Правило логического определения

Это правило интересует нас здесь только постольку, поскольку на его основании можно доказать тождество диалектики, логики и теории познания. В аспекте этого правила эти три науки представляют собой одно и то же.

Правило логического определения есть правило рассмотрения определенности мысли самой по себе, категориально. Это такое рассмотрение предмета, когда полагается, что он из себя представляет, т.е. полагается его понятие, полагается определенность без психологического противопоставления субъекта и объекта. Правило логического определения или определения понятия есть путь, которым полагается понятие предмета; полагается то, что такое этот предмет, а не то, где он находится, или каков он в отношении другого предмета. Правило логического определения применяется и к такому отношению, поскольку возможно понятие всего; отношение тоже есть предмет.

Что такое предмет? С логической точки зрения, предметом считается все то, о чем можно высказать мысль; такова и объективно существующая вещь, и сама мысль, и форма материальной вещи и логическая форма мысли. Логическими предметами являются и бытие и ничто, и истина и ошибка. Отрицание предмета тоже есть определенный логический предмет: 1) само это отрицание есть нечто, о котором мы должны судить и судим; 2) результат отрицания предмета тоже есть предмет, возможно извращенный предмет, но все-таки предмет; видимость предмета тоже есть определенный предмет, она выполняет роль предмета, хотя извращает его. Древние скептики отрицали действительность, считали ее видимостью, но, согласно К. Марксу, они так же относились к этой видимости, как к действительности[185]. Если вместо действительности предмета в логике берется символ (символы), тогда сам символ выходит в роли предмета и действительностью логики будет действительность символов. Если мы попытаемся устранить — отрицать предмет, действительность, тогда нашим предметом будет это отрицание. Отрицание действительности, бытия и доказательство этого отрицания изменяет все (как это было у Горгия). Так что отрицание предмета невозможно; он необходим для познания, для логического и для существования.

Согласно правилу логического определения, кантианское противопоставление вещи в себе и явления или сущности и явления ошибочно. Вещь в себе Канта не может быть непонятной для нас, так как мы знаем, что эта вещь есть причина наших ощущений; мы знаем и то, что вещь и наше ощущение отличаются друг от друга; вещью называется то, что не находится в пространстве и во времени и т. д. Существование понятия вещи в себе есть вполне достаточное основание для отрицания ее непознаваемости. Если вещь не переходит в явление, то нет и явления, оно теряет смысл. Явление может быть только явлением сущности. Если существует сущность без явления, то способ ее существования и будет явлением. Нельзя знать границу явления, не преодолевая ее (как это отметил Гегель). С точки зрения определения понятия, нельзя оторвать сущность от явления; что есть сущность, то и есть ее явление и природа явления состоит в его сущности.

Нас здесь интересует только одно: с точки зрения логического определения, предмет есть то, что существует в действительности и что обязательно, неустранимо для мысли. Более того: понятие предмета, т.е. то, что такое предмет, не определяется нашим к нему психологическим отношением. Понятно предмета одинаково имеет силу для онтологии, теории познания и логики. Правда, предмет, существующий в действительности и предмет отраженный, существующий в мысли, отличаются друг от друга, но правильное понятие предмета, его категория, может быть только одна; поэтому, с точки зрения категории предмета, логика и теория познания одно и то же; если предмет имеет диалектическую природу, чем определяется и диалектичность мысли, то диалектика, логика и теория познания, в указанном здесь аспекте, не могут не быть тождественными.

Природа противоречия не может определяться его «местонахождением». Противоречие, как таковое, одно и то же, независимо от того, где оно: в бытииили в мысли. Правда, реальное противоречие и противоречие в мысли существенно отличаются друг от друга, но противоречие, как категория, может быть только одна. И это противоречие, разумеется, одинаково действует в диалектике, в логике и в теории познания. Поэтому в аспекте категории противоречия эти три науки представляют собой не три, а одну и только одну науку.

Ошибочна точка зрения, согласно которой противоречие существует только в действительности, а не в мысли, так как если мы знаем, что противоречие существует в действительности, то у нас уже имеется понятие противоречия, т.е. знаем, что такое противоречие. Если у нас имеется понятие противоречия, то невозможно, чтобы противоречия не было в нашей мысли. То обстоятельство, что противоречие осмысливается нами, непротиворечиво, не упраздняет противоречия в мысли, а указывает именно на его осмысление и на его существование вмысли.

Ошибочна и та точка зрения, которая считает противоречие только достоянием мысли. Например, с точки зрения Канта, для разума характерно существование в нем необходимого противоречия, тогда как в действительности его нет. Где бы ни существовало противоречие, главным является то, что оно такое, какую природу оно имеет. Логическое определение противоречия одно и то же для каждой сферы знания.

Говоря, что противоречие в мысли есть ошибка, что в истинном и правильном мышлении оно невозможно, мы применяем категорию противоречия, согласно которой и говорим, что оно есть ошибка. Невозможность противоречия сама опирается на ее категорию, в противном случае был бы невозможным даже разговор о невозможности противоречия. Мы можем знать ошибку только тогда, если знаем истину. Истина есть критерий ошибки. Факт ошибки сам является истиной (это обстоятельство является предметом специального исследования).

Ответы на вопросы — конечен мир, или бесконечен? Познаем ли мы конечное или бесконечное? — определяются, прежде всего, тем, как мы понимаем понятия конечного и бесконечного. С точки зрения определения этих понятий, т.е. в аспекте категорий конечного и бесконечного, диалектика, логика и теория познания одно и то же. Во всех трех сферах применяются одни и те же категории конечного и бесконечного.

Одна из причин ошибки Канта при рассмотрении его первой антиномии состоит именно в том, что он исходит не из категорий конечного и бесконечного и непосредственно рассматривает не их, а конечность и бесконечность мира — конкретное применение этих категорий. Кант отрицает синтетичность взаимосвязи понятий, но если бы он непосредственно рассмотрел категории конечного и бесконечного и их логическую связь, то обязательно пришел бы к открытию их диалектического единства и не ограничился бы только отрицательной диалектикой — необходимостью конечного и бесконечного, как противоположностей — и не счел бы эту необходимость ошибкой; он открыл бы, что бесконечное не есть только потенциальное бесконечное (из чего он исходил догматически).

Если бы Кант непосредственно рассмотрел категории конечного и бесконечного, как именно категории, он убедился бы, что разрешение антиномии не требует отрицания мира как вещи в себе и признания его только как явления. В таком случае он не оторвал бы познание от метафизического и проблему метафизики, как науки, разрешил бы совершенно па другому. Правило логического рассмотрения категорий конечного и бесконечного обосновывает тождество логического, познавательного и диалектического, что впервые понял Гегель.

Указанное здесь обстоятельство повторяется у Канта и при разрешении других антиномий. Например, при разрешении второй антиномии Кант опирается на различие вещи в себе и явления, отрывает познавательное от метафизического и логического; его подход к вопросу был недиалектическим, поэтому он, доведя дело до отрицательной диалектики, считает ее ошибкой. Непосредственно рассмотрев природу категории количества, он убедился бы, что прерывность и непрерывность не только необходимы друг для друга (и что эта необходимость не есть ошибка), но и составляют понятие одного и того же, именно, понятие количества, природа чего диалектична, является единством противоположностей (прерывности и непрерывности). В этом аспекте диалектика, логика и теория познания есть одно и то же. Кант дошел до того момента, откуда начинает Фихте, а Гегель продолжает и доводит дело до тождества трех наук.

Сказанное относится и к другим логическим категориям, например, к тождеству, содержанию, форме, единичному, частному, общему, относительному, абсолютному, закону и т. д. Применение этих категорий и вообще правила логического определения есть логически-объективное рассмотрение наиобщего для бытия и мысли. Рассмотрение понятий о наиобщих формах предмета и мысли в их логической системе является делом, той логики, которая есть одновременно и гносеология, и диалектика. Это онтологическая логика, в предмете которой отождествляются диалектическое, логическое и познавательное. В сферу логики входит как понятие о предмете, так и понятие о понятии, в сущности это одно и то же.

Как известно, классики марксизма указывали, что наиобщие законы бытия и мысли одни и те же для этих двух сфер. Материалистическая диалектика есть наука о наиобщих законах движения и развития природы, общества и мышления. Именно законы и категории движения и развития бытия и мысли, рассмотренные согласно правилу определения понятия и вообще правилу логического определения, дают основание для утверждения тождественности диалектики, логики и теории познания.

Правило логического определения, разумеется, применяется прежде всего, в отношении самого логического; правило логического рассмотрения применяется и в отношении этого правила. Этим создается логическая рефлексивность.