Психонейроиммуноэндокринология и силы самоисцеления

Ещё одним шагом к более целостному взгляду на телесные фе­номены является психонейроиммуноэндокринология. Она подразумевает понимание того, что психика, нервная, иммунная и гормональная системы связаны друг с другом одними и теми же носи­телями информации и медиаторами. Поэтому просто слова могут так повлиять на психику человека, что произойдёт выброс гор­монов, а те в свою очередь активируют иммунную систему и отправят медиаторы по всему телу. Это объясняет, например, эф­фект плацебо и ноцебо. Если «пациенты» ожидают от медикаментов или операции улучшений своего здоровья, они чувствуют себя лучше даже тогда, когда им дали таблетку без действующих веществ или когда операции на самом деле не было. И наоборот, медицинское заключе­ние типа «при такой разновидности рака вы проживёте только 6 меся­цев» может привести к тому, что пациент прекратит сопротивляться и умрёт в назначенное ему время.

Психонейроиммуноэндокринология заостряет внимание на силах самоисцеления человеческого организма, которые можно поддержать. В любом случае их работу нельзя прерывать действиями извне. По­этому необходимо задать вопрос: что помогает силам самоисцеления человека, а что им мешает? Мне кажется, что мышление в категориях болезни скорее ослабляет человека, чем усиливает.

«Болезнь» как стратегия выживания

Мышление в категориях болезни для меня долго было таким есте­ственным, что я и в своей теории сначала пытался интерпретировать и объяснять в контексте психотравмы такие медицинские диагнозы, как «панические атаки», «депрессия», «пограничное расстройство лично­сти», «шизофрения» или «психоз» (Ruppert 2002, 2005). Я надеялся, что такой способ прояснения причин привлечёт интерес со стороны тради­ционной медицины и особенно психиатрии. Но со временем я понял, что использование категории «болезни» - неважно, применительно только к телу или с распространением на психические феномены, - может быть стратегией выживания и для экспертов, и для неспециалистов.

Когда мы называем себя или кого-то другого «больным», это ча­сто означает, что мы больше не задаём вопросов о текущей жизнен­ной ситуации, не ищем глубинных причин в биографии и не смотрим критически на условия жизни в обществе. Использование категорий болезни может оказаться молчаливым соглашением между врачами и «пациентами», направленным на то, чтобы не изучать подробно причины возникновения симптомов, а сразу начать процесс лечения и борьбу с симптомами болезни. С этого момента я как «пациент» больше не несу ответственности за свои «болезни». Гораздо проще сказать «у меня болезнь», чем подумать «я сам и есть мои телесные страдания». Противоположную позицию можно было бы сформулиро­вать так: «Мои телесные страдания принадлежат мне, никто не знает мою жизнь лучше меня. Поэтому только Я могу знать и чувствовать возможные причины моих страданий».

Экскурс: «депрессия» как следствие травмы

Диагнозы болезней в современной психиатрии, как правило, не проясняют реалии, а напротив, скрывают их. Например, «депрессия» в качестве болезни — общепринятый диагноз, и у миллионов людей на земле якобы имеется эта загадочная «болезнь». А если у человека есть такие симптомы депрессии, как

• хроническая усталость,

• нарушения сна,

• ощущение всеобщей бессмысленности,

• отсутствие перспектив и радости от жизни,

по той причине, что

• он вынужден тратить все свои силы на работе,

• его покинул партнёр,

• ураган разрушил до основания его дом,

• он застрял в позиции жертвы из-за нехватки внимания в ран­нем детстве,

• он ощущает своё бессилие в социальной системе, или

• он чувствует безнадёжность из-за общей политической ситуа­ции в мире,

это остаётся вне поля зрения при сложении всех отдельных слу­чаев в миллионы случаев «заболевания» депрессией.

Если посмотреть на список симптомов «депрессии» вниматель­нее, в глаза сразу бросается их психосоматическая подоплёка. Если мы определяем психотравму как феномен,

• при котором человек оказывается в состоянии бессилия и беспомощности,

• при котором все его попытки освободиться приводят только к ухудшению ситуации,

• и наилучшим решением оказывается не предпринимать актив­ных действий и

• попытаться достичь безопасного внутреннего состояния и тем самым спастись,

становится ясно: симптомы депрессии однозначно объясняются тем,

• что люди находятся в ситуации, которая их травмирует, или

• что в результате каких-то последних событий они вернулись в прежнюю ситуацию травмы;

• в этой ситуации они чувствуют себя беспомощными, неспо­собными к действиям и защищаются уходом в себя и отказом от волевых усилий;

• например, они могут настаивать на сохранении отношений, из которых не могут и не хотят выйти.

Называть своё состояние «депрессией» и не заниматься ситуа­цией, которая стала её причиной — по моей терминологии, это стра­тегия выживания. Даже нередко сопровождающие депрессию мысли о самоубийстве тоже являются стратегией выживания в той степени, в которой человек с помощью таких мыслей избегает конфронтации с ситуацией травмы и с травмирующими отношениями.