Подвиг Снозика под Ольтеницей

бывшая из Севастополя дивизия была встречена кавказским начальством с недоверием к ее боевому опыту, но первые же действия этой дивизии дали ей почетное место среди доблестных кавказских войск, что князь Воронцов подтвердил особым приказом, данным этой дивизии 19 ноября⁴².

Победа под Ахалцыхом устранила беспокойство князя Воронцова за этот район. Но тем сильнее чувствовал наместник опасное положение князя Гагарина в Гурии, против которой, по полученным сведениям, было собрано до 30 тысяч человек при 30 орудиях, в то время как у нас там находилось 7 ¹/₂ батальона пехоты⁴³, 36 сотен милиции и казаков и 10 орудий⁴⁴. Блестящее дело князя Андронникова развязало руки главнокомандующему, который в дополнение к пяти ротам⁴⁵, посылавшимся в Озургеты из Тифлиса, решил отправить туда же из Ахалцыха 2 батальона, 3 сотни и 4 орудия⁴⁶.

Вскоре князь Андронников был отозван в Тифлис для исполнения своих прямых обязанностей, а начальником Ахалцыхского отряда был назначен генерал барон Врангель, начальник 21-й пехотной дивизии, который озаботился расположением отряда на зимний период.

Зимой нельзя было ожидать в Ахалцыхском уезде продолжения военных действий ввиду полной непроходимости гор между Поцховским и Ардаганским санджаками, сообщение между которыми в начале декабря совершенно прекращалось. Но это же обстоятельство, с другой стороны, затрудняло нам введение русского

401

управления в изъявивших покорность Ардаганском и Чалдырском санджаках.

В Ахалцыхском отряде большая часть местной милиции была распущена по экономическим соображениям. В самом городе на зиму должен был остаться Виленский полк, в Ацхуре и Боржоме — по одному батальону и в Сураме — два батальона Белостокского полка.

Что касается турок, то остатки корпуса Али-паши были отправлены из Ардагана в Карс, где их предполагалось расформировать по разным частям, а в Ардаган же, куда для замены раненого Алипаши прибыл Юсуф-паша, ожидались свежие войска⁴⁷.

Император Николай, связанный политическими условностями относительно ведения наступательной войны на европейском театре, а впоследствии и на Черном море, возлагал большие надежды на решительные операции на Кавказе. По мнению государя, быстрое наступление к Карсу, разбитие турецкой армии в поле и овладение этой крепостью должны были сломить упрямство турок и вознаградить нас за невольное бездействие в Европе. Многочисленная закаленная в боях Кавказская армия давала, казалось, средства к выполнению этой воли государя. Но в действительности, как известно, обстановка сложилась иначе. Вся армия князя Воронцова ушла на внутреннюю борьбу в крае, и до прихода 13-й дивизии наместник отчаивался даже удержать в своих руках Кавказ⁴⁸. Приход подкреплений из Севастополя и два удачных дела у Баяндура и Ахалцыха улучшили наше положение, но не настолько, чтобы князь Воронцов имел возможность приступить к выполнению изложенного государем плана. Действующий отряд, Александропольский, который, собственно, и должен был начать активные операции, был, как мы знаем, очень слаб, и наместник не мог его в скором времени увеличить ввиду опасного положения Ахалцыха и Гурии. Этот отряд пока мог с трудом противостоять натиску превосходящих сил турок, но не атаковать их. В Петербурге же смотрели на дело иначе и торопили к переходу в наступление. «Государь надеется, — писал военный министр князю Воронцову после получения известия о победе при Ацхуре⁴⁹, — что теперь князь Бебутов не замедлит перейти к наступательным операциям. Это самый действительный способ прикрыть нашу границу и нанести решительный удар. Занятие Карсской области предоставит нам при этом особое удобство в снабжении войск провиантом».

Перехода в наступление и особенно победы с жаждой ожидали и храбрые войска Александропольского отряда. На Кавказе хорошо сознавали полную невозможность немедленно начать

402

наступательную кампанию в широких размерах, но полки князя Бебутова с ревностью смотрели на блестящие подвиги своих товарищей под Ахалцыхом и с нетерпением ждали случая уравняться с ними. Такой случай вскоре и представился на полях Баш-Кадыкларских.

После баяндурского боя 36-тысячный турецкий корпус Абдипаши отступил за р. Арпачай, но, узнав, что наш отряд вновь отошел к Александрополю, перешел на прежнюю свою позицию и укрепился на ней, ожидая прибытия подкреплений из Карса.

Отряд князя Бебутова в свою очередь усилился в период с 4 по 12 ноября двумя батальонами и двумя казачьими полками⁵¹ и больше подкреплений в скором времени ожидать не мог ввиду тяжелого положения под Ахалцыхом и в Гурии.

Князь Бебутов, удовлетворяя сердечное желание войск вступить в бой, в особенности после получения известия о победе князя Андронникова, решил выступить в ночь с 13 на 14 ноября со своим отрядом для атаки турок на Баяндурской позиции и для изгнания их из наших пределов.

Хотя 13 ноября и было получено известие, что турки внезапно очистили Баяндурскую позицию и начали быстро отступать к Карсу, но князь Бебутов не отменил своего распоряжения и с рассветом 14 ноября выступил из Александрополя по следам неприятеля. Из-за дурной погоды, испорченных дорог и необходимости переправляться через речки с обрывистыми берегами отряд лишь поздно вечером прибыл в с. Пирвали, в 20 верстах от Александрополя. На следующий день он перешел через Ак-Узюм к с. Баш-Шурачель, где расположился лагерем. К 16 ноября по строевому рапорту всего в отряде числилось 12 655 человек всех родов оружия, включая сюда и нестроевых⁵². В том числе было около 8000 пехоты и около 3000 кавалерии.

Можно было предполагать, что неприятель находится в одном переходе от нас. Преследование его при дурных дорогах по стране бедной, разоренной турками, лишенной фуража, без продовольственных транспортов, и в особенности без санитарного обоза, являлось невозможным.

Кроме того, база в Александрополе не была достаточно обеспечена запасами. Всего к этому времени там находилось 2800 четв. муки, 5500 четв. сухарей и 9000 четв. пшеницы в зерне, для перемола которой имелась лишь одна мельница. Подвоз же припасов из Делижана замедлялся дурным состоянием дорог⁵³.

Эти обстоятельства вынудили князя Бебутова приостановить дальнейшее наступление с тем, чтобы в случае продолжавшейся дурной погоды возвратить войска на зимние квартиры.

17 ноября колонна из 2 ¹/₂ батальона, дивизиона пешей артиллерии, дивизиона драгун и 2 конных орудий отправилась под командой

403

Укрепления Калафата

генерала Кишинского на фуражировку в д. Астахану, где была встречена значительной массой турецкой кавалерии. При содействии прибывших из лагеря подкреплений турки были наголову разбиты и изгнаны с большой потерей; наши же фуражиры благополучно вернулись назад с набранным продовольствием. Появление неприятельской кавалерии давало повод предполагать, что и главные силы турок недалеко ушли. Действительно, на следующий день князь Бебутов получил новые сведения о том, что отступивший от Баяндура турецкий корпус не отходит к Карсу, а сосредоточился в окрестностях Суботана и стал лагерем около ОртаКадыкляра и Баш-Кадыкляра. Это известие обрадовало князя Бебутова; явилась надежда настигнуть неприятеля и заставить его принять бой, «чтобы положительным поражением нанести ему удар за все грабежи и разбойничества, которые турки еще до начала военных действий позволяли себе в наших пределах»⁵⁴.

С вечера 18 ноября лишние обозы были отправлены в Александрополь под прикрытием 1 батальона, 6 орудий и 2 сотен казаков, а 19-го числа отряд князя Бебутова двинулся в 7 часов утра от Баш-Шурагеля по Карсской дороге. Всего в отряде состояло 10 ¹/₂ батальона, 10 эскадронов, 15 сотен, 24 пеших и 8 конных орудий⁵⁵.

В авангарде под начальством генерала Багговута шли нижегородские драгуны и 3 сотни линейных казаков; главные силы двигались под личным начальством князя Бебутова, имея артиллерию в двух группах в середине колонны, и в арьергард для прикрытия оставшегося при войсках обоза было назначено 1 ³/₄ батальона, пешая батарея и 4 сотни казаков. Такой внушительный арьергард оправдывался необходимостью обезопасить обоз

404

от находившихся вблизи больших масс турецкой конницы. С той же целью фланги колонны на походе были прикрыты справа цепью от 4 сотен казаков и слева цепью от 2 сотен.

Войска шли налегке, без артельных котлов. Ввиду отсутствия при отряде подвижного артиллерийского парка они имели при себе только один комплект патронов и зарядов. Продовольствия (сухарей и провианта) и зернового фуража имелось только на пять дней, спирту же — на четыре порции. Лазаретный обоз состоял из 23 повозок для больных и раненых.

Отряд, пройдя 20 верст и переправившись через р. Карс-чай вброд и у с. Пирвали, в полдень поднялся на высоты, которые далее постепенно спускались к ручью Мавряк-чай. С этих высот нашему отряду открылась, благодаря ясной погоде, вся неприятельская позиция⁵⁶.

Она была ограничена с фронта ручьем Мавряк-чай, текущим в очень обрывистых берегах, которые к тому же образовали на левом берегу несколько глубоких оврагов. С правого фланга и с тыла она ограничивалась ручьем Кадыклар. Сама позиция представляла ряд возвышенностей, имевших общее направление от ГамзаКиряка на Баш-Кадыклар. Труднодоступная с фронта, где она прикрывалась не только обрывистыми берегами ручья Мавряк-чай, но и д. Угузла, позиция эта имела в тылу ручей Кадыклар, крутые берега которого стесняли маневрирование большой массы войск. Число турецких войск, расположенных на позиции, составляло до 20 000 регулярной пехоты, 3000 регулярной кавалерии, более 14 000 курдов и милиции и 46 орудий.

Местность, отделявшая отряд князя Бебутова от неприятельской позиции, представляла небольшую, пересеченную оврагами равнину, ограниченную с северо-запада горой Караял, а с юга крутым спуском в долину Мавряк-чая.

Неожиданная обстановка неприятельского корпуса на БашКадыкларской позиции была следствием разногласия среди турецких военачальников.

Абди-паша полагал после боя 2 ноября уклониться от встречи с нами и отойти, ввиду приближения сурового времени года, к Карсу на зимние квартиры. Но некоторые паши с начальником штаба корпуса Рейс-Ахметом-пашой во главе протестовали против этого решения, настоятельно требуя вступить с нами в бой. Отношения между командиром корпуса и его начальником штаба так обострились, что 11 ноября Абди-паша уехал в Карс с намерением донести обо всем в Константинополь.

Вступивший в командование корпусом Рейс-Ахмет-паша, узнав о прибытии к нам подкреплений, размер которых был сильно преувеличен, решился 13 ноября после некоторых колебаний продолжать отступление. Но дошедший до него разговор о том, что в

405

лагере его обвиняют в трусости, заставил Рейс-Ахмета вернуться в Кадыклар, с тем чтобы принять здесь бой⁵⁷.

В ночь на 19 ноября турки не имели еще никаких сведений о нашем намерении их атаковать, и когда в десятом часу утра их разъезды дали знать о приближении отряда князя Бебутова, то первоначально Рейс-Ахмет этому не поверил, и целый час прошел без всяких с его стороны распоряжений. Удостоверившись же в действительности нашего наступления, он приказал ударить тревогу.

Первоначально турецкие войска построились на левом берегу ручья Кадыклар в две боевые линии, по 6 батальонов пехоты в каждой. На правом фланге первой линии стало 16 орудий, на левом — 6 орудий; обе батареи были с наружных флангов прикрыты двумя полками регулярной кавалерии. В резерве расположилось 8 батальонов пехоты и полк регулярной кавалерии с 8 орудиями. Для прикрытия главного лагеря у сел. Орта-Кадыклар было оставлено 6 батальонов пехоты при 8 орудиях и в малом лагере у Баш-Кадыклара — один батальон. Иррегулярная кавалерия, курды и башибузуки расположились в больших массах правее позиции, в лощинах у сел. Гамза-Киряк, и на левом фланге, выше сел. Угузла.

Князь Бебутов, произведя рекогносцировку неприятельского расположения, первоначально решил обойти левый фланг турецкой позиции, стать на Карсской дороге и нанести оттуда главный удар, лишив таким образом турок пути отступления.

Был первый час дня, когда князь Бебутов приказал отряду немедленно спуститься к сел. Угузла и построить боевой порядок.

Первой линией командовал генерал Кишинский. В центре ее стал 1-й батальон пехотного князя Варшавского полка в развернутом строе. Имея за собой две роты саперов в ротных колоннах; на левом фланге 2-й батальон того же полка, а на правом фланге 1-й батальон Егерского князя Воронцова полка, оба в колоннах к атаке, имея за собой по две роты стрелков в колонне справа. В интервалах между батальонами расположилось 16 пеш. орудий, по 8 в каждом интервале.

Вторую линию, под начальством князя Багратион-Мухранского, составили 4 батальона⁵⁸ в колоннах к атаке.

Для охраны нашего правого фланга от многочисленной турецкой кавалерии было направлено к верховью оврага 6 эскадронов нижегородских драгун и 3 сотни с 4 конными орудиями под начальством князя Чавчавадзе. Для охраны левого фланга было выдвинуто по направлению к сел. Гамза-Киряк 4 эскадрона драгун, 7 сотен казаков и 4 кон. орудия под начальством генерала Багговута.

1 ѕ батальона⁵⁹, 8 пеших орудий и 5 сотен казаков составили резерв, прикрывая вместе с тем оставшийся при отряде обоз. Резерв и обоз расположились в лощине, закрытой от неприятельского огня.

406