Обязательное установление целей правового регулирования

Обоснование необходимости установления или применения тех или иных правовых средств подразумевает обязательное установление в правовом акте целей правового регулирования. Под целью обычно понимается мысленная модель того результата, к которому стремится субъект и которого он пытается достигнуть посредством своей деятельности. Этим необходимость очень схожа с понятием целесообразности. Целесообразность в человеческом обществе заключается в сознательной выработке ориентиров, основанной на знании объективных закономерностей, субъективном опыте и потребностях индивида или общества.

Человеческая цель формируется и функционирует на сознательном уровне. "Самый плохой архитектор, - пишет К. Маркс, - от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове".

Выяснив философские аспекты понятия цели, остановимся на тех целях, которые реализуются в праве. Одним из аспектов развития общества является осознание важности целей как положений, имеющих значение для каждого человека или части общества, объединенной общими потребностями. Еще в ст. 451 Наказа Екатерины II можно найти глубокое замечание по этому поводу: "Если пишущий законы хочет в них изобразить причину, побудившую к изданию некоторых между оными, то должно, чтобы причина та была сего достойна". Признание данного положения можно найти и в современной судебной практике, и правовой доктрине. В частности, Суд ЕС указывает на необходимость рассмотрения не просто конкретных целей с позиции принципа соразмерности, а именно публичных целей, имеющих наиболее общий характер. По мнению Суда ЕС, "для того чтобы установить, соответствует ли положение права Сообщества принципу соразмерности, необходимо установить... соответствуют ли важности цели меры, используемые для достижения этой цели". Как отмечает Г.А. Гаджиев, основное содержание принципа соразмерности заключается в том, что "цель вводимых ограничений основных экономических прав должна быть действительно публичной и важной". Данное мнение позволяет также уточнить критерий Суда ЕС: содержание конкретной цели нормы права и содержание публичных целей должны быть связаны между собой.

Значение цели как средства обеспечения смысла правовой нормы было признано более ста лет назад в науке гражданского права Е.В. Васьковским, который справедливо считал, что "основание нормы может и должно служить средством ее истинного смысла". В то время понятие цели правового регулирования не было распространено в правовой науке, и поэтому для обозначения цели Е.В. Васьковский использовал термины "основания", "принципы" ("отвлеченные принципы", "специальные принципы"), "мотивы", "источники". Более того, указание целей в законе не представлялось необходимым, исходя из особенностей законодательной техники и невозможности отражения всех "оснований нормы". По его мнению, гражданам нет необходимости знать основания, побудившие законодателя принять ту или иную норму права. Е.В. Васьковский пишет по этому поводу: "Нормами являются только те части каждого законодательного акта, которыми устанавливаются правила поведения, только диспозитивные части... что же касается всякого рода мотивировок, предварительных пояснений и соображений, то они... составляют необязательные, энунциативные части закона... Законодателю нет никакой необходимости приводить основания, побудившие его издать какой-либо закон, а тем менее перечислять все такие основания" <3>. Данное положение представляется ошибочным, что уже само по себе вносит противоречие в исследование Е.В. Васьковского, так как выявление основания нормы, по его собственному признанию, является частью методологии толкования, а отсутствие основания в законе затрудняет толкование. В обоснование своих доводов Е.В. Васьковский ссылается на работы Глюка, Мюленбрука и других немецких авторов, указывавших на различие между диспозитивными и энунциативными частями закона, не учитывая, что в немецкой правовой науке как раз была обоснована необходимость включения в законы энунциативных положений, что в настоящее время полноценно реализовано в праве ЕС именно благодаря немецкой правовой доктрине.

Цели регулирования в экономической сфере имеют различное (более узкое или более широкое) содержание. К более узким по содержанию целям относятся, например, исполнение обязательств хозяйственного общества при реорганизации и изменении стратегии развития (при этом должны приниматься во внимание интересы миноритарных акционеров и кредиторов общества), недопущение вхождения в состав акционеров общества третьих лиц (достигается предоставлением права преимущественной покупки акций). Под более общими целями понимаются такие цели, как привлечение частных (коллективных) инвестиций в экономику, соответствие правового статуса организационно-правовой формы коммерческой организации ее экономическому содержанию, совершенствование контроля за деятельностью финансово-промышленных групп, а также иные цели более общего характера, изложенные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ или ч. 2 ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека, включая защиту нравственности, здоровья граждан, национальной безопасности, общественного порядка. При этом более узкие по содержанию цели направлены, как правило, на защиту интересов конкретных субъектов предпринимательских и иных общественных отношений. Их выполнение обусловливает выполнение и более общих целей, относящихся к неограниченному кругу лиц.

Все эти цели объединяет самая общая по содержанию цель общего блага как конечная цель любого общества. Безусловно, когда говорят об общественных интересах, при этом необходимо иметь в виду соблюдение интересов общего блага (общей пользы).

Радомир Лукич давал общую классификацию целей и описывал их композиционную структуру следующим образом: "Цели взаимосвязаны - более широкие, более общие, высшие цели как бы пронизывают цели более узкие, более частные, низшие, а самая высшая цель включает в себя остальные цели и оказывает на них свое воздействие. Это означает, что между различными целями существует причинная связь - низшие, более узкие цели способствуют осуществлению высших целей" <1>. При рассмотрении дела Internationale Handelsgesellshaft <2> Суд ЕС признал не только связь между ограничением прав и так называемым публичным интересом, но также определил, что степень ограничения зависит от ясного и четкого понимания публичного интереса. Публичные интересы должны иметь своей целью, несомненно, общее благо для всех членов общества. Общее благо или общая польза выражается в таких целях-принципах, как обеспечение достойного уровня жизни, повышение качества жизни, рост экономики, защита конкуренции.

Способствуя формированию новых подходов к пониманию смысла и содержания норм предпринимательского права с точки зрения общественно значимых целей и их средств достижения, принцип соразмерности делает смысл правовой нормы более ясным.

Ясность в содержании правовой нормы необходима для исключения возможности множественного толкования нормы и произвольного вмешательства государства в экономическую деятельность. Под ясностью нормы права с позиции принципа соразмерности понимается однозначный смысл нормы с точки зрения целей регулирования, а также интересов, которые этой нормой защищаются, и интересов, которым отказано в защите.

Выявление интересов и целей законодателя как средство уточнения смысла нормы права говорит о том, что определенность нормы является прямым следствием принципа пропорциональности. Уточняя смысл нормы, мы уточняем интересы и цели законодателя. Таким же образом, детализируя положения договора, мы уточняем интересы сторон и их цели. Уяснение смысла нормы означает определение с большей вероятностью, каким образом и в какой мере ограничены свободы индивида, и в частности экономические свободы предпринимателя. Норма имеет смысл только тогда, когда в ее основе лежит цель законодателя, лежат индивидуальные интересы субъектов предпринимательского права.

Таким образом, чем яснее смысл нормы, тем определенней и понятнее для общества цели, которые ставит перед собой государство, и, следовательно, тем точнее можно определить, насколько соразмерным являются ограничения прав предпринимателей. И наоборот, возможность многозначного толкования нормы делает неопределенными цели регулирования и, следовательно, делает невозможным применение принципа соразмерности. Если применение принципа соразмерности затруднено в силу вышеуказанных причин, - уже одно это есть признак неправомерного ограничения прав. По меньшей мере это свидетельствует о возможности такого неправомерного ограничения.

Выяснение исключительно буквального смысла нормы имеет цель найти несовершенство юридической техники, допущенное государством при формировании нормы в соответствии с преследуемыми им целями, и таким образом частично уйти от ограничений. Не случайно концепция буквального толкования нормы подвергается обоснованной критике со стороны многих исследователей в силу игнорирования при данном подходе такого критерия, как целесообразность в содержании нормы <1>. Если цели регулирования меняются, не имеет смысла оставлять норму в силе и искать в ее буквальном содержании какой-то другой смысл, поскольку норма права должна быть связана с официальными целями. Различные подходы в правоприменительной практике обусловлены в основном неясностью официального смысла нормы.

Нередко цели выступают как ценности, становятся определенными стандартами отношений или поведения. Подобные ценности переживаются уже как нечто не просто желаемое, но чтимое, значимое, и если они становятся нормами, то служат одним из важнейших факторов устойчивости общественной системы. Наиболее значимые и достаточно распространенные в обществе ценности приобретают форму идеалов, общечеловеческих ценностей, универсальных идей.

3. Соответствие правовых средств (принимаемых мер) поставленным целям.

Характерной особенностью принципа соразмерности является то, что при осуществлении тех или иных действий или при принятии решений, затрагивающих индивидуальные права и свободы, он требует обязательного наличия причинной связи между решениями или действиями регулирующих институтов и целями, ради которых эти действия предпринимаются. Принцип соразмерности выдвигает критерий предела (результата) таких правовых средств, действие которых, таким образом, не должно выходить за рамки соответствующей цели. В данном случае такие действия властных органов обычно называются правовыми мерами или правовыми средствами, направленными на достижение целей, причем последние должны быть ясно и понятно сформулированы.

Принцип соразмерности не допускает несовпадение цели и средства по содержанию или подмену цели самими средствами правового регулирования. Для достижения цели должна быть выбрана мера, не приводящая к ограничению интересов или приводящая к их наименьшему ограничению. Выбор разумных и наиболее эффективных средств и осуществление обоснованных действий для достижения цели в соответствии с принципом соразмерности должен быть, по справедливому мнению Г.А. Гаджиева, основан на том, чтобы способы достижения цели имели минимально ограничительный характер.

По политическим соображениям суды иногда не принимают во внимание эффективность меры, обосновывая это принципом широты усмотрения органов государства по решению вопросов государственного управления. В данном случае суды трудно обвинить в отступлении от принципов правосудия, поскольку выбор правовых средств осуществляется при принятии нормативного акта, а суду приходится сталкиваться с применением неэффективной меры. И все же методологически правильно выделять те интересы, которые могут (не в соответствии с целями закона) оказаться ограниченными при расширенном толковании закона, и предоставлять им правовую защиту. Так весьма часто поступает Высший Арбитражный Суд РФ.

Эффективность мер определяется не только достижением цели, но и достижением цели путем минимального ограничения прав и свобод. Например, можно обязать акционерное общество выплачивать дивиденды только раз в год, а можно распространить это требование только на открытые акционерные общества, давая возможность акционерам закрытого общества больше свободы в распределении прибыли, поскольку они обычно активно участвуют в деятельности закрытого общества, для них деятельность общества более прозрачна, чем для владельцев акций открытого общества, и для закрытых компаний свойственна более гибкая система корпоративного управления.

Можно привести и другой пример из корпоративного права. Сделки акционерного общества, в отношении которых имеется заинтересованность лиц, влияющих на решения общества, подлежат согласованию в соответствии с гл. XI Федерального закона "Об акционерных обществах". Однако, как указано в п. 2 ст. 81 вышеназванного Закона, требования о согласовании не применяются в отдельных случаях, когда общество состоит из одного акционера, который одновременно осуществляет функции единоличного исполнительного органа, в сделке заинтересованы все акционеры и в других случаях. При этом Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" не содержит аналогичных освобождений от исполнения требования о согласовании сделок с заинтересованностью, что свидетельствует о несоразмерном ограничении прав контролирующих лиц при аналогичных обстоятельствах в обществах с ограниченной ответственностью и требует применения аналогии закона или внесения соответствующих изменений.

Минимизация ограничений основных прав и свобод не является самоцелью, а направлена на установление четких рамок такого ограничения с помощью конкретизации (или, наоборот, исключения из соответствующего перечня):

- времени ограничения;

- территории ограничения;

- субъектов;

- видов деятельности, отдельных действий и (или)

- видов товаров, услуг или работ, к которым применяются ограничения.

В частности, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 165-ФЗ "О специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мерах при импорте товаров" предусматривается возможность применения компенсационной меры к импортированному товару, если при его производстве, экспорте или транспортировке использовалась специфическая субсидия иностранного государства (союза иностранных государств). Это означает, что из всех видов субсидий законодатель выделил так называемую специфическую субсидию, критерии (признаки) которой максимально конкретно определяются в ст. 19 указанного Закона. Например, субсидия иностранного государства является специфической субсидией, если субсидирующим органом или законодательством к пользованию субсидией допускаются только конкретные организации. Всего можно выделить свыше 10 таких критериев.

Кроме этого, в соответствии со ст. 20 указанного Закона применение компенсационной меры обусловлено воздействием субсидируемого импорта на цены аналогичного товара на рынке Российской Федерации. Признаки воздействия также указаны в Законе, и в каждом конкретном случае органом власти должно быть определено:

- были ли цены товара, являющегося предметом субсидируемого импорта, ниже цен аналогичного товара на рынке Российской Федерации;

- привел ли субсидируемый импорт к снижению цен аналогичного товара на рынке Российской Федерации;

- препятствовал ли субсидируемый импорт росту цен аналогичного товара на рынке Российской Федерации, который имел бы место в случае отсутствия такого импорта.

Прямые указания на минимально необходимые ограничения дает Федеральный закон от 27 декабря 2002 г. N 184-ФЗ "О техническом регулировании" в ст. 7 в отношении содержания и применения технических регламентов: "Требования технических регламентов не могут служить препятствием к осуществлению предпринимательской деятельности в большей степени, чем это минимально необходимо для выполнения целей... настоящего Федерального закона". Общие принципы лицензирования указывают на то, что лицензирование осуществляется только в тех случаях, когда иными средствами нельзя защитить публичные интересы (ст. 4 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности").

Налоговый кодекс РФ в ст. 40 специально допускает возможность изменения цен по сравнению с рыночными в отдельных случаях, связанных с сезонным характером работ и иными особенностями экономической деятельности.

Как следствие применения принципа соразмерности, следует признать положительной инициативу Правительства РФ по принятию законодательных актов, связанных с минимизацией ограничений в области сертификации и стандартизации продукции, невзирая на последствия, на первый взгляд уменьшающие эффективность в указанных областях надзора, а на самом деле приводящие к уменьшению сложившегося в настоящее время чрезмерного бремени, выражающегося, в частности, в необходимости сертифицировать продукцию даже при незначительных изменениях конструкции изделия. Результатом этой работы явилось принятие Федерального закона "О техническом регулировании".

Минимизация ограничений свободы предпринимательства выражается в таком явлении, как дерегулирование. Например, в Указе Президента РФ от 23 июля 2003 г. N 824 "О мерах по проведению административной реформы в 2003 - 2004 годах" <1> нашли свое закрепление основные направления деятельности государства по дерегулированию рыночной экономики. В целях реализации положений Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации на 2003 г. в названном выше Указе определены приоритетные направления реформы в 2003 - 2004 гг., предусматривающие ограничение вмешательства государства в экономическую деятельность субъектов предпринимательства, в том числе прекращение избыточного государственного регулирования; исключение дублирования функций и полномочий федеральных органов исполнительной власти; организационное разделение функций, касающихся регулирования экономической деятельности, надзора и контроля, управления государственным имуществом и предоставления государственными организациями услуг гражданам и юридическим лицам, и другие.

Дерегулирование (или либерализация) находит свое воплощение, в частности, в сокращении списка лицензируемых видов деятельности, составлении закрытого перечня способов регулирования определенных видов предпринимательской деятельности, сокращении числа субъектов предпринимательства, которые могут попасть под ограничительные меры. Например, Федеральным законом от 7 марта 2005 г. N 13-ФЗ <1> была увеличена минимальная балансовая стоимость активов субъектов хозяйствования, в отношении которых применяются меры предварительного антимонопольного контроля, до 30 миллионов минимальных размеров оплаты труда в месяц (МРОТ), тогда как данный критерий в 1995 г. составлял лишь 100 тысяч МРОТ, а в 2002 г. был увеличен до 200 тысяч МРОТ (20 млн. руб.).

Результаты исследований лондонского института CSFI в 2005 г. показали, что чрезмерное регулирование на практике приводит к высоким непроизводственным затратам компаний и понижению их экономической эффективности. По признанию Председателя совета директоров инвестиционного банка HSBC сэра Джона Бонда, выполнение обязательств, связанных с банковским надзором в разных странах, в общей сложности в 2003 г. обошлось банку в 400 млн. долл. США, что превышает 3% валового дохода. Особенно влияние регулятивного бремени банкиры ощущают после принятия Закона Сарбейнса - Оксли, Директивы о требованиях к капиталу и Директивы о рынках финансовых инструментов.

Российские предприниматели также жалуются на чрезмерное регулирование. О невозможности государства контролировать розничные продажи сигарет и ликероводочной продукции говорит Председатель совета директоров компании "ВАТ-Ява" Леонид Синельников. Единственная возможность тотального контроля для государства заключается в введении государственной монополии на государственную торговлю, однако это приводит к умалению свободы предпринимательства.

Юридическая ответственность с учетом принципа соразмерности.

Цели и средства их достижения учитываются в полной мере при привлечении к ответственности, которая, по сути, является частным случаем ограничения прав. Вопросам применения наказания за нарушение условий предпринимательской деятельности с учетом принципа соразмерности Европейским сообществом уделяется особое внимание, что приводит к созданию более гибкой системы мер наказания к нарушителям, начиная от воздействий, носящих карательный характер, до мер, касающихся лишь ограничения или ликвидации причин, которые могут нанести ущерб интересам других лиц, без негативного воздействия на нарушителей.

На основе принципа соразмерности Суд ЕС признал недействительным положение об изъятии в пользу государства денежных средств, находящихся в банке в обеспечение исполнения обязательств, если обязательство не исполнено, независимо от причин такого неисполнения. В решении по делу Schrader Суд ЕС пришел к следующему выводу: "Абсолютная природа... нормативного акта противоречит принципу соразмерности, поскольку он не предусматривает ответственности, которая соответствовала бы степени нарушения обязательства и серьезности такого нарушения".

Конституционный Суд РФ, указывая на неопределенность рассматриваемых норм об имущественной ответственности (например, в законодательстве о налогах) и на возможность произвола властей, также использовал принцип соразмерности. В Постановлении от 15 июля 1999 г. N 11-П, как и в других решениях, Конституционный Суд РФ указал, что меры ответственности, устанавливаемые законодателем, должны быть обусловлены характером, степенью общественной опасности, последствиями правонарушения, а также наличием вины правонарушителя.

Такая неопределенность нормы, особенно нормы, устанавливающей юридическую ответственность, абсолютно недопустима как с точки зрения ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ, согласно которой любое ограничение прав и свобод может быть осуществлено только федеральным законом, так и с учетом того, что она влечет высокую вероятность произвольного применения, что в подобных случаях неоднократно признавалось Конституционным Судом противоречащим ст. 19 (ч. 1) Конституции РФ.

Аналогичное заключение можно сделать и по поводу вопроса о соразмерности санкции ст. 273 Таможенного кодекса РФ. Конституционный Суд РФ сослался на полномочие законодателя самому определять основания, виды и меры ответственности за нарушение таможенных правил, исходя из задач экономической политики, однако ни экономическая политика и ни одна из ее задач не перечислены в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ как конституционно допустимые цели ограничения прав и свобод.

Санкции ст. 273 предусматривали возможность взыскания штрафа в размере от 100 до 200% стоимости товара (в данном случае - валютной выручки), а также взыскание его стоимости, что фактически утраивает однородное наказание.

По мнению эксперта по делу профессора Б.И. Пугинского, с которым нельзя не согласиться, подобные размеры ответственности неоправданно высоки, совершенно несоразмерны характеру и последствиям нарушений и противоречат принципу справедливости. В своем обращении предприниматель А.Д. Чулков, который, кстати, четырежды подвергался по этой статье штрафу, в том числе и в размере 100% валютной выручки, указывал, что размеры штрафа и в относительном, и в абсолютном выражении настолько непосильны для него, что ставят его под угрозу разорения и прекращения предпринимательской деятельности, и это притом, что государство не понесло никаких убытков, поскольку выручка через непродолжительное время поступила в полном объеме. Арбитражные суды в делах заявителей также констатировали отсутствие экономического ущерба для государства. Вряд ли угроза подобной ответственности способна стимулировать внешнеторговую деятельность.

Конституционный Суд РФ уже неоднократно признавал несоразмерность санкций за правонарушения конституционным принципам (Постановления от 11 марта 1998 г., от 12 мая 1998 г., от 15 июля 1999 г.), указывая, в частности, что санкции не должны превращаться в инструмент чрезмерного ограничения свободы предпринимательства, когда они ставят под угрозу саму дальнейшую деятельность вплоть до ее прекращения. По мнению А.Л. Кононова, санкции ст. 273 Таможенного кодекса РФ - это именно такой случай.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 марта 1998 г. отмечалась дефектность диспозиции ст. 266 Таможенного кодекса РФ: она носила отсылочный характер, в ней непосредственно не излагались требования, невыполнение которых влечет применение санкции; при этом для того, чтобы установить нарушение таможенного режима и привлечь к ответственности на основании данной нормы (например, в случае нарушения режима склада временного хранения), необходимо обращаться не только к другим статьям Таможенного кодекса РФ, но и к подзаконным актам.

Следовательно, предусмотренный в ст. 266 Таможенного кодекса РФ таможенный режим может регулироваться не законом, а решениями таможенных органов, которым тем самым предоставляются широкие дискреционные полномочия, дающие возможность фактического расширения оснований привлечения к ответственности и применения в качестве санкции конфискации имущества. Таким образом, диспозиция данной нормы, не устанавливая заранее точные условия, при которых может иметь место ответственность за нарушение режима склада временного хранения, т.е. являясь неопределенной, позволяет вводить ограничения конституционного права собственности не только законом.

Характер ограничений определяется законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ, закрепляющей в ст. 55 (ч. 3), что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Данное конституционное положение корреспондирует с нормами международного права, в соответствии с которыми при осуществлении своих прав и свобод человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом и необходимы для обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других лиц, для охраны государственной (национальной) безопасности, территориальной целостности, публичного (общественного) порядка, предотвращения преступления, защиты здоровья или нравственности населения (добрых нравов), удовлетворения справедливых требований морали и общего благосостояния в демократическом обществе и совместимы с другими правами, признанными этими нормами (п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека п. 3 ст. 12 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., п. 2 ст. 10 и п. 2 ст. 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также п. 3 ст. 2 протокола N 4 к указанной Конвенции от 16 сентября 1963 г.).

Компенсационный характер ответственности в соответствии с принципом соразмерности играет важную роль при рассмотрении споров. В этих случаях суд оценивает, не являются ли требования истца несоразмерными причиненному ущербу. Такая практика широко распространена в США при рассмотрении корпоративных и иных споров. В России наблюдается такая же тенденция. При привлечении к ответственности регистратора за незаконное списание ценных бумаг со счета владельца по вине регистратора предполагается, что взыскание убытков возможно только после определения невозможности возврата акций путем реституции или виндикации. В противном случае размер убытков может быть уменьшен на основании ст. 404 ГК РФ, если владелец не принял разумных мер по уменьшению убытков.

Тот же принцип применяется и в случае отказа в удовлетворении иска о признании недействительной сделки, совершенной при нарушении права преимущественной покупки. На основе принципа соразмерности законодатель установил возможность лишь требовать перевода прав покупателя на лицо, чье право преимущественной покупки нарушено.

И наоборот - при оспаривании сделок отчуждения акций, нарушающих требования устава, суд отказывает в удовлетворении дополнительного требования о передаче прав на отчужденные акции обществу или акционеру, оспаривающему сделку, но не являющемуся стороной сделки.

Методология соразмерности.

Таким образом, принцип соразмерности обогащает современную методологию целым комплексом методов, которые необходимо учитывать при формировании и анализе норм права:

- обоснование необходимости ограничения интересов достижением публичных целей (цели закона должны соответствовать публичным интересам);

- выяснение того, насколько важны защищаемые права и интересы с точки зрения достижения и повышения благосостояния общества в целом;

- защита прав и интересов должна быть актуальной, насущной; они действительно должны нуждаться на определенный момент времени в правовой защите;

- указание в законе на цели правового регулирования;

- правовые средства должны соответствовать по содержанию поставленным в законе целям;

- правовые средства должны быть направлены на достижение поставленных в законе целей;

- правовые средства должны достигать поставленных в законе целей путем минимального ограничения интересов;

- не допускать подмену цели правовыми средствами;

- четкое указание на то, какие интересы защищаются, а какие ограничиваются нормой права для обеспечения ясности содержания правовых норм;

- выделение тех интересов, которые могут (не в соответствии с целями закона) оказаться ограниченными при расширенном толковании закона, и предоставление им правовой защиты (или освобождение их из-под ограничений и обременений);

- сужение круга ограничиваемых интересов с позиции времени ограничения, территории ограничения, круга субъектов, их видов деятельности или отдельных действий, видов товаров, услуг или работ, к которым применяются ограничения;

- дерегулирование;

- отказ от монополии государства на определенные виды деятельности, не связанные с производством вооружения и обеспечением безопасности государства;

- создание более гибкой системы мер наказания к нарушителям, отказываясь от воздействий, носящих карательный характер (запреты, изъятие) в пользу мер, касающихся ограничения или ликвидации причин, которые могут нанести ущерб интересам других лиц, без негативного воздействия на нарушителей (раскрытие информации, согласование сделок), а также эффективное (реальное) возмещение причиненных убытков;

- поощрение создания и развития мер внутреннего контроля (как это происходит в банковской сфере);

- меры ответственности должны быть обусловлены характером, степенью общественной опасности, последствиями правонарушения, а также наличием вины правонарушителя, т.е. дифференцироваться в зависимости от этих обстоятельств;

- меры ответственности должны иметь закрытый перечень и верхний предел, иметь не карательный, а компенсационный характер;

- меры ответственности не должны содержаться в нормах, имеющих отсылочный характер к другим нормативным актам;

- установление периода времени до введения ограничений, достаточного для того, чтобы дать возможность подготовиться к исполнению норм права;

- определение приоритета при защите конфликтующих интересов на основе целей нормативного акта.

Системность

1. Системность подразумевает, что нормы права:

- не противоречат друг другу, т.е. отсутствует ситуация, при которой два и более правовых средства могут быть применены в одних и тех же случаях, и всегда ясно, какое правовое средство подлежит применению в том или ином случае;

- содержат такие же правовые средства, как те, которые применяются в других актах к одинаковым случаям (т.е. когда защищаются одни и те же интересы, даже если это требуется в разных по природе отношениях);

- содержат все необходимые правовые средства, которые уже применяются в других актах для защиты одних и тех же интересов, т.е. даже без изобретения новых правовых средств отсутствуют так называемые пробелы в законодательстве;

- образуют внутреннее единство, взаимно дополняя друг друга, т.е. в целом обеспечивают достижение одинаковых целей и не возлагают требований, которые в совокупности можно признать чрезмерными.

Если эти требования законодателем не соблюдены, системность обеспечивается путем устранения пробелов, противоречий или неясностей в законодательстве путем применения известных правовых средств для защиты аналогичных интересов, которые возникают у других субъектов права. К сожалению, далеко не во всех случаях системность соблюдается в нормах российского законодательства.

Например, для определения контроля и зависимости существуют отличающиеся друг от друга правовые критерии применительно к аффилированности, принадлежности к одной группе лиц, взаимозависимости в налоговых отношениях, отсутствия беспристрастности при отводе судей, сделкам с заинтересованностью.

Гражданский кодекс и принятые в соответствии с ним специальные законы устанавливают разные по своим условиям правовые режимы для сделок по продаже предприятия и сделок по продаже акций (долей в уставном капитале) для передачи контроля над предприятием, т.е. для достижения той же экономической цели, которая достигается при продаже предприятия.

Другой пример касается принятия решения при наличии одного кандидата. Если при проведении конкурсов и аукционов заявка подана одним кандидатом, то данный кандидат получает право заключить контракт при размещении государственного заказа для удовлетворения государственных нужд или право занять должность судьи. Однако конкурс или, соответственно, аукцион признаются несостоявшимися, если в них принял участие только один кандидат на замещение должности государственной службы и при продаже предприятия (части имущества) несостоятельного должника. В отношении выборов совета директоров хозяйственного общества я знаю случай, когда судьи сомневались, можно ли признать избрание совета правомерным, если на каждое место в совете директоров выдвинут только один кандидат. Чтобы ответить на этот вопрос, нужен подробный анализ с точки зрения общих принципов права.

2. Принцип системности имеет важное значение для осуществления научных правовых исследований. Приведенные примеры показывают, что такие исследования должны всегда носить межотраслевой характер, поскольку в основе различающихся правовых механизмов лежат одни и те же цели. Это позволяет оценить качество установленных правовых средств, выделить лучших из них, т.е. те, которые наиболее полно позволяют достигнуть поставленной цели.

3. Принцип системности в судебной практике реализуется с помощью аналогии закона и аналогии права. Например, положения о крупных сделках и сделках с заинтересованностью содержатся в нормативных актах, регулирующих лишь отдельные виды юридических лиц (акционерные общества, общества с ограниченной ответственностью и некоммерческие организации). Практика Президиума ВАС РФ показывает, что в отношении иных юридических лиц при заключении сделок с заинтересованностью лицами, осуществляющими функции исполнительных органов, применение ст. 182 ГК РФ по аналогии недопустимо, поскольку юридические лица приобретают свои права и обязанности через свои органы, и данное правило не относится к действиям представителя по ст. 182 ГК РФ. Но принцип исключения конфликта интересов применяется в ст. 182 ГК РФ в отношении представителя, который не может совершать сделки в отношении себя лично или иного лица, представителем которого он одновременно является. Положения о сделках с заинтересованностью также направлены на защиту интересов юридического лица при возникновении (или при наличии возможности возникновения) конфликта интересов у лица, заключающего сделку. Поэтому суд в таких случаях должен, отказав в применении ст. 182 ГК РФ, применить положения о сделках с заинтересованностью, т.е. применить аналогию закона, так как аналогия права (исключение конфликта интересов) в данном случае очевидна.

Положения законодательства о сделках с заинтересованностью установлены с целью защитить интересы хозяйственных обществ и иных юридических лиц. В связи с этим от законодателя требуется наиболее полное закрепление сферы применения таких требований для обеспечения эффективной защиты законных интересов юридических лиц и правильное применение указанных норм в судебной практике. Решению данной задачи посвящено Постановление Пленума ВАС РФ от 20 июня 2007 г. N 40 "О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью".

ВАС РФ в п. 4 данного Постановления применил аналогию закона в отношении выгодоприобретателей в сделках с участием обществ с ограниченной ответственностью. Дело в том, что п. 1 ст. 45 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" распространяется только на лиц, которые являются стороной сделки или выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом, т.е. являются представителями и посредниками. Посредники и представители наряду с выгодоприобретателями указаны отдельно в п. 1 ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах". Поэтому в своем Постановлении ВАС РФ применил аналогию закона и указал, что при применении п. 1 ст. 45 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" необходимо учитывать, что по его смыслу участие указанных лиц в сделке в качестве выгодоприобретателей также может служить основанием для признания сделки недействительной при несоблюдении требований к порядку совершения сделок с заинтересованностью.

Необходимо отметить, что Постановление не затрагивает унитарные предприятия и другие юридические лица, но такая аналогия закона, допущенная в отношении обществ с ограниченной ответственностью, может быть допущена и в отношении унитарных предприятий, поскольку Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" в ст. 22 содержит формулировку, аналогичную норме п. 1 ст. 45 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью".

В данной ситуации Президиум ВАС РФ применил аналогию закона совершенно осознанно и рационально. Но бывают случаи, когда судьи применяют аналогию закона интуитивно (иррационально), как это случилось с применением института виндикации к бездокументарным ценным бумагам. Теория ценных бумаг в таких случаях рекомендует такой способ защиты, как иск о праве. Но арбитражные суды (эта позиция поддержана Президиумом ВАС РФ) применяют институт виндикационного иска, предназначенный изначально для индивидуально определенных вещей. И правильно делают, потому что иск о праве на имущество не учитывает и не защищает интересы добросовестного приобретателя ценных бумаг.

Постановление Пленума ВАС РФ от 20 июня 2007 г. N 40 содержит еще одну аналогию закона, примененную иррационально. До него судебная практика при оспаривании действительности крупных сделок и сделок с заинтересованностью основывалась на результатах проверки формального соблюдения порядка одобрения таких сделок. Признавая такие сделки оспоримыми, суд пришел к выводу о необходимости использовать основания недействительности, установленные не ст. 168 ГК РФ (несоответствие сделки закону), а ст. 174 ГК РФ, в соответствии с которой, если полномочия органа юридического лица на совершение сделки ограничены, сделка может быть признана недействительной, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности. Несмотря на то, что ограничение полномочий согласно ст. 174 ГК РФ осуществляется договором или учредительными документами юридического лица по сравнению с тем, как эти полномочия определены, в частности, в доверенности либо в законе (а сами ограничения установлены в законе), применение данного правового средства по аналогии более эффективно защищает интересы кредиторов. Поэтому данную аналогию закона необходимо признать правильной.

4. Вызывает сожаление отсутствие общих для всех видов деятельности требований в области лицензирования, надзора и контроля, административных процедур. Многократно критиковавшееся ранее отсутствие возможности переоформления лицензии на правопреемников в случаях реорганизации юридических лиц, как это предусмотрено Федеральным законом от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи" и Законом РФ от 21 февраля 1992 г. N 2395-1 "О недрах", сейчас восполнено в Федеральном законе от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности". В своем диссертационном исследовании, посвященном принципу соразмерности, я отметил, что без таких положений комплексный характер лицензирования будет иметь существенные недостатки. Оценивая недостатки на основе принципа соразмерности, я невольно желал системности в данной сфере регулирования. Это еще раз свидетельствует о тесном взаимодействии и о взаимном дополнении принципов права.

5. Решить проблемы системности позволяет аналогия закона. Все рассмотренные ранее примеры относятся к отношениям так называемого частного характера <1>. Но надо отметить, что аналогия закона в целях достижения системности права возможна не только в частных, но и в публичных отношениях. Примером таких аналогий является практика Конституционного Суда РФ по применению норм Гражданского процессуального кодекса к пробелам Арбитражного процессуального кодекса РФ. Суды всегда осторожны в применении аналогии закона, а особенно в публичных отношениях. Например, меры процессуального характера, применимые на стадии апелляционного обжалования, вряд ли могут быть применимы при рассмотрении кассационной жалобы.

Следует отметить, что Суд Европейских сообществ достаточно часто применяет аналогию закона в отношении процедуры взыскания налогов. В деле Эллинико Димосио против Николаоса Тсапалоса и Константиноса Диамантакиса (joined cases C-361/02 and C-362/02) Суд ЕС указал на возможность применения в одном государстве - участнике ЕС процедур взыскания таможенных платежей (включая сборы за ввоз сельскохозяйственной продукции, налог на добавленную стоимость, акцизы), установленных в другом государстве - участнике ЕС. В данном деле Суд ЕС применил Директиву ЕС 76/308, согласно которой обязательства по уплате налогов и сборов не могут быть прекращены после переезда лица на место жительства в другое государство - участник Европейского сообщества.

В этом плане Пленум ВАС РФ действует более осторожно. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 26 июля 2007 г. N 47 "О порядке исчисления сумм пеней за просрочку уплаты авансовых платежей по налогам и страховым взносам на обязательное пенсионное страхование" указано следующее:

"1. Согласно абзацу второму пункта 3 статьи 58 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ) в случае уплаты авансовых платежей в более поздние по сравнению с установленными законодательством о налогах и сборах сроки на сумму несвоевременно уплаченных авансовых платежей начисляются пени в порядке, предусмотренном статьей 75 НК РФ.

При этом порядок исчисления пеней не ставится в зависимость от того, уплачиваются ли соответствующие авансовые платежи в течение или по итогам отчетного периода, исчисляются ли они на основе налоговой базы, определяемой в соответствии со статьями 53 и 54 Кодекса и отражающей реальные финансовые результаты деятельности налогоплательщика.

2. Пени за неуплату в установленные сроки авансовых платежей по налогам подлежат исчислению до даты их фактической уплаты или в случае их неуплаты - до момента наступления срока уплаты соответствующего налога.

Если по итогам налогового периода сумма исчисленного налога оказалась меньше сумм авансовых платежей, подлежавших уплате в течение этого налогового периода, судам необходимо исходить из того, что пени, начисленные за неуплату указанных авансовых платежей, подлежат соразмерному уменьшению.

Данный порядок надлежит применять и в случае, если сумма авансовых платежей по налогу, исчисленных по итогам отчетного периода, меньше суммы авансовых платежей, подлежавших уплате в течение этого отчетного периода.

3. В отличие от регулирования, установленного НК РФ, Федеральный закон "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" (далее - Закон о пенсионном страховании) не предусматривает нормы, распространяющей на ежемесячные авансовые платежи порядок начисления пеней, установленный для страховых взносов на обязательное пенсионное страхование...

Таким образом, в рамках отношений по обязательному пенсионному страхованию пени подлежат уплате только в случае неисполнения в установленный срок обязанности по уплате страховых взносов".

Суд не применил аналогию закона, исходя из принципа законности, т.е. на том основании, что основные права и свободы человека могут быть ограничены только федеральным законом. Это пример самоограничения судебного усмотрения, не учитывающего требований системности. Данным решением суд как бы дал понять, что такие ограничения могут быть сделаны только законодателем. И все же в данном случае аналогия закона уместна в силу обязательности страховых взносов, которые являются частью единого социального налога и уплачиваются в целях пенсионного обеспечения граждан и финансирования деятельности государства по выполнению этой публичной функции и в целом по управлению средствами Пенсионного фонда РФ. Должности в Пенсионном фонде РФ занимают государственные служащие, расходы на содержание которых оплачиваются из бюджета Пенсионного фонда РФ, утверждаемого федеральным законом. Взносы для этих целей уплачиваются работодателями не за счет средств работников, а за счет собственных средств. Ставки пенсионных выплат, установленные государством, ограничены верхним пределом, что приводит к отсутствию связи между размером пенсий и высоким уровнем заработной платы. Отсюда нежелание работодателей раскрывать всю информацию о размерах заработной платы. И одними налоговыми проверками эту проблему не решить.

Позиция Конституционного Суда РФ о том, что пенсионные взносы обеспечивают пенсии для нынешних пенсионеров, мягко говоря, наивна и не учитывает множество обстоятельств управления государством средствами, уплаченными на пенсионное страхование: инвестирование этих средств в государственные облигации, прямые инвестиции в коммерческие проекты, изъятие всех средств, уплаченных нынешними пенсионерами в предыдущие годы в бюджет государства, размер накопленных средств пенсионного фонда обычно (как показывает опыт других стран) превышает его текущие расходы, наконец, лишение граждан 1967 года рождения и старше (самый трудоспособный возраст сейчас) возможности иметь накопительный счет государственного пенсионного страхования. Все это свидетельствует об активной роли государства в отношениях, связанных с пенсионным страхованием, и одинаковой, по сути и по форме, природе налогов и взносов на государственное пенсионное страхование.

При этом необходимо отметить, что в налоговых отношениях системность имеет ограничения, установленные п. 7 ст. 3 Налогового кодекса РФ, о том, что все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика. То есть системность не применяется, если это возлагает на налогоплательщика дополнительные налоговые обязанности.

 

Презумпция

 

 

1. Презумпция (praesumtia) - слово латинского происхождения. Буквально переводится как "предварение". Философы называют презумпцией предположение, основанное на вероятностных посылках. В ином значении презумпция - это положение, из которого исходят как из истинного, пока правильность его не будет опровергнута.

Презумпция является прямым результатом правомерных ожиданий человека. Этот метод основан на предположении о том, что каждый субъект права исполняет предписания правовых норм. Примеры презумпции можно встретить во всех сферах права. Презумпция невиновности при привлечении к ответственности, презумпция добросовестности в налоговых и гражданско-правовых отношениях, презумпция добросовестности и разумности в рамках исполнения фидуциарных обязанностей арбитражными управляющими, представителями, агентами, комиссионерами, органами управления юридических лиц, опекунами, доверительными управляющими, а также при исполнении функций публичного характера государственными служащими, судьями, экспертами, аудиторами. Например, зачисление средств на корреспондентский счет банка, обслуживающего кредитора, означает исполнение денежного обязательства должником, исходя из презумпции исполнения банком своих обязательств перед кредитором - клиентом банка по зачислению средств на счет кредитора в соответствии с договором банковского счета.

Презумпция стала применяться в методологии права благодаря юридическому закреплению основных прав и свобод в результате Великой французской революции. В ст. 9 Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1769 г. была впервые предусмотрена презумпция невиновности: "Поскольку каждый считается невиновным, пока его вина не установлена, то в случаях, когда признается нужным арест лица, любые излишне суровые меры, не являющиеся необходимыми, должны строжайше пресекаться законом". Дальнейшее расширение данной презумпции отмечено в п. 1 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г.: "Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты".

2. Презумпция невиновности и презумпция добросовестности схожи по методологии применения, хотя они используются для достижения разных целей: в уголовном праве оценивается причастность лица к совершению преступления, а в иных отношениях - выполнение лицом обязанности, установленной законом. В последнем случае формальное исполнение закона с нарушением его целей (и смысла, придаваемого законодателем) признается недобросовестным. Некоторые эксперты более широко трактуют недобросовестность, включая в это понятие случаи мошенничества, фальсификации документов и иные случаи обмана и злоупотребления доверием. С этим мнением следует согласиться, поскольку оно обусловлено неразрывной связью презумпции добросовестности с другими общими принципами права (правомерных ожиданий) и нравственности.

 

Презумпция добросовестности дает рождение другим вытекающим из ее содержания презумпциям. На сегодняшний день известны, например, презумпция достоверности информации, презумпция объективной обоснованности поведения, обусловленной экономическими и иными разумными причинами, презумпция разумности расходов на оплату услуг представителя. Некоторым может показаться, что в последнем случае это касается налоговых отношений, так как на это направлены ст. 252 Налогового кодекса РФ и Постановление Пленума ВАС РФ N 53 об обоснованности налоговой выгоды. Но я хочу привести пару других примеров. В корпоративных отношениях компаниям рекомендовано использовать кодексы корпоративного поведения, содержащие стандарты поведения менеджмента, органов управления компаний и иных субъектов корпоративного права. Эти стандарты направлены на реализацию общих принципов права, включая принцип хорошего управления. Как установлено Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг РФ, в годовом отчете акционерного общества должна содержаться информация о соблюдении российского Кодекса корпоративного поведения. Требования к соблюдению иностранных кодексов или кодексов, принятых международными организациями (например, Кодекс корпоративного поведения ОЭСР), содержат более четкое правило: "Если не соблюдаешь, то объясни почему". Данное правило, являющееся международно признанным, содержит ответ на решение проблемы, связанной с бременем доказывания. Конституционный Суд РФ считает, что презумпция освобождает от доказывания. Но данное правило свидетельствует об обратном: если у лица имеются объективно разумные и правомерные причины своего поведения, которым затрагиваются интересы других лиц или публичные интересы, возникает обязанность раскрыть эти причины.

В другом случае при решении вопроса о взыскании расходов на оплату услуг представителя в судебном процессе суд оценивает объективную необходимость этих расходов, которую необходимо доказать лицу, в интересах которого взыскиваются эти расходы. То есть презумпция необходимости расходов на оплату услуг представителя не освобождает от обязанности доказать обоснованность этих расходов. Такого подхода придерживается Суд ЕС в своей практике.

3. Особый характер в возложении бремени доказывания в случае презумпции имеет принцип исключения конфликта интересов. Данный принцип указывает на негативные последствия в случае ограничения воли лица, который должен действовать в интересах других лиц или в публичных интересах, когда такое ограничение возникает в силу зависимости от других лиц. В этом случае возникают сомнения в достоверности предоставленной информации, разумности и добросовестности поведения, в наличии экономической выгоды при заключении сделки. Именно поэтому судьи часто не принимают в качестве доказательства экспертное заключение, подготовленное по заказу одной из сторон спора (и этой же стороной оплаченное). Именно поэтому сделки с заинтересованностью должны быть одобрены независимыми лицами в органах управления компаниями. Конфликт интересов рождает как бы обратную презумпцию, когда имеющее конфликт интересов лицо обязано доказать отсутствие нарушения законных интересов. Известны случаи в практике компании "ПрайсУотерхаусКуперс" или Конституционного Суда РФ, когда независимость аудитора могла быть доказана только при наличии большого числа клиентов. К сожалению, зависимость от одного лица бывает сильнее зависимости от закона.

4. Презумпция добросовестности в связке с принципом соразмерности не допускает возложения на добросовестных субъектов права ограничений, исходя из отдельных случаев недобросовестности, возникавших на практике. Такие попытки неоднократно возникали в законодательной практике. Можно вспомнить инициативы, связанные с предоставлением регистрирующему органу приостанавливать государственную регистрацию на один месяц для проверки, содержат ли документы, поданные на регистрацию, недостоверные сведения. Не соответствует данному принципу и предложение Правительства РФ по установлению дополнительного имущественного ценза для применения обеспечительных мер по корпоративным спорам.

Указанные выше особенности принципа презумпции отражены во многих постановлениях Пленума ВАС РФ, посвященных, в частности, налоговой выгоде, уменьшению суммы сбора за пользование биологическими ресурсами (в части наличия возможностей влиять на решения контролирующего органа), деятельности товариществ собственников жилья (в части осуществления ими деятельности исключительно для собственных нужд).

Презумпция предполагает освобождение от обязанности доказывать правомерность поведения лицом, привлекаемым к ответственности, и возлагает такую обязанность на другое лицо. Однако, если будет доказано обратное, лицо может быть привлечено к ответственности, ему может быть отказано в удовлетворении его собственных требований.

5. Презумпция имеет значение не только в случаях привлечения к ответственности или применения иных негативных последствий для нарушителя. Презумпция непосредственным образом связана с правомерными ожиданиями. Можно сказать, что презумпция и есть ожидание определенных действий от другого лица (в основном касается лиц, выполняющих фидуциарные обязанности, или аффилированных лиц). Например, если представитель акционера знакомится с материалами к собранию участников хозяйственного общества, менеджмент общества вправе рассчитывать на то, что участнику известно о созыве собрания. Если суд направляет извещение представителю стороны в споре, суд вправе рассчитывать на то, что и сторона знает о дате судебного заседания.

Направление любых извещений осуществляется в адрес места жительства гражданина или места нахождения юридического лица, если лицо своевременно не сообщило о другом адресе. Законодатель презюмирует нахождение граждан и организаций по этим адресам. Данная презумпция содержится в Гражданском кодексе РФ применительно к месту исполнения денежных и иных обязательств (абзацы пятый и шестой ст. 316 ГК РФ), в Налоговом кодексе РФ, процессуальных кодексах и иных основных нормативных актах.

Вот несколько другие примеры, связанные с распространением информации. Если налогоплательщику стало известно о том, что его контрагент не исполняет налоговые обязанности, это должно быть известно и аффилированным лицам налогоплательщика (Постановление Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. N 53). Если несколько аффилированных лиц приобретают акции акционерного общества, количество которых в совокупности превышает 30% голосующих акций общества, законодатель презюмирует, что аффилированным лицам известно о том, что общее количество приобретенных акций возлагает на любого из них обязанность сделать публичное предложение акционерам общества о выкупе акций.

Федеральный закон "О защите конкуренции" при установлении контроля за экономической концентрацией предполагает, что увеличение доли на рынке путем приобретения активов и иными способами концентрации капитала позволяет контролировать приобретенный бизнес не только приобретателем, но и всей группой лиц, относящейся к определенному товарному рынку. Федеральный закон "О защите конкуренции", надо отметить, в целом относится к группе лиц как к единому хозяйствующему субъекту, предполагая наличие единого контроля в группе и отсутствие конкуренции между участниками группы лиц. Иное не соответствовало бы принципам презумпции и принципу правомерных ожиданий.

6. Презумпция является основополагающим методом при определении правомерных ожиданий одних лиц в отношении внутрикорпоративных решений органов управления юридических лиц, органов государства и иных регулирующих институтов. Данная презумпция означает, что каждый вправе рассчитывать, что при совершении сделки, при принятии ненормативного или нормативного акта были соблюдены все требования закона с точки зрения внутренних процедур. Данная презумпция означает также, что сами лица, принимавшие решения, не вправе в оправдание недействительности решения или акта ссылаться на нарушения своих внутренних процедур. Примеры данной презумпции можно найти при подаче документов для государственной регистрации юридических лиц (ст. 12 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"), при защите прав кредиторов в сделках с хозяйственными обществами и с иными юридическими лицами (при оспаривании крупных сделок и сделок с заинтересованностью, а также иных сделок, если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором или учредительными документами юридического лица в соответствии со ст. 174 ГК РФ; при оспаривании сделок юридического лица, выходящих за пределы его правоспособности, - ст. 173 ГК РФ, при защите против виндикационного иска - по п. 1 ст. 302 ГК РФ), при оспаривании сделок исполнительным органом, решение о назначении которого признано недействительным.

Интересно, что хотя порядок совершения сделок с заинтересованностью установлен в законе и кажется верным применение в данном случае не ст. 174, а ст. 168 ГК РФ (недействительность сделки, не соответствующей закону), Пленум ВАС РФ распространил данную презумпцию и на эти сделки (аналогию можно применить и к крупным сделкам). На первый взгляд это было сделано по формальным основаниям: сделки с заинтересованностью и крупные сделки являются оспоримыми (применяется ст. 174 ГК РФ), а не ничтожными (ст. 168 ГК РФ). Однако надо признать это решение верным и с методологической точки зрения именно в силу основополагающего значения данного принципа презумпции.

Данная презумпция в рассматриваемых отношениях опровергается (как указано в перечисленных нормах закона) доказательством того, что лицо знало или заведомо должно было знать о нарушениях внутрикорпоративного характера. В этом случае применяется принцип должной осмотрительности и осторожности. Таким образом, эти два принципа связаны между собой.

Принцип должной осмотрительности и осторожности впервые был использован в правовой позиции Конституционного Суда РФ по виндикации и двусторонней реституции и сейчас получил широкое распространение в судебной практике применительно к обоснованной налоговой выгоде (Постановление Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. N 53), крупным сделкам и сделкам с заинтересованностью и к другим случаям, где имеет место презумпция. Требование заботливости и осмотрительности в той степени, в которой это требуется по характеру и условиям оборота, часто встречается в гражданско-правовых отношениях, например, при изменении или расторжении договора (ст. 451 ГК РФ) или при привлечении к ответственности (ст. 401 ГК РФ).

Судебная практика выработала ряд критериев, свидетельствующих об отсутствии должной осмотрительности и осторожности:

- ограничения, установленные уставом, должны быть известны, если устав утвержден в соответствии с типовым уставом, утвержденным нормативным актом;

- имеются признаки аффилированности, взаимозависимости или участия в одной группе лиц;

- имеется судебный иск о праве на имущество;

- имеются признаки недобросовестности (например, создание условий, препятствующих виндикации путем совершения нескольких сделок за короткое время или сделок по цене значительно ниже рыночной стоимости и т.п.).

При доказательстве недобросовестности (и в других случаях привлечения к ответственности) имеется тенденция к доказыванию на основе объективных обстоятельств конкретных действий (бездействия) и иных косвенных признаков по сравнению с более сложным доказыванием сговора, которое возможно только при привлечении к уголовной ответственности.

Наличие не только презумпции добросовестности, но и самой добросовестности свидетельствует о том, что нравственные ценности получают юридическое значение. Уважение достоинства личности, доверие (принцип правомерных ожиданий), добрая совесть и иные нравственные ценности лежат в основе права и предопределены требованием определенности человеческого существования.