Тавтологические непосредственные умозаключения

Непосредственные умозаключения, рассмотренные в старой формальной логике, аналитичны, тавтологичны; здесь непосредственное умозаключение есть выражение одной и той же мысли различными предложениями, тогда как оно должно быть необходимым выведением из одной мысли отличной от нее мысли, что в старой логике неясно. Возьмем несколько примеров тавтологического непосредственного умозаключения.

Обращение (conversio) есть непосредственное умозаключение в отношении предиката суждения (посылки). Из данного суждения выводится суждение, где субъект и предикат, сравнительно с посылкой, меняются местами; например, «все люди смертны, следовательно, некоторые смертные — люди». Здесь в заключении та же мысль, что и в посылке, В посылке речь идет о всех людях, а не о всех смертных, поэтому и в заключении говорится, что не каждое смертное есть человек. Если человек смертен, то в «смертности» есть такое нечто, которое совпадает с одним признаком человека; обращение производится на основании этого тождества, вследствие его (именно вследствие этого осуществляется простое обращение суждения, высказывающего определение). Здесь умозаключение является повторением одного и того же признака (если не принять во внимание объем, на который опирается обращение; если мы примем во внимание объем, тогда аналитичность умозаключения становится очевидной, поскольку «некоторые» есть часть «всего» и прямо вытекают отсюда), так как в человеке признак смертности будет, конечно, признаком смертности в человеке. В этом состоит смысл обращения и ясно видна его тавтологичность; а тавтологичность в умозаключении ничего не дает, поэтому указанное умозаключение не является умозаключением. Именно поэтому и спорят: есть ли оно умозаключение или превращение суждения.

Когда вышерассмотренное непосредственное умозаключение считается умозаключением, тогда различие предложений принимается за различие суждений; имеется в виду не различие мыслей, а различие словесных выражений. Правда, общие и частные суждения различаются друг от друга логически, но в вышерассмотренном умозаключении в форме общего и частного взяты только предложения, а не мысли —суждения.

Действительное непосредственное умозаключение осуществляется во взаимосвязи категорий и на их основании — их предусмотрением, например, во взаимосвязи «человека» как «частного» и «смертного» как «общего» (категории и их взаимосвязи действуют в их проявлении, хотя не так определенно); поэтому, «человек смертен» как посылка, дает заключение: «смертный не есть человек», поскольку смертный и человек не одно и то же (невозможно чистое тождество никаких двух свойств). Здесь имеется какая-то неясность, которую можно снять, если мысль выразим только категориями; «частное есть общее» содержит вторую сторону (поэтому и выводится из него) — «частное не есть общее». То обстоятельство, что частное есть его противоположное — общее, ясно, содержит то, что частное не есть общее и поэтому это последнее непосредственно вытекает из него. Из положительного вытекает отрицательное, которое подразумевается им, но этим оформляется то, что было неоформленным. Необходимость отрицательного для положительного означает то, что здесь имеется синтетическая связь, именно, осново-следственная связь противоположностей. То, что было сказано в отношении вышерассмотренного умозаключения, относится и к обращению других суждений.

Выше охарактеризованная мысль обращения прямо переходит (формальной логикой этот переход не принимается во внимание) во второй вид непосредственного умозаключения — в превращение (obversio), которое представляет собой установление отношения субъекта посылки с противоположным предикатом; например, «человек смертен, следовательно, человек не бессмертен». Здесь тоже повторение одного и того же, хотя посредством отрицательного признака, который характерен для формы предложения, а не для мысли — не для формы суждения; но, вместе с тем, этот отрицательный признак и вся эта связь требует синтетичности, поскольку друг с другом должны связаться формы положительности и отрицательности; иначе говоря, для того, чтобы указанная связь предложений была прямым выражением связи соответствующих суждений, необходима связь формы положительности с формой отрицательности, как связь именно логических, а не только грамматических форм. Логическая связь логических форм положительности и отрицательности не была предусмотрена старой логикой; она и не могла предусмотреть это, поскольку не рассматривала и не рассматривает категорий, связи категорий, тогда, как они-то и составляют основание и сущность того, что рассматривается в формальной логике.

Превращение во всей полноте представлено во взаимосвязи категорий. Из суждения «частное есть общее» непосредственно вытекает, что «частное не есть необщее», но это последнее есть повторение первого и поэтому необходимая связь формы положительности с формой отрицательности здесь не осуществляется. Такая связь осуществляется тогда, когда частное связывается с нечастным, а это имеет место в отрицании, которое подразумевается первым суждением. «Частное есть общее» уже означает, что «частное есть нечастное», поскольку нечастное есть общее; с другой стороны «частное есть общее» означает, что «частное не есть частное» (а общее). Но это уже больше, чем обыкновенное превращение.

Тавтологические умозаключения переходят в свою противоположность.

Другие известные виды непосредственного умозаключения ничего нового не дают. Сказанное показывает, как приходит старая логика к логике диалектической.