - не жертвуя формализмом, она удовлетворяет условиям жизни"*(294). Римские юристы с помощью фикций достигали одной цели - применения юридической истины ко всем случаям, по сущности своей под нее подходящим.

С.А. Муромцев связывал существование фикций с консерватизмом римской юриспруденции, с нежеланием изменения римского права и стремлением сохранить старое. Он писал: "Консерватизм составлял свойство, характеризовавшее римскую юриспруденцию в продолжении весьма долгого периода ее деятельности и служил важною образующей причиною в истории юридических норм Рима. Когда в жизни возникало новое отношение, хотя и родственное со старым, но не вполне тождественное с ним, тогда понятие, закованное в известную формулу, не оказывалось способным растянуться; родство отношений могло чувствоваться, но не сознаваться. В силу чувства не отказывали вновь народившемуся отношению в защите... его или насильно вдвигали в старую рамку или же, наоборот, отрицали всякое сходство нового отношения со старым, образовывали новые институты и понятия, отодвигая их в новую, совершенно независимую от старой систему. Фикция послужила здесь средством примирения консерватизма юридического мышления с потребностями правовой жизни; при ее помощи защиту теоретически получал только старый институт, тогда как на практике защищалось новое отношение..."*(295).

"Потребности правовой жизни" обусловили необходимость использования фикций также и в русском праве. Том Х Свода законов Российской империи содержал нормы, допускавшие применение юридической фикции*(296). Но отрицательно оценивались и фиктивные действия участников частного оборота. Например, праву Российской империи было известно понятие симуляции, отдельные виды которой запрещались законом*(297).

Юридическая наука сформировала несколько точек зрения в отношении фикций: фикция как прием законодательной техники является неизбежной, так как отражает внутренние свойства, присущие правовым нормам; и фикция - антипод закона, сущность которой состоит в отчуждении закона от интересов общества. Это характерные варианты фикции, сформированные предшествующей философско-правовой мыслью.

Вывод.

В новое время не существовало ни одной школы права, которая не проявила бы научного интереса к фикции как правовой категории, поскольку стало явным ее значение для юридической науки и практики. Яркий представитель исторической школы Ф.К. Савиньи считается основоположником теории юридических фикций. Сторонник органической школы о. Гирке, германист и противник теории фикции, пришел в своих исследованиях к выводу, что римская юриспруденция, для того чтобы сделать возможным осуществление гражданского оборота с участием союзов (юридических лиц), должна была неминуемо прийти к фикции. Значение фикций было с особенною обстоятельностью рассмотрено романистом Г. Демелиусом, представителем позитивистской школы. Теорию фикции поддерживали и русские цивилисты, такие как А.М. Гуляев, Д.И. Мейер*(298), Г.Ф. Шершеневич и др.