2020-10-11
116
Я не спрашивал их, когда они впервые осели на Уналашке и соседних островах, но, судя по тому, в какой зависимости от них находятся индейцы, можно предположить, что произошло это довольно давно.
Все эти меховщики время от времени сменяются. Те, с которыми мы встретились, пришли сюда из Охотска в 1776 году и должны туда возвратиться в 1781 году, так что им еще предстоит провести на этом острове четыре года.
Здесь уместно кое-что сообщить о туземцах: они по всем признакам самые мирные и спокойные люди из всех мне известных, а честность их может служить образцом для более цивилизованных народов земного шара. Но, судя по тому, что я видел у других народов, не состоящих в сношениях с русскими, я склонен думать, что эти качества отнюдь не природные, и я полагаю, что обладают они ими благодаря общению с русскими или, скорее, вследствие подчинения последним.
Русские говорили некоторым нашим джентльменам (если только сообщения эти были поняты верно), что они вынуждены были преподать туземцам суровые уроки, после чего и удалось навести среди местных жителей порядок.
Если это делалось на первых порах, то такое поведение можно оправдать, поскольку все это привело к весьма счастливым последствиям, и сейчас можно наблюдать картины величайшей гармонии, которая только может существовать при общении двух разных наций. На каждом острове у индейцев есть свой вождь, и они, видимо, пользуются свободой, и никто их не тревожит; мы, правда, не знаем, являются ли они данниками русских, но есть некоторые основания считать, что эти предположения основательны. [398]
Эти люди скорее низкорослы, но они упитаны и хорошо сложены. Шеи у них коротковатые, лица смуглые и круглые, глаза черные, бороды короткие, а волосы черные, длинные и прямые. Мужчины отпускают их на затылке и обрезают спереди, а женщины связывают в пучок на темени. Об их одежде мельком уже упоминалось выше; и мужчины, и женщины делают ее на один и тот же манер, разница состоит лишь в материале: женщины носят куртку из тюленьей шкуры, а у мужчин тот же вид одежды из птичьих перьев, и у тех и у других куртка эта спускается ниже колен. Мужчины, кроме того, носят поверх этой куртки еще одну, сделанную из кишок и не пропускающую воду, и она снабжена капюшоном, который накидывается на голову. Кое-кто носит сапоги, и у всех туземцев овальные, выступающие вперед деревянные шляпы с ободком, который прилегает к голове. Эти шляпы они красят в зеленый и другие цвета, в ободок сверху они втыкают длинную щетину некоторых морских животных, на которую нанизывают стеклянные бусы, а спереди прикрепляется одна или две фигурки из кости. Туземцы не красят тело, но женщины накалывают на лице легкий узор и проделывают отверстия в нижней губе, в которые вставляют кусочки кости. Однако на Уналашке мужчины с такими украшениями столь же необычны, как женщины, лишенные их. Кое-кто прикрепляет бусы к верхней губе, под ноздрями, и у всех есть украшения в ушах.
Пища и ее приготовление. В пищу у туземцев идет рыба, мясо морских животных и птиц, ягоды и даже водоросли. Летом они заготавливают много сушеной рыбы, складывая ее в кучи до зимы, и возможно, на время зимней скудости они запасают впрок также коренья и ягоды. Почти все они едят в сыром виде, а приготовляя пищу, как я заметил, лишь варят и жарят ее; варить они, вероятно, научились от русских. У некоторых имелись небольшие бронзовые котелки, а те, у которых их не было, пользовались плошками из плоских камней или глины, похожих на standing pie. Однажды на Уналашке я присутствовал на трапезе вождя, который ел в сыром виде голову только что выловленного палтуса. Прежде чем подать угощение вождю, двое его слуг съели жабры в их натуральном виде; предварительно они только выжали из них слизь. Затем один из слуг отрезал у рыбы голову, опустил ее в море и промыл, после чего уселся с этой головой рядом с вождем и, надергав травы, подстелил ее в том месте, куда положил голову, а остатки травы разбросал перед вождем. После этого он отрезал огромный кусок щеки и положил его перед вождем, который съел и этот кусок с неменьшим удовольствием, чем мы едим сырые устрицы. Когда вождь насытился, остатки головы были нарезаны или разорваны на мелкие кусочки, и эти доли достались тем, кто находился рядом с вождем, причем получившие мясо рвали его зубами и грызли кости [399] подобно своре собак. Поскольку эти люди не красятся, они не столь грязны, как обычно бывают индейцы, но дома у них совершенно завшивлены и полны грязи.
Жилища. Грязь в туземных домах неизбежна, если взять в расчет способ их постройки. Туземцы выкапывают в земле продолговатую яму на глубину в 2 фута, а порой и менее глубокую; ширина и длина ее редко бывает больше соответственно 50 и 20 футов, но обычно эти ямы делаются не столь больших размеров. Над этой ямой навешивается крыша из плавника, и сверху ее кроют сперва травой, а затем землей, так что по виду она становится похожей на кучу навоза. В средней части кровли оставляют квадратные отверстия: одно для света, другое для входа и выхода, а внутрь спускаются по лестнице или, вернее, по столбу с зарубками, которые служат ступенями. В некоторых домах имеются отверстия внизу, но это не совсем обычно. Вдоль боковых сторон и торцов дома устроены отдельные помещения для каждой семьи, и там люди спят и работают. Скамей нет, но вдоль стен идет желоб, вырытый в земле и покрытый циновками, и это самое достойное место в жилище. Но средняя часть дома открыта для всех и выглядит совсем иначе, ибо хотя пол и покрыт сухой травой, но сюда сбрасывается вся грязь; это также место, где отправляют малую естественную потребность, и вонь от мочи отнюдь не подавляет запаха сырых шкур и кож, которые постоянно тут киснут. За желобом и над ним хранятся личные вещи туземцев — одежда, циновки, кожи и т.д.
Утварь. Домашняя утварь представлена чашами, ложками, бадейками, плетеными корзинами и котлами или горшками, вероятно, русского происхождения, причем все эти вещи были аккуратны по выделке и красивы по форме.
Орудия. Мы видели у туземцев только ножи и топоры; топоры представляют собой небольшие плоские куски железа, подобные теслу, прикрепленные к изогнутой деревянной рукоятке. Только эти орудия изготовлены из железа; и, хотя среди туземцев живут русские, местные туземцы имеют гораздо меньше этого металла, чем люди, которые никогда русских не видели в глаза. Вероятно, туземцы приобретают лишь немного бус и обыкновенный и нюхательный табак в малом количестве. Табак они либо жуют, либо курят, либо нюхают — он предмет роскоши, и, приобретая его, туземцы вынуждены всегда бедствовать. Они даже не проявляют желания приобрести больше железа или каких-либо инструментов и только спрашивают швейные иголки. Иглы они сами изготовляют из кости и с их помощью не только сшивают каноэ и одежды, но и делают очень любопытные вышивки. Вместо ниток они пользуются сухожилиями, которые в зависимости от назначения бывают разной толщины. [400]
Ремесла и изделия. Шьют только женщины, они выступают в роли портных, сапожников и строителей лодок или, точнее, им достаются все работы по обтяжке каноэ, а каркасы, вероятно, изготовляют мужчины. Женщины плетут циновки и корзины из травы, и эти изделия очень красивы и прочны. Совершенство и аккуратность, проявляемые при выделке большинства местных изделий, свидетельствуют о том, что недостатком изобретательности и терпения этот народ не страдает.
Я не видел очагов ни в одном из туземных домов. Для освещения и отопления им служат лампы, очень простые и прекрасно отвечающие этим целям. Делают лампы из плоских камней, просверливая отверстия размером с тарелку или несколько больше; в это отверстие наливают масло и кладут сухую траву, которая служит фитилем. И мужчины, и женщины часто греются подле этих ламп, помещая их между ногами под одежду и присаживаясь с этой грелкой на несколько минут. Огонь они либо высекают, либо получают трением. Первый способ заключается в том, что они ударяют камнем о камень, предварительно натирая один из камней серой. Трутом служит сухая трава, присыпанная серой. При добывании огня вторым способом трут друг о друга два куска дерева. Один из кусков представляет собой палочку длиной примерно 18 дюймов, а другой — плоскую дощечку. Заостренный конец палочки прижимают к дощечке, затем палочку вращают как сверло и через несколько минут получают огонь. Такой способ добывания огня в ходу во многих местах, и он практикуется камчадалами, народом этого острова, бразильцами, таитянами, новоголландцами и, вероятно, многими другими народами. Некоторые ученые и изобретательные люди, основываясь на этом, доказывают, будто все нации пошли от одного корня, но случайное сходство немногих частных обычаев или приемов отнюдь не доказывает, что две различные нации имеют общее происхождение или, наоборот, что только различия указывают на разное происхождение. Я мог бы подтвердить это на многих примерах помимо случая, о котором здесь идет речь.
Отсутствие оружия и больших лодок. Мы не заметили у этих людей ни наступательного, ни оборонительного оружия. Мы не можем предположить, что русские застали их в таком беззащитном состоянии; скорее всего русские ради собственной безопасности разоружили туземцев. Политические мотивы могли также побудить русских не допустить, чтобы туземцы владели какими-то ни было большими каноэ; трудно предположить, что у туземцев раньше не было таких лодок, потому что их имеют все соседи. Во всяком случае здесь мы не видели больших лодок, если не считать одну или две лодки, принадлежащие русским. Каноэ, которыми пользуются здешние индейцы, самые маленькие из всех, которые нам доводилось видеть, хотя устроены [401] они так же, как у других индейцев, и различия в конструкции незначительны. У здешних каноэ корма обрублена, а нос заканчивается раздвоенным выступом. Верхний конец выступает над нижним даже на поверхности воды. Зачем туземцы строят лодки таким образом, представить трудно, так как эта “вилка” захватывает все, что попадается по пути. Чтобы этого избежать, они между обоими концами помещают небольшую палку, но я заметил, что она часто теряется. Во всем прочем эти лодки подобны лодкам гренландцев и эскимосов. Каркас делается из тонких планок и кроется тюленьими шкурами. В длину эти лодки имеют 12 футов, в ширину 1,5 фута, а высота их в средней части равна 12 или 14 дюймам. При случае лодки могут нести двух человек — один вытягивается во весь рост, а другой сидит, высовываясь из круглой дыры, которая проделывается в средней части каноэ. Вокруг дыры имеется деревянный ободок, или обруч, к которому пришивается полотнище, сделанное из кишок, и его можно опускать и открывать, как кошелек, с помощью особых прикрепленных к нему кожаных языков. Индеец, сидящий в отверстии, обертывает это полотнище вокруг тела, накидывая его на свою куртку из кишок, и языки или ремешки, пришитые к полотнищу, закидывает на плечо и там их закрепляет.
Полы его куртки перехватываются в талии ремешком, полотнище закрепляется у шеи, и на голову поверх шапки набрасывается капюшон. Таким образом, вода не может проникнуть ни под одежду, ни в каноэ. Если же воде все же удается проникнуть в каноэ, то гребец удаляет ее, пользуясь куском губки, который специально для этой цели берет с собой. Туземцы применяют двухлопастные гребки; гребок они держат за середину обеими руками, быстро и через правильные промежутки опуская его в воду то по одну, то но другую сторону каноэ. Таким способом гребцы продвигаются очень быстро по прямым как стрела маршрутам. Есть у них и запасной однолопастный гребок, но я никогда не видел его в действии.
Орудия. Охотничьи и рыболовные принадлежности туземцы держат наготове в своих каноэ, подвязывая их особым ремешком. Все эти орудия делаются с большим совершенством из дерева и кости и мало отличаются от приспособлений, применяемых гренландцами и описанных Кранцем. Единственное различие имеется в форме наконечника метательных дротиков. Некоторые здешние наконечники в длину не превосходят дюйма, тогда как, по словам Кранца, в Гренландии применяются наконечники длиной 1,5 фута. Эти дротики настолько любопытны, что заслуживают подробного описания, но, так как дротиков у нас на борту сколько угодно, описать их можно будет в любой момент, если на то будет необходимость. [402]
Туземцы очень ловко поражают дротиками рыбу как в море, так и в реках, и, кроме того, они пользуются рыболовными крючками и лесками, вершами и сетями. Крючки делаются из кости, лески — из сухожилий, сети — из [пропуск]...
Рыба. Из обычных для северных морей рыб здесь встречаются киты, касатки (grampusses), дельфины, рыба-меч, палтус, треска, лосось, форель, камбала (flat-fish) и различные, более мелкие разновидности. Вероятно, есть тут и другие виды рыб, которые нам не довелось увидеть. Палтус и лосось водятся во множестве, и для жителей этого острова они служат главным источником пропитания; именно эти виды рыб да еще небольшое количество трески мы находили в тех кучах, в которых рыба заготавливается на зиму. Есть множество разновидностей лосося, и не все они одинаково хороши; здесь нет (особенно на островах) таких крупных видов, какие бывают в Англии. Трески, видимо, много повсюду у берегов. К северу от 60-й параллели в море совершенно исчезает мелкая рыба любых разновидностей, но зато там много китов, и мы встречали там белую рыбу, подобную киту, но значительно менее крупную. Тюленей и всех прочих морских животных здесь не так много, как в других морях; и это не удивительно, так как вряд ли и на материке, и на островах есть такие места, где нет туземцев, а они, нуждаясь в пище и одежде, охотятся на морских животных. Морские кони водятся на льдах в великом множестве, а морские бобры, или котики, как я полагаю, встречаются только в этом море.
Мы иногда видели животных с тюленьей головой, которые подобно китам выпускали фонтаны воды. Но они больше тюленя и белой масти с темными пятнами; вероятно, это морские коровы, или манаты 302.
Мне кажется, я не без основания могу утверждать, что морских и пресноводных птиц здесь меньше, чем в северной части Атлантического океана, и они не столь разнообразны. Но в этих морях водятся птицы, которых я не встречал нигде в других местах, например Alca monochroa Стеллера, о которой упоминалось раньше, и белая утка, которая, как я полагаю, отличается от каменной утки, описанной м-ром Миллером. Этот автор упомянул о всех прочих птицах, за исключением тех, которые встречаются близ льдов, и большинство, если не все эти птицы, перечислено Мартином в его “Путешествии в Гренландию”. Не удивительно, что пингвины, встречающиеся во многих областях, отсутствуют в этом море. Альбатросы здесь крайне редки, и я полагаю, что климат для них здесь неблагоприятен.
Наземные животные. Наземные птицы (они встречались нам в малом числе) здесь такие же, как в Европе, но, вероятно, в этих местах водятся и другие разновидности, которых нам не пришлось увидеть. В лесах залива Нортон мы подстрелили очень [403] красивую птицу; мне сказали, что такие птицы водятся в Англии и известны там под названием болтушек [chatterer].
Поскольку наши экскурсии и наблюдения ограничивались лишь прибрежной полосой, не следует ожидать, что наши сведения дадут представление о произведениях природы всей страны в целом. За исключением musketoes, я видел здесь мало насекомых и рептилий; встречались мне, однако, ящерицы.
На Уналашке и на других островах нет оленей и каких бы то ни было домашних животных, отсутствуют даже собаки. Мы видели здесь только лисиц и ласок, но туземцы пытались объяснить нам, что у них водятся также зайцы и сурки (о сурках упоминал и м-р Миллер): Из всего сказанного ясно, что море и реки дают здешним жителям основные виды пропитания. Туземцы должны быть также обязаны морю за весь лес, который оно приносит им для построек и других нужд, поскольку на берегах материка и на островах не растет ни один прутик.
Ученые говорят нам, что семена растений переносятся различными путями из одной части света в другую, даже на острова, затерянные в просторах великих океанов и весьма удаленные от какой бы то ни было земли. Но чем объяснить то обстоятельство, что на берегах Камчатки, на противоположных берегах Америки, а также на островах, лежащих между Камчаткой и Америкой, нет ни одного деревца? Между тем эти берега, так же как и многие другие, которые я могу назвать, несомненно, расположены благоприятно, для того чтобы получать семена всеми способами, о которых я наслышан, как и берега, богатые лесами. Быть может, природа отказывает некоторым почвам в праве рождать деревья без помощи человека?
Уместно спросить: откуда же поступает плавник, который выносится на берега? Несомненно, из Америки, ибо, хотя лесов на побережье нет, они должны быть внутри страны, и весной в половодье реки крушат деревья и выносят их в море, да и, кроме того, много плавника заносится с лесистых берегов этого материка.
Здесь большое разнообразие растений, и большинство из них цветет в конце июня. Некоторые из растений такие же, как в Европе или в некоторых областях Америки, например на Ньюфаундленде. Есть разновидности, которые встречаются на Камчатке, причем как там, так и здесь эти растения употребляются туземцами в пищу. М-р Миллер дал отличное описание этих разновидностей. Из них наибольшее значение имеет саранна, или лилейный корень. Размером он такой же, как корень дикого чеснока, круглый по форме и состоит из долек и мелких зернышек. В вареном виде имеет горький и неприятный вкус, но мы придумали способы, как готовить из него отличные блюда. Думается, что этот корень встречается нечасто, так как раздобыть его сами [404] мы не могли и пользовались только тем, что нам дал м-р Измайлов.
Среди видов пищи, употребляемой индейцами, следует также назвать дикий корень или, точнее, стебель растения, подобного дуднику, и ягоды различных видов — ежевику, смородину, клюкву, чернику и небольшие красные ягоды, которые на Ньюфаундленде называются куропаткиными ягодами, а также коричневые ягоды, неизвестные нам; туземцы называют их [пропуск]... По вкусу они напоминают терн, но на терновые ягоды не похожи. Они вызывают оскомину, если употреблять их в большом количестве. С помощью этих ягод можно очищать брэнди, и капитан Клерк попытался запасти их впрок, но они вскоре забродили и на вкус стали неприятными даже при выдержке в спирте.
Есть тут и другие растения, на наш взгляд, полезные, но не используемые ни индейцами, ни русскими. Это дикая петрушка, карганник (?) [pea-tops], один вид противоцинготной травы, кресс и др. Эти растения мы охотно ели, делая из них салаты и добавляя в суп 303.
На низких местах и в долинах много густой и высокой травы, и я полагаю, что на Уналашке можно на открытых выпасах круглый год содержать скот. Во многих местах почва, по-видимому, пригодна для разведения различных зерновых культур, кореньев и овощей, но в настоящее время и туземцы, и русские довольствуются тем, что дает им природа.
У туземцев я видел самородную серу, но у меня не было случая дознаться, где они ее добывают. У них есть также красная охра — камень, дающий пурпурную краску, и другой минерал, из которого получают очень хорошую зеленую краску (сомневаюсь, известен ли этот минерал). В естественном состоянии он серовато-зеленого цвета, грубозернистый и тяжелый. Он легко растворяется в масле и с маслом может употребляться в качестве краски, в воде же теряет свой цвет. Видимо, на Уналашке этот минерал встречается редко, я не без труда раздобыл один-два образца его, но нам говорили, что его много на острове Унимак.
Необычных камней я не видел ни на берегу, ни в горах.
Похоронные обряды. Жители Уналашки хоронят покойников на вершинах холмов и над могилой насыпают небольшие кучки земли. Когда я совершал прогулку по острову, туземец, который меня сопровождал, показал мне несколько таких могил. Одна из них расположена у дороги, ведущей из гавани в селение, и на ней имеется куча камней; я заметил, что каждый, кто проходит мимо, кладет камень на эту кучу. В глубине острова я видел каменные холмики, видимо, искусственного происхождения, и некоторые из них были очень старые. Камни были так прочно связаны друг с другом, что сооружение казалось единым монолитом, но легко было установить, что на постройке использовались [405] породы разного вида, и без труда можно было разъединить эти камни.
Каковы туземные представления о боге и загробной жизни, я не знаю; мне также ничего не известно о местных развлечениях и не довелось видеть того, что могло бы дать представление о здешних верованиях и увеселениях.
Туземцы очень радушны, и живут они дружно, а к нашим людям они проявляли величайшую вежливость. Женщины оказывали нашим людям милости без малейших колебаний. Уступали мгновенно старые и молодые, замужние и одинокие — так по крайней мере мне об этом говорили. Русские нас заверяли, что они никакого дела не имели с туземными женщинами, потому что те не были христианками. Наши люди оказались не столь щепетильными и кое-что подхватили, так как венерические болезни не были новинкой для этого народа. Туземцы болеют также раком, или недугом, похожим на рак, и те, у кого эта болезнь есть, заботливо ее скрывают. По всей видимости, долго эти люди не живут; мне, например, нигде не приходилось видеть человека, безразлично мужчину или женщину, которому можно было бы дать 60 лет, и я полагаю, что мало было и пятидесятилетних; вероятно, трудная жизнь сокращает их дни.
К этому сообщению об американцах я добавлю образец их языка, который свидетельствует о том, что на различных участках берега не говорят одинаково и что многообразные диалекты не обнаруживают той степени родства, которую мы наблюдали, сравнивая внешний облик, нравы и обычаи этих народов. Однако у них одинаковы окончания слов и способ их произношения. К этому образцу я добавлю список слов со сходными значениями, записанных у гренландцев и эскимосов, позволяющий с определенным основанием предположить, что все эти нации одного происхождения; а если это так, то вряд ли можно сомневаться в том, что на севере имеются какие-то сообщения по морю между этим океаном и Баффиновым заливом. Однако эти пути могут быть действенным образом закрыты для мореплавания в связи со льдами и другими помехами; таково по крайней мере мое нынешнее мнение на этот счет.
Я должен отметить, что, всесторонне рассматривая этот вопрос, не следует слишком полагаться на настоящий словарь, особенно в той его части, которая касается слов, собранных на этом берегу Америки, поскольку я не раз замечал, что одни и те же слова, записанные двумя или несколькими лицами, при сравнении немало отличались друг от друга (Этот словарь был напечатан в издании 1784 г., но, вероятно, в процессе перепечатки оригинал затерялся. — Прим. пер.). [406]
Я покину эти места, предварительно сообщив кое-что о немногочисленных наблюдениях за приливами и течениями у этих берегов и об астрономических обсервациях, проведенных в Самгунудхе.
Приливы повсюду невелики, но в реке [пропуск]... приливное течение идет от S и SO, везде следуя направлению берега, простирающегося к N.
Между заливом Нортон и мысом Принца Уэльского мы обнаружили течение, идущее на NW, особенно заметное у мыса Принца Уэльского и у острова Следж. Оно не отходит далеко от берега и весьма непостоянно и неоднородно. К N от мыса Принца Уэльского мы не обнаружили ни приливов, ни течения как на американском, так и на азиатском берегах, хотя неоднократно вели такие поиски.
Это обстоятельство выдвинуло мнение, что оба берега [где-то] соединяются то ли землей, то ли льдами, и такое мнение нашло среди нас поддержку, так как мы никогда не наблюдали волнения от N и в этом направлении повсюду встречали льды.
Ниже приводятся итоги некоторых обсерваций, проведенных на берегу во время нашей стоянки в Самгунудхе:
| Широта по нескольким обсервациям меридиональной высоты Солнца...... | 53°5' N | |
| Долгота } | средняя по 20 обсервациям расстояний Солнца и Луны.......... | 193°47'45" O |
| по 14 наблюдениям расстояний от Солнца до звезд к W от Луны..... | 193°11'45" O | |
| Принятое значение долготы........ | 193°29'40" | |
По определениям равных высот Солнца, проведенным 12, 14, 17-го и 21-го числа, обнаружено, что хронометр отставал от среднего времени на 8,08" в сутки; разница в среднем времени составляла на четвертый день после нашего прибытия 13h 46'43,98", и, стало быть, долгота от Гринвича была 13h 44'16,62", или по гринвичскому ходу хронометра 13h 23"53,8", что соответствует:
| 200°58'27" O | ||
| Долгота по ходу в заливе Кинг-Джордж............................... | 194°10'16" | |
| 30 июня по этому же ходу долгота была............................. | 193°12'00" | |
| Ошибка хода на 30 июня была …………………. | 0°18' O | |
| ” ” на 17 октября ”.................................... | 0°39'54" O | |
| Разница между показаниями на 30 июня и 17 октября....................... | 0°57'54" | |
| Склонение, среднее по трем д.п........................................... 20°17'2" | } | Средн. 19°59'150" |
| компасам …………….......... п.п........................................... 19°41'27" | ||
| Наклонение (меченый конец) среднее............................... | 69°29'30" | |
Понедельник, 26 октября. Утром в понедельник вышли в море и, так как ветер был от S, взяли курс на W. [407]
Я намерен был пройти к Сандвичевым островам, чтобы провести там немногие зимние месяцы и запастись необходимым продовольствием, а оттуда проследовать к Камчатке, чтобы быть там в середине мая следующего года. В соответствии с этим решением я назначил капитану Клерку в случае разлучения кораблей два возможных места встречи: первое — Сандвичевы острова и второе — Петропавловскую гавань на Камчатке.
Вскоре после того как мы оставили гавань, ветер отошел к SO и OSO, и вечером мы были на траверзе западной части Уналашки. Здесь дул ветер от S, и мы шли на W до 7 часов утра следующего дня, когда повернули фордевинд и направились на О. Ветер настолько усилился, что мы шли под тремя нижними парусами: он дул резкими шквалами и сопровождался дождем, изморосью и снегом.
Среда, 28 октября. 28-го в 9 часов д.п. остров Уналашка был по пеленгу SO на расстоянии 4 лиг. Повернули фордевинд и пошли на W. Шторм стих, и вечером настало маловетрие. Ветер незаметно отошел к O, но от этого румба дул недолго и отошел затем к N и NO, усилившись до сильного шторма, который сопровождался дождем. Сперва я шел на S, а когда ветер подул от N, отклонился несколько к W.
Четверг, 29 октября. В 6 час. 30 мин. мы увидели землю, которая протягивалась с OtS к StW и была, по нашему предположению, островом Амагхта [Амухта]. [Это был остров Умнак]. В 8 часов, видя, что остров нельзя обойти из-за ветра, дующего от W, я спустился к Уналашке, с тем чтобы пройти к N и к O от этого острова, не решаясь из-за крепкого ветра обойти его с SO. В это время земля была по пеленгам OtS 0,5 S — SSW на расстоянии 4 лиг, долгота по хронометру 191°17' О, широта 53°38,5' N. Эти пеленги показали, что остров расположен не так, как он был показан на русской карте, но следует принять во внимание, что м-р Измайлов отмечал его как один из тех островов, которые были положены на карту ошибочно. Впрочем, я сомневался в том, что это остров Амагхта, потому что на карте, после того как в нее внес поправки м-р Измайлов, в этой широте островов не осталось. Однако, как я уже отмечал, мы не очень полагались на точность этой карты.
В 11 часов, следуя на NO, мы открыли высокую, похожую на башню скалу [остров Богослов], которая была по пеленгу NNO 0,5 O на расстоянии 4 лиг. Она лежала в широте 53°57' N и в долготе 191°02' O и не была показана на русской карте.
Мы должны были проходить ночью на близком расстоянии от этого острова, и, вероятно, берега его были очень круты, так как море там сильно бушевало.
В 3 часа п.п. показался остров Уналашка, и мы, убавив [408] паруса, привели к ветру, не имея времени, для того чтобы до темноты проследовать через проход.
Пятница, 30 октября. На рассвете следующего дня спустились по ветру под нижними парусами и глухо зарифленными марселями при сильном шторме от WNW, сопровождавшемся шквалами и снегом. В полдень были в середине пролива между Уналашкой и Уналлой [Уналгой]. Гавань Самгунудха была по пеленгу SSO на расстоянии 1 лиги. В 3 часа п.п., пройдя через пролив и выйдя за пределы островов, пошли на S, взяв два рифа на марселях и нижних парусах при очень крепком ветре от WNW и ясной погоде. Мыс Провидения был по пеленгу WSW на расстоянии 2 или 3 лиг.
Понедельник, 2 ноября. Ветер отошел к S, и к ночи разразился сильный шторм, что вынудило нас лечь в дрейф. С “Дискавери” был дан пушечный залп, и мы на него ответили, не зная, по какой причине были даны выстрелы. В 8 часов мы потеряли “Дискавери” из виду и увидели его только в 8 часов утра на следующий день. В 10 часов “Дискавери” подошел к нам, и, так как шторм теперь стих и ветер снова отошел к WNW, мы вступили под паруса и направились на S.
